Закусочная "У Итонов"

      Когда моих родителей не стало, я испытал жуткую боль и разочарование в жизни. Помню те ощущения как сейчас. Хотелось спрятаться, укрыться от всех проблем, не видеть никого и ни с кем не общаться, пустота прочно поселилась внутри меня. И сейчас те же ощущения накрыли меня, только лишь сюда добавилась боль от предательства. Когда любимый человек предает тебя — это жутко больно. Словно тысяча иголок пронзают все тело, хочется кричать, но не можешь; хочется плакать, но нет слез; хочется умереть, да что толку от этого? Кому станет легче?       Но смею заметить, что Трис — отличный манипулятор. Она ловко и умело делала все, что ей угодно, не задумываясь над тем, что я испытываю. Как же я зол на нее! Ненавижу эту стерву! Все-таки Нита была права, когда не доверяла ей. А я, дурак, слепо любил и соглашался со всем, что она хотела. Я открылся ей, впустил ее в свою семью, доверял и любил. А она так подло мною манипулировала! И все ради одной несчастной подписи в договоре…       Но бороться с ней — превыше меня, она отлично сыграла свою роль и заслужила свой приз. Находиться с ней рядом я не смогу, да и не хочу, поэтому просто уеду туда, где смогу забыть ее и все, что у нас было. Но что-то внутри предательски вторит, что я не смогу этого сделать… Отправляю голос разума куда подальше и продолжаю складывать вещи в чемодан. Но стук в дверь прерывает мои сборы. На секунду я замираю в раздумьях: открывать дверь или нет? Не хочу никого видеть и слышать…       — Тобиас, сынок, открой дверь! — слышу я голос крестного за дверью. — Ей-Богу, если ты сейчас не откроешь, я вынесу ее и лично накостыляю тебе! — сложно припомнить тот случай, когда бы Амар ругался, но, видимо, сейчас он сильно зол.       Выхожу в коридор и направляюсь к двери. Открываю ее, и мой крестный смотрит на меня внимательно и с сожалением.       — Что тебе нужно? — немного резко спрашиваю я, возвращаясь в свою комнату.       — Мне? — слышу я возмущенный голос Амара за спиной. — Это мне что нужно?! Ты бы лучше у себя спросил, что тебе нужно в этой жизни?       — Я хочу, чтобы меня оставили в покое, — отрезаю я.       — Тобиас, ты сейчас ведешь себя как ребенок! — укоряет меня крестный. — Ты чего хочешь добиться? — он смотрит на полусобранный чемодан. — Ты собрался сбежать? Как позорная крыса с тонущего корабля? Не думал я, что ты настолько труслив! Что, столкнулся с проблемами — и в кусты? Подписал «откатную» и думаешь, что проблемы решены? Ты думаешь, что своим отъездом решишь все проблемы? Серьезно? А как же мы, твоя семья?       — У вас будет новая семья, — устало отрезаю я, отворачиваюсь от Амара, но в ту же секунду оказываюсь прижатым к стене. Амар припер меня, схватив за грудки. Его глаза источают злость и жалость.       — Никогда, слышишь, никогда не говори мне о новой семье! Ты меня понял? — я обескураженно смотрю в глаза крестному. — Тебя еще на свете не было, когда твои родители приняли меня в свою семью. Они были моей семьей, а значит, и ты тоже моя семья. И я не хочу больше слышать от тебя подобных глупостей! Я никогда не воспитывал тебя, но если ты еще раз хоть что-то скажешь об этом, Богом клянусь, я выпорю тебя ремнем, как маленького! — Амар в сердцах оттолкнул меня и сам отошел от меня.       — Амар, слишком поздно читать мне нотации, — замечаю я, — я уже вырос, и давно.       Крестный посмотрел на меня с презрением и отвернулся:       — Если бы вырос, сейчас не вел бы себя как мальчишка десятилетний, — буркнул он.       — Ладно, что ты хотел? — сдаюсь я. — Я не поменяю своего решения. Я собираюсь отдать этой вертихвостке все, что она хотела, и уеду отсюда. Навсегда.       — И будешь полным кретином, — вздыхает Амар. — На, вот, держи! — он бросает на кровать несколько журналов и направляется к выходу. Уже в дверях он оборачивается и смотрит на меня с осуждением: — Пораскинь мозгами, Тобиас: Трис уже давно искупила свою вину перед тобой. Она сделала для этого ресторана больше, чем ты за всю свою жизнь. И не забывай, что каждый имеет право на прощение. Вспомни себя, если забыл, что это.       Слова крестного возвращают меня к тому времени, когда я подался «во все тяжкие»… Дурное было время, я вел себя как последний кретин, но Амару хватило мудрости принять меня и простить. Но это же совсем другое! Я же не предавал семью! «А что ты сделал? Ты бросил все на самотек, Тобиас, - внутренний голос начинает меня раздражать. — Все, что выстраивал твой отец, ты старательно спускал в унитаз, не задумываясь над тем, какой ценой он этого добивался. Так что ты вообще не лучше, чем Трис. Может, даже хуже…»       — Да заткнись ты! — рыкнул я сам себе и в сердцах пнул стул, стоящий рядом. Бедолага отлетел в стену и упал ничком. Запустив пальцы в волосы, я уселся на край кровати, пытаясь не слушать свой внутренний голос. Сложновато, я бы сказал, это дается.       Знаю, что это покажется слабостью, но ноги сами несут меня к мини-бару, и я достаю оттуда бутылку виски. Свинтив пробку, уже прикладываю бутылку к губам, но тихий стук в дверь не дает мне сделать и глотка. Кто там еще? Ели это снова Амар, то я точно не буду с ним вежливым.       Открываю дверь, полный решимости отвадить крестного, но замираю, глядя на стоящую в дверях Ниту. Что ей еще нужно? Пришла позлорадствовать?       — Фор… — она мнется в нерешительности.       Я закатываю глаза и отхожу от двери, иду по коридору и параллельно делаю глоток из бутылки. Девушка неслышно следует за мной. Захожу в гостиную и плюхаюсь на диван. Смотрю внимательно на девушку, когда-то считавшуюся частью моей семьи.       — Чего тебе? — не церемонясь, спрашиваю я.       — Фор, я хотела тебе все объяснить, — мямлит она.       — Я уже все видел, — парирую я. — Кстати, хотел тебя поздравить: все, в итоге, вышло так, как ты хотела. Ты довольна? — цинично усмехаюсь я.       Нита трясет головой и утирает слезы из глаз.       — Нет, Фор, я не хотела, чтобы все так закончилось…       — А что ты хотела?! — рычу я, вскакивая с дивана. — Ты же сама твердила, что Трис не такая, какой я видел ее! Ты же мечтала, чтобы мы расстались! Мы расстались, только это не меняет моего отношения к тебе. Кстати, ты оказалась права. Единственное, в чем я могу извиниться перед тобой. Вот только я был слеп.       — Фор, поверь, я не желаю тебе такой участи! — срывается девушка и оседает на пол, закрыв лицо руками. Ее всхлипы не трогают меня, как было бы раньше. — Видит Бог, я не хотела, чтобы ты продал свой ресторан! Я не хотела этого!       Я подхожу к ней и хватаю ее за руку, поднимая на ноги. Моя рука держит руку Ниты чуть выше локтя, и девушка испуганно смотрит на меня заплаканными глазами.       — Я никогда не прощу тебе предательства, Нита, — цежу я. — Я доверял тебе, я любил тебя, как сестру, а ты подло «сливала» всю информацию этому ублюдку! Катись к черту, Нита! Выметайся! — я грубо одергиваю руку, и Нита шарахается назад.       — Я за этим и пришла, чтобы попрощаться, — сдавленно шепчет она.       Я резко оборачиваюсь и смотрю на нее. Вот как?!       — И куда же ты собираешься? — с иронией спрашиваю я. — Пойдешь «стучать» к этому придурку?       — Я уезжаю, Тобиас, — обрывает меня Нита. — Я знаю, что ты никогда не простишь меня, поэтому я уеду. Мама предложила мне учебу в колледже в Джолиете. И я согласилась.       Джолиет? Кармен решила упрятать дочурку куда подальше? Разумно.       — Удачной дороги тебе, Хуанита, — с сарказмом говорю я и открываю дверь пошире, давая понять, что разговор окончен.       — Прощай, Тобиас, — Нита ровняется со мной и смотрит в глаза. — Надеюсь, когда-нибудь и я, и Трис заслужим твоего прощения. Хотя, Трис заслуживает его и сейчас, — девушка разворачивается и выходит из квартиры, а я громко хлопаю дверью ей в ответ.       Как же они мне все надоели! Почему все считают, что Трис — ангел?! Она хладнокровная стерва, каких еще свет не видывал! Так умело играть со мной в любовь, что все вокруг поверили, не говоря уже обо мне…       Снова заливаю в себя виски и иду в свою спальню. На сегодня точно визитеров мне хватит. Захожу в комнату, и на мои глаза попадаются журналы, которые принес Амар. Зачем он их сюда притащил? Делаю еще один глоток и сажусь на постель. Беру в руки один из журналов и ставлю бутылку на пол. Ничего примечательного… Но один из уголков страницы завернут внутрь, что-то вроде закладки. Открываю на том самом месте, где завернута страница, и не верю своим глазам… Это же Лавуазье! Большое интервью на две страницы… Бегло пробегаю глазами по тексту и тут же впиваюсь взглядом в знакомое слово… «Диахром»…       «— Месье Лавуазье, что вы скажете по поводу итогов конкурса?       — Скажу только одно: все прошло в честной гонке, никаких нареканий нет. Те рестораны, которые заняли места в списке, действительно достойны этой награды. Но я бы добавил в список лучших ресторанов „Диахром“. Он поразил меня своей высококлассной кухней, своим приветливым персоналом, а его совладелица, Беатрис Прайор, смогла убедить меня, что они вправе считаться семейным заведением. Поверьте, вы не пожалеете, если случайно нагрянете туда со своей семьей и устроите ужин. Атмосфера ресторана располагает к этому. Смею заметить, что „Диахром“ не попал в список лучших, но, надеюсь, что это только временно, что в дальнейшем у него будет как минимум одна „звезда Мишлена“.       — Спасибо, месье Лавуазье…»       Черт! Проклятье! И тут Прайор! Но внутри щемит от того, что, возможно, в чем-то все и правы… Может, Трис имеет право на то, чтобы называться лучшим ресторатором города Чикаго? По крайней мере, ее заслуга в том, что мы вообще подняли с колен этот ресторан, когда я совсем отчаялся…