my name is being as a homophone for 'veni vidi vici' to you

— у тебя тупецкий чехол, — говорит чихо с пола и ржет, как безумный, когда мино отворачивается от плиты и бросает через плечо: — если на нем не наклеено твоё лицо, это не делает его страшным. ага, ну конечно. лучше уж голубой фон и подсолнухи. тема мино с подсолнухами последнее время такая же прочная, как шоколадные молекулы несквик в коробке для завтраков друг на дружке, и чихо не знает, сложно всё или просто — но что такого сложного может быть, когда мино на его кухне делает суп? кукурузовый. — ты банановая молекула, — сообщает ему чихо так, для справки, может ему просто нравится спасать людей. иногда от себя. иногда себя. — ты смеешься, а в циклопропане есть изогнутые связи, которые так называются, — замечает мино, нюхая рыжую густую жижу, которую зачерпнул в ложку. перед этим ему, конечно, приходится сложить губы трубочкой и конечно — ну конечно — сделать задумчивое лицо и подуть. чихо, конечно, приходится смотреть. на его эти губы. — ужас, — признаётся чихо, потому что ляпнул это просто так, потому что с мино всегда вот так — просто, и потому что слово такое тупое (тупецкое) и прилипчивое. как сам чихо. — ты зануда. или молекула. зануда-молекула, — усмехается чихо, и выбирает, что мино выберет: кинуть в него чем-нибудь или не полениться и пнуть. стряпня мино — пища богов по сравнению с едой из пакетов, которая в твои двадцать восемь лет уже вся до одной имеет для тебя одинаковый вкус. хотя бургеров всегда хочется. когда об этом думаешь, становится тяжело: никакого зироувейст и борьбы с привычками; но когда думаешь о том, что кожанка мино висит в прихожей на крючке рядом с желтым дутым укороченным пуханом, становится круто, и супер-тепло, и желудок выдает чихо с потрохами — как проигрыш бургерам, но в этот раз нифига не страшно, потому что где-то есть мино и в квартире пахнет так, как будто золотую пластинку года кто-то растопил и залил в посудину, как лимонад. супер-золотой и вкусный. жёлтая шеримола. — в этом году конец света, — говорит мино, и чихо хочется сказать «ну, а как же», а еще «это всё потому что мы наконец встретились», а еще «не дождешься», и вместо этого просто клеит стикер со своим лицом мино на телефон. теперь там два его лица. две причины, чтобы жить. — их было уже пять, — отвечает чихо, расеянно думая, что еще не выбрал им на вечер никакое подростковое аниме. он и подростковое аниме — такая же вечная тема, как мино и подсолнухи. кайф. — всё готово, — зовет мино, подходя ближе, а сам не уходит и ложится рядом прямо на пол. — надо еще успеть записать видос. они не наедятся и заварят вонючей лапши, думает чихо. и будут сто лет выбирать что смотреть. и точно сделают ещё что-нибудь глупое. — идём, — соглашается он, а сам не встаёт и кладет растопыренную ладонь мино на живот чуть повыше. супер-тепло. как будто мино — центр кухни. хотя какая разница, если между кухней и залом всё равно нет разделяющих стен. — если концов света пять, значит есть начало? — в чём? — глупо переспрашивает чихо, потому что отвлекается на то, что под ладонью становится ещё теплее — теперь так, что она потеет. — здесь начало, — говорит он и смеется, пару раз постучав пальцами по чужой груди. — началомолекула. ты. под пальцами быстро бьёт сердце. причины, чтоб жить. три.