Убийца ворон

      Гермиона уставилась через стол, пытаясь не вздрагивать от холодного взгляда Люциуса. Девушка не могла позволить его ужасной улыбке запугать её и в этот раз. Когда мысли о смерти Николая Бруковски заставили её руки задрожать, Гермиона просто откинулась на спинку стула и сложила их на груди. Люциус повернулся, чтобы обратиться к официанту, и она посмотрела в сторону, пытаясь умерить дыхание. Ее полупустая чашка кофе так и манила, призывая бросить её в лицо мужчине. Удовлетворение от представления этой картины задержалось ненадолго. Такое действие могло обеспечить кратковременную победу, но в итоге означало бы, что Люциусу вновь удалось расстроить её.       В голове проплыли слова, которые Снейп сказал Гермионе несколько недель назад. Отвечая на манёвры Люциуса, она давала ему возможность угрожать ей. Если бы Гермиона могла просто остаться в стороне, как Снейп, то, возможно, могла бы сдвинуть баланс сил. О такой храбрости легче было размышлять, чем чувствовать её. На девушку опять нахлынули воспоминания о бывшем наставнике. Действительно ли человек, сидящий напротив неё, убил её бывшего профессора? Министерское расследование не нашло следов его причастия и было уверено, что Бруковски скончался своей смертью. Гермиона сильно в этом сомневалась и задумалась, может ли перевести эту встречу в свою пользу. Без сомнения, Люциус был человеком, который любил хвастаться своими успехами. Если Гермиона сведёт разговор к Бруковски, вытянет ли она из мужчины признание в убийстве?       — Надеюсь, Луна не очень взволнована, — произнёс Люциус, когда официант отошёл. В его голосе ощущалась явная искренность.       — И я надеюсь, что вы не устроили инцидент с близняшками только ради того, чтобы встретиться со мной. — Гермиона заставила себя улыбнуться. — Вы могли просто попросить.       Мужчина поджал губы.       — Мои предыдущие приглашения были отклонены.       — Да, я была довольно занята, — ответила Гермиона, пожав плечами.       Кофе остыл, но она проглотила горький напиток, раздумывая над тем, как могла бы манипулировать разговором. В голове зародилась тупая боль. Гермиона не могла понять, как человек может прожить столько времени словно в шараде, и почувствовала, что уважает Снейпа ещё сильнее.       — Как удачно, что мы нашли свободный вечер, — сказал Люциус, вставая. — Пойдём, моя дорогая. У меня есть кое-что, что ты обязана увидеть.       Слишком поздно Гермиона поняла, что должна была предвидеть это. Он протянул руку, и девушка уставилась на пальцы с безупречным маникюром, раздумывая над следующим шагом.       — Вы же не испугались, мисс Грейнджер? — с усмешкой спросил мужчина.       — Конечно нет, — ответила она.       Гермиона проигнорировала предупреждающе звонящие колокольчики в голове, приняла его руку и поднялась из-за стола. Появился швейцар с её плащом, и Люциус накинул его ей на плечи. Гермиона схватилась за палочку в кармане плаща, и знакомое чувство придало ей уверенности. Она проследовала за Люциусом к выходу из ресторана, останавливаясь за ним на тёмной улице. Гермиону удивило то, что она не беспокоилась о своей безопасности. Люциусу было что-то нужно от неё, поэтому он должен был быть дураком, если бы хотел навредить ей. Конечно, девушка была ещё большей дурой от того, что доверилась ему.       Его улыбка излучала угрозу, когда пальцы Люциуса скользнули по её руке.       — Полагаю, лучше аппарировать.       — Прекрасно, — ответила Гермиона с гораздо большим энтузиазмом, чем чувствовала.       — Лучше быть уверенным, что я тебя не потеряю. — Белые зубы Люциуса сверкнули в темноте.       Он обнял девушку за талию, притягивая к себе, пока их бёдра не соприкоснулись.       Вскоре Гермиона уже крутилась на месте, и превосходный ланч подступил к горлу. У неё никогда не было проблем с аппарацией, но девушка подозревала, что это конкретное путешествие было намеренно сделано неприятным. Они внезапно и жёстко остановились. Глубокий смешок Люциуса защекотал её ухо, когда Гермиона упала ему на грудь. Она сделала шаг назад, раздумывая, что бы сказать остроумного, чтобы показать, насколько ей было это неприятно. Но стены отказывались стоять неподвижно, и всё внимание девушки было сосредоточено на том, чтобы сохранить ужин в себе.       Когда комната перестала вращаться, Гермиона огляделась вокруг, быстро догадавшись, что они аппарировали в его офис. Посередине комнаты стоял огромный рабочий стол из красного дерева с замысловатой резьбой. Большое кресло из тёмно-зелёной кожи стояло рядом и выглядело так же надменно, как и его хозяин. На античных столиках стояли лампы, освещающие периметр комнаты.       Люциус снял свой плащ, призывая её сделать то же самое. Гермиона сбросила плащ и продолжила изучать комнату. На стенах висело несколько картин, большинство представляло классический импрессионизм, но её внимание привлекла картина в стиле барокко. Отдав плащ мужчине, она подошла к картине.       На ней внутри скромной рамы девушка играла на искусно украшенном клавесине, а другая стояла рядом и пела. Между ними спиной к зрителю сидел мужчина. По каждую сторону от него висели картины, одну из которых она узнала, как картину ван Бабюрена — «Сводня». На столе лежала скрипка, а на чёрно-белом паркетном полу валялся контрабас.       — Прекрасно, не так ли? — спросил Люциус, его тёплое дыхание чувствовалось на её волосах.       Гермиона была настолько увлечена картиной, что не услышала, как мужчина неслышно подошёл сзади по толстым коврам, устилающим пол. Он сунул ей в руку хрустальный бокал, и девушка принюхалась к золотистой жидкости. Гермиона увидела, как Люциус отпивает из такого же бокала, и поморщилась, когда её достиг сжигающий глаза запах крепкого алкоголя.       Его близость послала по коже мурашки, но Гермиона была намерена остаться бесстрастной.       — Вермеер? — спросила девушка.       — Очень хорошо. — Он склонил голову в знак признания, придвигаясь ближе. — Видела её раньше? — прошептал Люциус ей на ухо. Его голос звучал, как у ребёнка, хранящего озорную тайну.       — Конечно, — ответила Гермиона, вспоминая урок истории художественной культуры в университете. — Картина называется «Концерт». Насколько помню, она была украдена из Американского музея и никогда не была найдена.       Девушка обернулась и со спокойным лицом присела на край его огромного рабочего стола. Люциус не ответил, потому что он, казалось, отвлёкся тщательным изучением её юбки. Лёгкий материал был подходящим для весенней погоды, которой Гермиона наслаждалась в Хогвартсе, но теперь выглядел неуместным. И у неё был очень маггловский вид. Гермиона посмотрела, как взгляд мужчины метнулся от юбки к столу и обратно, и задумалась, не опасается ли он, что она может запачкать его мебель.       Эта мысль заставила её улыбнуться, но улыбка застыла, когда Гермиона встретилась с Люциусом взглядом. В его выражении было нечто привлекательное, неумолимая решимость, которая заставила её волосы встать дыбом. Но на этот раз она прислушалась к тревожным колокольчикам в голове и отскочила от стола, отставив нетронутый напиток.       — Очевидно, что вы привели меня сюда не ради украденной работы? — спросила Гермиона с уверенностью, которую, на самом деле, не ощущала. Она подошла к единственной двери в комнате и обернулась через плечо. Лицо Люциуса было бесстрастным, и девушка подумала, не подвело ли её воображение. Мгновение он смотрел на неё, прежде чем осушил свой стакан за несколько больших глотков.       — Совершенно верно, — подтвердил Люциус, пересекая комнату. Он схватился за дверную ручку, но не открыл дверь. — На самом деле, эта картина — всего лишь копия оригинала. — Его улыбка была настолько зловещей, что было очевидно, что он лжёт. — Самая превосходная копия. Вы, определённо, признаёте мастеров, мисс Грейнджер, — прокомментировал он, вглядываясь в неё. — Нужно как-нибудь показать тебе мою коллекцию — есть несколько работ, которые тебя могут заинтересовать, — сказал он со зловещим кивком. — Напомни, чтобы я устроил тебе частный показ.       «Неудачная попытка», — подумала Гермиона, но пробормотала:       — М-м-м…       Наконец, Люциус открыл дверь, и девушка сжалась, ступая в коридор. Почти четыре года прошло с тех пор, как она стояла снаружи административной части Аглист Индастриз. Практически ничего не изменилось. Она обернулась назад и нахмурилась при виде маленькой невзрачной двери. Неудивительно, что девушка не замечала её, когда там работала, — она больше походила на дверь от кладовой для мётел, а не на дверь офиса владельца компании.       Рука на спине Гермионы направила её к концу коридора в сторону нижних уровней лабораторий. Она не была удивлена, что Люциус привел её в Аглист, и теперь, когда они покинули пределы незнакомого офиса, её уверенность только росла.       Проходя мимо двери в кабинет директора, Гермиона воспользовалась возможностью обсудить сотрудников Аглист.       — Я слышала, что несколько лет назад в кабинете Генри случился пожар, — сказала она об инферно, которое устроила в ночь, когда уничтожила свои исследования.       — Да, — ответил Люциус со слабой улыбкой. — Генри был ужасно неаккуратным.       — Был? — спросила Гермиона. Предчувствие налетело на неё, когда они повернули за угол и приблизились к комнате, которая раньше была главной лабораторией.       — Генри больше не с нами. — По тону мужчины было сложно понять, не был ли Генри больше работником Аглист или не был ли он жив.       — Кажется, у вас проблемы с сохранением сотрудников, мистер Малфой, — произнесла Гермиона, задержавшись у двойных дверей. — Я, Генри, Николай…       — Непостоянство — проклятье всех менеджеров. — Люциус поднял голову и нахмурился. — Просто некоторых работников заменить сложнее, чем остальных, — добавил он, открывая дверь.       Её непроизвольный вздох прокатился по комнате. Четыре года назад лаборатория располагала впечатляющим количеством научного и магического оборудования. Сейчас же она могла похвастаться оборудованием, которое Гермиона только мечтала использовать. Здесь были аураскопы, которых она никогда в жизни не видела, блестящие редукто-зоры, которым позавидовал бы кто угодно, и девушка насчитала как минимум три биометрона. Гермиона знала, что половина оборудования будет в общей доступности лишь через несколько лет, и задалась вопросом, как Аглист удалось заполучить столько образцов. Девушка прошла глубже в комнату, стремясь изучить каждый прибор поближе.       Остановившись у котла из чистой платины, Гермиона не смогла удержаться от того, чтобы не провести пальцем по холодному металлическому ободу. Он был огромный — практически вдвое больше любого золотого котла — и стоил, наверное, больше годовой зарплаты директора. Рядом с ним лежала открытая тетрадь, и Гермиона с интересом посмотрела на записи.       Девушка узнала гипотезу, которую изучала, прежде чем отбросить ещё в самом начале исследования. Если новая команда учёных тратила все силы на эту гипотезу, то они попросту тратили время. Это было лучшее, на что Гермиона могла надеяться. Но, учитывая практически безграничные ресурсы, которые были им доступны, воссоздание её работы было всё же делом времени.       — Это собственность, — сказал Люциус, обходя её, чтобы закрыть тетрадь.       — И также грубое нарушение режима, — сообщила Гермиона. — Научные записи должны храниться в закрытом шкафу, когда не используются.       — Теперь понимаете, почему мы жаждем вашего возвращения, мисс Грейнджер?       — Вы наняли лучших учёных. Моё присутствие будет лишним.       — Напротив, ваше присутствие — единственная вещь, которой нам не хватает. — Люциус отвернулся и посмотрел через лабораторию, в его голосе звучало отвращение. — Мне говорят, что здесь работают величайшие умы в мире, но при этом месяцы проходят без малейшего намёка на прогресс. Кажется, что им не хватает одного важного элемента.       Мужчина повернулся обратно и нахмурился.       — И, судя по всему, единственное, чего им не хватает… это ты.       — Уверена, они обойдутся без меня… В конце концов.       Осознание истины в её словах заставило Гермиону остановиться.       — Я становлюсь нетерпеливым, — заявил Люциус. — Ты нужна мне здесь. Сейчас. Позволь нам найти всё, что необходимо, для того, чтобы ты закончила своё исследование.       Гермиона покачала головой. Мужчина не обратил на неё внимания.       — Давай начнём с денег. — И Люциус назвал такую огромную сумму, что Гермиона была уверена, что ослышалась. — Этого мало? — спросил мужчина, когда она промолчала. — Тогда, удвоим.       — Мне не нужны ваши деньги, мистер Малфой, — сказала Гермиона. Судя по его реакции, Люциус редко получал такой ответ.       — Что ты тогда хочешь? — спросил мужчина. Его взгляд охватил комнату. — Команда будет полностью в твоём распоряжении, а лаборатория твоей… навсегда. — Заметив её недоумевающее выражение лица, Люциус продолжил: — Она твоя. Делай с ней, что хочешь. Когда закончишь, можешь забрать с собой всё, что угодно.       — Не могу не заметить, что вашим сотрудникам редко предлагается возможность забрать что-либо, когда они уходят. Делали ли вы такое же предложение Бруковски?       — Это останется между Николаем и Дьяволом, — ответил Люциус. — Не нужно беспокоиться о вашей судьбе, мисс Грейнджер. Если вы вернётесь в Аглист, я лично гарантирую ваши безопасность и благополучие.       Гермиона отвернулась, чтобы скрыть свой гнев. Неужели Люциус действительно считал, что она поверила хоть в одно, произнесённое им слово? Его обещания не значили ничего — пустые предложения, которые девушка никогда бы не приняла. Он мог предложить все мыслимые соблазны, и Гермиона бы всё равно ему отказала. Она не примет его предложение, пока её возвращение будет означать уничтожение магглорождённых.       Гермиона провела рукой по единственным в своём роде приборам и инструментам, проходя между блестящими столами и качая головой.       Прошло много лет с тех пор, как она в первый раз зашла в эту комнату. Теперь девушка не была наивной — слишком большую цену пришлось ей заплатить. Аглист забирал души в обмен на свои галлеоны. Щедрость была лишь уловкой, красивой маской, чтобы скрыть монстра, которого кормили тьма и ненависть. Гермиона знала всё это и всё же… и всё же… всё же чувствовала знакомое страстное желание, наполняющее её сожалением.       Каких научных достижений она могла бы достичь, если бы у неё были подобные ресурсы? Её заполнила горечь, она ненавидела судьбу за то, что та предлагала ей такие подарки за подобную цену.       Достигнув края стола, Гермиона развернулась и встретилась взглядом с голодным взглядом Люциуса.       — Я вернусь с одним условием, — сказала девушка.       — Говори.       — Аглист и его филиалы должны отказаться от любых исследований, которые могут нанести вред магглам или магглорождённым.       Несколько секунд Люциус смотрел на неё, прежде чем откинуть голову, и комната наполнилась холодным смехом.       — Ты полагаешь, я бы пошёл на это, пусть даже ради твоей очаровательной личности?       Гермиона подняла руки и взмолилась:       — Пожалуйста, выслушайте меня, мистер Малфой. Это невероятная лаборатория, и вы наняли величайших учёных в мире. Подумайте, чего можно добиться! Вы можете положить конец многим страданиям.       Взгляд Люциуса колебался между весельем и недоверием.       — Святые небеса, мисс Грейнджер, вы серьёзно пытаетесь изменить меня?       — В мире существуют серьёзные проблемы, мистер Малфой, — продолжила девушка, не обращая на него внимания. — Проблемы, которые мы могли бы решить. Никогда ещё не существовало такой возможности, чтобы увидеть преимущества магии и науки, работающих в гармонии. Это… — произнесла Гермиона, безумно указывая на лабораторию и её содержимое: — Может быть ключом ко всему!       Его продолжающееся молчание могло означать что угодно, но Гермиона предпочла думать, что это одобрение, и продолжила:       — Бедность… болезни… голод — это затрагивает волшебников и волшебниц так же, как и магглов. И посмотрите на состояние окружающей среды! Я понимаю, что это магглы виноваты в быстром разрушении планеты, но мы тоже живём на ней. Если бы вы посвятили хотя бы половину этих средств данным проблемам, уверена, что у нас был бы огромный шанс на успех.       Гермиона подошла к Люциусу. Его молчание позволило ей найти новые аргументы, любые средства, чтобы переубедить мужчину.       — Представьте, как было бы здорово, если бы вы стали ответственным за этот прогресс. Вы обеспечите своему будущему внуку лучший мир… так же, как и всем следующим поколениям Малфоев.       Приблизившись, Гермиона увидела, как что-то промелькнуло в глазах Люциуса. Ей следовало бы раньше понять, какую силу будет иметь упоминание его ещё не родившегося внука. Ведь Луна совсем недавно рассказала, насколько фанатичным он был по отношению к ребёнку.       Остановившись перед мужчиной, она улыбнулась, ища на его лице признаки согласия. Люциус, похоже, был взволнован её предложением — его глаза с интересом горели.       Гермионе удалось установить эмоциональную связь, поэтому она переключилась на логику. Необходимо было найти способ обратиться к Люциусу на его уровне. Она подумала о двух вещах, которые всегда ассоциировала с фамилией Малфой: деньги и власть.       — Подумайте о финансовой выгоде, — сказала Гермиона. — Какую цену заплатили бы страны мира, чтобы вы положили конец этим глобальным проблемам? Вы бы могли сколотить целое состояние.       — Я и так хорошо стою на ногах, — приблизившись, ответил Люциус.       Девушка видела жадность в его глазах и знала, что мужчина хочет большего, несмотря на его слова.       — Конечно. Что же тогда до менее ощутимой выгоды? Вы бы не хотели больше уважения, преданности. — Гермиона остановилась, а затем продолжила: — И больше власти?       Взгляд Люциуса выражал ещё больше жадности.       — Власть всегда желанна. — Его голос перешёл в шепот, резкий и запыхавшийся. — Расскажи мне.       Девушка облизнула губы, пытаясь перемещаться по выбранному ей скользкому пути. Это была рискованная игра, но исход, определённо, оправдывал средства.       — Человек, который положит конец этим страданиям, будет героем для всего мира. Даже министр Магии будет менее влиятелен, вы будете влиятельнее всего Визенгамота.       Дыхание Люциуса было настолько тяжёлым, что каждый его вздох с запахом виски раздувал ей волосы, пока он придвигался ближе.       — Да, — прошипел Люциус.       Мужчина явно хотел большего, и Гермиона быстро подумала, что должна остановиться, прежде чем пообещает что-то, о чём пожалеет. У неё ещё будет время разобраться с его жадностью. Успех был рядом — ей лишь нужно было его обещание изменить цели Аглист.       Склонив чашу весов, девушка положила руку Люциусу на плечо и сказала:       — Вы бы стали самым могущественным человеком на земле.       Он действовал быстро, удивив её. В одно мгновение руки мужчины легли на неё, крепко сжимая, а настойчивые губы накрыли её лицо. Попытки Гермионы достать палочку только усилил пыл мужчины. Она прокляла себя за веру в то, что сможет убедить того, чьи идеалы настолько отличались от её. Тело девушки охватил горячий и ослепляющий гнев. Оно дрожало от ярости, а гнев распространялся по рукам и пальцам, превратившись в грубую мощь, которая колотилась в ней, разрастаясь так быстро, что Гермиона не могла её контролировать. Воздух пронзил раскат грома, когда магия вырвалась из тела. Люциус отлетел назад, упав на стол в нескольких метрах от неё. К тому времени, как он вскарабкался на ноги, палочка девушки уже была наготове.       — Достаточно, — сказал Люциус, поднимая в поражении руки.       — Ступефай, — крикнула Гермиона. Вспышка красного света пролетела через лабораторию, откинув мужчину обратно на пол.       Несколько мгновений он оставался неподвижным. Медленно Люциус сел, подтягивая колено и опираясь на него локтём. Другой рукой он массировал грудь, свирепо смотря на девушку.       — Плохая форма, мисс Грейнджер, — сказал Люциус. — Как видите, я не вооружен.       Гермиона провела рукой по губам, пытаясь избавиться от его вкуса.       — Это вы в плохой форме, — выдохнула девушка. — Как видите, меня спровоцировали.       — Справедливо, — ответил Люциус, склонив голову. Он продолжал тереть грудь, оценивающе смотря на девушку. — Твоя сила значительно выросла. Впечатляющее заклинание для беспалочковой магии.       Ей не хотелось признавать его комплимент. Палочка Гермионы всё ещё была нацелена на грудь мужчины, и она размышляла над тем, какое заклинание использовать, если тот снова встанет. В её голове звучал голос Флитвика: «Никогда не произносите заклинания в гневе, дети!» Она проигнорировала предупреждение, не думая, что Люциус изменит тактику.       — Могу я встать? — спросил он формально.       — Можете. — Её пальцы дрогнули, сомкнувшись вокруг виноградной лозы. Проклятие облысения? Или заставляющее говорить только правду?       — Спасибо, — сказал мужчина и встал на ноги. — Можете опустить палочку, мисс Грейнджер, обещаю быть сдержанным. В мои планы не входило совращать вас ради возвращения в Аглист.       Через несколько мгновений, поборов нежелание, Гермиона опустила палочку. Но девушка не ослабила хватку и надеялась, что Люциус оценил, насколько быстро она может снова проклясть его.       — Спасибо, — ответил Люциус, склонив голову. — Простите, что воспользовался ситуацией. Меня просто свела с ума ваша страсть.       — Понятно, — пробормотала Гермиона, скрестив руки. — И заставила ли вас моя страсть прекратить работу над текущим проектом?       Его лицо медленно расплылось в улыбке. Наклонив голову, мужчина взглянул на её тело и ответил:       — Боюсь, что нет. Но вы не прилагали к этому свою страсть, не так ли? Возможно, вы воспользуетесь ещё одним шансом убедить меня?       — Возможно, вы хотите, чтобы я ещё раз ударила вас под задницу, — сказала Гермиона, поднимая палочку. Она нашла его высокомерие столь же невыносимым, как и его предложение.       — Если тебе это нравится, полагаю, что могу подыграть тебе.       Тупая боль в её голове возросла до ровного стука.       — Я с Северусом, — напомнила Гермиона.       — И ты считаешь, что Северус заслуживает твоей верности? — Его смех был пугающим. — Как очаровательно!       — Почему бы и нет? — спросила девушка, не понимая его причастности к этому.       С коварной улыбкой Люциус ответил:       — Действительно, почему? Он очень хорош, не так ли?       Сначала Рон, теперь Люциус — почему все считают нужным предупредить её насчёт Снейпа? Вздох девушки выдал раздражение.       — Если есть причины, по которым мне не следует доверять Северусу, просто скажите мне, мистер Малфой.       — И разрушить веселье от твоего открытия? — спросил он с жестокой улыбкой. — Это будет неспортивно. Ты умная девочка. Уверен, ты узнаешь правду… рано или поздно.       — Разговор окончен, — заявила Гермиона и повернулась на каблуках.       Пробираясь к офису Люциуса, она слышала сзади звук его шагов. Но дверной замок не поддался безмолвному заклятью.       — Позволь мне, — сказал мужчина, огибая его. Дверная ручка засветилась изумрудным светом, когда его рука коснулась её, и Гермиона услышала, как замок щёлкнул.       Люциус толкнул дверь, открывая её и говоря:       — После тебя.       Он ухмыльнулся и вошёл в кабинет, доставая её плащ лёгким движением руки. Не обращая внимания на её вытянутую руку, мужчина указал на свой рабочий стол и сказал:       — Почему бы нам не присесть и не обсудить это, как профессионалы, мисс Грейнджер? Возможно, хотите допить свой напиток?       Гермиона уронила руку и уставилась на него. Это не удержит её — он может оставить себе её чёртов плащ, ей было наплевать. Но Гермиону беспокоило кое-что другое, из-за чего она колебалась. Она покачала головой.       — Нет, — сказала Гермиона с сомнением в голосе.       — Нет? — повторил Люциус, поднимая брови. — Напитку или обсуждению?       Желание уйти смешалось с горечью неудачи. Она пришла сюда с определённой целью, но с момента появления мужчины в Серебряной Чаше так и не приблизилась к ней.       Гермиона промолчала вместо того, чтобы ответить.       — Вы убили Николая Бруковски?       На мгновение на лице Люциуса отразилось удивление, которое сменилось лукавой улыбкой, когда он приблизился к девушке. Зловещая улыбка играла на его губах и расплылась по лицу, как чернила по пергаменту. Живот Гермионы скрутился, когда мужчина остановился напротив неё. Словно пародируя её предыдущий ответ, он медленно покачал головой, вытягивая один единственный слог.       — Нет, — ответил Люциус, смотря Гермионе в глаза и заставляя её понять всю глупость вопроса. Был лишь один ответ, в который бы она поверила, и мужчина был слишком хитёр, чтобы озвучить его.       Люциус обошёл девушку, накидывая на её плечи плащ и шепча на ухо:       — Подумай над моим предложением. — И, понизив голос, добавил: — Над обоими предложениями.       Гермиона прошла в центр комнаты, прежде чем обернуться и встретиться с Люциусом взглядом.       — Никогда, — ответила она. Её ответ эхом отразился от комнаты.       На лице мужчины отразился гнев, искажая его черты и создавая неповторимое воспоминание, когда Гермиона аппарировала из комнаты.