Другая история

Вслушавшись в голос администратора больницы, раздававшийся по громкой связи из автоответчика в звенящей тишине квартиры, Лафейсон застыл с открытым ртом. Через полчаса он уже был в отделении, но в послеоперационную палату его не пустили. Он смотрел сквозь стекло двери на спящего любовника и тихо ненавидел себя. Уставший дежурный врач сообщил, что, несмотря на успешность хирургического вмешательства, гипс можно будет снять не раньше, чем через три недели, а реабилитация затянется на несколько месяцев. — То есть, он сможет ходить? — притихший от осознания всего произошедшего, Локи тогда был совсем не похож на язвительного, жесткого и беспощадного себя. — Да, но инвалидную коляску и костыли вам необходимо будет приобрести в ближайшее время. — Когда часы посещений в отделении? — еле шевеля губами, спросил Лафейсон. — Здесь — в любое дневное время, но только для родственников. Через неделю, после перевода в интенсивную терапию, можно будет приходить и друзьям, и коллегам. Вы кем приходитесь? — устало уточнил доктор. И Локи замкнуло на пару мгновений. Любовником? Партнёром? Это не родственные узы. Этого явно будет недостаточно. — Я его… брат… Сводный… — впервые за всю жизнь произнёс эту фразу Локи. — Ну и чудесно, мистер? — Лафейсон, — на автомате ответил Локи. — Как проснётся пациент — сообщите сестре на посту свои данные, вас проведут. После наркоза он должен выспаться, договорились? — врач отошёл от напуганного родственника и поспешил завершить своё затянувшееся из-за срочной операции дежурство. — Прости меня, — прошептал, касаясь пальцами стеклянной двери бокса, Локи. Всё то время, что его возлюбленный спал, он провёл сидя на диванчике у поста дежурной сестры. — Прости меня, — затравленно повторил Лафейсон, переводя взгляд с пола палаты на очнувшегося Тора. Тот вздохнул, криво улыбнувшись, и ответил: — Это не твоя вина. Просто стечение обстоятельств, ты же не мог проконтролировать всё. Локи, пододвинув стул к больничной койке, сел и молча взял любовника за руку. Он дождался, пока процедурная медсестра введёт обезболивающее через браунюлю и покинет палату, чтобы позвать врача. — Телефон сел, и… — Я так и понял, тем более я вряд ли бы мог с тобой нормально говорить в том состоянии. — Было больно? — не сдержавшись, тревожно спросил Локи, зная, что его партнёр ненавидел чувствовать себя слабым. Он даже во время тяжёлых простуд храбрился и делал вид, что ему не так плохо, как было на самом деле. — Очень, — не стал скрывать правду Тор. Лафейсон был готов завыть от осознания, что в тот момент он обязан был быть рядом, бросить всё, но не отпускать руку любимого, не дёргаться из-за шоу, не разбирать чужие склоки, не плавать на спине в бассейне, пока Тора забирали на скорой, пока принимали решение о необходимости срочного хирургического вмешательства, пока он был совсем один, пока старался дозвониться Локи и диктовал домашний номер администратору, пока ждал, когда на него подействует обезболивание. — Врач до операции сказал мне, что я смогу вставать не раньше, чем через месяц. Мне казалось, что он лжёт, чтобы успокоить меня. Я смогу нормально ходить? — спросил вдруг Тор, и в глубине его глаз Лафейсон впервые увидел неподдельный страх. — Конечно, сможешь, — заверил его Локи, надеясь, что его голос звучит достаточно уверенно. — Но инвалидную коляску велели приобрести. Я уточнял. Говорят, по мере необходимости ей надо будет пользоваться несколько месяцев. Массаж, гидротерапия, беговую дорожку надо ещё домой заказать… Я люблю тебя, — нелогично закончил он. — Как прошло шоу? — не ответив на признание, морщась спросил Тор, пытаясь примириться с новым будущим. Локи уронил голову на сжатые в ладони пальцы партнёра и прошептал, сдерживая дрожь в голосе: — К чёрту шоу, к чёрту всё, кроме тебя… Мы справимся. Я обещаю. У нас получится. Я сам буду делать тебе массаж, я бы и на руках тебя носил, если бы… Ну, ты же понимаешь. Не смейся, эй! Одинсон под конец фразы любовника рассмеялся низким грудным смехом: — Я тоже люблю тебя. Коляска, так коляска, но я бы конечно был бы не против, чтобы ты носил меня на руках. Любовник поднял голову и тепло улыбнулся ему в ответ. — Это был смех на нервной почве. Наверное, просто реакция на обезболивающие, — вокруг глаз собрались лучиками мимические морщины, и Тор чуть сжал пальцы любимого, нежно добавляя: — Ты хоть поспал? Или всё это время героически просидел в холле? — Может, я бы мог заплатить, чтобы сюда поставили дополнительную кровать, и был бы с тобой всё время? — предложил его партнёр, чувствуя обрушившуюся на него дикую усталость. — Глупости не говори, работай. У меня, конечно, расширенная страховка, но это не повод переезжать в больницу вдвоём.