Одинокие прятки

Тёплые и сладкие, как домашнее сахарное печенье, быстро тающие поцелуи - россыпью по лицу. Далеко до осознания, но так маняще приятно. Томо ещё не понимал, снится ему Такаши и его прикосновения, или всё происходит взаправду, и его мальчик действительно в этот момент устроился у него на кровати и целовал-целовал, легко трогая прохладными пальцами щёки, перетекая ласками с висков на скулы, взлетая на лоб и переносицу, заставляя фыркать, заставляя морщиться. Не понимал, но жмурился от удовольствия. И по ту сторону, и по эту, в видениях и в жизни, не было ничего трепетнее, чем этот паренёк, настоящее сокровище, его сокровище. Разве не чудо? И Томо притянул свою утреннюю "фею" к себе, ещё не разлепив глаза, прижал тесно. Ребята глупо завозились в постели, столкнулись носами, и оба рассмеялись, прежде, чем поцелуй стал глубже и жарче. - О да, восхитительно, - простонал ещё сонный, запыхавшийся, приоткрывший с трудом один глаз, Томо, когда Такаши наконец оторвался от его губ, отстранился и замер. Трогательно сложил ладони на его груди и пристроил сверху свой подбородок. - Что да? - спросил и втянул внутрь искусанную нижнюю губу, чтоб ощупать языком лёгкие повреждения и слизнуть слюну. Такаши в эту наступившую пятницу выглядел как-то необычно. Он был хитрый и по неизвестной причине чересчур нервный. Томо стряхнул дрёму и заметил только сейчас, что пальцы рассветного гостя немного дрожат, причёска уложена на удивление небрежно - высокий хвост и только-то, лицо осунулось, а в глазах полопались сосудики, точно Такаши совсем не сомкнул глаз со вчерашнего. - Будто не понимаешь, что. Я тебе говорю - буди меня так всегда, - выпалил, не думая, - Давай вообще в школу ходить перестанем, совсем, не только в эту пятницу, никакой школы. Нахрен сраную школу! Только ты и я, и много- много здорового развра... - Шшшш! Притормози, - Такаши, сидевший на краю кровати, отодвинулся подальше, приложил указательный палец к его губам. - Не сейчас, Томо, сейчас всё плохо. Я пришёл не просто так, у меня на душе кошки скребут... - Отлично, сей момент мы это поправим, пусть скребут в правильном направлении. Дай покажу, где, - Томо попытался было схватить его за локоть и затащить обратно, уложить себе на живот, а там, может, и поудобнее. Хотелось вернуть его в их славную утреннюю возню, которая позволяла ещё какое-то время не думать ни о чём, не вспоминать, жить только для себя и наслаждаться призрачным ароматом домашней выпечки, который, кажется, всё же витал где-то около них, как сказочная тропинка, зовущая в волшебный лес. Может, это собранные в небрежные хвост волосы Такаши пахли так славно, может, его кожа благоухала, как сладости, или ещё проще - они вместе пахли, как ангелы. Томо помнил, он слышал в каком-то глупом романтичном фильме (таком, что и признаться стыдно, что смотрел), так вот там говорилось, что ангелы пахнут, как печенье, булочки, круассаны или шарлотка. Вот бы забыться, ласкаться, упиваться друг другом, и никакой реальности. Никакой к чертям ненормальной, вывихнутой жизни, полной сомнений, догадок и страхов, только эта спальня и только Такаши с его чёрными волосами и влажными губами, которые просто созданы чтобы... Лучше не продолжать, голова от него кругом, не думать, только делать. Ведь Томо столько времени, бродил неизвестно где, творил чёрти что, страдал, страдал, страдал. Разве он, блин, не заслужил десерт?! - Нет, Томо! - Такаши нерешительно отбил руку, выставил свою в запрещающем жесте, - Пожалуйста! Я почти не спал, с Юске что-то не так, я звонил ему сто раз, он не отвечает. Звонил тебе, свинтус, а ты опять не брал трубку, ну что за привычка дурацкая, не к месту сейчас совсем. Наказание просто с тобой! - Прости, - виновато вздохнул Томо, понимая, что вот конкретно сейчас сахарное печение уплыло из-под его носа. Кажется, кого-то оставили без сладкого. - Мы так набегались за эти дни, и вчера дикости какие-то творились, пока ездили с отцом за ним, потом откачивали, пока потом бегали с тобой, я что-то устал. Срубило, ничего не слышал. Надо было сообразить, что ты будешь волноваться. Я дубина бесчувственная. - Ну не бесчувственная... Не совсем. Не безнадёжно, - с напускной серьёзностью перебирал определения Такаши, отчего выражение лица было, как у школьного учителя, но уголки губ так и дрожали от плохо скрываемого желания улыбнуться. - Но всё же дубина? Отлично! Вот как ты обо мне думаешь? - Томо резко сел и протяжно зевнул, - Ну что случилось, где пожар? - произнёс он бездумно и ласково, а потом сообразил, что теперь шутливое выражение в Мацуяме обрело иной, весьма трагический смысл, и мигом помрачнел. - Да уж... Пожар... Я еле досидел до утра, часы считал, чтоб ночью к тебе не сорваться. Юске - дурак, а мы с тобой ещё хуже. Просто ужасные люди, что позволили ему ночевать в их жутком доме, а вдруг он там за ночь с ума сошёл? - О чём ты говоришь? А как же доверие к друзьям и к их мнению? Он же просил не соваться, не следить и дать ему время проститься с воспоминаниями о родителях, собраться. В принципе, я его понимаю, мне тоже было тяжело расставаться с домом, в котором когда-то в прошлом было хорошее, даже несмотря на хреновый финал. - Я доверял, сколько договаривались, столько и доверял. Всё. Вот дали ему время, и пора выяснить, как он там, поехали. Мне не нравится, что он не отвечает на звонки. - Может, телефон сел, вот и не отвечает, - устало пробормотал Томо, но всё же опустил ноги с кровати и принял протянутую Такаши футболку, ухмыляясь настороженному виду своего мальчика, - Ладно, поехали, конечно, я не возражаю, я так... Не выспался, вот и всё. Нехорошо, что не отвечает. Дурачок наш Юске... - В том-то и дело, что нет, не дурак, он никогда так не глупил. Этой ночью не отвечал только поначалу, не подходил. Теперь - всё, аппарат выключен или чёрт знает, что. Вероятно, что разрядился, и я зря развожу панику, но... Они меня с ума сведут, Томо! Что ж такое, Йошиатсу двинулся, Ю-тян, бедный, совсем всё потерял... - причитал Такаши, пока его друг одевался, и пока делился переживаниями, растерянно разглядывал витрину, - Ты ничего не переставлял? У меня странное чувство... - Нет, не переставлял, когда же я тут всё доделаю... А что за чувство? И что там про Йошиатсу? - Томо привычно сунул в задний карман джинсов телефон и бумажник, так что карман оттопырился. - Не могу понять, тут стало, как-то... Как дома что ли? Раньше я так себя не чувствовал у тебя в домине. Будто в детство вернулся. - Просто ты привык, - хмыкнул с самодовольством Томонори мягко обнял его и развернул к себе. - Что за токийские повадки у вас с бумажниками и прочим, попа теперь квадратная, глупо выглядит, дай хоть смартфон вытащу, - Такаши ловко вынул гаджет из кармана и поднял на вытянутой руке, рассматривая с любопытством экран, а Томо целовал его шею, постепенно поднимаясь к уху, - Вот так, а то ведь у тебя его кто угодно может стырить. Сколько пропущенных звонков, неужели все от меня? - Да, ты та ещё настырная мамочка, ну-ка отдай, - телефон снова вернулся в задний карман, - Фигня. Украдут, так украдут. Если что, новый куплю. Мне не привыкать менять трубки. Пойдём уже выручать нашего мелкого. Надеюсь, он просто спит. - Я тоже надеюсь, - опечалено покачал головой Такаши и двинулся за своим парнем. Решили ехать на великах, чтобы не зависеть от общественного транспорта, тем более Такаши и так прикатил на своём двухколёсном видавшем виды старичке. Томо уже успел пригрозить, что купит ему новенький стильный бирюзовый, что-нибудь симпатичное под ретро. На это Такаши надулся и сказал, что пока они не дожили до какой-нибудь годовщины, ничего принимать в дар не собирается, потому что это заденет его мужскую гордость. Томо стоило больших усилий не заржать, потому что он некстати вспомнил, как Такаши не так давно очень мужественно показывал ему одно из своих платьев и чем это собственно закончилось. Мужская гордость - серьёзное дело, и попирать её Томо не собирался, разве что через пару недель. Ведь месяц - это тоже своеобразный юбилей, неужели нет? И пункта А в пункт Б один велосипедист добирается намного дольше, чем двое. Особенно если эти двое - пара, особенно, если им легко вместе, как Такаши и Томо. И тревоги бессонной ночи отступили, и летняя разгоняющаяся жара не доставала, они просто не заметили, как пролетело время за болтовнёй. Эффект был такой, будто им вдруг удалось случайно изобрести телепортацию: только что вроде бы выехали из особняка Томо, и вот, пожалуйста, уже приближались к коттеджу Юске. И пятнистая весёлая картинка, дрожащая, счастливая - из говорливых деревьев, дороги и прехорошеньких, будто игрушечных домиков, медленно менялась. Чем ближе они подъезжали, чем чётче становилось то, что они увидели в знакомом саду, тем больше темнели и тяжелели краски. Первое, что бросилось в глаза, несмотря на расстояние - толпа, много чужаков, по виду, одинаковых, чёрных, словно тени. Второе - ярко жёлтая лента на ограде, а потом уже до сознания дошло и непривычное обилие машин: три легковушки, полицейская и скорая. Кроме того, снаружи, по периметру тоже царило оживление. Видимо, соседи собрались поглазеть, посудачить насчёт чего-то, пока ещё неизвестного им двоим. Томо обеспокоенно повернулся к своему мальчику и сердито засопел - на том лица не было. Такаши крутил педали, а сам смотрел вперёд, как незрячий, и повторял: "Болван, болван, идиот, Ю, болван! Почему?" Они спрыгнули с великов и бросили их прямо в траве напротив дома. Из обрывков чужих пересудов можно было предположить что угодно. Но главным словом здесь было слово "трагедия". Оно перелетало от диалога к диалогу, от одних равнодушных, сальных, любопытствующих губ к другим, точно трупная муха. Из её тошнотворного жужжания складывалась примерная история. А ещё часто повторялось: "Крики, крики, как же отсюда вопил кто-то ночью". "Или что-то вопило", - оживлённо подхватывал другой любитель посплетничать, более суеверный. "ТАК люди не визжат. Я слышал однажды свиней на бойне, вот они как раз..." Такаши озлобленно полубезумно покосился на старичка, который говорил это, ничуть не скрываясь, демонстративно боднул болтливого деда плечом, проталкиваясь вперёд. Томо извинился за него и поспешил догнать парня. Мальчишка уже был у калитки и под осуждающий шёпот вокруг невозмутимо поднимал двумя наманикюренными пальцами жёлтую предупреждающую ленту на высоту своего роста. - Идёшь? - обернулся он выжидающе. А во взгляде бушевало такое пламя, что Томо даже плечами пожимать передумал. Его мнения не спрашивали. Вопрос был скорее прямым приказом следовать за Такаши в сад вопреки доводам рассудка, полицейским запретам и очевидному "не положено" из-за спины. И он повиновался. Ну не пускать же это тоненькое хрупкое создание в ад в одиночку. Было примерно понятно, что конкретно они могут там увидеть, услышать и узнать. Ничего хорошего. Лишь углядев непонятное шевеление в саду и сборище вокруг ограждения, Томо сообразил, что хороших новостей не будет, только плохие, и зря они, наверное, приехали в посёлок. Такое лучше узнавать по телефону. А теперь воочию придётся расписаться в собственном бессилии и глупости, а ещё в правоте Такаши. Нельзя было отпускать Юске сюда одного. Главная ошибка Томо, как он признался про себя, была в том, что он всё ещё пытался тут думать головой, оценивать и рассуждать, как нормальный человек. А ведь события в Мацуяме давно уже, видимо, переступили все границы нормы, и надо было срочно переходить в "военное положение", доверяя только животным инстинктам. Чутьё в деле выживания сильнее любой стратегии. Первые несколько шагов мимо занятых сбором улик и переговорами взрослых дались легко, дальше дорогу им преградил недовольный широкоплечий субъект в чёрном худи и джинсах. "Они что Сатане поклоняются что ли? Что у них за дресскод такой, одеты в чёрное, как готы, треклятые men in black", - удивился про себя Томо. Цепочку мыслей о цветовой идентификации сыщиков прервал каркающий неприятный голос мужика в худи: - Вам сюда нельзя. Детям тут нечего делать. Вы, что, предупреждение не видели? Куда лезете? Выметайтесь. - Мы не дети! И мы пришли к нашему другу! - Они не дети, Рокудзё-сан, - улыбающийся вчерашний знакомый, тот самый низенький типчик из морга, снова возник откуда-то из воздуха за спиной амбала. Как там его звали? Ясунори, кажется? Амбал вежливо кивнул ему, как кому-то более высокопоставленному, и скрылся в кустах, которые, скорее всего, до этого обыскивал. "Что они хотят найти тут? Трупы? Маленькое личное кладбище надуманного ими подростка-маньяка?" - злился мысленно Такаши. Он уже забыл, что вчера и сам сомневался в Юске. Сейчас, когда кто-то лез в жизнь друга, ему было не до моральных дилемм и оценок, нужно было его защитить от внешней угрозы. - Не дети, дааа... Здравствуйте, очень-очень зрелые, сознательные молодые люди! - просиял Ясунори и тут же хитро добавил, - Почему не в школе? - Не ваше дело, - неожиданно грубо отрезал Такаши, - Нам нужно к Юске, мы за ним приехали и мы его заберём, чего бы это нам ни стоило. - Увы, повидать вашего друга вам не удастся. - Почему же? - похолодел Такаши и схватился за рукав стоящего рядом Томо, чувствуя, что теряет равновесие, - Простите. Голова что-то вдруг закружилась. - А вы присядьте. Пойдёмте на крыльцо, господа. В дом я вас, к сожалению, пустить не могу. Там работают криминалисты. Сад - это уже не так важно, всё в принципе обыскали, прочесали, может, конечно, что-то и найдём новое, но, думаю, большой беды от вашего нахождения на этой территории не будет, не наследите. - Криминалисты? - мрачно переспросил Томо, понимая, что худшие предчувствия начинают воплощаться в реальность. Они уселись на ступеньках, ведущие в сад из дома. И следователь негромко заговорил с Томо, потому что Такаши почти полностью отключился от обсуждения, он уткнулся носом в сложенные ладони и постепенно терял связь с реальностью, вспоминая, как недавно они сидели тут втроём с Йошиатсу и Юске и болтали о книжках и фильмах, о фантазиях и творчестве, и в руках у каждого была кружка с какао, а на плечах у Йоши ещё и клетчатый плед, который ему притащил Ю-тян. Йоши всегда был таким мерзлявым, а Юске - невероятно заботливым и внимательным к нему. - Думаю, вы догадались. Он мёртв. Ваш друг мёртв. Никогда не научусь сообщать подобное близким, - выцветшим, совершенно неподходящим к солнечному обличью, прохладным тоном сообщил Ясунори, - Вызов приняли только под утро. До этого была ещё пара звонков, соседи жаловались на крики, но дежурный посчитал, что это шутка. Мало ли, выпили люди лишку, вот и кажется им всякое. Или, наоборот, в указанном доме кто-то перебрал и балагурит. Но когда вызовы повторились, стало ясно, что здесь что-то не так. Никто до приезда полиции проверять не полез, и вот вам моё мнение - к счастью. - Но его бы могли спасти! - вдруг возмутился Такаши, - Может, могли бы! - Нет. Прости, парень, - серьёзно ответил мужчина, - С таким не выживают. Спасти бы не спасли, а сами бы пострадали. Если он не сам, как подозревает Сакурай-сан, вопреки мнению судмедэксперта, если это кто-то сделал с вашим другом, то здесь бы прибавилось трупов с каждым новым случайным свидетелем. Такая жестокость... Хорошо, что на стоны никто не рискнул лезть внутрь. А когда мы приехали, он уже и не стонал, всё было кончено, и предполагаемый убийца с места преступления скрылся. - А был ли убийца? - Томо внимательно посмотрел на маленького блондина, и тот снова одел лукавую лисью маску, морщинки собрались в уголках глаз острыми лучами. - Хочешь деталей, Томо-чан? - Я просто спросил ваше мнение. Можете не отвечать. Но сейчас нас бы любые слова и мелочи поддержали. Особенно Такаши, ему хреново совсем, они с детского сада дружили. - Вот как, - пробормотал Ясунори, только отчего-то не возникало сомнений, что об отношениях мальчиков он уже знает всё до мельчайших подробностей. "Мозгляк мерзкий",- припечатал его в мыслях Томо, но через секунду закусил губу и весь превратился в слух. - Что ж, так и быть, расскажу. Теорий две. Одна - совершенно неправдоподобная, основанная на домыслах и чутье моего коллеги. Однако так уж повелось, что я склонен верить ему, как себе самому, даже больше. - Почему? Если его идея бездоказательная, всё равно верите? - Томо весь напрягся, незаметно для себя приобнял поникшего Такаши за плечи, и внимательно слушал. Теперь он стал силой и опорой. Ему было дико жаль Юске, но это не отменяло факта, что все детали расследования могли коснуться непосредственно их пары. Лучше подготовиться и вытянуть всё из этого человека, чем узнавать потом из третьих рук или на допросе в участке, если через это доведётся пройти. - Потому что Сакурай редко ошибается, очень редко. И потому что он мой друг. Все склонны доверять друзьям больше, чем себе, так ведь? Мы на многое готовы ради дорогих нам людей. Даже мертвецов ради них закапывать, так ведь? - расхохотался вдруг блондин, толкая Такаши локтем в бок и подмигивая. Тот вздрогнул и не ответил на жутковатую фамильярность. Но на миг засомневался, а не напичканы ли их сумки, их дома и школа бесчисленным числом подслушивающих устройств? Иначе как таким, как Ясунори, удаётся угадывать их ход мыслей и повторять слова? - Так вот, ребятушки, первая версия отрицает все доказательства и логику. Юске никого не убивал, ни маму, ни отца, к пожару непричастен и себе кишки ножом кухонным не выковыривал. - Он что? - к горлу подступила тошнота, только Томо мужественно сдержался, а Такаши это удалось хуже, он позеленел и автоматически прижал ладонь ко рту. - Тише-тише, - успокоил Ясунори. - Могу не рассказывать, но вы ведь взрослые, так вы говорите? И вам нужны подробности? - мужчина плотоядно облизнулся, с голодным профессиональным любопытством считывая эмоции с лиц мальчиков, и в голову Томо запоздало пришла мысль, что они вовсе не хозяева положения, не они расспрашивают, а их допрашивают. И этот капкан был рассчитан заранее, их тут ждали. А не пришли бы они, вскоре пришли бы к ним и увели бы под белы рученьки в комнату с фальшивым зеркалом - стеклом. - Нет, продолжайте, - мотнул головой Такаши, и небрежно уложенные волосы грациозно повторили движение, прошлись в воздухе волной. Только вот сказочного сахарного аромата больше не было. Магия закончилась, пришло время животного ужаса. - Хорошо. Значит так... Юске нашли с распоротым животом, нож в руке. Угол и затихающая постепенно сила нанесения ударов указывают на то, что он совершил это сам. Более жуткий способ для самоубийства и придумать сложно, это даже не по-самурайски, он себя распотрошил, с ненавистью, с остервенением. И это, пожалуй, единственный разумный довод в пользу версии Сакурая. Ну какой подросток выберет для суицида подобный вариант, даже при наличии психических отклонений, в нашем сознании заложен страх боли. Почему многие неправильно режут вены, почему прыжков с высоты и отравлений больше, чем повешений и самосожжений? Мы боимся уродства и боли, и хотим этого избежать, даже, когда решили умереть. Природа так решила за нас. Это инстинкт. Другое дело, что многие ошибаются в оценках. Отравление не менее болезненно, и уж куда более безобразно, чем та же аккуратная работа с бритвой. И вообще... Нет ничего надёжнее пистолета. Лично я бы выбрал пулю, а вы? Мужчина посмеивался, а подростки выглядели всё более напуганными, но вопреки ожиданиям Ясунори, о милости не попросили, так что он задумчиво почесал подбородок и продолжил: - Это я к чему... Есть только маленький довод в пользу вашего Юске. Мы работаем с делами несовершеннолетних преступников много лет. Я видел массу милых тихих мальчиков, одарённых и любимых окружающими, которые были способны убивать и мучить животных, вытолкнуть из окна мать и поджечь целую фабрику. Но за годы и годы в своей практике я ещё ни разу не видел ни одного такого крошку, который мог бы хладнокровно и уверенно вскрыть себе живот, а потом, умирая от боли, продолжить наносить удар за ударом, слабея, теряя сознание, всё равно бить и бить. Это - нонсенс. - Вторая... версия, - тяжело дыша, сдерживая рвотные позывы, перебил Такаши, - Какая? - Пока прорабатывается местными. Нас и слушать не хотят. Но мы здесь по личной просьбе отца Томо, и потому что Сакурай-сан - признанный эксперт в таких делах. Вот лишь благодаря этому пока нас отсюда не выперли. Консультируем, так сказать. На добровольной основе. В общем, согласно официальной версии, ваш юный друг - убийца, которого замучило чувство вины, потому он покончил с собой. В пользу этого говорит найденное на пожаре доказательство с его пальчиками, мы перепроверим, но скорее всего отпечатки там принадлежат именно Юске, и запись с видеокамер на заводе - они засекли подростка с серебристыми волосами. Мало того, подростка в форме вашей школы. Похожих в Мацуяме немного, ведь так? Правда само изображение странное - плывёт и подрагивает, техники пока не нашли этому объяснения, но то, что плёнка подлинная, не сфальсифицированная, это несомненно. - А как же алиби? - встрепенулся Томо с надеждой, - Юске вчера говорил про то, что был у художника какого-то в гостях. - Вот тут самое интересное. Когда он говорил, я ему верил. Не скажу, что я ходячий детектор лжи, но враньё чую. Там им и не пахло. А при проверке оказалось, что художник всё отрицает. Утверждает, что дал в школе мальчику визитку, предложил обучение и раскрутку и с того момента его не видел. - Врёт! Он врёт зачем-то! - убеждённо воскликнул Такаши. - В том-то и дело, что нет, его-то как раз успели прогнать через настоящий полиграф. Алиби на момент пожара у Юске нет. Томо вдруг вспомнились перепачканные в золе пальцы приятеля и его странное поведение, когда они с отцом привезли мальчика к себе домой после того, как узнали о пожаре. Могло ли это быть шоком? Помешательством из-за чувства вины, как говорила эта белобрысая ищейка? В любом случае озвучивать свои сомнения он не собирался. Нечего подбрасывать полицейским ещё больше поводов успокоиться и перестать рыть. Так легко повесить всё на мёртвого ученика старшей школы без семьи. Даже защитить его некому. - А если его подставили... - осторожно предположил Такаши, - кто бы по-вашему мог такое сделать? - Самое очевидное - кто-то из вас, ребятки! Кто-то из самых близких друзей, - Ясунори произнёс коронную реплику без киношного торжества, совершенно буднично, отряхнул свои чёрные брюки и встал, показывая тем самым, что разговор закончен, - А теперь давайте-ка, дуйте по домам. Не переживайте, мы этот клубок раскрутим до конца, до самого последнего отрезка ниточки. Пусть это и занудно, но мы в этом хороши, если не сказать, что лучшие в Японии. Переварить полученную информацию оказалось сложнее, чем выслушать. Они ещё долго курили на обочине, сидя прямо на траве рядом с великами, после того, как Ясунори ласково выпихнул их обратно в калитку. "Спасибо, что не пинком под зад!" - сердился Томо, но молчал, энергии на разговоры не было. Они оба смотрели в лазоревый океан над головой, дым уносился вверх, но тяжёлые мысли оставались в головах, клубились и тяжело давили изнутри, жгли огнём. - Думаешь, это он? - потерянно спросил наконец Такаши. - Нет, - уверенно ответил Томо, и сам удивился своей категоричности и быстроте реакции. Доказательства были против Юске. Но уверенность, что он невиновен, не покидала Томо. Что-то в этом было. Какое-то "чутьё", как у этого мерзкого папенькиного дружка Сакурая. Паренёк не сомневался ни на йоту, вины Юске в произошедших преступлениях нет. - А кто тогда? Вот на этот вопрос Томо отвечать не хотел, потому что у него был подозреваемый, но Такаши бы это точно не понравилось. Так что он успокаивающе погладил своего парня по руке, отвёл глаза и соврал: - Не знаю. Но виновного найдут, я уверен. Такаши перехватил его руку и сжал с благодарностью, а потом потянулся за сумкой, пристроил за спиной, лёг на неё головой, как на подушку и закрыл глаза. Глядя на то, как тени травинок пляшут по его щекам и шее, Томо сглотнул и подумал, что меньше всего на свете хотел бы, чтоб Такаши было больно. А значит, лучше промолчать. Зачем тревожить эту спокойную нежную красоту? Зачем говорить ему, что скорее всего всему виной - Йошиатсу. - Знаешь, что самое обидное? - вдруг тихим, засыпающим голосом произнёс Такаши, - Что он не ответил мне ночью. Я столько звонил, а он не ответил. И не позвонил мне, идиот такой. Я бы мог это остановить, если он сам... Юске был таким послушным, таким хорошим... А если нет, то я звонил, как дурак, пока его убивали! Вместо того, чтоб помочь! - Ты бы не помог, только умер бы сам, ты же слышал этого чувака. И тут я с ним согласен. - Ну да, ну да...- прошелестел Такаши, засыпая. Неподходящее это было место для отдыха - напротив зловещего дома, где при странных обстоятельствах умирали люди, а сейчас вокруг столпилась толпа любопытствующих, и полицейские бродили внутри, выискивая и вынюхивая. Но Томо не стал его будить, просто не смог. Ночь для Такаши выдалась беспокойная, тягостная, а он сам перед ним провинился, трубку не взял, не утешил, дрых, как сурок, так что теперь была очередь Такаши расслабиться, а он посторожит. Наступила его вахта. Задумавшись обо всём сразу, Томо вытащил из заднего кармана джинс мобильный и стал методично просматривать и стирать пропущенные звонки от Такаши, пока не наткнулся на нечто неожиданное. Нечто, от чего у него кровь застыла в жилах, и от шока показалось, что волосы на затылке зашевелились. Пропущенный звонок от Юске. Этой ночью. Рука плавно поднесла телефон к уху, и он услышал: "Абонент оставил вам сообщение. Если хотите прослушать его, наберите номер..." Сообщение с того света. Почему ему? Почему не Такаши? Томо с колотящимся в глотке и висках сердцем осторожно достал из своей сумки перепутанный ком наушников, расплёл его трясущимися руками, подключил, вставил капельки в уши и нервно прикурил очередную сигарету перед тем, как набрал нужные цифры. - Привет, Томо, - грустно, как же грустно он это сказал. Вывод напрашивался сам собой: как будто знал всё наперёд. - Привет, Юске. Прежде, чем задумался о том, что же он, чёрт возьми, делает, он произнёс в голове ответ мертвецу, зажмурился и продолжил слушать. - Прости меня. Это первое, что я хочу тебе сказать. Прости за то, что вмешал в этот ужас. Ты вообще случайная жертва происходящего безумия. - Безумия, Юске? - Это может показаться бредом... Да нет, это и вправду звучит, как бред полнейший. Я бы ни за что не поверил на твоём месте. И мне очень-очень тяжело от того, что впутываю тебя в это. Но тогда, когда ты предложил мне помочь, помнишь? Во мне что-то сломалось, я понял, что один не смогу. Я такой слабак, ужасный слабак, Томо. И всё, что случилось - моя вина. - Твоя? Я не верю. Ты не мог убить родителей. - Я не убивал родителей, никого не убивал. Послушай, если на меня что-то повесят, если я умру странным образом - боже, как я не хочу умирать... - тихий всхлип, прерывистое дыхание, и у Томо мурашки побежали по спине. Юске, видимо, взял себя в руки и заговорил дальше: - И всё же. Если я погибну при необычных обстоятельствах, знай, я этого не делал! Это не я! - Я так и знал. Расскажи мне всё, пожалуйста. Я найду способ, убийца безнаказанным не останется. - Ты такой смелый, Томо, я понял это с самого начала, как встретил тебя. Смелый, добрый, идеальный. Таких любят. Именно таких, - Юске вдруг произнёс это холодно, по-змеиному. Томо вспомнились недавние пугающие интонации в его голосе, его агрессия, когда он пинал ногами стул в классе и непонятные выходки. Сейчас Юске говорил так же, как тогда. Будто за что-то был в обиде на него, будто он что-то у него отобрал, нечто ценное. Чушь какая! Томо тряхнул головой, сбрасывая налёт подозрений. - Ты не виноват. Не ты. Я чувствую. - Я завидую тебе, Томо. С первой секунды. Ты был рождён победителем, а я нет. Йошиатсу влюблён в тебя, а в меня нет. Разве в такое можно влюбиться? Это же просто анекдот какой-то, смешно. Ему лестно, сказал он мне. Сказал и сбежал. Потому что о таком даже думать противно. А тебя он любит. - О чём ты вообще, Ю? - недоумевал Томо. Он думал, речь пойдёт о преступлениях и его ждут совсем иные откровения, а слова о влюблённости клоуна его смутили. "Как он? О чём он? Да что бред вообще!" Возмущению не было предела. Однако мёртвого мальчика с его обвиняющим измученным тоном было не остановить. - Я не знаю, почему он в тебя втюрился так сразу. Возможно, потому что до твоего появления в Мацуяме не было таких... Героев. Ты - герой, Томо, в отличие от меня. Так поступай соответственно. У тебя будет шанс это доказать. Мы в ответе за тех, кого приручили. Слышал эту банальность? Так вот, мы в ответе даже если сделали это случайно. Йоши тебя любит, так спаси Йоши. Боюсь, у меня не выйдет. Хотя всё ради этого сделаю, всё, что я смогу. - Что? Спасти Йоши? Я на это не подписывался. На фига мне сдался этот гондон, истеричка самовлюблённая, он меня одним своим существованием выбешивает, а я его. Влюбился? Как же. Расскажи про убийцу лучше, чувак, на что ты тратишь своё время! - Начну с самого начала. Дослушай, пожалуйста, а там решай. Это происходит не впервые. Думаю, столетиями. Но у меня есть информация только относительно предыдущей истории. Я сейчас расскажу тебе много странных сумасшедших вещей. Понятное дело, что ты не поверишь. Но у меня есть подтверждение тому, что это случается наяву, и не впервые. Найди Айзаву Коичи, Томо. Поговори с ним. Спроси про его друга Като. Пусть просто расскажет. Сопоставишь факты и сравнишь с тем, что говорю я. - Понял, понял, история старая и с душком, ближе к делу, Ю. - Сейчас это не афишируют. Ведь у нас тихий, идеальный мандариновый рай, не городок, а просто идеал. Но своё историческое дерьмо есть у каждого рая, у каждой деревни. Во времена расцвета популярности поэта Като Такеды в Мацуяме орудовал маньяк. Это происходит и сейчас. В полиции стопроцентно решат, что это подражатель. И безусловно найдут виноватого. Может, им окажусь и я, может, ещё кто-то. Другой козёл отпущения. Правда в том, что нет никакого подражателя. Веками эти убийства совершает один... Одно. Одно и то же существо. Кукла. Не знаю, демон это или бог, главное, что это безумная, голодная до крови душа, которая ищет себе вдохновителя - поэта или музыканта, или художника, как я. Громко сказано, но сейчас не до скромности. Оно меня выбрало. Оно пообещало исполнить мои желания. Взамен я должен был каждую ночь играть с ним в прятки. - Чтооо?! - Томо показалось, что у него сейчас мозг из ушей вытечет, он даже рот от изумления раскрыл, хорошо, что Такаши спал, а другим до странно гримасничающего на обочине мальчика в наушниках не было никакого дела. - Но оно играет не по правилам. Вернее правила есть, но оно искажает их, как хочет. Самое страшное - он украл Йошиатсу! Вселился в его тело, а душу Йо поместил в куклу. - Чтооо?! - задохнулся Томо, не зная уже плакать ли, смеяться ли или вызывать для себя санитаров, чтоб попроситься в любой тихий спокойный местный дурдом. Всё лучше, чем эта бредятина. Однако перебивать мёртвого было невежливо, поэтому он не переставал вслушиваться в бессмысленные бредни на записи. - Я спрятал куклу у тебя дома, в витрине, внизу, левая панель. - Ну вот ещё не хватало. Куколки, блять, вуду... - Не злись, пожалуйста. Просто посмотри на него, ты почувствуешь. Он так сильно влюблён в тебя, это нельзя будет не ощутить даже в запечатанном виде. А потом найди в себе силы как-то по-тихому встретиться с тем, кто украл его тело. Попробуй ненавязчиво поговорить с ним, например, об искусстве. Не знаю о чём. Но я уверен, ты поймёшь, что это - не человек. - Ага, это не человек, это сука порядочная. Это я и без тебя знаю. Бедный Юске, совсем умом тронулся. Я, конечно, понимаю, всех потерял, но это уж слишком. Куклы! Демоны! Какие-то играющие в прятки джины-убийцы! Пипец, парень, ну ты больной. - Ты, конечно, считаешь, что я больной. Но я очень тебя прошу, сделай всё, о чём я тебя попросил. А потом можешь решать сам. Или забить на всё, согласиться для себя на простое решение - что я шизик, который переубивал кучу народа... - Кучу? Твои родители и люди на фабрике — это ещё не всё? - Но убийства будут продолжаться и после моей смерти, если ты его не остановишь. - Кого? Йошиатсу? Так это он - маньяк? Ему идёт... - Останови куклу. - Ох ты ж ёжик... - Ещё раз - достань клоуна, которого я спрятал в витрине, поговори с Айзавой, поговори с псевдо-Йошиатсу. И там выбирай. Можешь разбить эту несчастную игрушку, выкинуть её и всё вообще из своей головы. А можешь спасти людей. И Йоши. Если ты как-то убедишься в правдивости моих слов, прошу тебя - поступи так, как подсказывает тебе сердце, Томо. - Ну не знаю. Звучит, как послание из какого-то тупого детективного сериала, Ю. Спаси того, сделай то, на самом деле он тебя любит. И это всё под мистическим соусом. Разве можно в такое поверить? Прости. Мне ужасно жаль, что ты умер. И знаешь... Мне почему-то всё-таки кажется, что ты был героем. Даже если не знал об этом. И очень славным парнем. - Спасибо... Спасибо, что всё ещё слушаешь меня. - И что теперь, Юске? - А теперь, Томо, я расскажу тебе про одинокие прятки и про то, как в них выиграть. Томо набрал в лёгкие побольше воздуха, с шумом выдохнул, перевёл взгляд на мирно спящего Такаши и улыбнулся. Если кого-то стоило спасать, так это его. Прятки, значит прятки. И он выбил очередную сигарету из пачки. Без порции успокаивающего горького дыма продолжать слушать эту несусветную муру было просто невозможно.