Утро. Маночка проснулся Не в своей постели, Потянулся, оглянулся… Вспомнил обалдело, Что попал вчера к Гакуто, Чисто так случайно, Эта мысль почему-то Напрягла чрезвычайно. Вспомнил Мана весь их брак, В ссорах и скандалах, Вспомнил он, каким был Гакт Чёртовым нахалом, Возвращения под утро И следы помады, Странные доходы, Тайные растраты… Мана тихо чертыхнулся, И решил вставать… — Милый, ты уже проснулся? А поцеловать? — Прошептал ему на ухо Гакт, лежащий (!) рядом. Мана взвизгнул от испуга И свалился на пол. Гакт: Что такое, Мана, милый? После того, что между нами было, Ты бы мог быть понежней… Мана (пунцовый от бешенства): Я нормальный! Я не гей!!! Ничего у нас такого Не было, не надо! Поищи себе в постель другого Кандидата!!! И, схватив свою одежду, Мана вылетел за дверь. Гакт: Пошутить нельзя, блиннафиг. И где искать его теперь?.. Он вздохнул и встал с постели. Гакт: Что за странная неделя? В понедельник был налёт, Мы положили целый взвод Талибских горе-моджахедов… Потом, во вторник, в День Победы Над терроризмом мировым Проснулся я — а всюду дым… Взглянул во двор — там кол стоит, На нём записочка висит: «Мы маму, Гакт, твою имели, И папу тоже, и ваще, Жди в гости нас к концу недели. Канон (шалава) и Кащей» Такая странная записка… Ещё бы знал я, кто они… Но ясно мне — опасность близко, Война большая впереди. Так вот…, а в среду — ещё круче, Проснулся я — а всюду мгла, Туман коричневый… и тучи… И тишина… Взглянул во двор — а там лежат Голов отрубленных с две сотни, Над ними ястребы кружат… И я, напуганный и потный, Стал эту гадость собирать. Работка — супер, твою мать… Ну, а вчера припёрся Мана, Чтобы вконец меня добить… Сегодня точно мне дурману От нервов надо покурить… — Гакт-сан! Гакт-саааан!!! — раздался крик, — Гакт-сан! Ты где, мужик?! Гакт: Как этот голос мне знаком… Напоминает он мне дом, Мой милый дом и Окинаву, И в белом подвенечном платье Ману… Я вспомнил! Кёзи!!! Кёзи, ты!!! Мои надежды не пусты… И Гакт, забыв одеть штаны, Встречать помчался. Гакт: Пацаны!!! Атас!!! Подмога подоспела, Накрыть столы, убить быка, Приехал Кёзи, Кёзи смелый, Поможет он мочить врага! *** Не буду Вас томить, читатель, Рассказом долгим; я там был Как летописец-наблюдатель, И ничего я не забыл, Но диалоги их порою Бывали дОнельзя скучны, О том, как, например, башкою Подряд пробил Гакт целых три стены, И всё в таком же точно духе, Истории, рассказы, слухи Они травили три часа, Но, языком устав чесать, Они решили пировать. А тут и Мана появился, И к ним бухать присоединился. И я там был, Мёд-пиво пил, И водки огненной перцовой, Текилы мексиканской клёвой, А догонялся коньяком, Закусывая шашлыком, Потом налили мне бурбон, Вино грузинское и ром, Мне уж хватило, чтоб напиться, И тут бы мне остановиться — И вспомнить про мою жену, Она ведь каждую весну Меня кодИрует. И что же? Мне было пофигу, похоже, Я продолжал бухать, как сволочь, И время было уж за полночь, Когда буянить начал я, Что было дальше — ни *уя Не помню. Вы не обессудьте, И всё, что я нагнал, забудьте. Так вот. Закончилось веселье. Настало утро, и похмелье Постигло всех без исключенья, Всех бравых воинов ополченья… И только лишь на третий день Они пришли в себя, затем Решили тут же выступать, Чтоб Манинград отвоевать. И взяв с собою пушки, танки, Оружие, консервы в банках, Воды немного, алкоголь, Немного сахара и соль, И лошадей, и пулемёты, Гранаты, масло, бутерброды… Они залезли на коней, И в путь отправились скорей.
Глава 12
9 июня 2016 г. в 01:33