Убийца ворон

      Второго мая погода была неспокойной, на небе бушевали тучи. Холодный ветер носился, свистя по замку, в то время как дождь хлестал по окнам, превращая день в ночь. Тьма заставила проспать множество студентов, но даже шум поспешных шагов не мог заглушить колотящий дождь и свистящий ветер. К полудню небо стало настолько тёмным, что по всему замку пришлось зажечь дополнительные факелы. Гермиона бродила по коридорам, проскальзывая сквозь серые тени. Она моргнула, когда мимо неё молча прошла группа семикурсников, их лица были призрачно бледные в свете факелов.       Это был подходящий день для призраков.       Перед завтраком директриса произнесла мрачную речь, напоминая всем о памятной битве, произошедшей в Хогвартсе пятнадцать лет назад, и что все они были обязаны своей свободой отваге и жертвам тех, кто сражался второго мая. Гермиона смотрела на лица студентов, пока МакГонагалл говорила, но, кроме мрачных кивков некоторых старшекурсников, немногие, казалось, понимали значение этого дня.       «Как быстро мы забываем», — подумала она.       Как легко было успокоиться, почувствовать себя защищёнными в отсутствие опасности. Возможно, именно поэтому празднование юбилея было настолько необходимым — чтобы прошлое никогда не было забыто. Как и в течение последних четырнадцати лет, МакГонагалл лишь произносила речь перед завтраком, чтобы не отвлекать студентов от предстоящих экзаменов. Более крупное публичное мероприятие проводилось в Хогвартсе на второй или третьей неделе июня, когда уже были известны результаты, но до прощального пира.       Выздоровление Снейпа — и его последующее возвращение в Хогвартс — означало, что в этом году людей будет больше, чем обычно, и «Ежедневный Пророк» уже опубликовал расписание предстоящего мероприятия. Приедет министр, чтобы произнести речь, которая обещала быть ещё более длинной и утомительной, чем в прошлом году. К счастью, МакГонагалл и Флитвик уравновесят его помпезность своими речами. До Гермионы даже дошли слухи, что директриса разговаривала с Гарри, но девушка сомневалась, что он согласится выступать в таком публичном месте.       Координация выступлений была одной из немногих задач, с которыми Гермиона не помогала. Она не была уверена в том, о чём думала, когда на совещании в прошлом месяце МакГонагалл предложила ей возглавить комитет, ответственный за планирование этого мероприятия. Организационная задача воззвала к её структурированному уму, и решение было принято ещё до того, как Гермиона успела подумать о напряжении, которое добавится к уже и так переполненному расписанию занятий, работы в лаборатории и факультативов. Но девушка наслаждалась этой нагрузкой и вскоре нашла дополнительное преимущество в таком напряжённом графике. Когда её мысли занимала работа, не было времени задумываться о надвигающихся опасностях, когда ей придётся извлечь воспоминания об Аглист и доверить их незнакомцу.       Было легче доверять Снейпу.       Когда они вернулись из Лондона, он поговорил с портретом Дамблдора и послал сову по последнему известному адресу Реми Ниссанте в Мексике. Как бы Гермиона ни ненавидела ждать и бездействовать, она боялась того дня, когда придёт его ответ. Девушка старалась об этом не думать, не переживать, как много может пойти не так. Снейп был уверен, что план сработает, и у него было гораздо больше опыта в обмане. Странно было сознавать, что часть её веры в мужчину основывалась на его таланте ко лжи, поэтому Гермиона старалась об этом не думать.       Было множество других тем, способных занять её мысли. То, что они все касались Снейпа, не удивляло её, учитывая недавнее откровение по поводу своих чувств. Именно сегодня казалось естественным, что он будет занимать все её мысли. Как она может вспоминать битву и не думать о мужчине?       Будто мысли о нём могли вызвать его присутствие — дверь, ведущая во двор, открылась, и перед ней предстала его промокшая фигура. Обеими руками Снейп провёл по волосам и убрал их со лба. Он махнул палочкой и высушил одежду, прежде чем двинуться вперёд. Несмотря на то, что их разделял вестибюль, Гермиона видела, как поднимаются уголки его губ, когда взгляд поднялся к её лицу.       Сердце Гермионы сжалось. В мгновение его черты изменились, и она видела его словно пятнадцать лет назад, лежащего на полу в Визжащей хижине. Она покачала головой, чтобы избавиться от воспоминания, но это не помогло. Его лицо, искривлённое от боли и совершенно белое на фоне тёмной крови, бегущей по шее и сквозь пальцы. Девушка вспомнила звуки, которые он издавал, пытаясь говорить, и тошнотворный сладкий запах смерти, висящий в воздухе. В тот день она смотрела, как Снейп умирает, или, по крайней мере, так думала. И хотя эта сцена ужасала её, Гермиона не чувствовала никакого особенного эмоционального толчка, никакой печали, помимо обычного сожаления из-за ещё одной утраченной жизни, ещё одного гения, испорченного злом.       Сегодняшний день отличался.       Сегодня Гермиона переживала эти моменты в Визжащей хижине со свежим взглядом и более глубоким пониманием. Наблюдение того, как человек, которого она любит, борется за жизнь — его решимость выполнить свой долг, отдать свои последние вздохи, чтобы Гарри получил информацию, необходимую для победы над Волдемортом, — сжало её лёгкие и толкнуло вперёд.       Она не помнила, как пересекла вестибюль, но внезапно девушка оказалась в его руках, целуя щёки, нос и подбородок. Тепло его тела доказывало, что Снейп из плоти и крови, а не привидение. Спустя пару дрожащих вдохов и тихую икоту Гермиона закрыла глаза и поцеловала его в губы. На вкус он был, как холодный дождь и солёные слёзы.       Безопасность, которую предлагали его объятия, прогнала всех демонов из её головы, и даже в том, как он нахмурился, было больше беспокойства, чем оцепенения.       Снейп взял её за подбородок и вытер слёзы.       — Не плачь, моя глупая девочка.       — Я так рада, что ты не умер, — прошептала Гермиона.       Мужчина нахмурился.       — Как и я.       Он скользнул пальцами по её шее и притянул ближе.       Девушка ждала его губ, но суровый крик прервал их.       — Этого достаточно! — голос директора эхом отозвался от стен. Она поспешила к ним, но остановилась, когда узнала их. — Ох! — выдохнула Минерва. — Я думала, вы — пара студентов.       Она опустила подбородок и посмотрела поверх очков, одна бровь была заметно поднята.       — Это моя вина, директор, — пробормотала Гермиона. Она вытерла глаза, и выражение лица женщины смягчилось. — Я атаковала Северуса… Боюсь, я немного ошеломлена воспоминаниями сегодня.       — Я понимаю. — Директриса изучала Снейпа, сжав губы. — Северус, я… Я прошу прощения за то, что пыталась убить тебя… многократно… пятнадцать лет назад.       Мужчина казался удивлённым.       — Я принимаю твои извинения, Минерва, — ответил он через мгновение. — Кажется, это популярный день для отпущения грехов.       — Тогда улажено. — Она поправила и так хорошо сидящую мантию и, похоже, не хотела встречаться взглядом со Снейпом. — И сейчас, я полагаю, нам следует ещё раз обсудить твою речь на мероприятии в июне.       Снейп вздохнул.       — Как я уже говорил тебе, мне нечего сказать из того, что кто-либо хотел бы услышать. Именно такого бреда я надеялся избежать, когда возвращался в Хогвартс. — Он заглушил её протесты, покачав головой. — Теперь, если ты извинишь меня, я бы хотел пообедать, прежде чем студенты съедят весь суп.       Снейп развернулся и поспешил прочь, предотвращая дальнейшие аргументы.       — Гермиона, разве ты не можешь уговорить его? — спросила директриса, когда они остались вдвоём.       Гермиона пожала плечами.       — Сомневаюсь. Похоже, он настроен избежать всеобщего внимания. Не могу придумать ничего, чтобы он поменял своё решение.       — Разве?       Она проигнорировала подтекст и покачала головой.       — Я хочу, чтобы ты убедила его произнести речь, — сказала директриса. — Используй все имеющиеся в твоём распоряжении средства.       — Минерва, ты директор и его руководитель. Если ты не можешь заставить его, что могу я?       — Мне кажется, это очевидно, — прошипела МакГонагалл, — учитывая твою… позицию… с Северусом.       Гермиона уставилась на неё. Только что директриса предложила, чтобы она использовала свои интимные отношения со Снейпом, чтобы уговорить его выступить?       — Не хочу тебя разочаровывать, — ответила девушка, — но во всей Камасутре нет такой позиции, чтобы изменить решение Северуса, когда он его уже сделал.       Директриса закрыла глаза, вздохнула и покачала головой.       — Уверена, ты найдёшь способ.       Она развернулась на каблуках и ушла, прежде чем Гермиона смогла возразить.       Девушка уставилась ей вслед, уперев руки в бока. Она подумала о том, что сказал бы Снейп насчёт тактики директора, и направилась в Большой зал, чтобы узнать его мнение. Не успела она сделать и шага, как звук хлюпанья заставил её остановиться и повернуться.       Невилл появился из того же коридора, что и Снейп, и, похоже, тоже прошёл через ураган. Сходства на этом закончились. Удивительно, что он мог видеть: та часть волос, которая не прилипла к лицу, застилала глаза. И вместо того, чтобы высушить мантию, как это сделал Снейп, Невилл оставлял за собой ручеёк на полу по мере того, как шёл к Гермионе. Он почесал голову и уставился на неё, будто она была призраком.       Гермиона высушила его волосы и одежду.       — Ты в порядке, Невилл?       — Снейп, — ответил он.       — Ох, нет. — Она провела его к ближайшей скамье и села рядом. — Что он сделал?       — Он… он поблагодарил меня.       — Что? Когда?       — Несколько минут назад, — произнёс Невилл. — Я работал в теплице номер два, когда он зашёл. Я не знал, что сказать, учитывая, какой сегодня день. Я имею в виду, что можно сказать?       Гермиона пожала плечами и покачала головой. Очевидно, она не могла дать совета по этому поводу.       — В любом случае, я подумал, что ему, наверное, нужны ингредиенты для зелий, но он сказал, что пришёл обсудить более серьёзный вопрос. — Невилл снова потёр голову. — Я знаю, что это звучит смешно, но на секунду я подумал, клянусь, что он назначит мне взыскание!       Девушка засмеялась.       — Ох, Невилл. Наверняка твой боггарт изменился за последние двадцать лет. — Когда он не ответил, Гермиона прочистила горло и продолжила: — Так, то, что он хотел обсудить… включало в себя благодарность?       — Да. Он поблагодарил меня за убийство Нагайны и за то, что я заметил, что его портрета нет в кабинете директора.       Гермиона сглотнула и приготовилась к знакомому вкусу вины. Но она была удивлена, что, не считая мимолётного сожаления, вина промолчала.       — Более того, он сказал, что благодарен за то, что я читал ему каждую неделю в Святого Мунго, — продолжил Невилл. — Думаю, некоторые истории зацепили его.       Она улыбнулась и сжала его плечо.       — Молодец, Невилл.       Он уставился в никуда, нахмурив брови.       — Он кажется изменившимся.       — Думаю, потому что ты повзрослел и у тебя изменилось мировоззрение.       — Нет, он определённо изменился. Он кажется… не знаю… менее злым. — Невилл наклонил голову и посмотрел ей в глаза. — Это из-за тебя, не так ли?       — Сомневаюсь.       Хотя у неё не было причин скрывать свои отношения со Снейпом, что-то всегда останавливало её от обсуждения их деталей с Невиллом.       Он внезапно наклонился к ней, нахмурившись.       — Ты… счастлива, Гермиона? Со Снейпом, я имею в виду. Вы счастливы вместе?       Он выглядел настолько озабоченным и обеспокоенным, будто не смог бы успокоиться, пока не услышит правду из первых рук.       Гермиона не видела причин скрывать от него это.       — Да, Невилл, полагаю, мы счастливы. Он всё ещё обожает выводить меня из себя, но также понимает меня, как никто другой. В большинстве случаев он знает меня лучше, чем я сама.       Невилл выглядел сбитым с толку, будто не мог понять, как-то, что она сказала, может относиться к человеку, которого он знал.       — Это отнюдь не идеальные отношения, — пояснила девушка. — Я понятия не имею, куда это всё может привести… и может ли. Но я счастливее с Северусом, чем я когда-либо могла подумать, и намерена наслаждаться этим на протяжении всего времени.       Гермиона старалась не думать, как долго это может продлиться. Признание в своих чувствах Снейпу не увенчалось тем же с его стороны, но и не было отвергнуто, как она боялась. Только время — или Снейп — может ответить на этот вопрос, и оба оставались немы. Девушка заметила, что мужчина изучает её, когда думает, что она этого не видит, но не было смысла спрашивать о его чувствах, пока он сам не будет готов поделиться ими.       — Я рад, что ты счастлива, — произнёс Невилл. — Это всё, что имеет значение, даже если…       — Если что?       Он опустил голову и пробормотал что-то настолько тихо, что она едва могла его слышать.       — Я всегда опаздываю. Джинни. Луна. И теперь ты.       Гермиона подумала о цветущих ночных маках, которые Невилл принёс ей, о намёке Снейпа, что он был заинтересован в более, чем дружбе. Несмотря на утверждение обоих мужчин об обратном, это всё равно не звучало достаточно правдиво.       — Невилл, мы работали вместе почти четыре года. Думаю, что, если бы мы подходили друг другу, что-нибудь уже случилось.       — Я полагаю, ты права, — сказал Невилл. — Просто это сбивает с толку. Я думаю, что мне нравится девушка, но прежде чем я решаю удостовериться в этом, она уже с кем-то другим. Мы с тобой всегда были последними, и я просто думал, что когда-нибудь… если мы не найдём кого-то ещё…       Он пожал плечами.       Ей не нужна была роль утешительного приза, но Гермиона сомневалась, что Невилл имел в виду именно это. Она отмахнулась от комментария.       — Поверь мне, Невилл, — начала она, — когда ты найдёшь ту самую девушку, тебе не нужно будет задумываться, правильный ли это выбор. Ты просто будешь это знать.       — Так было у вас со Снейпом? — спросил он.       — Не совсем. — Гермиона бы не порекомендовала то, как они со Снейпом начали отношения. — Но, я полагаю, так было у Гарри с Джинни.       — И у Драко с Луной?       — Возможно, — ответила она. — Хотя, при всём моём уважении, я думаю, Драко с Луной, скорее, опровергают это объяснение. — Улыбаясь, она взяла Невилла под руку и подняла со скамейки. — Пойдём посмотрим, остался ли там ещё суп?       Гермиона потянула Невилла в сторону Большого зала.       Когда они прошли через массивные деревянные двери, девушка покачала головой и сказала:       — Лучше бы я не вспоминала твоего боггарта. Теперь я не могу перестать представлять Северуса в платье твоей бабушки и этой нелепой шляпе.       Невилл засмеялся, но улыбка застыла на его лице, когда он взглянул на преподавательский стол. Она проследила за его взглядом. Снейп хмуро смотрел на них, его ложка была на половине пути ко рту, а тёмные глаза сузились при виде того, что они идут под руку.       Невилл быстро высвободился и поспешил к дальнему краю преподавательского стола. Гермиона покачала головой и заняла пустое место рядом со Снейпом. Она вернула его тихий взгляд и, когда он медленно поднял одну бровь, сделала то же самое.       — Полагаю, ты показывала Лонгботтому, как рада, что он тоже не умер?       Девушка фыркнула. Снейп не разделял её веселья, но мысль о том, что он ревнует к Невиллу была просто-напросто слишком смехотворной, чтобы воспринимать её всерьёз.       — Это смешно, — сказала Гермиона. — Я давала ему совет насчёт отношений.       Теперь была его очередь фыркать, хоть и немного громче, чем она.       — Тише. — Девушка толкнула его локтём под рёбра и улыбнулась, когда перед ней появилась тарелка с дымящимся супом.       — Тебе больше нечего сказать? — спросил мужчина, когда она опустила ложку в грибной суп.       — Я говорила, как сексуально ты смотришься, когда твои волосы мокрые и взъерошенные?       — Не думай, что можешь отвлечь меня лестью, мадам.       Его суровый тон мог бы быть пугающим, если бы не ухмылка, которую Снейп пытался скрыть.       — Я не могла и мечтать об этом, сэр, — ответила Гермиона. — Кроме того, если бы я хотела отвлечь тебя, то сделала бы это…       Она положила руку ему на колено и скользнула по бедру.       — Гермиона! — Предупреждение исчезло в его стоне.       — Северус? — спросила профессор Синистра с другой стороны. — Всё в порядке?       Он хмыкнул.       — Это всё… суп. Я обжёгся.       Гермиона издала сочувствующий звук.       — Бедный, — прошептала она. — К счастью, у меня есть отличная мазь от ожогов.       Она понизила голос до мурлыканья, давая понять, что эту мазь не найти ни в одной аптеке. Снейп убрал блуждающую руку со своего колена, но больше не старался скрыть улыбки. По мере того, как обеденный перерыв близился к концу, студенты медленно покидали зал и направлялись на дневные занятия. Профессор Синистра ушла, оставив Снейпа и Гермиону одних на конце стола.       — Вижу, ты полна решимости отказаться от всех правил и здравомыслия сегодня, — сказал мужчина.       — Вроде того, — усмехнулась Гермиона. — На самом деле, это твоя вина. Ты начал это, ревнуя меня к Невиллу.       Снейп опять нахмурился.       — Я бы не назвал это ревностью, — ответил он. — Мне просто было… любопытно.       — Ах, да. Любопытно. — Гермиона подняла взгляд к потолку и вздохнула. — Если тебе так интересно, я помогала Невиллу оправиться от шока после твоей речи в теплице номер два.       Он ещё больше нахмурился.       — Если бы я хотел, чтобы это распространилось по всему замку, я бы пригласил Пивза.       Девушка отмахнулась от него.       — Сомневаюсь, что он рассказал кому-то ещё. Он был всё ещё ошарашен, когда я нашла его. Ты не представляешь, насколько это пугает, когда ты ведёшь себя мило по отношению к другим.       — Именно поэтому я стараюсь этого избежать.       Гермиона посмотрела, как директор заходит в Большой зал.       — Говоря о пугающем… Мне сказали, что я должна уговорить тебя произнести речь на юбилейном мероприятии в июле.       Снейп подвинул свой стул, чтобы сидеть лицом к ней.       — Боюсь, ты попросту тратишь время.       — Именно это я и сказала ей. — Гермиона пожала плечами. — Но она утверждает, что моя роль в качестве председателя комитета обязывает меня уговорить тебя.       — Не имело бы значения, даже если бы ты была представителем Визенгамота. Я не поменяю своего решения.       — Я так и думала, — сказала девушка. — Ты, возможно, не поверишь, но она предложила мне использовать нашу близость, чтобы убедить тебя.       Уголки его рта дёрнулись.       — Это несмешно, Северус.       Он наклонился ближе.       — Возможно, я был слишком поспешным в своём отказе, — произнёс мужчина таким низким голосом, что её пульс участился. — Полагаю, ты заслужила возможность хотя бы одной попытки убедить меня.       Она не смогла сдержать улыбки. Её тело само собой придвинулось к нему, пока их носы не были в нескольких сантиметрах друг от друга.       — Боюсь, мне понадобится несколько возможностей, — прошептала Гермиона. — В конце концов, ты невероятно упрямый человек.       — Я не отрицаю этого. — Снейп придвинулся ещё ближе. — Но твоей способности к убеждению более чем достаточно, чтобы…       Раздражённый вздох прервал его предложение. Они одновременно выпрямились.       — Мне придётся разделять вас сегодня?       Снейп поднял бровь.       — Определённо нет, — сказал он. — Профессор Грейнджер просто пыталась упросить меня выступить с речью в июле.       Губы директрисы сжались в линию, будто она сдержала себя, чтобы промолчать.       — Ох, очень хорошо, — сказала она, наконец. — Продолжайте.       — Она должна очень хотеть эту речь, — заметила Гермиона, когда Минерва ушла. Снейп согласился и взглянул на часы в Большом зале. Его ждал класс, полный третьекурсников, но урок Гермионы был лишь через три часа.       — Пойдём, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Я провожу тебя в лабораторию.       — Вообще-то, мне нужно сначала зайти в библиотеку, — произнесла девушка, идя рядом с ним. Она уже давно ждала случая проведать Питти. — И после этого я должна встретиться с маггловским флористом — родственником одной из жертв битвы.       Снейп нахмурился.       — Кого?       — Ты помнишь братьев Криви? Колина и Денниса?       — Миниатюрные магглорождённые?       — Да, — ответила Гермиона. Её улыбка быстро исчезла. — Колин был слишком молод, чтобы сражаться, он не должен был быть там. Полагаю, он проскользнул обратно в хаосе, но не продержался достаточно долго, чтобы увидеть финальный исход.       Когда они шли по Большому залу, каблуки Гермионы стучали по полу, где однажды лежало маленькое тело Колина. Она и сейчас ясно это видела: заплаканные лица людей, собравшихся в небольшие группы, длинный ряд тел посреди зала, огненно-красное небо на рассвете.       Мгновение она не могла дышать. Было слишком много воспоминаний того дня.       Чувство руки Снейпа на её руке вырвало её из воспоминаний. Они остановились у лестницы, и он посмотрел на нее, нахмурившись.       — Уверена, что хочешь сделать это?       — Со мной будет всё в порядке. — Гермиона расправила плечи и кивнула.       — В этом я не сомневаюсь. — Его пальцы скользнули по её щеке. — Больше не будешь плакать?       — Пока да, — ответила девушка. Большего она пообещать не могла.       Шторм помешал старшим Криви добраться до Хогвартса, поэтому они отправили вместо себя свою дочь. Дождь всё ещё барабанил по окнам, и Гермиона была рада, что Минерва отправила лесничего встретить и проводить до замка одинокую гостью.       За исключением мышиных кудрей, Сэнди Криви будто бы была предназначена сыграть роль Динь-Динь в Питере Пэне. Определённо, она была слишком молода, чтобы управлять семейным бизнесом. Гермиона быстро отбросила эту мысль, когда по разговору поняла, что за молодым лицом скрывается пытливый ум. Было ясно, что цветочный магазин в Лидсе был обязан своим успехом именно деловой хватке Сэнди.       — Нас было всего трое… Колин, Деннис и я, — сказала она, когда Гермиона спросила, есть ли у них ещё братья или сестры. — Я самая младшая. Мне было лишь девять, когда Колин умер.       — Мне очень жаль, — прошептала Гермиона. — Я хорошо помню твоих братьев, несмотря на то, что мы не были на одном курсе.       Как и её братья, Сэнди была в восторге от каждого взгляда на волшебство замка. Каждый раз, когда обитатели портрета махали ей, она смотрела на них широко раскрытыми, словно у эльфа, зелёными глазами. Гермиона провела её через Большой зал.       — Они были правы, — сказала Сэнди, вытягивая шею, чтобы посмотреть на молнию, осветившую заколдованный потолок. — Все каникулы мои братья говорили о Хогвартсе и о том, какой он невероятный. Мне всегда было интересно, не преувеличивали ли они. — Она покачала головой и подошла к окнам. — Но он действительно потрясающий, не правда ли?       Гермиона проследила за её взглядом и кивнула. Сквозь завесу дождя было видно озеро, его поверхность пенилась и бурлила из-за шторма, словно котёл с кипящей водой. Будто по сигналу гигантский кальмар поднял щупальцы в воздух и помахал замку. Гермиона улыбнулась, когда Сэнди ахнула. Хогвартс определённо знал, как создать незабываемое впечатление.       — Если я правильно помню, твои братья были в восторге от Хогвартса, — сказала Гермиона.       — Да, — ответила Сэнди. — Это делало каждое лето довольно невыносимым. Её взгляд переместился к гремучей иве, которая щёлкнула ветками в сторону озера, будто пытаясь сбросить дождевую воду на кальмара.       — Я не могла дождаться, чтобы получить своё письмо, — сказала Сэнди. — Я считала дни до одиннадцатилетия.       Гермиона нахмурилась.       — Должно быть, сложно было ходить в маггловскую школу после рассказов твоих братьев о Хогвартсе.       — В начальной школе я думала, что просто выжидаю, — начала Сэнди. — Понимаешь, я знала, что я ведьма ещё с раннего возраста.       — Но… но я думала, что ты маггл!       — Полагаю, да… сейчас, — ответила молодая девушка. — Но я проявляла магию, когда была ребёнком. Когда мне было пять, я играла в саду, пока мама сажала семена. Я взяла одно в руку — кажется это была цинния — и через несколько минут она превратилась в цветок.       — Впечатляюще, — сказала Гермиона. — Могу я спросить…       — Что произошло?       Она кивнула.       — Я точно не уверена, — ответила Сэнди. — Всё прекратилось, когда мне исполнилось девять, когда они пришли и сказали, что Колин мёртв. Я смотрела на маму и папу в тот день, как они просто разрывались на части… — Её голос сломался, и ей пришлось остановиться, чтобы прочистить горло. — Сначала они не поверили. Они думали, что магия спасёт его, сделает его неуязвимым. Они были опустошены. Мы все были. — Она повернулась и встретилась взглядом с Гермионой, её глаза блестели. — Что-то умерло во мне в тот день, я думаю. После этого я пробовала несколько заклинаний, но безуспешно. И моё письмо из Хогвартса так и не пришло.       — Мне жаль, — снова сказала Гермиона. — Я бы хотела сказать что-то ещё, но я знаю, что слова мало утешают.       — На самом деле, я чувствую облегчение, — ответила Сэнди. — Помимо семьи, ты первая, кому я об этом рассказала.       — В таком случае, мне приятно.       Гермиона надеялась, что улыбка скроет её грусть, когда она снова подумала о том, скольких они потеряли во время войны.       — Хочешь увидеть памятник? — спросила Гермиона. — Он будет официально представлен только в июне, но я могу показать его, если хочешь.       — Да, — ответила Сэнди. — Спасибо.       Гермиона привела её в кажущуюся пустой классную комнату и задумалась над своим импульсивным предложением. Директор, возможно, не одобрит то, что она показывает памятник до празднования, но что-то в Сэнди заставило её ослушаться предупреждающего голоса в голове. Снейп был прав: сегодня она, похоже, не особо следует правилам.       Она указала палочкой на угол комнаты и произнесла заклинание. Появился цилиндр из белого мрамора, который так высоко растянулся, что почти касался потолка, а в ширине был такой же, как ёлка в Большом зале.       Сэнди свистнула.       — Он огромный, — сказала она. — Как вам удалось его занести сюда?       — Магия, — ответила Гермиона и улыбнулась, когда Сэнди закатила глаза и сказала:       — О, точно.       Они вместе подошли к монолиту. Зная, что произойдёт, когда Сэнди подойдёт достаточно близко, Гермиона оставила её одну и обошла вокруг памятника, предоставляя девушке личное пространство. Она взглянула на имена волшебниц, волшебников и магических существ, высеченных на основании и, подбадривая себя, шагнула вперёд.       Небольшая часть мрамора размером с тарелку ожила. Она растягивалась и двигалась, превращаясь в лицо, выдвинутое из мрамора.       — Привет, Фред, — прошептала девушка.       Лицо не ответило и лишь одарило её знакомой улыбкой и озорно подняло брови. Оно послало воздушный поцелуй, затем подвинулось и изменилось, пока не превратилось в лицо Ремуса, а рядом появилась голова Тонкс. Они тепло улыбнулись ей, и Гермиона заставила себя запомнить этот образ, чтобы заменить им воспоминание об их безжизненных телах, смотрящих в потолок Большого зала после битвы.       Оба лица снова исчезли в мраморе. Девушка услышала тихое всхлипывание, но прежде чем она отошла, чтобы успокоить Сэнди, появилось ещё одно лицо.       — Здравствуйте, профессор, — сказала она Дамблдору.       Технически он не был жертвой битвы, но они с Гарри боролись за то, чтобы его включили в памятник. Несмотря на все его ошибки — и, оглядываясь назад, она понимала, что их было много — девушка всё равно продолжала верить, что в душе у него были благие намерения, даже если их исполнение имело тяжёлые последствия. Гермиона не завидовала тому, какие решения ему приходилось принимать. И обнаружила, что не может слишком жёстко судить о Дамблдоре, учитывая свой собственный опыт и ошибки, которые она совершила в Аглист. Гермиона была не настолько высокомерна, чтобы предположить, что смогла бы выполнить его роль лучше.       Дамблдор опустил подбородок, и, хотя его лицо было лишь белым гладким мрамором, она могла представить его блестящие голубые глаза. Его очки сползли на нос, и волшебник медленно покачал головой. Гермиона знала, что он бы не хотел, чтобы его оплакивали. Она сделала шаг назад, и памятник вернулся к прежнему виду. Команда волшебников-искусствоведов провела годы, совершенствуя его.       Гермиона обошла статую и присоединилась к Сэнди, которая стояла, уставившись в огромные глаза Колина Криви.       — Удивительно, — прошептала Сэнди. — Прекрасно и ужасно одновременно.       Гермиона кивнула. Она чувствовала то же самое, когда впервые увидела монумент.       — Я думаю, он и должен быть немного ужасающим, — сказала она. — Думаю, день, когда мы не будем тронуты этим зрелищем, будет днём, означающим, что они умерли напрасно.       — Мы не можем этого допустить, — произнесла Сэнди. Она подняла руку и положила её на щеку Колина. — Мы должны помнить их. Всегда.