***
Дождь закончился. Последовала тишина, прерываемая лишь звуком воды, стекающей с её одежды на пол, и отдалённым грохотом грома. Либо шторм только прошёл, либо надвигался. Гермиона открыла глаза и чихнула. «Люмос», — подумала она, и свет вылился из кончика палочки. Комната была серой от пыли. Если бы ей было не до этого, Гермиона бы произнесла короткое очищающее заклинание. Но она решила, что немного пыли не повредит ей. Сейчас ничего не могло повредить. Девушка была в оцепенении. Молния осветила комнату, как строб. В углу стояло провисающее кресло. Гермиона опустилась на гниющую подушку и уставилась в окно. — Нокс, — прошептала Гермиона. Тьма охватила её. На юге окно предоставляло прекрасный вид на приближающийся шторм. Его вид подходил под настроение девушки и соответствовал её безумным мыслям. Если бы только гром стал настолько громким, чтобы заглушить воспоминание о холодном голосе Снейпа… Она нафантазировала себе, что влюблена. Сцена в Аглист повторялась у неё в голове. Её грудь болела. Гермиона вспомнила аргументы, которые использовала ранее, когда пыталась объяснить посещения Снейпом Малфой-мэнора. Были ли они применимы сейчас — стала ли она только что свидетелем действий шпиона? Конечно да. Сегодня он доказал ей широту своих талантов, как и то, на чьей он стороне. Его преданность простиралась не дальше, чем его собственная никчёмная шкура. Разве Снейп не пытался сказать ей, насколько он эгоистичен? Гермиона отказалась в это поверить, отказалась увидеть его кем-то, кроме как трагически непонятым героем, которого она создала, посмотрев его воспоминания. Гермиона задалась вопросом, сколько заплатил ему Люциус. Какую цену они поставили на уничтожение всех магглорождённых? Она закрыла глаза и положила руку на живот. Теперь всё приобрело смысл. Необъяснимые отсутствия, его злость, когда она вернулась в Аглист, его обвинение в том, что Гермиона могла всё испортить. Наконец, девушка поняла: она бы испортила его доступ к деньгам Малфоя. Гермиона была такой дурой, что поверила, что Снейп заботится о ней. Всё это время, что она ловила на себе его изучающий взгляд, все длинные, многозначительные взгляды, когда всё казалось возможным. Гермиона практически убедила себя, что он находится на грани какого-то личного откровения, открытия своих истинных чувств. Её пустой смех пронзил комнату. Гермиона должна была знать. Снейп не изучал свою душу — он изучал её мысли. Каждый нежный взгляд был уловкой. Каждое прикосновение было не больше, чем отвлечением от его истинных намерений — легилименция. Девушка помассировала виски и вспомнила, насколько болезненным было это заклинание в ночь после рождественского бала у Малфоев. Снейп сказал, что в её воспоминания сложно проникнуть без ущерба. Но это было очередной ложью, хитрым способом достать её воспоминания, не боясь быть обнаруженным. Если бы Гермиона не жаждала так его одобрения, то, возможно, задумалась бы о том, как нетренированный человек может быть сильнее квалифицированного легилимента. Она подтянула колени на кресло и прижала их к груди. Книга, которую Гермиона сегодня получила, была ещё одним примером того, насколько она была в отчаянии. Девушка так жаждала доказательства его чувств, что провела связь подарка с обручальным кольцом, убеждённая в том, что Снейп не расстанется с ней. Как наивно. Теперь всё было очевидно — как только её уберут с пути, он просто заберёт чёртову книгу обратно. Как она могла быть такой слепой? Она нафантазировала себе, что влюблена. Конечно, вот и был её ответ. Гермиона наклонила голову в ожидании слёз, которых не последовало. Она не просто нафантазировала себе, что влюблена. Её чувства были другими, сильнее, чем все, что она испытывала ранее. Возможно, именно поэтому настойчивый голос в её голове всё ещё требовал найти другое объяснение. Несмотря на подслушанный разговор, несмотря на всевозможные доказательства против Снейпа, часть Гермионы была против очевидного ответа. Девушка говорила себе, что она умная женщина, слишком мудрая, чтобы влюбиться в кого-то, кто будет настолько бессердечен с её чувствами. Уровень интеллекта не имел значения в любви. Умные женщины всё равно делали ошибки, всё равно доверяли лживым мужчинам, которые превращали их мечты в жалкие, ничтожные вещи. Гермиона, определённо, не будет первой, кто сделал неправильный выбор. И всё же, что-то было не так. Это чувство было слишком знакомым. Гермиона поднялась с кресла и прошла через пустой дом. Каждый шаг поднимал пыль и оставлял чистый след на полу. Она не была в Визжащей хижине больше пятнадцати лет, но ничего не изменилось. Девушка открыла дверь и нашла комнату, в которой смотрела, как Снейп умирает. Молния осветила место на полу, тёмное от его крови. Несколько длинных минут Гермиона смотрела на место, где они оставили его на часы, уверенные в его смерти. Он томился один в жалкой старой хижине без друзей, которые бы его оплакивали, без родственников. Достойная смерть для предателя. Пятнадцать лет назад доказательства против него были неопровержимыми. Снейп выбрал сторону, когда убил Дамблдора, и дал им больше доказательств, когда практически убил Джорджа на Тисовой улице. Гермиона верила доказательствам пятнадцать лет назад. Она верила, что он способен на самые страшные преступления. Ничего не изменилось. Половые доски застонали, когда девушка пересекла комнату и встала над тёмным пятном. Пятнадцать лет назад Гермиона ошибалась. Если ничего не изменилось, была ли она снова неправа? Глаза горели, но сомнение всё равно душило её. Когда была раскрыта правда, его преданность Ордену была результатом одного: Лили. Или, как сказал бы Дамблдор, любовь. Сейчас этого довода не было — Лили не имела никакого отношения к Люциусу, и Орден был расформирован задолго до того, как Аглист стал угрозой. У Гермионы остались те же вопросы, что были ранее. Лгал ли Снейп Люциусу и скрывал это от неё? Или все их отношения были ложью? Был лишь один способ узнать. Гермиона расправила плечи и вышла из покосившегося здания. Дождь пропитал её одежду, но у девушки имелись гораздо более насущные вопросы. Под светом молний она нашла грязную тропинку в Хогвартс и начала подниматься по холму к замку. Пришло время для ответов.Глава 26. ...Укутанный во тьме.
31 декабря 2017 г. в 20:08
Сердце Гермионы заколотилось, а затем замерло, когда знакомый силуэт загородил Снейпа. Люциус прохаживался по лаборатории в нескольких метрах от того места, где девушка стояла за двойными дверьми, не смея дышать. Она достала из мантии палочку, не отводя взгляда от открывающейся сцены.
Не первый раз девушка пряталась в Аглист, подслушивая разговор, который не был предназначен для её ушей. Она думала, что не может быть ничего хуже минут, которые она провела в чулане для мётел, узнав об истинных намерениях Люциуса, касающихся исследований.
Гермиона ошибалась.
— Сейчас меньше конкретики, нежели чем в прошлый раз, — сказал Снейп, пока его перо мчалось по странице открытой тетради, — но команда должна знать, на чём сосредоточить своё внимание.
Он толкнул журнал через стол и сложил руки.
— И это позволит нам изолировать ген магглорождённых? — спросил Люциус, листая страницы.
— Я понятия не имею, — ответил Снейп. — Я никогда не утверждал, что являюсь учёным.
— Нет, ты утверждал, что являешься легилиментом. — Малфой бросил тетрадь на стол. — Возможно, твои навыки не настолько хороши, как ты говорил.
— Мои навыки предоставили тебе больше информации за два месяца, чем вся твоя команда за два года.
— Да, и я заплатил тебе больше, чем им.
Снейп поднял одну руку и стал изучать ногти.
— Если у тебя есть сомнения, я могу умерить свои попытки прямо сейчас.
— Этого не понадобится, — сказал Люциус. — Мои сомнения — результат навыков девчонки, а не твоих. Мне интересно, не отвлекает ли она тебя от нашей цели?
— Как ты прекрасно помнишь, я не терплю, когда меня отвлекают.
— Конечно, — произнёс Люциус, — но я также помню, что у тебя отвратительный вкус относительно женщин.
— Значит, теперь ты находишь её отвратительной?
— Я нахожу её… нуждающейся в покровительстве. — Малфой повернулся, и даже из своего угла Гермиона узнала безумие в его глазах, которое видела во время своего последнего посещения Аглист. — Мисс Грейнджер стоила мне большого количества времени и денег, и, так или иначе, она за это заплатит. У меня есть планы касательно её будущего.
Какой бы леденящей ни была данная перспектива, именно после ответа Снейпа кровь Гермионы застыла.
— Её будущее меня не интересует, — сказал мужчина, — пока твои планы не мешают моей способности вытащить исследование из её памяти.
— Твоё беспокойство отмечено.
— Я серьёзно, Люциус. Больше никаких угроз, никаких глупостей насчёт её родителей. Этот последний трюк может иметь больше последствий, чем ты можешь представить.
— Министр не пугает меня.
— Я имею в виду не только Юстинова, — сказал Снейп. — Она уже хотела стереть свои воспоминания об Аглист.
— Она… она что? — Каблук Малфоя ударил о пол. — Что за безответственное поведение. Я полагаю, ты переубедил её?
— Да, — ответил Снейп. — Но я должен призвать тебя проявить терпение в течение ближайших недель. Когда я закончу с её разумом, у тебя будет достаточно времени, чтобы спросить с неё любую компенсацию, которую пожелаешь.
— Как ты холоден! — произнёс Люциус. — Неужели ты не капли не жалеешь, что она уйдёт?
— А для чего она мне нужна?
Малфой хмыкнул.
— После всех этих месяцев, думаю, ответ очевиден. Наверняка тебе будет не хватать своей нетерпеливой любовницы?
— Совершенно наоборот, уверяю тебя. Спустя все эти месяцы я буду рад возвращению к миру и спокойствию.
— Но она будет несчастна без тебя, да?
Снейп пожал плечами.
— Ну же, Северус. Скромность тебе не идёт. — Люциус ушел из поля зрения Гермионы, но она успела увидеть лукавую улыбку на лице мужчины. — Я слышал, она к тебе привязалась.
— М-м-м.
— Возможно, больше, чем просто привязалась?
— Она нафантазировала себе, что влюблена, — сказал Снейп.
Звук смеха заставил Гермиону подпрыгнуть, потому что был он настолько близко, что лишь толщина двери отделяла её от Люциуса. Палочка нагрелась под пальцами. Она не сомневалась в своей способности проклясть Люциуса, но сражение со Снейпом было другим вопросом.
Девушка не была уверена, что не сможет причинить ему боль или что сможет остановиться.
— Как восхитительно, — пропел Люциус. — Даже ты должен оценить иронию, Северус. Но почему ты не смеёшься?
— Ты ещё не заплатил мне достаточно, чтобы мне казалось это смешным, — ответил Снейп. Он соскользнул со стула и обошёл длинный рабочий стол из нержавеющей стали.
Люциус подошёл к нему и достал журнал.
— Очень хорошо. Утром я отправлю следующую часть денег в твоё хранилище. Возможно, тогда ты разделишь моё настроение.
Снейп пробормотал что-то, что Гермиона не расслышала, а затем сказал:
— Почти полночь, мне нужно возвращаться в замок. Нам следует прекратить эти ночные сеансы.
— Очень скоро мы сможем прекратить их совсем.
Оба мужчины направились к дверям.
— Мы уже близко, — сказал Люциус. — Я чувствую это.
Гермиона отступила назад, сконцентрировавшись на месте назначения, и крутанулась. Ничего не произошло.
Она моргнула, слишком поздно вспоминая об антиаппарационных чарах, окружающих Аглист, — лишь работники и посетители имели возможность свободно аппарировать. Магия Питти позволяла ему преодолеть барьер, как и Добби в Малфой-мэноре. Люциус мало извлёк из войны, если до сих пор по-прежнему недооценивал домашних эльфов.
Звук их шагов побудил Гермиону к действию.
Она сильней схватила палочку и сделала несколько шагов назад, одной рукой опираясь о стену, чтобы не упасть. Её дыхание запнулось, когда их тела заслонили полосу света из лаборатории. Гермиона ускорила шаг, продолжая пятиться. Дверь открылась. Девушка увидела чёрную мантию и завернула за угол. Она летела вниз по коридору и молилась, что мужчины не услышали её.
Всё выглядело иначе, чем Гермиона помнила. Она бежала и смотрела по сторонам в поисках знакомых мест, отчаянно ища выход. Ночь отбрасывала тяжёлые тени, и каждый коридор предоставлял новые препятствия. Девушка почти закричала, когда путь ей перегородила фигура в мантии, лишь потом поняв, что это домашнее дерево. Гермиона услышала позади себя голоса, забегая за очередной угол. Она споткнулась, когда прозвучал оглушительный хлопок, последовавший за вспышкой света. Девушка подумала, что это заклинание, но ещё одна вспышка света осветила коридор, обнаруживая большие окна южного вестибюля и бушующую грозу. И свободу, если Гермиона сможет избежать зевающего охранника за длинным деревянным столом.
Тени стали союзниками Гермионы — тёмными друзьями, которые защищали её. Она направила палочку на охранника. Было довольно неспортивно проклинать кого-то из-за спины, но она оставила приличия. Её тихое заклинание послало луч красного света через вестибюль. Тело охранника на мгновение застыло, и Гермиона заволновалась, что вокруг него было защитное заклятье. Но затем он упал вперёд, как тряпичная кукла, и без сознания растянулся на газете. Она поспешила через стеклянные двери на улицу, не осмеливаясь взглянуть назад.
Второй раз за четыре года Гермиона бежала из Аглист под покровом ночи. На этот раз предательство присоединилось к сожалению. Её лёгкие горели. Путешествие длиной в несколько минут ощущалось, как часы. Наконец, она остановилась у низкой изгороди и оглянулась. Никто за ней не следовал.
Взгляд Гермионы поднялся к зданию, расположенному напротив лесистого склона. Никто бы не мог заподозрить то, что разворачивается в этих невинных стенах. Она попыталась унять дыхание, попыталась умерить дрожь, которая начиналась с рук и распространялась по всему телу. Холодный дождь обжёг её кожу, девушка была рада каждой капле, подняв голову к небу, будто дождь мог смыть воспоминание произошедшего из её памяти. Но это было слишком.
Гермиона убрала мокрые волосы со лба и заставила свои чувства расслабиться для аппарации. В отличие от ночи, когда она покинула Аглист четыре года назад, её разум не колебался о месте назначения. Оно было бы неприемлемо при любых других обстоятельствах, но сегодня Гермиона об этом не задумывалась. Закрыв глаза, она сжала палочку и беззвучно исчезла.
Примечания:
С праздником вас, дорогие читатели.