Убийца ворон

      С приходом февраля Хогвартс накрыла завеса скуки, и серые недели проходили в тумане холодного однообразия. Каждый день, казалось, тянулся вечность; утро перетекало в полдень, а вечер задерживался над умирающим днём, прежде чем умереть в ночи. Матч по квиддичу между Хаффлпаффом и Слизерином был единственным мероприятием, которое, казалось, было достойно ожидания. Но всё оказалось наоборот: в день игры начался северный ветер — сильный и беспощадный. Он мчался над покрытыми инеем склонами холмов, воя сквозь ветви обнажённых деревьев, и раскатывался эхом по полю для квиддича.       Свисток мадам Хуч пронзил воздух, но уже через несколько минут мётлы игроков были покрыты льдом, а заледеневший туман впивался в лица собирающихся зрителей. Матч закончился, когда слизеринский ловец поймал снитч, крылья которого покрылись сосульками, а сам он искал убежища под карнизом замка. Даже болельщики Хаффлпаффа аплодировали, радуясь, что матч закончился и можно вернуться в приятное тепло своих гостиных комнат.       Во мраке замка лишь двое людей, казалось, не обращают на это внимания. Понемногу Гермиона и Снейп вышли за рамки шаткого примирения. Несмотря на то, что их отношения никогда не смогли бы вернуться к тому, что когда-то было, Гермиона начала понимать, что всё это к лучшему. Она слишком долго задыхалась под завесой полуправды и сожалений. Скрывать от Снейпа больше было нечего, и девушка, наконец, могла дышать глубоко и свободно. Если только цену такой свободы было бы легче переносить, она была бы совершенно довольна. А пока Гермиона удивлялась парадоксальности того, что стояло за доверием: как что-то, что можно так легко уничтожить, может потребовать столько времени, усилий и терпения для восстановления.       У неё прибавилось оптимистичности, когда Снейп опять решил делить с ней лабораторию и работать вместе с ней, анализируя ингредиенты и зелья. К марту его способности к использованию сложного научного оборудования стали впечатляющими. Несмотря на презрение в его голосе, когда мужчина говорил о микроскопах и анализаторах, как о «маггловских игрушках», Гермиона заметила, что ему, как и ей, нравится работать с ними.       В конце концов, девушка научилась расслабляться, уходя на уроки в подземелья и оставляя Снейпа одного в своей лаборатории. Казалось бы, ничего сложного, но для Гермионы это было серьёзным шагом. Она всегда была невероятно ревнива к любой лаборатории, в которой работала, и следовала строгому протоколу. Снейп был так же одержим порядком на своём рабочем месте, поэтому доверять ему было легче, чему кому бы то ни было. Они отлично работали вместе, и девушка не сомневалась, что именно это играло значительную роль в успехе их отношений.       Расслабившись в привычной рутине, Гермиона придвинула к себе тетрадь. Она только что закончила приготовление геля и осторожно записывала данные о бактериях. Время, размеры, условия, температуры и действия были записаны, и вскоре ум девушки утонул в записях.       — Пожалуйста, перестань жевать свои губы, — сказал глубокий голос из другого конца комнаты.       Гермиона думала, что находится одна, поэтому в удивлении подняла взгляд. Удивление тут же сменилось радостью, когда она увидела лицо Снейпа.       Он пересёк комнату за несколько шагов, всё время смотря ей в глаза, и тихо сказал:       — Я предпочитаю наслаждаться этим сам.       После этого, взглянув на дверь, мужчина наклонил к ней голову и быстро мягко поцеловал.       Несмотря на краткость прикосновения, вздох сорвался с губ Гермионы.       — Приготовить сегодня что-нибудь особенное? — предложила она.       — Это включает в себя тост? — спросил Северус, подняв бровь.       Девушка сделала вид, что обиделась.       — Тост приготовить сложнее, чем ты думаешь, — ответила она. — Но я думала о чём-то более пикантном. — Гермиона попыталась сказать это страстным голосом, но не была уверена, что у неё это вышло. — У меня есть отличный рецепт лазаньи.       Взгляд мужчины упал на её тетрадь, и он произнёс:       — К сожалению, у меня уже есть планы на вечер. Может быть, в другой раз?       — Конечно, — ответила девушка и вернулась к своему занятию. — Может, завтра.       Гермиона смотрела на свои записи, надеясь, что Снейп не увидел всплеск любопытства, который, определённо, промелькнул в её глазах. Не первый раз ей было интересно, куда он направляется. Часто казалось, что мужчина исчезает на несколько часов, но ей совсем не хотелось допрашивать его. Она не хотела становиться ревнивой, допрашивающей девушкой. Гермиона нахмурилась, когда задумалась, может ли относить себя к его «девушке». Как бы смешно это ни звучало для зрелой тридцатилетней женщины, это, по крайней мере, подразумевало некую исключительность. Они никогда не говорили об этом, и Гермиона начала задумываться, к кому Снейп её относит. Была ли она просто его любовницей? Другом? Девушка опять начала кусать губу, когда вспомнила, как Северус сравнивал её с Лили. Учитывая то, какой поворот недавно приняли их отношения, она была удивлена своим внезапным стремлением узнать, кем он видит её в своей жизни.       Гермиона перевернула страницу тетради, делая вид, что изучает свои записи, а Снейп в то время встал позади неё. Волосы девушки были собраны в пучок, и он провёл пальцами по открытой коже у основания шеи и сказал:       — К сожалению, выходки твоих гриффиндорцев требуют моего присутствия на отработке завтра вечером.       Гермиона повернулась, забыв всё, о чём думала.       — Ох, Северус, ты опять издеваешься над моими гриффиндорцами? Мы же уже прошли через этот вздор.       — Я возмущён подтекстом ваших слов, мадам. Вы предполагаете, что я отношусь к какому-то факультету по-особенному?       — Ты отрицаешь это?       — Определённо, — сказал Северус, подняв подбородок и посмотрев на девушку с превосходством, несмотря на лёгкое подёргивание уголков рта. — Я презираю всех студентов в равной степени.       Гермиона попыталась вернуть ему властный взгляд, но широкая улыбка её подвела. Повернувшись, она увидела, что Драко заходит в лабораторию, и тут же набросилась на него:       — Драко, нам нужно твоё мнение, — выпалила она, прежде чем тот смог открыть рот, чтобы поприветствовать их. — Северус всегда выделял Слизерин среди других факультетов, ведь так?       — Точно нет, — ответил Драко мгновенно. — Северус никогда не упадёт до такого.       Отмечая одинаковые ухмылки на лицах обоих мужчин, Гермиона пробормотала ругательство.       — И они называли меня невыносимой, — сказала она, качая головой.       Драко широко улыбнулся, разглядывая их. Очевидно, решив, что они оба должны быть одинаково раздражены, он повернулся к Снейпу и спросил:       — Я говорил уже, что вы двое очаровательно смотритесь вместе?       Ухмылка Снейпа превратилась в оскал, но Гермиона лишь засмеялась. Она знала, что очень немногие могли назвать Снейпа «очаровательным» и выжить, чтобы рассказать об этом.       — Так, с какой целью ты пришёл сюда, Драко? — спросил Северус.       Положив руку на сердце, Драко устремил взгляд в потолок, а другую руку протянул к небу.       — Ах, Северус, — драматично произнёс он. — А какова цель каждого из нас здесь? Как сказал Шекспир: «есть многое на свете, что и не снилось нашим мудрецам».       Снейп ответил:       — Да… И «дурак — словам враг».       Драко ухмыльнулся.       — И то правда, — согласился он.       — Как Луна? — спросила Гермиона Драко.       — Отлично. Зелье от недомогания, которое ты прислала, творит чудеса.       — Рада слышать.       — И выглядит она потрясающе. Весь тот бред, что говорят о прелести беременной женщины, действительно правда, — засмеялся он и покачал головой. — Она считает, что у неё уже начал расти живот, хотя я абсолютно уверен, что это всё те пудинги, которые она постоянно ест на завтрак.       — Ох, Драко! — в ужасе воскликнула Гермиона. — Надеюсь, ты не говорил Луне, что она потолстела?       Он недоверчиво спросил:       — По-твоему, я идиот, женщина? — Заглушая нелестный ответ Снейпа на свой риторический вопрос, Драко продолжил: — Я бы предпочёл жить не проклятым до тех пор, пока не родится ребёнок, спасибо.       Гермиона не смогла удержаться от смеха, но Драко выглядел довольно серьёзно. Подняв бровь, он сказал:       — Я видел, на что способна моя жена… После последней беременности я научился держать язык за зубами, когда Луна рядом.       — Жаль, твоя жена редко бывает в Хогвартсе, Драко, — сказал Снейп.       — Я передам ей твои сожаления, Северус, — ответил он, намеренно игнорируя оскорбление. — На самом деле, ты можешь выразить их лично. Я здесь, чтобы, как вы любезно поинтересовались, пригласить вас на ужин в Малфой-мэнор в следующую субботу.       Темнота закралась в мысли Гермионы, убивая всю радость и веселье, и заставляя её тело занеметь от холода. Девушка сделала всё, чтобы лицо не выдало её, зная, что Драко был слишком проницателен, чтобы не заметить её реакцию.       — Ужин с твоими родителями? — спросила она, почти не слыша своего голоса из-за жужжания в ушах.       Гермиона украдкой посмотрела на Снейпа, который молчал.       — Да, мой отец постоянно говорит о том, как ты потрясающе танцуешь, и я предложил пригласить вас, — сказал Драко. — Конечно, мы с Луной тоже там будем.       Щёки девушки загорелись румянцем, и гнев наполнил её. Каким бы мерзким ни было само приглашение, тот факт, что Люциус использовал собственного сына, чтобы доставить её, заставил её руки сжаться в кулаки, вонзив ногти в ладони.       Наконец, Снейп заговорил:       — Пожалуйста, поблагодари родителей за приглашение, — сказал он ровно, — но, к сожалению, в следующую субботу мы заняты. — Он обнял Гермиону за плечи.       Драко не упустил этот жест.       — Я так и предполагал, что вы и без этого найдёте, чем заняться, — сказал он с ухмылкой. — Я передам ваши сожаления, какой бы неправдой они ни были.       — Спасибо, Драко, — сказали они одновременно.       Он посмотрел на каждого из них, улыбаясь.       — Процитировать ещё сонеты, прежде чем я уйду? — спросил Драко.       — Нет, если ценишь свою жизнь, — ответил Снейп.       Подняв в мольбе руки, Драко попрощался с ними и отступил. Северус проводил его до двери лаборатории, останавливаясь на пороге, чтобы перекинуться парой слов. Их пониженные голоса невозможно было разобрать, поэтому Гермиона стала наблюдать за Снейпом, пытаясь понять его намерения по языку тела. После того, как Драко ушёл, Северус остался у двери, глядя, слегка нахмурившись, в коридор.       Прикрыв глаза, девушка попыталась проигнорировать то, как слова Драко отдавались в её голове. Она потрясающе танцует. Её живот скрутило от воспоминаний: гнев Люциуса, когда они танцевали на рождественском балу, и его последующие попытки купить её возвращение в Аглист позже на террасе. Гермиона скрестила на груди сжатые в кулаки руки и подумала о смерти Николая Бруковски.       — Получил какие-нибудь новости из Министерства? — спросила она Снейпа.       — Нет.       Её задел его короткий ответ, но он, похоже, этого не заметил.       Голос мужчины не смягчился, когда он сказал:       — Как я говорил тебе последние пятнадцать раз, когда ты это спрашивала: я тут же сообщу тебе все новости из Министерства, как только их получу.       Девушка отвернулась, чувствуя, что он несправедлив с ней. Вообще-то, Гермиона спрашивала не более, чем десять раз… максимум двенадцать. Она начала думать, что помощи от Министерства не дождётся. Люциус может быть помешан на истреблении магглорождённых, но он не глуп и, конечно же, не неосторожен. Если он и причастен к смерти Бруковски, вряд ли он оставил за собой какие-либо улики.       — Не могу поверить, что Люциус использует Драко, как посыльного для своих угроз, — сказала Гермиона.       — Ты уверена, что Драко не имеет никакого отношения к Аглист?       — Д-да. — У неё не было доказательств, но её инстинкты немедленно опровергли подобную идею. Возможно, пятнадцать лет назад высокомерный мальчишка, которого знал Снейп, мог поддержать такой гнусный план. Но не этот Драко. Гермиона была уверена, что тот человек, который только что говорил о своей беременной жене с таким обожанием на лице, никогда бы намеренно не поддержал злодеяний отца.       Пожав плечами, Северус произнёс:       — Тогда, очевидно, приглашение было предназначено для того, чтобы тебя расстроить.       — И это удалось.       — Несомненно.       Гермиона свирепо посмотрела на мужчину. Похоже, он был совершенно не обеспокоен приглашением Люциуса, и это делало его лёгкой мишенью для её гнева.       — Ты думаешь, я принимаю всё слишком близко к сердцу?       Снейп нетерпеливо вздохнул.       — Проблема не в реакции, а в том, что ты реагируешь на это в принципе.       — И что это означает? По-твоему, я должна была просто проигнорировать всё это? — Голос Гермионы опасно дрогнул.       — Да, именно это и значит.       — Тебя это совершенно не беспокоит? Неужели тебя никак не задевает тактика Люциуса?       — Именно. Ты и так расстроена за нас обоих.       Его ответ только усилил гнев девушки.       — То есть он может угрожать мне когда угодно, и для тебя это вполне приемлемо? — спросила Гермиона и преувеличенно небрежно пожала плечами. — Но если я как-то на это реагирую, то выгляжу нелепо?       Снейп закрыл глаза и снова вздохнул.       — Я не говорил, что ты выглядишь нелепо. Я просто предположил, что это глупо, — и даже опасно — предоставлять Люциусу такую власть над тобой. Угроза не имеет смысла, если ты перестанешь считать, что тебе угрожают.       Гермиона отвернулась и захлопнула свою тетрадь. В аргументах мужчины была логика, и часть её признавала, что он прав. Но сейчас девушка не хотела быть логичной — она хотела бороться. Какой бы неприятной ни была идея Люциуса, Гермиона предполагала, что именно реакция на всё Снейпа — точнее, её отсутствие — вызвала её негодование. Он утверждал, что заботится о ней, но был более раздражён её реакцией, чем самим приглашением. Что привело её к прежним размышлениям. Была ли его озабоченность приглашением Драко сравнима с его чувствами к ней? Или её измотанные нервы создавали разногласия там, где их нет?       Кладя записи в сумку с куда меньшей аккуратностью, чем обычно, Гермиона взглянула на Снейпа и заметила, что он встревоженно наблюдает за ней. Мужчина держался натянуто, скрестив на груди руки и молча глядя на неё. В который раз девушка хотела бы знать, что происходит в его голове, какие мысли скрываются за этими тёмными глазами. Возвращаясь к своим мыслям, она подумала, что Снейп наверняка давно знаком с методами Люциуса. Это помогло ей понять, почему он был так равнодушен к неожиданному приглашению.       Сделав глубокий вдох и расправив плечи, девушка повернулась к Снейпу.       — Полагаю, что у меня немного опыта в борьбе с угрозами. Со временем, возможно, я научусь контролировать свою реакцию и буду давать Люциусу меньше власти. Он, определённо, этого не заслуживает… Спасибо, что помог мне понять это. — Она перекинула свою сумку через плечо и соскользнула со стула. — Хорошего вечера, Северус.       — Спасибо, — ответил он, хмурясь ещё больше.       Гермиона кивнула и попыталась улыбнуться, зная, что в этом не достаёт искренности. Тем не менее, она гордилась своей сдержанностью и была довольна тем, что обуздала эмоции. Девушка попыталась пройти мимо Северуса с гордо поднятой головой, но не смогла продвинуться далеко. Сильные пальцы сжали её руку, заставляя остановиться. Скорость, с которой мужчина схватил её, повергла Гермиону врасплох, и она повалилась на его грудь. Он поддержал её, обняв, прежде чем она смогла бы выпутаться из его объятий.       — Позволь мне прояснить один момент, прежде чем ты уйдёшь, — сказал Северус.       — Да? — спросила Гермиона со вздохом, готовясь к неизбежной лекции.       — Когда Люциус задевает тебя, для меня это далеко не «вполне приемлемо».       — О, — девушка ждала от Снейпа порицания, мысленно решая, стоит ли проклясть его, если фраза «повзрослей» сорвётся с его губ.       — Наши реакции на угрозы могут отличаться, но, уверяю тебя, я принимаю это на свой счёт, когда угрожают кому-то моему. — Он практически отчаянно вглядывался в её лицо.       «Моему», — подумала она. Это слово должно было бы раздражать её, потому что она была свободная женщина, сильная и независимая. Она никогда не встречалась с мужчинами-собственниками. Но, так или иначе, этот мужчина делал значение этого слова совершенно другим. Она была независимой, он был чуть ли не затворником. По всей видимости, он не нуждался ни в ком или не хотел кого-либо. Что могло означать то, что он отметил её из всех людей?       — Это абсолютно понятно? — спросил Северус, прерывая ход её мыслей.       — Абсолютно. — Эта её улыбка, в отличие от предыдущей, была искренней.       Снейп отпустил её, нежно обхватив лицо руками. На этот раз он не взглянул на открытую дверь и без колебаний поцеловал девушку, не заботясь о том, что их могут увидеть.       Он жадно целовал её, и Гермиона отвечала с такой же жаждой, прижимаясь к нему гораздо дольше, чем следовало бы. Сквозь дымку страсти она опять вернулась к недавним мыслям, но её больше не волновало, считает ли он её своей девушкой, любовницей или кем-то ещё.       Необходимость такого описания отпала.       Она просто была его.