Пересадка

      Перемена. Столовая.       POV Жени       — Мне было тогда шестнадцать лет. Прикинь, каким придурком я был! Ещё безбашеннее чем сейчас. Хи-хи. Так вот. Попёр я, значит, тогда на концерт один, где были такие же дебилы, как и я. Это был концерт не шибко популярной русской эмо-группы, но я таскался по таким местам по три раза на неделе, просто потусить и посходить с ума. Ну и, короче, набухался там я с одним чуваком, потом мы вместе сели на метро, — повествовал я, жестикулируя школьным какао.       Маш, а тебе интересно знать, что с этим чуваком я лизался словно последняя блядь?       — Было уже за полночь, — продолжил я, читая в его глазах искренний интерес. — В вагоне пусто, и мы просто с ним дурачились, — точнее, он почти полез ко мне в трусы. — Ну как пусто… В другом конце вагона оказалась кучка гопников. Они нас заметили и решили доебаться…       — А чего они хотели?       — Ну, как тебе сказать… — потёр шею я. — Не сделать этого они не могли.       «Блять, пацаны, эти уроды бабы или кто, нахуй? Ёбла раскрасили и сосутся, как бляди, » — ох, я помню эти прекрасные слова до сих пор, всё, что было до драки, моя память чудом сохранила.       «Да пидоры они, нарываются же».       «Вам, пидорам конченым, по домам сидеть надо!»       — Не суть важно, — отмахнулся я. — Мы побеседовали, а потом, как поезд остановился, мы с моим другом как дали дёру в другой вагон. Их было четверо или пятеро, не помню… И всем лет по двадцать. До нужной нам станции было ещё далеко, а эти мудаки прочёсывали в это время вагоны, пока мы каждую станцию пытались от них свалить. В конце концов, один из них нас нашёл и мы выбежали на станцию. Они, видать, разделились, блядь, делать им нечего было. За ним вышли остальные и быстро нас окружили. Я хоть и пьяный был, но пытался заговорить им зубы и в итоге вырвать нам возможность сбежать. Мы поняли, что нужно бежать на улицу. Я челу говорю, мол, давай в рассыпную, ты в одну сторону, а я в другую. Ну, кто-то из них двинулся на нас, а я друга так толкнул, что он мимо их рук упал, встал на ноги и помчался со всех сил. Ему удалось свалить, в отличии от меня. После этого они меня крепко схватили и дали с колена поддых. Дальше я почти ничего не помню. Мне сказали, что меня башкой о гранитный пол хорошенько так приложили, и я кровью блевал. Они переломали рёбра и руку, даже трещина в черепе была. Они бы меня убили, если бы диспетчер станции не вызвала мусоров, а затем и скорую. Их так и не смогли догнать, они сразу на улицу метнулись, оставив меня кровью захлёбываться. Я тогда отрубился, и очнулся, как мне казалось, так же быстро, а за это время, оказывается, прошло две недели. Я помню тот момент: я просыпаюсь, вокруг белая палата, какая-то хуйня торчит в вене, мама ревёт как не в себя, отец с каменным лицом смотрит на меня… Тот парень, с кем я был, тоже пришёл. Извинения просил, рыдал. Мама сказала, что этот чувак, как и она, каждый день приходил всё это время. Рассказывал, как он скорую вызвал, после того как сбежал. Вот такая ахуительная история!— улыбнулся я, глядя на побледневшего Мария. — Что ты так на меня смотришь? Я, кстати, когда ту станцию каждый раз проезжаю — меня прям в дрожь бросает. Наверное я из-за этого случая и теряюсь в метро. Мой разум просто отказывается концентрироваться, чтобы понять, куда дальше держать путь, зато я всегда знаю, где выход. После этого случая моё зрение упало в два раза. Но очки я носить не хочу, а линзы неудобные. Затем после этого случая я ещё восстанавливался следующие полгода. Ага, а учиться-то всё равно надо было! Главное ведь ходить мог, да и рука сломана была левая, поэтому и писать тоже. Ты, наверное, не помнишь, но я тогда скатился на тройки, даже двойки. Это было немыслимо для меня и моих родителей. Я тогда либо тупо не соображал, потому что пропустил много, либо просто забывал, что от меня требовалось, а бывало, что и весь день из памяти выкинет. Да, представляешь? Провалы в памяти. Я так заебался тогда с этим. Учителя не верили никаким моим справкам и запомнили как дауна какого-то, который синус от косинуса отличить не может. В общем… Блин, рассказываю, и настроение сразу же… К нулю, блин, я так давно никому это не рассказывал, — произнёс взволнованно я, надеясь окончить эту историю.       В памяти начали всплывать особо тревожные моменты. В шутку о них рассказать уже не получится. Забыть бы это всё как страшный сон… А ведь это всё я рассказал Машу, потому что он попросил меня. Ему было не всё равно. Да, ты третий человек в моей жизни, после родителей, кто знает теперь об этой истории, Маш, ты понимаешь, ради чего я на это иду? Ради тебя, ради того, чтобы ты знал правду. А мамулю я всё-таки прибью за то, что она любит болтать обо мне посторонним.       Он смотрел на меня всё это время не моргая. С таким волнением, что на душе сразу становится легко. Слушал так внимательно, не перебивая. Нет больше «того» дня. Есть только Маш. Есть сейчас.       — Не смотри на меня так, — улыбнулся я, схватив чашку со школьным какао.       — Я… Я просто не знаю, что сказать, — пробормотал Маш, уставившись куда-то сквозь меня, и потряс головой в недоумении. — Это… Это просто ужасно. Какой же ты молодец, что пережил это. Ты даже после этого остался же таким жизнерадостным, как и всегда был… Вот почему твои родители так волнуются за тебя, когда видят, как ты одеваешься!       — Боже, ты прям как отец…       — Они боятся, что с тобой это снова повторится.       — Ну, что, мне теперь всю жизнь помнить это? Прошло, и забыли… Я такой, какой есть, бил меня там кто-то или нет.       — Ты прав, — кивнул Маш, задумавшись. — Так и надо. Я помню только, что ты когда в школу вернулся, ничего в тебе не изменилось, только твой гипс на руке помню и всё… Какой же я… Какой же я идиот, — проговорил он, приложив ладонь ко лбу.       — Маш, ты чего? Ты-то почему идиот? — стал недоумевать я.       Вдруг раздался звонок для нас, но Маш как будто его не заметил, оживлённо продолжив:       — Я учился с тобой в одном классе, Жень! А тогда я просто… Я просто не знал про всё это!       — Маш, никто не знал!       — Мне было так наплевать на всё, что было вокруг меня, мне же тогда было пятнадцать… Тогда я зациклился в ту осень на своих проблемах. Кажется, у меня тогда депрессия была, блин, из-за... кое-кого. А ты… Ты боролся в тот момент за свою жизнь!       — Пф-ф, да ладно тебе, я просто валялся в больнице, как овощ, — стукнул по столу чашкой я, уже вставая со стула. — Так что хорош ныть зря. Пойдём, урок уже начался.       — Эх, ладно… — вздохнул он, тоже накидывая на плечо рюкзак.       Мне больно видеть его страдальческое лицо, ведь в ту пору я и сам не думал о ботанике, который имел роль в моей жизни даже не второстепенную. Я и не думал, что у него может быть какая-то депрессия или что-то в этом роде, ведь всё, что по-моему мнению у него было — это учебники! Прочитав параграф-другой, он бы излечил все свои душевные раны! Но я и подумать не мог, какая богатая эмоциями личность скрывается за унылой обывательской маской. На какую дозу сострадания и доброты способна его светлая душа? И кто бы мог знать, что вот именно к нему моё сердце будет приковано через каких-то два года. Что я с содроганием буду оглядываться в поисках его силуэта? Прислушиваться к спокойному голосу и заглядывать в его глаза? Кому я сейчас раскрыл свою главную тайну жизни? Доверил свой страх? Частичку своей мёртвой души? Кого я чуть не изнасиловал в кабинете ОБЖ? Я так боялся покалечить его ангельское сознание своим присутствием, жестами, словами, но теперь у меня нет сил совладать с собой, а его забота и ревность лишь закаляют тепло тлеющее желание, которое может воспламениться гигантским столбом пламени в любой момент, когда он рядом.       Когда мы после уроков с Машем покинули стены школы, я вдруг услышал резкий девичий голосок:       — Маш! Вот ты где!       Я увидел, как на Маше повисла какая-то рослая девица. Она бодро обняла его за плечи, чуть нагнувшись.       — Привет, Алин, — проболтал Маш, — вы уже вернулись, а я и не знал, что в эту субботу…       — Ну да, мы вернулись раньше, чем планировали, — заулыбалась девчонка.       Я не совсем понимал, кто это за особа, которая посмела приблизиться к Машу с распростертыми обнимашками, но она вполне внушала приятное впечатление. Кудрявая блондинка, с цветом волос больше походившим на Машкин. На полголовы выше его самого. Даже чуть выше меня. На ее лице красовалась приятная улыбка, а на пухлых розовых щёчках образовывались ямочки. Она вся исходила паром, а распахнутое пальто явило взору глубокое декольте с весьма внушительным размером груди. Только по цвету волос можно было догадаться, что эти люди — родственники.       — Это Женя, — видать, я слишком долго откровенно пялился на эту девушку, что Маш решил нас познакомить. — Жень, это Алина, моя двоюродная сестра.       Алина уставилась на меня, перестав лучезарно улыбаться, явно удивившись.       — Привет, — кивнул я, улыбаясь, — очень приятно.       — Ах-ха-ха! Привет-привет! — вдруг очнулась она, затем она чуть опустила голову и тихо шикнула Машу, что я тоже прекрасно услышал, — красавчик какой! — затем она обратилась снова ко мне, — мне тоже, очень приятно, — наигранно флиртуя она протянула мне руку, после чего я любезно её пожал.       Это было даже мило: наблюдать такую сцену, что кто-то родной по крови и разуму ботанику предстаёт сейчас передо мной и им, явно его смущая.       — Наконец-то я увидела вашу школу, такая большая… — ахнула Алина, обернувшись на нашу школу.       — Да обычная. Такая в Москве каждая третья.       Они мило начали болтать о мелочах, плавая на одной волне, что в принципе доставляло мне удовольствие наблюдать, правда, я начал ощущать себя лишним.       — Ладно, Маш, пойдём скорее. Твоя мама нас, небось, заждалась уже! — подталкивала Алина Маша в сторону их дома.       Одноклассник в свою очередь повернул голову ко мне.       — Ну, идёшь? — улыбнулся он.       — А? — словно только что проснулся я. — Да идите, я всё равно хотел пойти сигарет купить.       — А, ну, ладно, — расстроено проговорил он.       Твоего присутствия для меня определенно достаточно на сегодня, поэтому не строй такую морду, уверен, тебе самому хочется от меня отдохнуть уже.       — Куришь что ли? — сощурила глаза Алина. — Бросай, это не дело.       — Мне нормально, — я пожал плечами, уже отбегая от них в другую сторону к кучке наших одноклассников.       — Пока, Маш! Пока, Алин, рад был познакомиться!       — До завтра, Жень!       — Пока, красавчик!       Я почувствовал, что вибрирует мобильный. «Алексей». Тут же сбросил. Оглянувшись, я последний раз бросил взгляд на одноклассника. Маш улыбнулся в ответ.       — Он курит классные сигареты, — обратился Маш к сестре.       — Чем это они классные? Любые сигареты — не классные, — проворчала в ответ Алина.       — Его — классные. Сладкие, — смакуя, проговорил Маш.       — Чё, он и тебя уже научил что ли? Ух, я ему…       Маш засмеялся.       — Нет, Алин, ничего подобного.       — Слушай, откуда ты вообще откопал такого?       — Понравился? — ехидно заметил Маш.       — Да иди ты! — Алинка толкнула Маша, широко улыбаясь. — Я думала такие только в интернете бывают. Ты видел его пирсинг?..       — Это всего навсего мой одноклассник, — пожал плечами Маш.       — Почему я раньше о нём не слышала?       — Ты же знаешь, какой я социально активный. И чего это он тебя так заинтересовал? Нашли, кого обсуждать. Ты расскажи лучше, как ты отдохнула…       End POV       Вечером после плотного семейного ужина ангельская двоица не могла наговориться друг с другом, закрывшись в комнате Маша. Время было позднее, все дома спят.       — Ты задолбал уже жужжать про этого своего Женьку! — раздражённо вскрикнула Алинка брату.       Когда тема для разговора с Алинкой иссякала, постепенно всплывали мысли о Женьке, и тут же озвучивались Машем, что Алину начинало бесить. Он рассказывал, как однажды он случайно повстречал этого одноклассника в метро. Даже когда они уже и так знали друг друга три года. Про то, как с ним интересно и весело. Он не мог остановиться.       — Блин, я опять про него? — растерялся школьник. — Даже не знаю…       — Я уже знаю про него, кажется, всё! — вскинула руками Алина. — Как он одевается, откуда родом, какой его характер, его жизнь в соц. сети, отношения с родителями, прилежная учёба, даже драка два года назад! Ты можешь остановиться?       — Да, но это ещё не всё! — Маш вдруг как-то взволнованно уставился на сестру.       — Не всё? Ты меня решил с ума свести?       Возмущению Алины не было предела, они оба уже хотели спать после такого насыщенного дня, поэтому не поддаться на умоляющие жалобы сестры Машу просто не могла позволить совесть:       — Ладно, — вздохнул Маш, наконец решив окончить это бесконечное обсуждение одноклассника, — не хочешь, как хочешь, я же не заставляю, — Маш вдруг отвернул голову от сестры, — наверное, спать пора уже?.. — отвлечённо проговорил он, вставая, чтобы выключить свет.       Алина поняла, что не может этого допустить.       — Сядь.       — А?       — Говорю, сядь.       Младший брат подчинился.       — Ну и что ты там такое не договорил?       — Не знаю даже, стоит ли об этом рассказывать…       — Давай-давай, я же слушаю.       Алинка устроилась рядом, сев в позу лотоса, надеясь искренне помочь брату, как бы это её ни раздражало.       — Есть небольшая мелочь, она совсем не даёт мне покоя, — приложив пальцы к губам, проговорил Маш.       — И что же это за мелочь?       — Понимаешь, это… Немного странно… Но я не могу перестать думать о нём.       — О ком?       — О Жене.       — Батюшки, — тихо изумилась Алина.       Однако Маш продолжил:       — Недавно мы поссорились с ним, и я просто не мог найти себе места, когда узнал, что он так и не вернулся домой. Он так и не ответил на мою смс, потому что дулся на меня, в итоге я еле заснул.       — Маш, это вообще на тебя не похоже, — Алинка положила ладонь на лоб Маша, тот со смешком её отдёрнул.       — Со мной пока всё нормально, — Маш уселся поудобнее, чтобы освободить руки для жестикуляции. — Но мой нормальный образ мышления не способен понять цепочку его действий.       — Действий?       — Да. Он… Он человек эмоций. В этом плане я его совсем не понимаю, я человек рассудительный. Но сегодня весь первый урок он не обращал внимания на меня. Дулся. Затем я извинился, потому что наговорил ему всякого… Сначала он вредничал, но потом принял мои извинения, а потом… — Маш осёкся, отвернув голову.       — Что?       — Он меня обнял.       — Обнял?       — Да.       — Что? Обнял. И что? Что такого-то?       — Не знаю, просто… Это было так странно.       — А что в этом странного-то?       — Блин, я не знаю… — занервничал вдруг Маш. — Понимаешь, это было не как с тобой, мамой, Лизкой, папой… Только с ним так. И здесь… — Маш положил руку на грудь, — оно никогда так часто не стучало.       — И ты хочешь сказать?..       — Не знаю, я говорю, как есть. — Нахмурившись, Маш пожал плечами.       — Ага, — понимающе (пыталась сделать вид) протянула Алина.       — Он ведь просто так проявляет эмоции, так? — требовательно предположил Маш. — Но разве бывает так, что эти эмоции могут передаваться и окружающим людям, что начинаешь ощущать это физически!..       Наблюдать за смятением братца для Алины было как минимум странно, но занятно. Она расплылась в умилительной улыбке, глядя на него. Другие бы косо поглядывали на двинувшегося ботаника, но Алинка всегда могла поддержать в любой ситуации наивно смотрящего на мир братца.       — Машик, это так мило!       — Что мило?       — Я знаю тебя очень давно, я не могу вспомнить, чтобы у тебя что-то подобное было!       — Ты издеваешься надо мной.       — Вовсе нет! Ведь так здорово наблюдать, как кто-то делает тебя счастливым!       — Ч…что?       — Не парься, Маш. Просто не заморачивайся над этим. Всё в скором времени встанет на свои места и ты всё чётко для себя будешь осознавать. А сейчас давай спать.       — Да, но… — Маш обречённо вздохнул. — Наверное, ты всё-таки права. Спасибо тебе, — шепнул Маш, заползая в свою постель.       Алина поднялась, выключила свет и уже хотела лечь в свою постель на полу, но внезапный шёпот чуть испугал её.       — Алин, а в этом точно нет ничего… Странного?       «Странного, Машик? Ты ещё спрашиваешь? В жизни подумать не могла бы, что мой младший братик может оказаться геем! Черт подери, конечно, в этом нет ничего странного! Мда, чего это я. Как я тебе и посоветовала, Машуль, всё встанет на свои места. Всё уладится, и всем всё станет понятно. А пока… Пока спать».       — А? С чего ты взял? Конечно нет, Маш, давай спи уже.       — Хорошо. Спокойной ночи.       — Сладких снов.       …