Одинокие прятки

Всё бывает в первый раз. Даже если привык вставать всегда в одно и то же время и не опаздывать ни при каких условиях, рано или поздно условия поменяются совершенно непредсказуемым образом. И это искажение повлечёт за собой другое, а оно притянет третье, ещё более странное. И так волна за волной перемены прогнут тебя, и хорошо, если не сломают. Юске банально проспал. Причём так серьёзно, что шансов успеть на первый урок не было никаких, тем более он не мог заехать за Йошиатсу, хотя ему ужасно хотелось. Он вскочил весь мокрый, перепуганный, ещё разлепив глаза, с трудом стянул влажную, неприятно липнущую к телу футболку, потом потряс головой, заставил себя посмотреть на экран телефона и чуть ли не заорал: - Как поздно! Жесть! Вскочил и лихорадочно начал собираться, почти скатился по лестнице, с тоской подумал о сэндвичах с ветчиной, и всё же промчался дальше, мимо кухни – во двор. Ему даже умыться было некогда, какие уж тут бутерброды. Обойдётся его подопечная бездонная глотка без закуски. Ничего, всего один день, потерпит. Быстрее разыгравшегося утреннего ветра летел он по трассе, разгоняя велик, как никогда раньше, а это значило – на пределе возможностей. Не то чтобы Юске кичился своей пунктуальностью, но опаздывать ужасно не любил, это свербящее чувство досаждало, как воспалившаяся заноза. Потому он всегда приходил раньше положенного на любые встречи, закладывал на непредвиденные обстоятельства минут пятнадцать-двадцать про запас. А тут – на тебе, так облажался. Причём причина была неясна, будильник был заведён, как положено. В класс он ввалился красный от стыда и злости на себя, запыхавшийся, едва живой, спустя пять минут после начала второго урока. Все ребята как по команде с интересом перевели глаза с доски на опоздавшего, очередное представление в классе 2-2 обещало быть занимательным, уж куда увлекательнее нудной темы урока. Все мигом позабыли об учителе, тот устало потер испещрённый морщинами лоб, сожалея, что к концу года дисциплина у мальчишек совсем скатилась в тартарары, и спросил с досадой: - Юске-кун, ты как-нибудь прокомментируешь своё эффектное появление или молча обойдёмся замечанием? - П... п... простите, я... проспал, - заикаясь, произнёс растерянный мальчик и окончательно стушевался. Даже сэнсэй не смотрел на него так строго, как Йошиатсу, нахмурившийся, грубо обхвативший пальцами края обложки раскрытого учебника. Так не обращаются с книгами, будь она живой, закричала бы от боли. Взгляд зацепился за татуировки над побелевшими костяшками, и больше Юске никуда смотреть не мог, только на эти примитивные чёрные символы. - Ладно уж, проходи. С тобой такое впервые, и я надеюсь, это больше не повторится, - вздохнул учитель, и школьник поплёлся к своей парте, как обвиняемый к скамье подсудимых. Томо насмешливо хмыкнул, когда паренёк, смущённо склонив голову, проходил мимо него, а Такаши посмотрел на опоздавшего по-особенному заинтригованно, с видимым удовольствием, будто знал, какую-то сокровенную тайну. Неловко плюхнувшись на свой стул, Юске собрался было спрятаться от позора, закопаться в тетрадках в надежде, что о нём все забудут. Но развеселившийся отчего-то Такаши склонился через проход и заговорщически шепнул: - Хоть по хорошему поводу проспал, рад за тебя. Юске с непониманием уставился на него и прочитал по губам, которые двигались уже беззвучно: - Счастливчик! В чём ему так повезло, паренёк не знал, но блестящие восторженные звёздочки в глазах друга и коварная улыбка настораживали. Что-то он определённо упустил, а вот что, не догадывался. Расшифровать секрет не помогло и поведение Йошиатсу. Как в комичном мультфильме, стоило бросить взгляд на него, как тот сразу же отворачивался к окну, и глаз улавливал только остаточное движение вскользь. Эту фигуру из повторяющейся смены жестов и поз они проиграли несколько раз в течение трёх минут. В итоге Юске разозлился от идиотизма происходящего и стал глядеть в упор на Йоши, но тот игнорировал очевидную провокацию. Юске был виден только привычный профиль приятеля, картинно подпирающего щеку рукой, да ещё и не в меру надутая губа раздражённого одноклассника. Он всем своим видом показывал, что опоздание Юске нанесло ему необъяснимое личное оскорбление и тяжёлую психологическую травму. Прервал слежку за надутым индюком раздосадованный голос сэнсэя: - Так, надо же распечатки забыл в учительской, что за день такой. Староста... - он ещё не успел закончить, как Йоши подскочил, сдавил другу плечо и резко вскрикнул: - Мы с Юске принесём! Удивлению не было предела, с плеча рука скользнула на локоть, грубовато перехватила его и потянула за собой. Отбиваться и спорить было бредово, поэтому Юске послушно двинулся за чудаком. Только когда дверь за безумной парочкой захлопнулась, преподаватель оторопело уставился в потолок и совсем уж беспомощно выдохнул: - А вдвоём-то зачем? - но останавливать по какой-то причине не стал, выглядывать из класса тоже, к счастью для некоторых. Потому что посмотреть там было на что. Йошиатсу всем корпусом вдавил Юске в стену, сжимая его поднятые вверх запястья, и тяжело дышал. Частые торопливые вздохи обжигали кожу своей горячей табачной горечью, и не к месту подумалось, где же он достал столько сигарет, что от него так несёт табаком, сколько выкурил за утро, а главное, почему? Что заставило его так нервничать? Вопрос толком не успел сформироваться в голове, а Йоши уже ответил на него очень тихо, так, что Юске захотелось переспросить, правильно ли он расслышал: - Я волновался. И... злился. Ты почему не заехал за мной, Ю? Почему опоздал? - Ты же сам просил, - изумлённо ответил Юске, но фразу не закончил, вдруг с беспокойством понимая, что не помнит, о чём именно его просил приятель и когда это было. Кроме того, сосредоточиться мешала дурманящая близость и доступность чужого тёплого тела, они почти соприкасались носами, и это было смешно, приятно и в то же время тревожно. Волосы Йошиатсу щекотали его щёки, глубокие кофейные глаза будто в душу смотрели пытливо и жалобно. И тут произошло нечто ещё более невероятное. - Не скажешь? - тихо прорычал парень с угрозой. - Что? О чём ты? - поведение друга сбивало с толку и пьянило, мозги отказывались работать в такой опасной близости к самому желанному существу на свете, и как ни пытался Юске лихорадочно соображать, ничего не выходило, только мысленные тупые стоны. - Если не ответишь, я не стану ждать вечера. Я тебя сейчас же в туалет отволоку и прямо там нагну над раковиной, чтоб ты в зеркало на себя смотрел. Романтичный будет у нас первый раз. Всё равно все на уроке, времени хватит. А если кто-то и сунется, что же? - нервно пожал плечами Йошиатсу, - Мне плевать. Юске показалось, что у него сейчас пойдёт пар из ушей, по крайней мере запылали они предательски жарко. Огонь перекинулся на скулы и растёкся по телу кипящей ртутью, до боли пульсируя в двух чувствительных местах - в сердце и в области паха. Он не смог выдавить из себя ничего путного, только шокировано пискнул: - Йоши... И тут же отключился, потому что приятель качнулся вперёд, они всё-таки столкнулись носами, прижались кожей, острый горячий язык Йошиатсу скользнул вперёд, как выстрелил, преодолевая расстояние между ними, и нагло, безапелляционно ворвался в рот. Пока он хозяйничал внутри, настойчиво толкаясь, Юске проваливался в табачную пустоту, в которой горечь менялась местами со сладостью и снова совершала вкусовой кульбит. Он всё же робко ответил, подрагивая от недоверия, поцелуй длился и длился, в голове гудело и свистело, точно была война, бомбёжка и с неба во время авиаудара на них бесконечно летел снаряд. Когда Йошиатсу ослабил хватку, отстранился и вопросительно заглянул в глаза, Юске начал жалко сползать по стене вниз, его пришлось подхватить и притянуть за талию, чтоб не уселся на пол у класса. Он бы даже лёг, если мог, потому что почувствовал себя больным, а, может, и вовсе умирающим. Так они и стояли, тесно прижавшись друг другу в пустом школьном коридоре. - Прости, - наконец разорвал тишину Йоши, - Наверное, ты после вчерашнего проспал... Вот я дурак, всё из-за меня... Просто ты такой, такой... Я всю ночь уснуть не мог, обдрочился до полуобморока, а потом... «Пристрелите меня кто-нибудь», - мысленно взмолился Юске. А Йошиатсу всё говорил и говорил что-то, улыбаясь искренне и легко, как в детстве, но тот, к кому он обращался, не слышал и половины, коридор плыл. Но последнее он разобрал чётко, от этого кровь застыла в жилах. «Ведь так уже было когда-то, да? Что-то похожее. Но... Тогда не было страшно». Желанные пальцы в татуировках ласково нырнули в его волосы, прошли сквозь и позволили прядям течь сквозь них, падать свободно, а потом снова зарылись в глубину. И Юске бы заурчал от удовольствия, если бы не фраза, обращённая к нему: - Тебе так идёт этот цвет, никогда не крась в другой, слышишь? Это прямо твоё. Серебро. Неправильно. Неверно. Слово было ошибкой. Полыхнуло кровью, как красная галка на полях, всем своим естеством взывая о необходимости перечеркнуть его, исправить. Юске оттолкнул от себя любимого мальчика, испуганно оттянул прядь, посмотрел на неё и увидел невероятно красивый пепельно-серый оттенок, яркий, несбыточный, как на вылизанных глянцевых фотографиях. Чужой, незнакомый цвет. Снова перевёл взгляд на соблазнительно улыбающегося друга и рванул от него прочь по коридору в направлении мужского туалета, слыша вслед добродушный смех: - Стой, Ю! А как же распечатки? Он думал, что проторчит перед зеркалом до конца учебного дня, было желание вообще забиться в какой-нибудь угол и не показываться оттуда до скончания веков. Тем не менее, на то, чтоб прийти в себя, ушло всего пять минут. Сначала отражение вселило в него панический ужас, потом удивило, и позже – понравилось. Юске протянул руку вперёд и коснулся холодного стекла. Из его глубины на него смотрел не беззащитный малыш, угловатый и страшненький. Теперь это был скорее юноша, чем тинейджер. Черты лица не изменились, но причёска выделила глубину и разрез глаз, бросила изящную тень на скулы, придавая таинственности, визуально добавила ему пару лет к возрасту и стёрла то затравленное выражение, из-за которого мамины подруги и престарелые родственницы не раз умилённо щипали его за щёку с восторженным, противным до оскомины криком: «Пупсик!» И больше цвет не казался ему неуместным, а длинная прядь, которая болталась со спины, не выглядела чуждой. Он перекинул её через плечо, раздумывая, что стоит заплести мелкие косички, и заворожено любовался собой впервые в жизни. - Ведь я всегда был таким, да, - уверенно кивнул он зеркалу, не дожидаясь отклика, ответ и так был очевиден, - Всегда, конечно. Серебро – это моё. Йошиатсу уже сбегал в учительскую и поджидал его у класса, привалившись к стене, с тонкой папкой, прижатой к груди. Этот жест и эта стопка бумаг опять что-то напомнили Юске, всколыхнули внутреннюю тоску, но он отбросил её усилием воли, досчитал до десяти, подошёл поближе, мысленно умирая от того, что с каждым шагом лицо краснеет всё сильнее, и шёпотом произнёс: - Всё хорошо. Пойдём. Спасибо, что подождал. - Ну куда же я без тебя, - просто ответил Йошиатсу и уверенно, не оборачиваясь, вошёл в класс первым, не видя, как от нахлынувшего счастья вздрогнул Юске, и как цвет его кожи из алого перетёк в пунцовый. День был удивительно счастливым и тихим, таким, как серия сладкого рафинированного девичьего аниме в приятных акварельных тонах. Юске то и дело гнал от себя, как назойливую муху, мучительное ощущение, что вот-вот спокойное течение ненавязчивого простого сюжета прервёт какая-то идиотичная реклама жвачки кислотного цвета или новой компьютерной игры. Всё было нереально хорошо. Уроки пролетали незаметно в неловком переглядывании, то ластик попросит, то учебник, видите ли, забыл, словно в начальной школе. А на переменках Йошиатсу не отлипал от Юске. Они и раньше всюду ходили вместе, но теперь это было даже чересчур. Он не отставал ни на шаг, когда шли по коридору, Йоши будто бы случайно задевал его локтем, не вынимая рук из карманов, и всё время в этот момент смотрел в сторону и усмехался. Если из класса они после звонка не выходили, то придвигался ближе вместе со стулом, деловито, по-кошачьи укладывался на парту Юске - голова на сложенных крест-накрест руках, так, будто это его законное место, и периодически ехидно заглядывал снизу в его лицо. Всегда внезапно, всегда подлавливал минутку, когда Юске не ждёт, тот вспыхивал от подобного внимания, как маков цвет, и ругал себя последними словами. Томо и Такаши внимательно наблюдали за нарочитым заигрыванием со стороны, причём реакция была разной. Их общий друг детства был готов растаять от умиления, а вот новенький косился с неодобрением, щурился и даже иногда презрительно цыкал на излишне слащавые жесты Йошиатсу. - Нарисуй меня, Ю, - приторно-нежно попросил он, так же, лёжа на парте Юске, и хищно оскалился, когда услышал со стороны Томо: - Тошнилово! - А ты там завидуй молча. Ну давай, Ю-тян, хочу портрет, - пропел он. Томо от омерзения закатил глаза так, что зрачки скрылись за веками, а Юске смущённо заметил: - Так ведь я скетчбук не взял... - А ты проверь в рюкзаке. Взял, конечно, глупый, - и снова быстрый хитрый взгляд из-под чёрных пушистых ресниц снизу-вверх. С Юске в жизни никто не флиртовал таким откровенным образом, тем более вздорный хулиганистый Йоши ничего похожего не выкидывал. Поэтому утро проходило в режиме повторяющегося короткого замыкания, вот и сейчас глаза Юске заволокло сладкой пеленой от очевидного кокетства Йошиатсу, а затем парнишка и вовсе оцепенел, когда ладонь друга под партой оказалась на колене и медленно поползла выше. Мальчик открыл рот и забыл, как дышать, лишь прозвеневший звонок спас его от смерти от асфиксии. Йоши, пылающая ладонь которого остановилась за пару сантиметров от ширинки приятеля, с неудовольствием проскрипел ножками стула по полу, отсаживаясь к себе, и только после этого в лёгкие Юске с расслабленным «Уф» начал поступать кислород. Он на автомате заглянул в портфель, как его попросили, и очень удивился, потому что в руки магическим образом прыгнул любимый альбом с рисунками. Подросток озадаченно повернулся к Йошиатсу и увидел, что он сидел, как ни в чём не бывало, опираясь локтями на парту, и картинно грыз кончик ручки, изредка влажно прихватывая её крупными губами, неторопливо посасывая. Укус передними зубами, потом зажим становился мягче, чёрный пластик ручки, поблёскивая, скользил в розовое, чуть глубже, вперёд-назад, сползал и выныривал наружу, уже мокрым от слюны. Сплошной крупный план гипнотического секса с ручкой. Хотя со стороны, наверное, выглядело, будто Йошиатсу просто увлечённо слушал учителя, затаив улыбку в уголках рта. Юске и подумать ничего не успел, как его собственная рука с карандашом начала восхищённо порхать над чистым листом в скетчбуке, повторяя совершенную двусмысленность движений Йошии в портрете. Расположение против света делало лицо позирующего темнее и контрастнее, особенно чётко выглядели губы, словно Йошиатсу накрасил их бордовым и обвёл чётким контуром. Юный художник выпал из реальности, хорошо, что сэнсэй был увлечён лекцией и не заметил, что один из его учеников занимается чем-то совершенно не связанным с историей. Художник превратился в послушное продолжение танцующего карандаша и очнулся только на перемене, от того что Такаши обеспокоенно тряс его за плечо. Карандаш выскользнул из пальцев, со стуком упал и покатился по полу в направлении Йошиатсу, который проворно придавил его ногой и поднял. - Эй-эй, очнись! Ты чего? На тебя как столбняк напал, - волновался Такаши. - Приём! Земля вызывает Юске! Зомби в городе, - со смехом отозвался Томо. - Ю, алё, уже большая перемена. Пойдём есть, отомри! - А? Что? - сонно завертелся Юске, перевёл неуверенный взгляд на Йошиатсу, будто разрешения спрашивал, а тот лениво махнул рукой: - Да пожалуйста, катитесь в свою столовку. Я не голоден. Хочу тут посидеть. - Я с тобой останусь, - храбро заявил Юске, но тут самоотверженного героя подло выдал урчащий желудок, ведь позавтракать в спешке он не успел. Йоши рассмеялся: - Твоё пузо честнее тебя, дурак, вали, не нужна мне нянька. А я сегодня сыт, - и снова вспыхнул оскал, такой острозубый и слепящий, что всем троим стало не по себе. - Йо, ты не хочешь есть? – изумился Юске. - С ума сойти! Что случилось? Ты обычно к этому времени уже бы в голодном обмороке валялся. Заболел, что ли? - заботливо поинтересовался Такаши, и получил неожиданную шпильку: - Киса, лечи своего Томо, ко мне лезть не надо. Если понадобится, Ю всячески мне поможет, - Йошиатсу задорно подмигнул Юске, встал и подошёл к окну, демонстративно повернувшись спиной к удивлённым ребятам. Они переглянулись и отправились в столовую. - Киса? - выдавил из себя Такаши уже в коридоре, - Он правда сказал мне «киса»? Что за нафиг? Мне не послышалось? - Походу, нет, - хмурился Томо, - И как такие, как вы, с этим хамлом связались?.. - Может, Йоши головой ударился? - Ага, при рождении. Потерянный Юске в диалоге не участвовал, даже не попытался защитить друга. В дверях он обернулся назад, вспомнив, что не успел спрятать альбом в рюкзак. Однако на его парте скетчбука почему-то не было. «Показалось. Наверное, всё же убрал и забыл...» *** - Неуравновешенная, самовлюбленная, озабоченная, эгоистичная истеричка, - гневно перечислял Томо, пока они стояли с подносами в очереди в столовой, и, вероятно, в порыве нерастраченного раздражения стащил с тарелки Такаши миниатюрную консервированную морковку, сжевал, сжевал и снова занёс руку, - Достал вообще… - Да? Почему же звучит так, как будто ты достоинства Йоши перебираешь, а не ругаешься… - хмуро проворчал Такаши, прикрывая морковь ладонью, чтобы прервать незаконные поползновения своего парня. - Слушайте вы оба, может, вы не в курсе, но обсуждать человека за его спиной гадко, - Юске и не подозревал, что, переключая внимание друзей на себя, совершает ошибку. До этого момента его вроде бы и не замечали, плёлся и плёлся за взволнованно пререкающейся парочкой, не поднимая взгляда от пола. - Ой да ладно, все обсуждают… Кстати! Ю, колись, что конкретно вчера случилось. А то Йоши с утра как-то без подробностей всё рассказал. - Что рассказал? - Что у вас была горяченькая ночка. - Что вы теперь вместе. Мальчишки выпалили это одновременно, каждый со своей особой интонацией, но оба заявления поставили Юске в тупик. - Я не знаю, о чём это вы… Вчера ночью… - мучительный спазм вошедшей в затылок спицей, какое-то бесформенное воспоминание обожгло, но не добралось до цели, острие выскользнуло наружу, оставляя Юске ни с чем, только медленно оседающий осадок боли, как пена остался внутри. - Ну вот видишь, Таши, он ещё и наврал нам. Мне сразу не понравилось, что он припёрся и начал откровенничать. Ладно перед тобой, вы друзья, но кто я такой, чтоб передо мной демонстративно такими вещами понтоваться? А ты, Юске, ещё защищаешь его? Нет, понятно, если в голову ударило всякое, будешь стоять стеной за своего человека, но тебе не кажется, что с тобой играют, как кошка с мышкой? Он всеми вами крутит, как хочет, на самом деле, Ю, ты ему не нужен, это всё показуха, чтобы… - Чтобы что? - Такаши двинулся к столику и бросил странный внимательный взгляд назад через плечо на своего мальчика, чья подозрительная предвзятость стала напрягать, - Ты параноишь на пустом месте, Йо всегда был с придурью, может чудить, но ничего по-настоящему плохого никогда не сделал бы, и нам с Юске бы не навредил. Томо замялся с ответом, не хотелось выдавать: «Чтобы мне досадить». Хотя он был уверен, что поведение парня именно этим и объясняется, но прозвучало бы в точности, как характеристика мелкого клоуна - неуравновешенно, самовлюбленно, озабоченно, эгоистично и истерично. - Ну… Таши, вот тебе не кажется странным, что вы жили прекрасно в своём милом детском относительно гетеросексуальном мирке, а потом - бам! Блёстки, конфетти, бразильский карнавал, и… Стоило нам начать встречаться, как ваше поэтическое чмо заявляется и перед уроком торжественно сообщает, что и он перешёл на тёмную сторону и Юске перетащил! - Томо, это ты, что ли, карнавал? – искренне рассмеялся Такаши, пропустив остальное мимо ушей, - Очень самоуверенное заявление для того, кто решился поцеловать меня только на спор! - Ты кого чмом назвал? - насупился Юске. - Ой, ну вот давайте, срывайте зло на мне… - Да, пойми ты, мы знаем Йо тринадцать лет, в отличие от тебя. Не думай, что видишь его насквозь, - тихо произнёс Юске, уселся на место напротив Такаши и с раздражением начал ковыряться в тарелке. Досадно было признавать, но замечание насчёт «срывания зла» было точно в яблочко. Сварливый тон Томо не бесил так, как пропавший из памяти, стёртый напрочь вчерашний вечер. Всё, с момента, как они с Йоши покинули школу, было туманным и не совсем живым, будто нарисованным акварелью. Вроде бы он пришёл домой и лёг спать. Или нет. Может, Йошиатсу заходил в гости? Кроме того, Юске беспокоило то, как внезапно он прервал работу над портретом в своём скетчбуке и по какой-то причине теперь не мог воссоздать в голове рисунок. Целый урок трудился, а что вышло, не помнил. - А я вижу его насквозь. Мудак ваш Йо, и тебя мне жалко, парень, уж прости, но ты для него хуже, чем никто, марионетка. А ещё вот что! Всё утро сказать хотел. Ты с этим цветом волос как старик, смотрится убого. Зря ты перекрасился. - Э? – ошарашенно вытаращился на Томо Такаши и Юске вместе с ним, - Ты чего? Ю-тян всегда был с серебристыми волосами. Может, это ты головой с утра приложился обо что-нибудь? - Ага, об вашу упёртость, ну да пофиг. Может, и всегда… Я уже даже не знаю… - Томо неуверенно всмотрелся в худенькое лицо велосипедного аса, сейчас в его облике ничего не смущало, хотя минуту назад впечатление было другим, - Я просто дурак, никак не привыкну к тому, что люди только на своих ошибках учатся, никого не заставишь увидеть всё, как есть. Давайте уже есть, что ли, звонок скоро, - и подросток стал сердито набивать едой рот, чтоб не участвовать больше в выматывающем диалоге. Двое ребят последовали его примеру, и какое-то время только умиротворяющий хруст, смешивающийся с гулом голосов других школьников, был аккомпанементом к совместному молчаливому перекусу. *** Надо было как можно скорее поговорить с Йошиатсу, но у Юске никак не получалось. То контрольная помешала, то неожиданный побег друга якобы в туалет. Стоило только заикнуться: «У меня к тебе серьёзный разговор», и Йоши дал дёру со скоростью света, словно Юске попросил его срочным образом поделиться обещанной единственной почкой. А следующим уроком была физкультура, тоже не лучшая обстановка для обсуждения таких смущающих штук, как провалы в памяти и поцелуи в пустом коридоре. К тому же учитель решил устроить им нечто вроде эстафеты на свежем воздухе. Шум, беготня, чужой азарт, ну как тут поговоришь? Класс разбили на три команды. Йошиатсу и Юске вдвоем попали в одну. Такаши и Томо тоже были вместе, но в другой группе. Задания были разными, по очереди соревновалось по три школьника-представителя своей команды. В финале время выполнения суммировалось, и так сэнсэй выбирал лучшую «сборную». Томо и Юске достался челночный бег, ребята с секундомерами дико орали, запросто можно было оглохнуть от их сомнительного подбадривания. Юске, конечно, отстал, в любом спортивном соревновании, которое не имело отношения к велосипедам, он был ощутимо слабее сверстников, а Томо он по атлетическим показателям и в подмётки не годился. - Не расстраивайся, - ударил проигравшего кулаком в плечо Йошиатсу, - Он просто быстрый сукин сын. Любой бы проиграл. Ну кроме меня, естественно, - и он рассмеялся таким неприятным заносчивым смехом, что Юске похолодел, что-то не то было в его звучании, что-то царапающее черепушку изнутри, как серебряный цвет волос, как выпавший из жизни вечер. - Не парься, мы лучшие…Увидишь, как я их… - продолжал хвастун. В последний решающий раунд жеребьёвка опять выдала странный сюрприз, сталкивая друзей – Йошиатсу должен был бежать круг по стадиону наперегонки с Такаши и ещё одним пухленьким мальчишкой из их класса, которого никто всерьёз за соперника-то и не держал. Тем большим было удивление ребят, когда после предсказуемо победившего Йоши, вторым пришёл именно безобидный толстячок. Спустя три минуты после первого финишировавшего. А Такаши, который сначала шёл вровень с вредным приятелем, почему-то споткнулся, упал, поднялся и остался далеко позади, догонять даже не пытался. Шёл по дорожке в обычном темпе, не напрягаясь, слепящее солнце мешало разглядеть подробности. - Что с Таши? – чуть не проревел Томо, угрожающе надвигаясь на хохочущего, довольного Йошиатсу, который принёс своей команде победу. - Пфе. Кто знает? Глотает пыль и не спеша познает горечь поражения? Я, знаешь ли, не слежу за улитками! Такаши был хорош в лёгкой атлетике, бег давался ему лучше всего, поэтому шутка Йоши всем показалась неуместной. Но он продолжал радоваться, даже танец победителя изобразил на манер счастливого футбольного игрока, забившего решающий гол: подпрыгнул, выкинув вверх руку, потом поочерёдно «дал всем пять», и под финал повис на плечах у Юске... Без стеснения подтянул к себе, пристроив подбородок на серебристую макушку, и показал Томо язык. Тот собирался его оттащить и допросить, как следует, даже за шиворот подхватить успел, но в это время к месту финиша приблизился побледневший и злой Такаши. Он заметно прихрамывал, Томо выпустил ткань чужой футболки, подбежал к своему мальчику и подставил руку, чтоб тот мог опираться во время ходьбы, но он отказался от помощи: - Фигня, просто ушиб, коленку разодрал, но… - не дожидаясь, пока к нему подойдут другие, Такаши выставил вперёд указательный палец и повысил голос, - Ты! Ты меня толкнул, Йо! - Неееее, что ты, что ты, тебе показалось, - с деланным изумлением ответил Йошиатсу, приложил к груди руки и фальшиво простонал, - О, нет, ты серьёзно? Как ты можешь, я ведь твой друг! Киса, проверь зрение! - Йошиатсу-кун, это правда? - подал наконец голос учитель физкультуры, который до этого был погружён в математические расчёты: складывал записанные в столбик показатели всех второклассников. Каким-то чудом никто не разглядел столкновение, поэтому подтвердить или опровергнуть обвинение школьники не могли. Неожиданно на сторону Такаши встал робкий третий участник. Упитанный юноша, сбиваясь и смущаясь, пробормотал, что всё правда, он видел, как Йошиатсу намеренно толкнул плечом соперника, от неожиданности запутавшегося в ногах и споткнувшегося. - Ой, да тефтеля тоже врёт, не слушайте, - нагло заявил Йоши и махнул рукой на мальчика. - Ясно, - кивнул головой сэнсэй, - с группы, нарушившей правила, снимаю баллы. Остальные участники соревновались честно, так что не дисквалифицирую. В общем зачёте у вас выходит второе место, а могло быть первое. Мотай на ус, Йошиатсу-кун. - Да ну вас с вашими отстойными играми. Было сказано – на скорость. Про то, что драться нельзя, никто не упоминал, - кривлялся мальчишка. - Ах, не упоминал? - Томо вернулся к месту, где стоял Йоши и тискал обалдевшего Юске, как личного большого плюшевого медвежонка - Угу, не было речи, что нельзя руки распускать. В бою, знаешь ли, все средства хороши. - Ладненько, как скажешь, - пожал плечами Томо, набрал побольше воздуха в грудь, посмотрел в сторону, мимо неприятного задирающегося засранца, а затем как следует размахнулся и рукой с разворота, собирался врезать Йошиатсу в челюсть. Но тут Юске ни с того ни с сего дёрнулся вперёд с жалобным: - Погоди! И попал под раздачу вместо Йоши, кулак со всей силы врезался ему в нос, кровь тут же хлынула из ноздрей, затекая в рот, сбегая по подбородку. - Ая-я-яй! - всплеснул руками ехидный виновник драки, только по случайности не лежащий в нокауте на дорожке, - Ну как так можно! Сэнсэй, снимите с них тоже баллы! А я оттащу Ю-тяна к медсестре. А ну, голову запрокинул назад, рыцарь! *** Распахнутое окно, бьющаяся птицей со сломанным крылом занавеска. Белоснежные стены пропахли медикаментами, так же, как стопки книг, журналов, как покрытый пылью компьютер и оставленная чайная чашка с остывающим ароматным напитком. Их школьный врач была рассеянной, но очень доброй женщиной. Она сразу же протёрла лицо Юске, ощупала стремительно отекающий нос, стараясь не причинять боль, и радостно выдохнула, потому что перелома у мальчика не было, хотя приложил его Томо от души. Закапала сосудосужающие капли, выдала пачку льда из морозилки, и, велев держать так, убежала на улицу с переносной аптечкой, как сказала, чтобы проверить травму Такаши. Юске попросил Йошиатсу принести ему форму взамен спортивной, которую он перепачкал кровью. - Не хочу выглядеть как жертва ритуального убийства. Вся футболка в крови…- глупым глухим голосом в нос пробубнил пострадавший. - Но в этом что-то есть. Красиво! - Йоши сидел рядом с Юске на койке, беспечно болтал ногами и посматривал на приятеля с живым интересом, словно тот был занимательным экспонатом в музее, а не школьником с ватными тампонами в носу. В ответ на это замечание «экспонат» так мучительно застонал, что Йошиатсу ничего не оставалось, кроме как спрыгнуть с койки и отправиться исполнять просьбу страдальца. Дверь хлопнула от сквозняка излишне громко, занавеска снова резко вспорхнула вверх к потолку, а Юске вздрогнул от неожиданности. Он остался в кабинете один, задумчиво придерживая пальцами пакет со льдом на переносице. Кожу покалывало от холода, мороз передавался дальше и глубже, вот уже дрожала вся кисть до запястья. И так же постепенно рос страх. Ни одно несоответствие не могло быть более очевидным. Цвет волос, изменение поведения, всё это можно было принять за чистую монету, хоть и с большой натяжкой. И больше всего на свете Юске хотел бы нравиться другу так, как тот сказал недавно. «Ну куда же я без тебя» - согревало изнутри, соблазняло и распаляло. Это была единственная реальность, в которую хотелось бы верить, и он поверил. Почти… До решающей трещины. Такаши говорил в столовой правду: Йошиатсу никогда бы не причинил друзьям детства вреда, не ударил бы никого из них и не толкнул всерьёз. Скорее, с собой бы сделал что-то ужасное, но бить Такаши ради дурацкой оценки не стал бы. Пока Юске не мог найти решения проблемы, почему тот на это решился, но был близок к разгадке. Проверку он решил устроить интуитивно, почти не обдуманно, просто ему нужно было знать, что именно случилось с Йошиатсу. Поэтому, когда парень вернулся, Юске весь превратился в зрение и слух. - Вот, брюки, пиджак, рубашка. Это даже мило. Забота, стриптиз, все дела… - Стриптиз? - нервно закашлялся Юске. - Ты же хотел переодеваться, так валяй, я в нетерпении! - А… Ну ладно, - мальчик застенчиво отложил пакет со льдом, потянул за край окровавленной спортивной футболки, передумал, отпустил, взял стопку с принесёнными шмотками, перевёл взгляд на кривляющегося Йошиатсу, который демонстративно похлопал в ладоши, чтоб он продолжал представление. Щёки снова вспыхнули, и Юске резко тряхнул сложенной одеждой и выронил часть вещей. Из кармана школьной формы выпало нечто бесформенное белёсое, противное на вид. Кусок пластика закрутился вокруг своей оси на кафеле, останавливаясь чётко у ног стоящего перед койкой Йошиатсу. Тот ухмыльнулся, и, совершенно не обратив внимания на пластиковую игрушку, махнул рукой и хрипло подбодрил: - Очень сексуально, Ю… Ты мой безрукий, несуразный, неповоротливый растяпа! Ну давай же, раздевайся, я жду! Побелевшие губы Юске задрожали, он всхлипнул пару раз, потом взял себя в руки и истерично-громко обвиняюще выкрикнул: - Чёрт! Гёдза-мэн, это был Гёдза-мэн! А ты даже не посмотрел! Кто ты и что ты сделал с нашим Йоши?!!