Tobacco Vanille.

Секс с мандаринами Эггси долго не может выкинуть из головы. Кажется, тогда Галахад оттрахал его везде. Причем под "везде" он подразумевает не место действия, а части собственного тела. Как он не пытался облачить это в более понятные формулировки, раз за разом терпел сокрушительное поражение в битве с собственным сознанием. Остаётся только забить на все и махнуть рукой, все равно рассказывать он никому не собирается. Все, что происходит между ним и Гарри, давно перешло в раздел очень личного. Раньше бы он, пожалуй, с удовольствием рассказал друзьям о своем любовнике, потому что трахался Галахад, как Бог. Но сейчас у парня не возникает даже такой мысли. Не потому, что они шпионы – у Галахада был обычный человеческий дом. Гарри здоровался с соседями, если они сталкивались на улице, всегда интересовался здоровьем старушки, живущей через дорогу – она была из тех людей, которые всегда оказываются там, где они не нужны. Гарри не раз рассказывал, как ему приходилось ныкаться от этой вездесущей бабули, когда он возвращался домой, залитый кровью. Или как однажды помогал ей поймать кэб, чтобы она могла отвести своего милого Бадди к ветеринару, ведь он занозил лапку! Галахад тогда не спал почти трое суток, соображал не просто с трудом – реальность вокруг соответствовала полотнам сюрреалистов, и его шатало от усталости. «Кажется, она решила, что я пьян», – смеялся Галахад. – «Еще две недели поджимала губы при встрече со мной». Немного старомодная обстановка, сумасшедшее количество картин и бабочек на стене, газетные вырезки в кабинете, а в уборной чучело любимой собаки – все это признаки немного эксцентричного человека, не более Гораздо важнее, что по этому дому Гарри передвигается без пистолетов. И Эггси ни в коем случае не стесняется их разницы в возрасте. Никогда не стеснялся такого охуенного мужчину, а сейчас, черт, да он с удовольствием познакомил бы Гарри с друзьями, если бы потребовалось! Только их сексом не хочется делиться даже на словах. По сравнению с мандаринами их первый секс кажется целомудренным и почти пуританским. Галахад и сейчас остается внимательным и чутким любовником, Эггси с ума сходит от его ласк. Все тело под этими пальцами превращается в одну эрогенную зону. Гарри ласкал его до болезненной остроты, доводил почти до отключения сознания, срывал все предохранители. Целовал, пока даже воздух не начинал вибрировать от возбуждения. Эггси пару раз даже чувствовал себя неопытным юнцом рядом с ним, хотя раньше считал свои сексуальные похождения достаточной школой для обучения всему требующемуся, дальше только совершенствоваться. Однако никакого смущения он не испытывал. С Гарри нельзя было стесняться, только бесконечно, всей душой и телом, отдаваться ему. Гарри Харт творил с его телом что-то невообразимое простыми прикосновениями, а гребаный парфюм от Тома Форда умножал все ощущения на десять, как будто они трахались под наркотой. И он чувствовал такую же отдачу от Гарри, для того это не было формальностью или одолжением, он не лучился превосходством – получал искреннее удовольствие от его реакций. Если вдуматься, то удовольствие партнера в постели для наставника было гораздо важнее своего собственного. И все же создавалось впечатление, что с каждый разом Гарри отпускает себя, позволяет больше, чем ранее. Словно клубок ниток разматывает. Мандаринами после этого они оба пахли три дня. Жизнерадостный оранжевый цвет и круглая форма – этот образ теперь вызывает у него далеко не вкусовые ассоциации. Гэри любит мандарины, но решает некоторое время их не покупать - так можно скончаться от сексуального истощения. Когда через неделю Эггси находит на своем столе идеальной формы оранжевый фрукт, то не сомневается, кто его оставил. Он находит Галахада в своем кабинете. Гора остро пахнущих корок соседствует с очищенными мандаринами, а Гарри неторопливо дочищает последний. – Голоден? – невозмутимо спрашивает наставник. Эггси молча кивает, сглотнув, и садится напротив. А дальше они едят мандарины. Они просто едят мандарины! Гребаный Гарри Харт позвал его отобедать мандаринами! Сначала Эггси злится. Разочарование заполняет его до краев и грозит вырваться наружу, плеснуть в лицо резкими словами, поэтому он торопливо откусывает сразу половину мандарина и тщательно жует. Устраивать словесную перепалку, когда самого переполняют эмоции – хуже не придумаешь, Гарри уделает его в два счета. А когда парень успокаивается, то понимает, что предъявить, в общем-то, нечего. Ему никто ничего не обещал, а мандарины Гарри выбрал шикарные. Сочная мякоть сама расползается во рту, обволакивает язык цитрусовой сладостью, но не приторной, а свежей и яркой. В общем, мандарины были потрясающе вкусными. Наверняка, этот идеалист знает какой-нибудь специальный мандариновый магазин, куда их привозят сверхзвуковым самолетом из недостижимого для простых смертных мандаринового рая. Эггси благодарит за обед и компанию уже без иронии, ему всегда нравилось проводить время с наставником, и он не дурак отказываться от его общества. Обычно у Гарри находилась дюжина-другая интересных, поучительных, а иногда и смешных историй, но сегодняшняя встреча прошла почти что в гробовом молчании. И Эггси не почувствовал никакого дискомфорта. Они просто ели мандарины. – Эггси, – Гарри окликает его, когда он уже берется за ручку двери. Эггси поворачивается: – Да? – Не создавай себе лишних триггеров. На осознание требуется всего секунда. Мандарины не могли остаться только мандаринами после произошедшего. Гарри был прав, мандарины превратились для Эггси не просто в символ, они стали триггером, отключающим часть сознания и включающим жажду секса. Это не слишком удобно для обычной жизни, но важнее, что может стать губительным для агента: легко выдать себя, пялясь на мандарин в чьей-то руке и вспоминая сумасшедший секс. Наверняка, со временем Эггси разобрался бы с этим сам, но Галахад решил эту задачу быстрее и изящнее. Гэри достает свой мандарин из кармана. Он совершенно забыл о нем, а то с удовольствием тоже подразнил бы этого невыносимого мужчину процессом снятия кожуры – может, и у него получился бы такой идеальный серпантин. Гэри кидает его Галахаду и с удовольствием наблюдает, как тот ловит подачу без всяких усилий. – Но если я приду к тебе с мандаринами, ты прекрасно знаешь, что это будет значить, – парень ухмыляется. – От символа я не отказывался, – Галахад совершенно легкомысленным образом подмигивает и одним движением смахивает кожуру в корзину для бумаг. Кабинет до прихода уборщиков будет пахнуть цитрусами. Наверное, сейчас он будет долго оттирать пальцы от мандаринового сока, думает Эггси. Однако наставник коротко протирает руки влажной салфеткой, не глядя, выбрасывает ее и подвигает ближе гору бумаг. Вдохов не слышно, но этот выразительно-мрачный взгляд нельзя не заметить. Гарри опять загрузили работой по уши. – Может, я помогу? – предлагает парень. Гарри отрицательно качает головой: – У тебя задание, Мерлин уже ждет тебя. Эггси коротко кивает и выходит из кабинета. «Мерлин уже ждет тебя» может значить как то, что ему нужно прийти сейчас, так и, что Мерлин уже полчаса клянет его всеми известными словами – в конце концов, очки он оставил в кабинете, а пунктуальность не является основополагающей добродетелью Гарри Харта. Эггси привозит с задания пару небольших ранений и ванильную сигару для Гарри. Ждет реакции, пока тот крутит ее в пальцах, и старается не морщиться от боли. До медблока Эггси не успел добраться, Галахад встретился раньше, и вот он рассказывает какую-то смешную чушь о задании, а Гарри молчит. Потом убирает сигару в нагрудный карман пиджака и коротко говорит: – Спасибо. Радости в его голосе не слышно. Да, Гарри не курит, но сигары курят, не затягиваясь, а она пахнет, почти, как его парфюм, осталось только специями обсыпать. Это показалось хорошей идеей. Галахад приближается, и Эггси снова тонет в аромате его парфюма. Он устал на этой гребаной миссии настолько, что "Табак Ваниль" не будоражит нервы, не возбуждает, а обволакивает теплой пеленой. Успокаивает, убаюкивает. Галахад протягивает руку: – Идем, Эггси. Тебе нужно в медпункт. Все остальное может подождать. Эггси хватается за руку и чуть не вскрикивает от резкой боли. Там же только царапины, что может так болеть? Острое и неприятное ощущение разливается под пиджаком. Гарри помогает ему встать и отводит в медблок. Видя свой окровавленный пиджак и разводы на костюме Гарри, парень чувствует себя виноватым. Раны-то, и правда, небольшие, но, оказывается, кровоточили так, что до пиджака добрались. Неудивительно, что Гарри первым делом потащил его к врачам. А он, дебил, мог бы и в зеркало глянуть, прежде чем к наставнику переться! От резкого запаха антисептиков начинает кружиться голова. Гэри думает, как здорово было бы свернуться клубочком сейчас и поспать, а потом уже Гарри, ванильные сигары и прочие мандарины. Он вздрагивает от укола иглы и сильных пальцев на плече и поднимает голову. Гэри, видимо, начал выключаться, и наставник поспешил на помощь. За свою реакцию немного стыдно, нужно встряхнуться и отстраниться, но парфюм сегодня действует на него нетипичным образом. Сейчас не яд клубится в крови, а снотворное. Убаюкивающие объятия Гарри и ванили – так они засыпали рядом, утомленные сексом. Парень приваливается к груди наставника и прикрывает глаза. Уколы иглы, протыкающей кожу, вспыхивают ослепительными белыми брызгами в темноте сомкнутых век, но рука Галахада на загривке каким-то чудесным образом сглаживает болевые импульсы. Наверное, это местная анестезия – сейчас трудно разобраться в своих ощущениях. Каким-то чудесным образом Гэри оказывается в кресле, а потом перед ним возникает стакан сока и сэндвич. – Ешь. Я вызвал тебе кэб, домой сам доберешься? Гэри вяло кусает сэндвич, делает глоток сока и кивает. Доберется. И он не голоден, просто устал. – А вот поесть забудешь, – Гарри настойчиво указывает глазами на сок, и Эггси понимает, что пауза затянулась, – давай. Я не требую от тебя невозможного. Гэри улыбается и послушно ест. Гарри никогда не требовал невозможного. Все невозможное он совершал сам, а перед Гэри ставились реальные, хоть и сложные задачи. Сожрать сэндвич – уж точно не отнести к разряду невыполнимого. После еды ему становится лучше. В голове проясняется, и, в целом, парень чувствует себя более дееспособным и отдохнувшим. Тонкий аромат щекочет ноздри, и Эггси благодарен всем богам, что организм не реагирует сейчас бешеной эрекцией. Любовник из него вышел бы никакой, бревно и то было бы отзывчивее, осталось бы только жалобно попросить Гарри отдрочить ему или судорожно мастурбировать в кэбе – оба варианта не вызывают энтузиазма. Из кресла получается подняться самому, но все равно он не отстраняется, когда наставник приобнимает его за плечи и помогает сесть в кэб. Все это время Гарри был пугающе серьезным, а теперь привычно улыбается Эггси: – Отдыхай. Завтра увидимся. У меня тоже для тебя кое-что есть. Закрывшаяся дверь швыряет в лицо облако теплой ванили и бобов тонка. По телу мгновенно расползается сладкая истома предвкушения. Впору пожалеть, что не повис у Галахада на шее – сейчас они могли бы сладко трахаться. Вместо сэндвича – аромат "Табака Ванили" в крови, вместо сока – поцелуи Гарри... Он глубоко вдыхает, задерживает дыхание и расслабляется. Привычно откидывается на спину, но тут же морщится от боли и приваливается к окну. На периферии сознания настойчиво зудит какая-то мысль, но Эггси никак не может ее поймать.