Убийца ворон

      Гермиона сжала подлокотники своего стула.       Жёсткая кожа отказалась уступить в точности, как мужчина, сидящий напротив неё.       Немало часов прошло с того момента, как они со Снейпом заняли места напротив Грегора Юстинова, министра Магии. С каждой потраченной минутой ей становилось всё сложнее держать язык за зубами, и девушка была уверена, что ещё один идиотский вопрос заставит её закричать. Гермиона подумала о своих родителях и увидела, как белеют костяшки пальцев.       — Это доставили в совятню Хогвартса, — сказал Снейп, отвечая на вопрос министра о том, откуда у них посылка. Снова. — Ответа не требовали.       Министр вглядывался в фотографии, кончик языка торчал между его нереально большими губами.       — И ваши заклинания ничего не отследили? — спросил он.       — Лишь примерную дату и время написания письма: четверг, довольно поздно вечером, — ответил Снейп. Он не рассказал, как ругался, когда их многочисленные заклинания не выявили никаких следов автора. — Возможно, твои авроры будут иметь больший успех.       Министр хмыкнул.       — Посмотрим. Иначе вы вряд ли можете ожидать, что я обвиню в чём-либо мистера Малфоя.       Последняя нить её терпения натянулась так тонко, что могла бы разрезать камень.       — Напротив, именно этого мы и ожидаем, — сказала Гермиона, больше не заботясь о том, что разговаривает с главой волшебного мира. — Мы объяснили, что именно он запланировал и как этого достигнет.       — Ваши требования были отмечены, мисс Грейнджер, — произнёс Юстинов. — Но если бы Министерство арестовывало граждан лишь на основании обвинений бывших недовольных сотрудников, уверяю вас, Азкабан был бы заполнен за день. Возможно, быстрее.       — Я понимаю. Но мы не просим вас арестовать его лишь из-за обвинений.       Гермиона почувствовала, как Снейп заёрзал рядом с ней, привлекая её внимание и предупреждая. Она проигнорировала его.       — Понятно, — ответил Юстинов. — Значит, вы готовы рассказать что-то более… убедительное?       — Мисс Грейнджер уже рассказала всё, что знает, — сказал Снейп.       — Должно быть, мистер Малфой думает, что она знает намного больше, — ответил министр, махнув фотографиями в сторону Снейпа. — По крайней мере, если её история правдива.       — Это лишь ещё одно указание на то, насколько он отчаялся, — произнёс Северус.       — Уверяю тебя, Гермиона не может предложить доказательств, которых ты ищешь.       Несмотря на то, что в комнате было душно, Гермиона похолодела, слушая, как Снейп продолжает врать. Её не беспокоила сама ложь — после бесконечных часов бюрократической болтовни от Юстинова она об этом мало сожалела. Но девушка не была готова к тому, насколько легко Снейп мог манипулировать правдой. Она искала хоть небольшой признак лжи, когда он отклонился от фактов: небольшое изменение дыхания, слишком быстрое или слишком медленное. Гермиона смотрела на его глаза, ожидая, что взгляд хоть немного сдвинется. Возможно, мужчина будет слишком часто или слишком медленно моргать. Но, несмотря на знакомство с его выражениями лица, Гермиона не могла найти ничего, что указывало бы, когда кончалась истина и начиналась ложь. Это её раздражало.       Гермиона сказала себе, что она просто смешна: шпион не выжил бы и часа без способности лгать, и тем более столько лет в качестве самого надёжного советника врага. Снейпа по праву можно было считать самым искусным лжецом из всех живущих.       Понимание этого принесло ей мало комфорта.       Министр в ожидании посмотрел на неё, поэтому Гермиона прочистила горло и выразила своё согласие со Снейпом:       — Все вещественные доказательства, которые я могла бы предоставить, были уничтожены во время несчастного случая в лаборатории Аглист несколько лет назад. Мистер Малфой уверен, что моё возвращение поможет восстановить утраченные исследования, но он ошибается.       Юстинов постучал кончиком пера по столу и прищурил глаза.       — Время этого происшествия мне кажется довольно интригующим. Оно совпадает с вашим увольнением из Аглист Индастриз, не так ли?       — Да.       — Совпадения, и правда, бывают интригующими, — сказал Снейп, привлекая взгляд министра. — Но они не имеют никакого отношения к сегодняшнему разговору.       — Я сам решу, что имеет и что не имеет значения сегодня, Северус. — Юстинов покачал указательным пальцем в сторону Снейпа, будто поучая малыша. — Мой предшественник мог игнорировать процедуры и правила ради вас, но времена изменились. Шелкболт слишком часто полагался на инстинкт. Теперь же мы придерживаемся более строгих правил.       Снейп склонил голову в сторону и заговорил медленно и тщательно, выделяя каждое слово:       — Не. Так. Ли.       Быстро взглянув на Гермиону, министр зло посмотрел на Снейпа. Надеясь предотвратить ссору, девушка быстро вмешалась:       — Мы знаем о его намерениях относительно исследования, министр, и как далеко он пойдёт, чтобы воплотить в жизнь свою идею. Эти фотографии доказывают, на что он способен. Он убил Николая… Разумеется, расследование оправдано…       — Расследование по случаю смерти мистера Бруковски уже было произведено, — ответил Юстинов. — Оно не принесло ничего, кроме неудобств для мистера Малфоя и пустой траты министерских ресурсов.       — Отсутствие доказательств вряд ли доказывает его невиновность, — парировала девушка. — Это значит лишь то, что он умнее, чем ваши люди.       — Гермиона… — предупредил Снейп.       — Здесь проблема не в умственных способностях, мисс, учитывая тяжесть предъявленных вами обвинений, — ответил Юстинов. — Министерство чётко следует протоколу при рассмотрении заявлений от бывших сотрудников. Необходимо нечто, гораздо большее, чем анонимные записки и безумные предположения, чтобы преследовать одного из самых уважаемых членов нашего общества, который, я должен добавить, является спонсором маггловских благотворительных организаций.       — Являлся ли он так же и спонсором вашего переизбрания? — спросила Гермиона.       Оба мужчины заговорили в унисон.       — Ваше время вышло, девушка… — прошипел Юстинов, хлопнув кулаком по столу.       — Этого достаточно, Гермиона… — произнёс Снейп.       Она подняла руки.       — Мне очень жаль… Правда. Не стоило этого говорить. — Гермиона протянула руки к министру, умоляя его понять. — Но, пожалуйста, попробуйте представить, что вы получили бы эти фотографии… что вы смотрели бы на фотографию своих родителей. Наверняка вы бы были так же обеспокоены, как я.       К её удивлению, министр снова посмотрел на фотографии и на мгновение нахмурился.       — Возможно, Министерство может выделить несколько авроров, чтобы защитить Грейнджеров? — тихо предложил Снейп.       Юстинов вздохнул, но взял перо и пергамент.       — Скажите адрес ваших родителей, и я организую министерскую охрану.       — Спасибо, — ответила Гермиона. — Как скоро, вы думаете, они смогут начать?       Её не волновала законченность в его голосе.       — Не позднее сегодняшнего вечера. — Министр собрал бумаги и фотографии со стола и положил в папку. — Уверен, вы захотите предупредить их.       — Я ценю вашу помощь в обеспечении безопасности моих родителей, — сказала Гермиона, — но пока мистер Малфой не будет остановлен, они останутся под угрозой так же, как и все будущие магглорождённые волшебницы и волшебники. Неужели нет ничего, что Министерство может предпринять?       — Нет, без должных доказательств, которые, кажется, все были уничтожены, когда вы уволились, — сказал Юстинов. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на девушку, подняв брови. — Если только вы не хотите принять его предложение и вернуться в Аглист?       — Об этом не может быть и речи, — ответил за неё Снейп.       Гермиона нахмурилась.       — Я… я полагаю, это позволит мне доказать, что он…       — Не будь глупой, — прервал её Северус.       — Ну же, Северус, дай девушке договорить, — сказал министр со странной хитрой улыбкой. — В конце концов, она была у мистера Малфоя… сотрудником… задолго до того, как стала твоей… коллегой.       Шёпот Снейпа был гораздо более предупреждающим, чем был бы крик.       — На что ты намекаешь, Грегор?       Гермиону поразило напряжение в воздухе и явная враждебность между мужчинами. Его течение было настолько сильным, что, казалось, могло полностью поглотить её.       Спустя несколько напряжённых мгновений Юстинов пожал плечами.       — Безусловно, то, что мисс Грейнджер провела много лет в качестве работника Аглист, является уникальным преимуществом. Кто лучше неё сможет добыть доказательства, необходимые для обвинения?       — Это слишком опасно, — сказал Снейп. — Пошлите кого-то, кто специализируется на работе под прикрытием, у кого есть опыт, достаточный для подобной операции. Не её.       — Это потребует значительных ресурсов со стороны Министерства. — Юстинов изучал свои ногти. — Почему я должен об этом беспокоиться?       У Снейпа дёрнулась щека.       — Потому что это правильно, — сказала Гермиона, но ни один из мужчин не обратил на неё внимания: Снейп продолжал смотреть на министра, который, в свою очередь, уставился на свои ногти.       Наконец, Снейп спросил:       — У тебя есть омут памяти?       — Конечно, — ответил Юстинов.       Северус посмотрел на Гермиону и сказал:       — Воспоминание, когда ты впервые увидела Люциуса в Аглист.       Её живот связался узлом. Пришло время заплатить за всё, но девушка не переставала удивляться, насколько большой будет цена. Министр не казался ей заслуживающим доверия. Гермиона посмотрела Снейпу в глаза, и, несмотря на все причины, что-то в них успокоило и убедило её. Она подняла палочку к виску и вытянула доказательство, которое так хотел министр.       Воспоминание закрутилось в глубине каменного омута памяти, когда Гермиона объясняла:       — Вы, конечно, узнаете мистера Малфоя. Другой человек — Генри Гарнье, являвшийся исполнительным директором Аглист.       Пока министр просматривал воспоминание, девушка пыталась подавить своё собственное воспоминание той ночи. Голос Люциуса отдавался в голове, тёмный и искажённый, и Гермиона почувствовала его холодный восторг от того, что магглорождённая открыла средство уничтожения себе подобных. Она подпрыгнула, когда Снейп сжал её плечо, но прежде чем девушка смогла выдавить благодарную улыбку, министр заговорил.       — Очень жаль, что Визенгамот объявил воспоминания недопустимыми в качестве доказательств, — сказал он, поджав губы. По его тону было понятно, что при возможности мужчина был бы вместе с Гермионой на стороне обвинения против Люциуса. — Я полагаю, что таинственный случай в лаборатории произошёл вскоре после этого инцидента?       — Верно, — ответила девушка. — Я предоставила полный отчёт Кингсли после этого… случая. Министерство никогда не наводило справки об Аглист?       — Эта информация под грифом, — произнёс министр. Он снова открыл папку и просмотрел несколько бумаг. — Вы устроились на работу в Хогвартс после ухода из Аглист?       — Да.       — И там вы начали работать с младшим мистером Малфоем?       — Да, — сказала Гермиона, нахмурившись. — Но Драко не имеет ничего…       — Отец никогда не пытался связаться с вами через сына? — спросил Юстинов.       — Нет, конечно нет.       — За исключением обычного приглашения на ужин в Малфой-мэнор, — пояснил Снейп.       Гермиона повернулась к нему и покачала головой.       — Но… Драко не мог знать… — начала она, но её речь прервалась, когда девушка вспомнила, как заинтересован он был в её присутствии на рождественском балу.       Гермиона сжала кулаки, когда вспомнила картину из недавнего кошмара. Что ответил Люциус, когда девушка сказала, что у него нет никакого отношения к Хогвартсу?       «Бред. Здесь мой сын».       Гермиона снова покачала головой, чтобы развеять тёмный туман сомнений.       — Драко не имеет никакого отношения к Аглист, — заявила она.       — Очередное совпадение? — спросил Юстинов.       — Именно.       Он повернулся к Снейпу.       — Похоже на то, — предложил Снейп. — Он устроился на работу за несколько лет до мисс Грейнджер, и есть признаки того, что отношения между отцом и сыном несколько напряжённые.       Министр забарабанил пальцами по столу.       — Самое убедительное доказательство может быть получено лишь при помощи искусно помещённого шпиона в Аглист, — сказал Снейп.       Несмотря на то, что мысль об этом наполняла её ужасом, Гермиона должна была признать, что она была прекрасной кандидатурой.       — Это может потребовать месяцев, Северус… даже лет, — ответила она. — У нас нет столько времени. Если бы я вернулась в Аглист…       — Нет.       — Люциус теряет терпение, — взмолилась Гермиона.       — Тогда нам нужно найти способ успокоить его, пока Министерство не сможет действовать.       — Но как? — спросила девушка, ища какой-либо метод, чтобы остановить исследования в Аглист. — Возможно, я могла бы… воссоздать… некоторые записи и предложить их в обмен на безопасность моих родителей. Если бы я кое-что изменила, то потребовались бы месяцы, чтобы обнаружить расхождения.       — Слишком легко, — ответил Снейп, качая головой. — Люциус не дурак, он точно заподозрит, что ты не предоставишь ему ничего по-настоящему полезного.       Министр прочистил горло.       — Мисс Грейнджер, ваши воспоминания кажутся удивительно яркими. Почему бы не предложить некоторые из них?       От мысли об этом её разум закружился.       — Никогда! Я бы сначала стёрла себе память! — Она повернулась к Снейпу за поддержкой, но обнаружила его взгляд далеко, будто он что-то высчитывает. — Нет, Северус. Это не вариант.       — Без сомнения, Люциус уже думал о том, насколько ценны твои воспоминания, — сказал он, заставив её задрожать. — К счастью, существует большой риск нанести вред, когда кто-то пытается силой извлечь нечто столь деликатное. Полагаю, это единственная причина, по которой Люциус до сих пор не сделал этого.       — В таком случае, — начал Юстинов, — он, определённо, будет этому рад.       — Нет, — снова возразила Гермиона. — Мы не можем рисковать такой информацией.       — Возможно, не в том виде, как сейчас, — ответил Снейп. — Но если воспоминания были бы изменены, риск был бы незначительным.       — Ты только что сказал, что он не дурак, Северус, — напомнила ему девушка.       — Изменённые воспоминания легко отличить.       — Это правда… практически во всех известных случаях.       Министр засмеялся.       — Так ты слышал о Реми, не так ли?       — Каком Реми? — спросила Гермиона, когда Снейп не ответил.       — Старый французский волшебник — Реми Ниссанте, — объяснил Юстинов. — Причина того, что воспоминания, по сути, не являются больше допустимыми в качестве доказательств.       Снейп уточнил:       — Он может изменять воспоминания так, чтобы их нельзя было отличить от настоящих. Отдел Тайн провёл годы, пытаясь понять его методы, но безуспешно. Это был прирождённый дар, который невозможно воспроизвести.       — Что с ним случилось? — спросила Гермиона.       — Его сослали, когда Министерство посчитало его навыки слишком опасными.       — Это бабушкины сказки, мисс Грейнджер, — сказал Юстинов. — Ничего больше.       — Боюсь опровергнуть тебя, Грегор, — ответил Снейп тоном, противоречащим его словам, — но я видел, как он работал.       Нахмурившись, Юстинов задал вопрос:       — Как это возможно? Никто не мог найти его минимум три десятилетия. Он всё ещё жив?       Снейп пожал плечами.       — Он был, пятнадцать лет назад, — сказал он. — Дамблдор поддерживал с ним контакт во время войны.       Гермионе стало интересно, как использовал изменение воспоминаний в войне Дамблдор, и поняла, что возможностей было бесконечное множество, что немного тревожило. Моральные рассуждения исчезли из её головы, когда девушка обнаружила, что оба мужчины смотрят на неё в ожидании.       Она не знала, как изменялось воспоминание, но процесс, несомненно, содержал его извлечение из памяти, мысль, о чём послала по ней холод. Её взгляд нашёл открытую папку на столе министра. Гермиона смотрела на фотографию родителей, как её мать наклонила голову и смеялась с отцом. Узел в её животе затянулся. Какой у неё был выбор?       — Если… если воспоминания будут тщательно изменены, — сказала девушка, — тогда, полагаю, я могу предложить их Малфою в качестве залога за безопасность моих родителей. По крайней мере, это позволит нам контролировать исследования в Аглист, пока Министерство заводит против него дело.       — Тогда решено, — ответил Юстинов, закрывая папку. Они встали, чтобы уйти, но он продолжил: — Мне нужно поговорить с тобой наедине, Северус. Вы можете подождать снаружи, мисс Грейнджер. Это займёт всего лишь мгновение.       Снаружи ожидала секретарь министра, и Гермиона улыбнулась, когда пухлая ведьма предложила ей чай.       — Спасибо, эм… — пробормотала она, ища табличку с именем.       — Милдред, дорогая. Милдред Гиббонс, но все зовут меня Милли.       — Спасибо вам, Милли. Я Гермиона.       — Ох, конечно же я знаю, кто вы, — ответила секретарша, подмигивая. — Не каждый день к нам наведываются герои войны. Тем более двое за раз!       Гермиона взяла бумажный стаканчик с крепким чаем и похвалила замысловатый узор на чайном полотенце.       — Когда достигнешь моего возраста, тебе тоже будет нравиться делать подобные вещи, — сказала Милли. В её глазах возник отдалённый яркий огонёк, когда секретарша посмотрела на закрытую дверь в кабинет министра. — Конечно, у вас есть более… интересные… вещи, чтобы занять время.       Гермиона была слишком взрослой, чтобы краснеть, как школьница, поэтому она проигнорировала намёки Милли — так же, как и жар на щеках — и сменила тему.       — Мы ценим то, как быстро вам удалось устроить встречу c министром.       — Была рада помочь, дорогая. Больше для себя, нежели для министра. Готова поспорить, — начала Милли шёпотом, придвигая к Гермионе тарелку с печеньем. Несмотря на свою ненависть к сплетням, Гермиона не смогла удержаться от того, чтобы ближе наклониться к столу, когда Милли подалась вперёд.       — Почему вы так говорите?       Кивая в сторону министерской двери, Милли ответила:       — Здесь много людей, которые предпочли бы видеть в этом кабинете Северуса.       Гермиона моргнула.       — Северус? Министр Магии?       Милли кивнула.       — И я не думаю, что министр не знает об этом.       С противоположной стороны двери раздался звук повышенных голосов.       — … непрофессионал…       — … есть работа…       Она попыталась определить, какой голос принадлежит Снейпу, напрягаясь, чтобы услышать больше.       Милли понимающе улыбнулась.       — Видишь?       Гермиона нахмурилась. Они были довольно изолированы в Хогвартсе, но всё же… Снейп в роли министра Магии — это казалось натянутым.       — Вы правда верите, что он может баллотироваться в министры, если захочет?       — Баллотироваться… и выиграть, — ответила Милли. — Я была бы удивлена, если ему ещё не поступало таких предложений.       Гермиона вспомнила, как на балу у Малфоев к нему относились, как к знаменитости. Возможно, Милли была права. Тем не менее, казалось, что его не привлекало всё это внимание, и девушка всегда думала, что ему больше по душе тихая жизнь. Но, возможно, она лишь проектировала свои собственные предпочтения.       Дверь кабинета министра открылась. Снейп был в ярости, но быстро развернулся и закрыл дверь, опустив голову. Когда мужчина подошёл к столу Милли, то снова был спокоен.       — Милли, любовь моя, бесконечная благодарность тебе за то, что организовала встречу так быстро, — сказал он.       Гермиона не могла решить, что шокировало её больше: хихиканье Милли или милый темперамент Снейпа.       — Обращайся в любое время, Северус, — ответила Милли. — В любое. И вот подробности другого дела, которое ты просил устроить.       Она протянула ему конверт, кивнув головой в сторону Гермионы с заметным недостатком тонкости.       — Восемь или девять? — спросил Снейп.       — Восемь, — ответила Милли.       — Прекрасно.       Его улыбка была настолько очаровывающей, что Гермиона почувствовала редкий и совершенно неуместный укол ревности, когда он добавил:       — Я пропал бы без тебя, Милли.       Гермиона могла лишь представить, насколько нелепо выглядело выражение её лица. Снейп ухмыльнулся и предложил Гермионе руку.       — Пойдём? — спросил он.       — Конечно. — Кивнув Милли, она присоединилась к мужчине у двери и нахмурилась, увидев конверт у него в руке. Он лишь поджал губы, когда увидел, что девушка на него смотрит.       Когда они пришли утром, Министерство пустовало. Сейчас же коридоры заполняли большие толпы волшебниц и волшебников. Множество из них останавливалось, чтобы поговорить со Снейпом или пожать ему руку. К тому времени, как они вернулись в атриум, Гермиона не могла не задаться вопросом, почему он вернулся в Хогвартс, когда мог наверняка получить любую желаемую должность в Министерстве.       Несмотря на отвлечение, уже скоро её мысли вернулись к предстоящему разговору с родителями. Гермиона беспокойно пыталась застегнуть мантию и представить их реакцию на то, что к ним будет приставлена пара министерских охранников на протяжении всего обозримого будущего. Но, по крайней мере, они будут в безопасности.       Гермиона остановилась у зоны аппарации и положила руку на плечо Снейпа.       — Спасибо, Северус.       — За что?       — За всё… За то, что заставил министра послать авроров к моим родителям, что убедил его в намерениях Люциуса, что помогаешь мне исправить то, что я наделала, — девушка вздохнула и добавила: — За то, что врёшь ради меня.       Мужчина нахмурился.       — Я лгал и по гораздо менее достойным причинам, — ответил он. — И тебе пора перестать винить себя за ситуацию в Аглист.       Прежде чем Гермиона смогла опустить голову, Снейп взял её за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом.       — Серьёзно, Гермиона, — продолжил мужчина настойчиво. — Если бы ты не раскрыла этого, то это сделал бы кто-то другой. И сомневаюсь, что они бы так обеспокоились.       Гермиона кивнула, благодарная за его точку зрения и поддержку.       — Спасибо, — прошептала она.       Девушка не знала, сможет ли когда-либо выразить, какое облегчение она испытывала от того, что мужчина был на её стороне.       — Не благодари меня пока… Следует ещё многое сделать.       Сделав глубокий вдох, Гермиона приготовилась к следующему затруднению.       — Увидимся вечером в Хогвартсе. Мне нужно позвонить родителям и найти способ объяснить им, почему за ними скоро будут присматривать волшебники.       Снейп нахмурился, сжав губы в линию. Даже не вдохнув, он выпалил:       — Ядолженпойтистобой.       Гермионе потребовалось время, чтобы понять, что он сказал. Понимание оставило её безмолвно смотреть на мужчину, открыв рот.       — Авроры компетентны, но, в конце концов, они лишь работники Министерства, — пояснил Снейп, поднимая подбородок. — Нужно выполнить несколько заклинаний так же, как поставить некоторые сложные защитные чары на дом твоих родителей и их собственность.       — Хорошо, — ответила Гермиона, но не стала упоминать, какое количество защитных чар она использовала, когда они искали хоркруксы. Девушка была уверена в способности защитить дом родителей, но обеспокоенность мужчины отвергла любое желание проявить свои способности. Мысль о том, чтобы взять Снейпа домой к родителям, заставила Гермиону занервничать, делая её голос немного задушенным, когда она предложила использовать министерскую каминную сеть, чтобы попасть в Косой Переулок.       В Дырявом котле Снейп сел за столик в дальнем углу, пока Гермиона вышла в маггловский Лондон в поисках телефонной будки. Несколько мгновений спустя она вернулась, договорившись встретиться с родителями через час.       — Они были дома, — сказала девушка. — Я сказала, что мы будем в три часа. Это недалеко. Конечно, ничего недалеко, когда ты можешь аппарировать, не так ли? Они живут в Марш Гиббен. Это в пригороде Байсестера. В Оксфордшире. Недалеко от их дома есть маленький парк. Мы можем аппарировать туда и дальше прогуляться. Там красивая местность. Им там нравится. Так что… да… три часа. — Она прочистила горло и хлопнула в ладоши.       Снейп придвинул к ней свой стакан. Небольшой глоток огневиски обжёг девушке горло. Она надеялась, что то же самое он сделает и с её нервами.       — У нас будет достаточно времени, чтобы выполнить необходимые заклинания до прихода авроров, — сказал мужчина. — Когда мы вернёмся в Хогвартс, я поговорю с Альбусом и посмотрю, может ли он соединить нас с Реми.       Гермиона кивнула и посмотрела сквозь бар. Тревога наполнила её, когда она подумала о том, на что согласилась и об опасных воспоминаниях, которые должна будет создать.       — Расскажи мне о своих родителях, — попросил Снейп.       Он, определённо, хотел отвлечь её, и девушка с радостью сменила тему.       — Они стоматологи, — ответила Гермиона, будто простая фраза могла рассказать ему о них всё.       Снейп закатил глаза.       — Ты единственный ребёнок в семье?       — Да, — сказала Гермиона, думая о том, что в этом они тоже были схожи. — Им было почти сорок, когда я родилась… Полагаю, они долгое время пытались завести ребёнка и уже сдались, когда родилась я.       — Как они отреагировали, когда узнали, что ты ведьма?       Она улыбнулась.       — Ну, они оба довольно практичны, поэтому, думаю, они, скорее, испытали облегчение, нежели удивились. Как ни странно, хотя бы это объясняло странные происшествия в нашем доме.       — Какие?       — О, обычные вещи, полагаю. Левитация игрушек; шпинат, превращающийся в спагетти; часы, останавливающиеся, когда приближалось время ложиться спать… — Гермиона загибала пальцы при перечислении. — И потом была загадка с исчезновением ванной. Они потратили небольшое состояние на сантехников к тому времени, как мне исполнилось десять.       Смех Снейпа наполнил воздух и обернулся вокруг неё, как одеяло, посылая тепло по всему телу.       — На самом деле, это довольно ошеломительно для маггловских семей, — сказала Гермиона с улыбкой. — Смею сказать, что их следует предупреждать с самого начала.       Удивительно, что это до сих пор не рассматривалось.       — Ах, полагаю, мы наткнулись на источник твоей следующей кампании, — улыбнулся Снейп.       Гермиона высунула язык.       — Я просто считаю, что должен быть лучший способ предупредить их.       — Несомненно, — согласился мужчина.       — Мои родители хорошо восприняли это… и поддерживали меня. Я знаю, что не всем так повезло.       — Да, — ответил Снейп. — Некоторых магглов приходится долго уговаривать, прежде чем они позволяют своим детям изучать магию. Некоторые отказываются.       Гермиона попыталась представить свою жизнь без магии. Они могли с таким же успехом запретить ей дышать.       — Такие магглы портят их репутацию, — сказала она. — Как те ужасные люди, с которыми жил Гарри.       Рука Снейпа остановилась, оставив стакан на полпути к губам.       Гермиона была слишком потеряна в воспоминаниях прошлых десятилетий, чтобы задуматься, почему он был так бледен.       — Гарри всегда ненавидел возвращаться домой в Суррей летом, на что имел полное право. Его дядя был подлым, а тётя ужасной. — Она покачала головой и вспомнила, насколько холодной была женщина. — Я не понимаю, как кто-то может относиться к своему родственнику так плохо.       — Петунья всегда была склонна к жестокости, — тихо ответил Снейп.       Гермиона нахмурилась от давно забытого имени. Как он вспомнил…       Одного взгляда на его лицо хватило, чтобы девушка почувствовала, будто на неё вылили ведро холодной воды. Как она могла забыть его связь с тётей Гарри?       — Мне жаль, — сказала Гермиона. — Я не хотела… Я забыла…       Его короткий кивок заставил её почувствовать себя ещё более жалко. Снейп провёл утро, противостоя министру — сражаясь на её стороне — и настоял на том, чтобы лично обеспечить безопасность её родителей. В свою очередь, девушка напомнила ему о тех катастрофических последствиях, которые породили его действия. Гермиона прокляла свой своенравный язык. Учитывая время, проведённое им в Мунго, сложно было думать о нём, как о ровеснике Дурслей.       Снейп сделал большой глоток огневиски.       — Это правда, что я никогда не заботился о мальчике, — сказал он. — И всё же мне не доставляет удовольствия то, что у него было жалкое детство.       — Конечно, — сказала Гермиона. — Я не имела в виду… Я не пыталась обвинить тебя.       Она снова нахмурилась, уверенная, что они оба знали, что его вряд ли можно было считать невиновным, но не способная найти выход из того морального зыбучего песка, в котором она блуждала.       — Я полностью осознаю ту роль, которую сыграл в сиротстве мальчика.       Гермиона подумала об ошибках, вине и сожалениях, и из ниоткуда в её голове возникла странная аналогия Дамблдора о рождественском пироге. За короткое время Снейп простил ей преступления против него: украденные воспоминания и ложь, которой она пыталась их скрыть. Тем не менее, сам он потратил десятилетия без отпущения грехов.       — Все делают ошибки, — начала девушка. — Ты как-то сказал мне, что искупление гораздо важнее вины. Посмотри на всё, чем ты пожертвовал ради искупления, Северус. Ты не думаешь, что уже заплатил за свои грехи?       Гнев на его лице должен был испугать её, должен был заставить её колени дрожать под столом. Но, напротив, это лишь вызвало непривычную боль глубоко внутри груди.       Снейп встал и схватил свой пустой стакан со стола. Убийственным шёпотом он сказал:       — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. — Прежде чем пойти к бару.       Гермиона скрестила на груди руки, борясь с уколом от его слов. Не первый раз кто-то огрызался на неё, когда девушка давала непрошенный совет. И вряд ли последний, учитывая её неспособность прекратить их давать. Хмурясь, она подумала, что встревожило мужчину больше: то, что она использовала его же слова против него самого, или что ему сказали, что он был достоин искупления.       Она должна была признать, что было несколько лицемерно настаивать на том, чтобы Снейп простил себя, когда сама Гермиона цеплялась за сожаление, как за спасательный круг. Ещё одной их общей чертой был перфекционизм. Что делало практически невозможным терпеть неудачи и принимать прощение. Они были для себя самыми злейшими критиками.       Снейп вернулся с двумя полными стаканами и неожиданным отсутствием гнева. Он толкнул один из бокалов через стол и посмотрел на девушку, сдвинув брови.       — Некоторые грехи нельзя отпустить, — сказал Снейп, возвращаясь к разговору, будто он и не отходил.       — Несомненно, — согласилась Гермиона, добавив: — Но этот не один из них.       Его ноздри побелели, но прежде чем мужчина смог что-либо сказать, она добавила:       — Возможно, некоторым вещам суждено было случиться.       — Это оскорбление эмпирического мышления, — сказал Снейп. — Звучит подозрительно похоже на то, что сказал бы Дамблдор.       — Спасибо, — поблагодарила Гермиона, намеренно неверно истолковывая колкость. — Хотя директор был слишком занят лекцией о любви, когда мы последний раз разговаривали, чтобы упомянуть о судьбе.       Глаза мужчины расширились, и он быстро посмотрел вниз. Нахмурив лоб, Снейп уставился на свой стакан с виски и вытер оставленное им пятно воды.       — Ты веришь, что нам суждены решения, которые мы принимаем? — спросил он через некоторое мгновение. — Был ли я не более чем пешкой в руках Судьбы?       — Конечно нет, — ответила Гермиона. — Но ты был неотъемлемой частью победы над Волдемортом и не был бы, если бы не одно неправильное решение.       — Лишь одно? — задал вопрос мужчина, поднимая стакан и катая его между ладоней.       — Уверяю тебя, намного больше.       — Сотня? — спросила она. — Тысяча? — Когда он нахмурился и покачал головой, Гермиона лишь пожала плечами. — Не вижу, чтобы кто-то винил тебя за прошлое. У всех было пятнадцать лет, чтобы прийти к совершенно противоположному выводу. Теперь ты единственный, кто отрицает тебя. Все остальные простили тебя.       Снейп сжал челюсть.       — Мёртвые не могут прощать.       — Нет, но живые могут, — сказала Гермиона. — И среди живых Гарри мог бы иметь все основания ненавидеть тебя, тем не менее, он тоже простил тебя.       Мужчина поднял к губам стакан.       — Он даже назвал в честь тебя своего сына: Альбус Северус.       Гермиона сказала это, определённо, невовремя. Её лицо окатил дождь из виски так же, как и одежду, и стол, когда Снейп подавился напитком. Она молча вынула палочку и применила очищающее заклинание.       — Ты… м-м-м… не слышал об этом? — спросила девушка.       — Нет.       Гермиона не хотела улыбаться, но паническое выражение лица мужчины заставило её губы дрогнуть.       — Джинни тоже была удивлена выбором, — продолжила девушка. — Но она сказала, что Гарри был непреклонен. Он поведал ей, что ты был одним из самых смелых людей, которых он когда-либо знал.       Снейп хмуро на неё взглянул и откинулся на спинку стула, скрывая лицо в тени. Гермиона подумала, каково это, когда узнаёшь, что чья-то взаимная неприязнь не была больше взаимной. Однако, у неё было мало времени обдумать это, потому что взгляд на часы показал, что пора идти.       Трактир заполнился народом, и им пришлось расталкивать своих покровителей, чтобы достичь тихого места для аппарации. Рука Снейпа на её спине направила в укромный угол. Её беспокойство по поводу визита к родителям улетучилось от прикосновения мужчины. Гермиона улыбнулась и второй раз за большой промежуток времени подумала, как далеко продвинулись их отношения. Учитывая, как плохо мог закончиться их последний разговор, обмен мнениями лишь подтвердил её суждения. Девушка чувствовала себя ближе к Снейпу.       Что-то подсказало ей, что не только она чувствовала это, когда вместо того, чтобы взять её под локоть для аппарации, мужчина притянул её к себе и поцеловал кончик носа. Гермиона скользнула руками по его груди и поцеловала в губы. Его руки крепче сжались вокруг неё. Когда их губы отстранились, Снейп поднял бровь и спросил:       — Кто-нибудь ещё назвал своих детей в честь меня?       — О да… Сотни, — ответила Гермиона, пытаясь сохранить серьёзное лицо. — За несколько лет после войны «Северус» стало самым распространённым именем в волшебном мире.       — Ты несерьёзно.       Улыбка, наконец, победила.       — Ты прав, вторую часть я придумала, — призналась девушка, вскрикнув, когда он в ответ ущипнул её за причинное место. — Но мне следует предупредить тебя о другом сыне Гарри.       — Не говори мне…       — Джеймс Сириус Поттер.       Снейп поморщился.       — Полагаю, он пойдёт в Хогвартс через несколько лет, — сказала девушка.       — Только не ещё один, — пробормотал Снейп; презрение смешалось с покорностью.       Вместо того, чтобы прокомментировать, Гермиона похлопала его по плечу и крутанулась, дизаппарировав их с лёгким хлопком.