Аврора

Они подъехали к границе первыми, как сообщил связист, явно горящий желанием приступить к работе. У злосчастного памятника, который так хорошо запомнил Спок, военные разбили мини-лагерь. Леонард мгновенно отметил палатку врачей с красным крестом, у которой стояла пара человек в халатах. Их лица не казались знакомыми, а, значит, их не было на суде. Чуть сбоку от медпалатки, под навесом, располагались связь и карты. Там тоже стояли люди, которые бурно обсуждали что-то. Джим лихо спрыгнул на землю, умудряясь вертеться и улыбаться даже в прыжке. Кирк быстро обвел лагерь глазами и тут же обернулся к своей маленькой команде. - Боунс, ты тут никого не знаешь, так что представлю вас. Это мистер Скотт или Скотти, он у нас гений-инженер-механик и просто хороший парень. – «просто хороший парень» приветственно кивнул Леонарду. Это был огненно-рыжий мужчина, которого Маккой помнил еще с утренней поющей процессии. – Второй член нашего экипажа, так же, как и третий, отсутствуют в связи со службой, это Ухура, она переводчик, и Хикару, мой второй водитель. Он в моем полку, прибыл сегодня утром и я вас всех еще познакомлю как-нибудь. – Джим на секунду замолк, смотря за спины своей команды, и быстро протараторил окончание своей речи – Четвертый у нас Спок, переводчик-ученый, и вообще на все способный товарищ, а пятый ты, Ленни, ты у нас красный крест. Вроде все, кстати, вот и руководство добралось. На этой фразе Кирк окончательно утратил интерес к знакомству. Леонард тоже обернулся, рассматривая свое неизвестное пока что руководство. К границе подъезжала целая автомобильная кавалькада – по виду машины, едущие в ней, ничем не отличались от той, на которой прибыл сам Леонард, но почему-то чувствовалась, что в этих грузовичках сидят люди совсем другого уровня. Кроме «byhanok», в колонне ехали почти полные их копии, но гораздо большего размера, занятые солдатами в защитной экипировке. Замыкала процессию полевая кухня и три белые машины медиков, как предположил Маккой. - Да… Начальство. – как-то потерянно заметил Скотти и провел руками по комбинезону, словно разглаживая несуществующие складки. Спок выпрямился еще сильнее, хотя до этого Леонарду казалось, что быть еще прямее просто невозможно. Кирк же не сделал ничего, даже головы не повернул, и в этом чувствовался некоторый вызов людям в грузовиках. Сам Леонард хотел было по привычке оправить белый халат, но вовремя вспомнил, что сейчас в гражданском. Колонна остановилась и даже это простое действие получилось слишком торжественным. - Всегда знал, что американцы любят помпезность – Спок на этих словах покосился на рыжеволосого инженера. Скотти показательно приподнял бровь – Что? Я из Шотландии. - Да, помпезность мы обожаем – процедил Кирк сквозь зубы и Леонард сразу почувствовал себя неуютно из-за непривычной злости Джима, проскользнувшей в его голосе. Видимо, суд, которого Маккой не смог увидеть, был действительно не самым лучшим способом налаживать отношения с начальством. Колонна тем временем ожила: военные слаженно покидали кузовы и салоны, машины аккуратно разъезжались на узкой дороге. Из автомобиля, возглавляющего колонну, появились двое – капитан Пайк и полковник Маркус. - А, Джим, ты уже здесь. - Так точно, капитан, готов к труду и обороне – козырнул Джим Пайку, подчеркнуто игнорируя полковника Маркуса. Тому, казалось, это нисколько не мешало – полковник разглядывал так называемую «команду» Кирка, останавливаясь на секунду на лице каждого. Когда очередь дошло до Маккоя, под взглядом полковника он ощутил себя почти так же нелепо, как несколько часов назад на слушании. А Леонард ненавидел ощущать себя нелепым. - Ну хорошо, хорошо, вижу, что готовы. Я думаю, что мы начнем через пару часов – разведчики уже закончили, осталось распределить инвентарь и маршруты. Леонард заметил, что настрой Джима после этих слов как-то поуменьшился. Капитан еще раз приветливо улыбнулся всем собравшимся вокруг Кирка и отошел к палатке с картами. Маркус задержался буквально на секунду дольше: - Удачи в операции, Кирк. Джим хмуро развернулся к джипу, никак не отреагировав на слова полковника. Задумчиво посмотрев на сиденья, он решительно полез внутрь, в салон. - У Джима какие-то проблемы с Маркусом, да? – Леонард хотел спросить у Скотти, но рядом почему-то оказался не рыжеволосый инженер, а Спок. Получилось, как будто Леонард спросил у него. Ученый недоуменно покосился на Маккоя: - Почему вы пришли к таким выводам, доктор? - Ну… эээ… Между ними чувствуется неприязнь… – скомкано попытался объяснить Леонард, помогая себе жестикуляцией. Спок приподнял бровь, смотря это импровизированное представление. - Да это старое — ввернул Скотти от багажника джипа – Джим когда-то давненько встречался с дочкой Маркуса, а потом они расстались, ну и… Сам понимаешь. Полковник с тех времен к нему постоянно придирается – сегодняшний суд не первая попытка. - И далеко не последняя, да, Скотти? – вмешался сам Кирк в объяснения инженера. Тот, нисколько не смутившись, что его поймали на рассказе о личной жизни капитана, согласно кивнул, что да, далеко не последняя. Леонард между тем вспомнил, откуда знает Маркуса — на сегодняшнем заседании он сидел по левую сторону от судьи, сохраняя молчание весь процесс. Несмотря на это показательное невмешательство, было понятно, что он далеко не последний в зале суда человек. Последним Маккой скорее бы себя назвал. Джим тем временем окончательно вылез во внешний мир. В руках он держал рюкзак камуфляжной расцветки. - Кто-нибудь знает, что это? – обведя команду взглядом, вопросил Кирк. У Леонарда были кое-какие догадки, но он предпочел промолчать, Спок отрицательно качнул головой, а Скотти покосился на рюкзак с каким-то суеверным страхом, доступным только гениям перед лицом материальной стороны реальной жизни. Джим вздохнул и потянул горловину рюкзака, демонстрируя его содержимое. - Начнем с азов или что делать в первую очередь, когда собираешься спасать людей из зараженного радиацией Чернобыля. Этот рюкзак – ваше все. Через два часа вы должны уметь разбираться в том, что можно использовать, а что лучше никогда не трогать, окей? Начинаем! *** В свой первый день в качестве волонтера в Чернобыле Леонард спас троих. В целом их маленькая команда вывезла ровно дюжину пострадавших, а все военные вместе – около двух сотен. Леонард видел, как один за другим самолеты с облученными покидают местный аэродром, унося людей к спасению. Свой первый день в качестве волонтера в Чернобыле Леонард помнит смутно. Все представляется словно через дымку, а еще через окошечки противогаза. Перед глазами мелькают опустевшие здания, кинутые в спешке вещи, оставленные машины. И туман – темный, словно стелющийся смог, повсюду. Свое тяжелое в защитном костюме дыхание и дыхание команды, которую ни в коем случае нельзя терять из виду, потому что раций на всех не хватило и та, что у них – в руке Джима. Тяжелые ботинки на ногах и тысячи отпечатков на земле, принадлежащих тем, кто успел убраться подальше. Они вытащили ровно дюжину живых, хотя и подвергшихся радиации. Ровно дюжину живых - и четверо мертвых. Леонард помнит свой первый день смутно, но вот вечер кажется кристально чистым от тумана забвения. Спок подходит к нему уже в лагере и информирует – потому что таким тоном точно не рассказывают – что из местной больницы вывезли почти всех зараженных, поступивших в первые сутки. Всех, кроме одного – пареньку не хватило места в спецбольнице и его решили оставить здесь, потому что в Чернобыль прибыли врачи не хуже тех, что есть в спецбольнице. Паша, говорит Спок, его зовут Паша. Я нашел его. И Леонард идет в местную больницу, идет, несмотря на дикую усталость и неслушающиеся ноги, идет, чтобы увидеть несчастного паренька. Ему на вид четырнадцать или, быть может, пятнадцать. Он бледный, худой и безумно хрупкий со всеми этими иголками под кожей. У Паши вьющиеся волосы и наверняка, как у большинства русских, голубые глаза, - Леонард не знает точно, потому что эти глаза сейчас закрыты. Спок, стоя за плечом, беэмоциональным голосом излагает данные – нашли одного из первых, у самой границы, босого и без сознания. С тех пор приходил в себя только один раз – сказал, что его зовут Пашей и что им нужно отыскать его бабушку. Это было на второй день, когда его нашли. Имя и просьбу передали Споку, который взял за привычку посещать мальчишку. Он был у Паши, когда Леонард зашел в больницу. - Бабушку нашли? – все же спросил Маккой, смотря на Павла. Спок вздохнул, давая тем самым неутешительный ответ. Приборы, окружающие койку Паши, внезапно почти синхронно запиликали, мальчишка протяжно застонал. Спок отодвинулся, пропуская врачей, быстро среагировавших на сигналы. Леонард молча наблюдал за их манипуляциями над Пашей. Уходя из больницы, он успел сказать коммандеру, что эти врачи действительно знают, что делают, оставив тем самым Спока в относительном спокойствии. Ученый собирался дежурить у койки мальчишки всю ночь. На площади Маккой столкнулся с Джимом, который искал Спока. Объяснив, где находится учёный, Леонард наконец отправился на выделенную квартиру. Доктор думал что как только его голова коснется подушки — он уснет как убитый, но вместо этого проворочался полночи без сна. Забывшись дремой перед самым рассветом, он снова и снова видел памятник с надписью «Добро пожаловать!» и белое лицо Паши. Перед мысленным взором Леонарда мелькали все события тяжелого дня, все лица, которые он успел увидеть. Первый день в качестве волонтера в Чернобыле Леонард помнит смутно. Но русский мальчишка по имени Паша врезался в его память навсегда.