Аврора

Леонард предстал перед полевым судом на следующий день, сразу же после приезда военных. Его не допустили ни к поисковой работе, ни к работе в больнице. Все его попытки объяснить ситуацию даже им самим считались провальными, а Спока он так и не смог увидеть вновь - ученый словно исчез с радаров. И все же Леонард знал, что его отпустят. Он знал, что сегодня прибыли настоящие врачи, а это значит, что они сразу все увидят и поймут. Леонард ждал суда как освобождения, быстрого и безболезненного. Еще он не сильно волновался, потому что отлично понимал – суд был созван вовсе не ради него, простого доктора Маккоя. Основным гвоздем программы являлся, несомненно, мистер Кирк, капитан дивизии, все -таки ухитрившийся нарушить правила. Он пробрался в Чернобыль во время осмотра окрестностей, склонив на свою сторону еще полдюжины человек. Прямо сейчас доблестный Джеймс Ти мерил шагами свою одиночную камеру напротив Леонарда, а его сообщники располагались в соседних. Но Маккой знал по обрывкам разговоров единственного охранника со сменщиком, что Кирку удалось спасти жизнь как минимум пятерых, вывезя их за опасную черту. Причем никто из них не был подвержен радиации, они просто плутали в черном тумане, все еще стелившимся в некоторых районах города. Кирк мог бы вытащить больше, но место в машине закончилось, и им пришлось вернуться на базу, где капитана и его команду взяли под стражу. Так что Леонард был скорее приглашенным гостем. - Не волнуешься? – Кирк на секунду остановился, бросив взгляд на доктора. Леонард пожал плечами: - Нет. Капитан возобновил свое движение: - Молодец, Боунс. Я тоже нет. Правда ведь все равно наша. - Почему Боунс? - В части слышал, что… - Кирк, готовься к выходу, Маккой, суд ожидает. Не будем их задерживать, да? Подъем! – в узком коридоре на этот раз стояло сразу трое. Военные, если судить по форме, явно должны были выполнять роль судебного сопровождения. И Леонард подчинился. ** Спок не любил врачей. Все его знакомые доктора обладали слишком высокими степенями в своей профессии и потому предпочитали отсиживать свои задницы в дорогих кабинетах, а не заниматься спасением людей. Конечно, было бы весьма нелогично предполагать, что все врачи такие, раз уж Споку не повезло со знакомыми. Но определенные стереотипы у него все же сложились, невзирая на нежелание. Когда он выбирал, где будет проходить аспирантуру, ему предложили частную клинику и молодой исследовательский центр, специализирующийся на всевозможных облучениях. Не сложно догадаться, на что пал выбор тогда еще студента. Центр оказался неожиданно интересным и перспективным местом, и Спок задержался. Сначала на год, потом на два. Исследования, проводимые им, оказались как никогда востребованы военными, и довольно скоро Спок перешел на правительственную научную базу. Там, следуя наитию, он получил еще одну специальность, на этот раз командную – его мозга оказалось более чем достаточно для сокращенной программы. На момент катастрофы Спок продолжал заниматься исследованиями, но вместе с тем значился коммандером первого подразделения под ведением капитана Пайка. Спок прибыл в Чернобыль в составе первой группы как ученый, хотя его подразделение смогло прилететь лишь через три дня. Коммандер не жалел об этом – за три дня он сделал многое. Первый выезд для определения масштабов распространения. У них были съемки с неба, но все же требовался более точный ответ. В пользовании несколько грузовичков – забавное слово «byhanka». Они установили приборы внутри, за руль сел русский, а Спок выбрал пассажирское место. Туман начинал появляться уже на подъезде, но особой густоты он достиг точно у города – каменный указатель наполовину выступал из дымки. Они остановились недалеко от него и надели защиту. Спока потряхивало при езде по неровной дороге, но тогда он почувствовал дрожь куда более сильную при взгляде на тьму, окружающую город. Спок отлично понимал, что сейчас делает нечто довольно важное, но в то же время ему хотелось броситься в Чернобыль, вытаскивая его жителей из адской ловушки. После взрыва город покинуло большое количество людей – жители бежали как можно дальше. Но там все еще оставались люди. Около трех тысяч. Это знание пригибало к земле, тянуло внутрь. Спок сделал несколько шагов к тьме. Потом, не давая себе одуматься, он почти побежал. Каменная половина указателя скакала перед глазами, приближаясь. За спиной раздалась пара выкриков. Спок остановился так же внезапно, как и побежал. Облокотившись на шершавую каменную поверхность, он наклонился к земле. Неожиданные действия и желания были крайне необоснованные, нелогичные. Спок любил логику и ненавидел такие порывы. Склонившись к земле, он старательно попытался подавить столь нелепое желание – броситься в осажденный ядом город без усиленной защиты, без плана действий, без… Тут Спок возблагодарил небеса, хоть и являлся атеистом, за свой абсолютно необоснованный выплеск адреналина. У памятника, частично прикрытый фасадом, лежал мальчишка. Лет пятнадцати или может, четырнадцати, и это было абсолютно неважно. Он был очень бледный и почему-то без обуви. Развернувшись, Спок закричал, привлекая внимание остальных. Мальчишка был доставлен в город, соседний с Чернобылем и медсестра подписала его карточку лаконичным «Пациент № 23». Спок не смог отправиться вместе со спасенным – его ждала работа, так что ничего не знающие медработники определили мальчика в обычную палату с обычными больными, где он пролежал до утра следующего дня. Очнувшись лишь на минуту он, сдерживая крик боли, шепнул свое имя и просьбу найти бабушку, так и не поняв, где находится, а затем снова опустился во тьму. Радиация пожирала Пашу изнутри.