Убийца ворон

      Гермиона проснулась и услышала голоса, доносящиеся из гостиной. Снейпа и чей-то ещё, слишком высокий для человека.       Питти.       Девушка выскользнула из кровати, всё ещё голая. Питти ещё не приносил им хороших новостей, поэтому неудивительно, что живот Гермионы сделал сальто при звуке знакомого писка. Она поспешила к шкафу и напряглась, чтобы разобрать их голоса.       — Питти сразу же доставил это, профессор, — сказал эльф.       — Спасибо, Питти, — ответил Снейп.       Последовало несколько секунд тишины. Гермиона натянула джинсы и подумала, что Снейп и Питти покинули комнату, но пока она искала кофту, снова услышала их голоса.       — Позже мне, возможно, понадобится твоя помощь, — произнёс Снейп.       — Питти будет честью помочь, сэр.       — Я позову тебя, если понадобится, — добавил мужчина. — На этом всё.       — Но, сэр, требуется ответ.       — Не просто ответ, Питти, а личный ответ.       — Да, сэр.       Гермиона надела выцветший серый джемпер, проигнорировав волосы, и поспешила из комнаты. Снаружи было пусто. Девушка задалась вопросом, не проигнорировал ли Люциус предупреждение Снейпа и не послал ли ещё одну угрозу. Как бы она ни боялась ближайших дней, будет облегчением получить свои изменённые воспоминания. По крайней мере, она больше не будет подпрыгивать при каждом стуке в дверь.       Девушка прошла в кухню, чтобы поставить чайник, но остановилась при виде подноса на столе. Она улыбнулась. Без сомнения, Гермиона была бы сейчас рада завтраку в постель, если бы не неожиданное появление Питти. На столе стояли дымящийся чайник с чашкой и блюдцем, яйца, сосиски, и, как неудивительно, поджаренные до золотистой корочки тосты.       — Выпендрёжник, — прошептала она.       Рядом со столовыми приборами лежала одна единственная роза: её лепестки, как крылья ворона, были настолько тёмными, что практически сверкали. Некоторые женщины — возможно, большинство — считали чёрные розы оскорбительными, но за это время Гермиона полюбила всё чёрное. Она улыбнулась и подняла цветок с подноса. Лишь Снейп мог сделать такой необычный знак внимания после признания в любви. Её губы коснулись цветка, когда девушка поднесла его к носу, чтобы понюхать, и Гермиона в изумлении увидела, как меняется цвет там, где она касалась растения. Он закручивался и плыл, пока все следы тьмы не исчезли, и у неё в руках не осталась безупречная белая роза.       Гермионе не нужно было зеркало, чтобы узнать, что на её лице застыло довольно глупое выражение. Но ей было всё равно. То, что казалось невозможным ещё вчера, сейчас настолько подняло девушке настроение, что даже облака из Аглист не могли полностью заслонить солнце.       Она любила его, и он любил её.       Гермионе никогда не понять, почему что-то настолько простое было настолько сложным для двух умных людей. Если бы не роза, она бы убедила себя в том, что всё это было сном. Но её сны редко хорошо заканчивались. Девушка нашла вазу и приступила к завтраку, который по времени больше походил на обед, прежде чем начать выполнять утомительные задания, намеченные Реми.       Прошло несколько часов, пока Гермиона записала все воспоминания об Аглист. Она начала с прорыва, когда они все пили шампанское, и двинулась назад через множество месяцев гипотез. Её голова раскалывалась, когда девушка бросила перо на тетрадь. Мышцы болели от того, что она сидела, согнувшись над журналом, слишком долго. Гермиона потянулась и с удивлением обнаружила тёмную фигуру Снейпа у дверного проёма. Как долго он стоял там, наблюдая за ней?       — Ты вернулся, — произнесла она, что было очевидно, как и её облегчение.       Мужчина вошёл в комнату и поставил большой кожаный чемодан и несколько книг на стол. Прежде чем Гермиона смогла прочесть их названия, Снейп отчаянно поцеловал её, и она подумала, что он, возможно, тоже задавался вопросом, не была ли прошлая ночь сном. Его пальцы скользнули по её шее. Несмотря на то, что девушка и не собиралась отстраняться, Снейп крепко держал её, требуя сдаться. Как только она подчинилась, он открыл себя для неё: его губы, его сердце, его душа обнажились, и Гермиона выпила их своим поцелуем, требуя большего. Мужчина отстранился как раз, когда она подумала о новом применении кухонного стола.       — Извини, что меня не было так долго, — прошептал Снейп.       — Мне нравится, как ты извиняешься.       Он выпрямился и посмотрел на белую розу.       — Спасибо за завтрак, — сказала Гермиона.       — Я планировал, что он будет более интимным.       — М-м-м… это было бы неплохо, — заметила девушка. — Кажется, я слышала голос Питти. Люциус послал ещё одно сообщение?       — Нет, — ответил Снейп, — хотя мы не можем предполагать, что его терпения хватит надолго. Я говорил с Минервой, и она позволила нам немедленно уехать.       Несмотря на свою уверенность прошлой ночью, Гермиона всё ещё была удивлена, что директриса согласилась отпустить обоих своих профессоров Зельеварения.       — Как ты умудрился уговорить её?       Снейп сел и выглядел, будто ему плохо.       — Речь.       — Речь? — Когда он пробормотал что-то о директоре и гарпиях, Гермиона сказала: — О! Она заставила тебя произнести речь на юбилее?       — Я не нахожу это забавным.       Она прикрыла улыбку рукой.       — Ты выступишь блестяще, — сказала девушка. — Любой, кто может запугать класс первокурсников, не может не впечатлять.       — Почему-то я сомневаюсь, что кто-то захочет слушать лекцию по Зельям.       — Да, но так как это будет первым появлением загадочного героя на публике, представляю, что всем будет интересно тебя послушать, несмотря на тему. — Гермиона заметила, как Снейп отшатнулся, когда она назвала его героем. — Просто говори от сердца.       Мужчина настолько потрясённо на неё посмотрел, что она не могла не засмеяться.       Гермиона подняла руки и сказала:       — Хорошо, возможно, это было не лучшее предложение. Но я правда считаю, что ты сам всё усложняешь.       — И я считаю, что ты слишком сильно наслаждаешься моим страданием.       Девушка притворилась обиженной.       — Совершенно напротив, уверяю тебя. Я с нетерпением жду твоей речи.       — Смелая девочка.       Снейп придвинул чемодан ближе.       Гермиона взяла верхнюю книгу и прочла название:       — «От напоминания до воспоминания: сборник заклинаний».       Её настроение сразу же изменилось.       Мужчина взял книгу у неё из рук и бросил через стол.       — Мы с Питти обыскали всю библиотеку, — начал он, — но я не нашёл ни одного чёртова упоминания об эффектах крупномасштабного извлечения воспоминаний.       — Ох… — Гермиона никогда не извлекала больше нескольких воспоминаний одновременно и не задумывалась об этом. — Возможно, такого никогда раньше не делали.       — Возможно, — ответил Снейп. — Я также поговорил об этом с Альбусом. Он никогда не извлекал больше, чем дюжину за раз.       Девушка задумалась на мгновение.       — Но ты дал Гарри больше в Визжащей хижине!       — Именно.       — Значит, это должно быть безопасно, — рассуждала она.       Снейп покачал головой.       — Если только мы предположим, что я провёл четырнадцать лет в Святого Мунго только из-за нападения Нагайны.       — Ты же не думаешь…       — Я не знаю, — прервал мужчина. — И не хочу оказаться в этой ситуации.       — Хорошо. — Гермиона беспокойно заёрзала. Извлечение воспоминаний было само по себе устрашающим и без подобных заявлений. — Дамблдор предложил что-нибудь ещё? — Кажется, он считает, что объём не должен быть проблемой и что реальная угроза кроется в том, с какой готовностью отдаются воспоминания, а не в их числе.       Снейп выглядел неубеждённым.       — Ты не веришь ему? — спросила девушка.       — Я считаю, что он готов пойти на риски, которые не всегда необходимы.       Гермиона должна была согласиться. И всё же другого выбора не было.       — Уверена, всё пройдёт хорошо.       Снейп убрал волосы с лица и кивнул.       — Я полюбил твой ум, несмотря на то, какие глупости он иногда порождает.       — Подхалим.       — Поэтому я считаю, что мы должны делать перерывы, — сказал мужчина. — Я разработал серию тестов, чтобы удостовериться, что твои способности в порядке.       Гермиона засмеялась.       — Никаких тестов, профессор, я не занималась!       — Если ты почувствуешь любое недомогание, просто скажи мне, и мы прекратим.       — Я бы чувствовала себя более комфортно, если бы ты не был настолько серьёзен.       Снейп потянулся через стол и взял её руки в свои.       — Гермиона, я… я понимаю, насколько это тебя расстраивает, и, если я смогу найти способ избавить тебя от боли, я это сделаю. Если бы были другие варианты…       Его хмурый взгляд упал на тетрадь, где Гермиона записала воспоминания, которые нужно извлечь.       Она сжала его руки.       — Я знаю.       Гермиона тоже тщетно искала любые альтернативные методы остановить Люциуса.       Мужчина покачал головой.       — Боюсь, наше время почти истекло, — сказал он. — Я должен сделать всё, чтобы удостовериться, что тебе не причинят вреда.       — Я буду в порядке. — Она не могла припомнить, чтобы видела его настолько тревожным. — Я доверяю тебе.       Снейп закрыл глаза и опустил голову к их переплетённым рукам. Его губы коснулись её пальцев. Трудно было представить, что эта ситуация была ещё чьей-то проблемой, кроме её. Гермиона была благодарна мужчине за помощь и тронута его заботой. Лишь несколько месяцев назад она пыталась отчаянно скрыть от него этот секрет — Гермиона никогда не ожидала, что мужчина станет её союзником, когда кошмар продолжится. Девушка подождала, пока Снейп выпрямится, и заговорила с гораздо большим энтузиазмом, чем чувствовала:       — Чем раньше мы начнём, тем быстрее сменим дикое шотландское побережье на пляжи Мексики.       Мужчина кивнул и открыл чемодан. Внутри лежали сотни пустых стеклянных флаконов, которые ожидали её воспоминания. К горлу подступила желчь. Гермиона глубоко вздохнула и вспомнила, что Дамблдор говорил о том, что воспоминания должны быть отданы добровольно.       Это будет нелегко.       Первый час был неприятным, но не болезненным. Спустя ещё час голова девушки начала болеть, и к третьему к этому присоединилась тошнота. Как и говорил, Снейп прерывал её и задавал ряд вопросов — от уравнений Арифмантики до названий ингредиентов сложных зелий. Помимо тисков, сжимающих её виски и вибрирующего живота, у Гермионы, похоже, не было больше никаких последствий извлечения большого количества воспоминаний.       Они прервались на ужин и, хотя у Гермионы не было аппетита, ей удалось съесть немного супа под пристальным взглядом мужчины. Она постучала пером по тетради и нахмурилась. Несмотря на их прогресс, осталось ещё больше половины записей. Девушка не была уверена, как долго сможет продолжать, но коснулась палочкой виска и двинулась дальше.       Наступила и прошла полночь. Вскоре стало сложно думать из-за пульсации в голове и, более того, убеждать себя, что Гермиона хочет продолжить. Каждое воспоминание было всё труднее извлечь, чем предыдущее, — факт, который заметил и Снейп.       — Полагаю, ты достигла своего предела, — сказал он. — Мы можем закончить завтра.       — Нет, — мгновенно запротестовала девушка. — Я лучше закончу это сейчас.       Она не представляла себе, что сможет перенести ещё один день, чувствуя себя подобным образом. Гермиона взглянула на список и приказала словам не плавать перед глазами. Было отмечено уже почти три четверти воспоминаний — естественно, было целесообразно просто закончить работу сейчас.       — Ты, очевидно, либо слишком гордая, либо слишком упрямая, чтобы признаться, что тебе больно.       — Я в порядке. — Гермиона зевнула. — Просто немного устала, вот и всё. Возможно, немного чая…       Она практически чувствовала, как Снейп нахмурился позади неё, когда девушка подошла к плите. Гермиона сделала выражение лица нейтральным, несмотря на невидимую силу, сжимающую её череп. Когда она вернулась с чашкой в руке, то чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы взять со стола палочку и перейти к следующему воспоминанию. Пальцы мужчины обвили её запястье, прежде чем она успела коснуться головы.       — Достаточно, — произнёс Снейп. — Я должен настоять, чтобы ты прекратила сейчас же.       — И я должна настоять, что продолжу.       — Это не время для храбрости.       Гермиона наклонилась через стол и взяла его пальцами за подбородок.       — Ох, ты думаешь, что знаешь меня так хорошо, — сказала она и поцеловала мужчину.       — Ты не отвлечёшь меня поцелуем.       Девушка пожала плечами.       — И ты меня не отговоришь. Ну же, Северус, нас ждёт тропический рай в Мексике. Я жду не дождусь увидеть залив и послушать маримбу.       Каким-то образом реальность того, что им предстояло, казалась более устрашающей, когда Гермиона притворялась, что они просто уезжают в отпуск.       Несколько мгновений мужчина изучал её, хмурясь, но её улыбка не угасала. Наконец, он сказал:       — Как только станет больно, ты закончишь, да?       — Возможно, нет.       — Гермиона!       — Я дразню тебя, — ответила Гермиона. — Конечно, я остановлюсь, когда станет слишком больно. Я не фанат боли.       Снейп ещё больше нахмурился, но отпустил её руку и сказал:       — Очень хорошо.       Он склонил голову, чтобы прочесть следующую запись в журнале, а затем сделал пометку на флаконе.       Гермиона пробиралась от одного воспоминания к другому, пока её живот не захотел вернуть суп наружу и голова не закричала в знак протеста. Она постаралась не вздрагивать при виде своей палочки, но каждое воспоминание стало колючим и зазубренным и разрывало её мозг по пути наружу. Несмотря на свои заверения Снейпу, Гермиона просто боролась с болью и не останавливалась, пока последнее воспоминание не было вырвано из её сознания. При любых других обстоятельствах тонкая линия, проведённая через последнюю запись в журнале, оставила бы чувство законченности и гордости. У неё не было энтузиазма ни для одного, ни для второго. Видение девушки стало размытым, поэтому она отвернулась от записей и сфокусировалась на Снейпе. Он засунул последний флакон в чемодан и закрыл его. Звук этого заставил её вздрогнуть.       — Нам следовало остановиться много часов назад, — сказал мужчина.       — Это просто головная боль, мне станет лучше, когда я посплю.       Снейп достал из мантии зелёный пузырек и положил его на стол.       — Это должно помочь.       — Зелье от головной боли?       Снейп замешкался.       — Нет, это ближе к тому зелью, что я давал тебе после Трёх мётел.       — Прекрасно.       Гермиона сделала небольшой глоток.       Мужчина покачал головой.       — Выпей всё.       Она сделала, как он сказал, и, несмотря на боль, попыталась определить ингредиенты. Горечь должна была происходить либо от асфоделя, либо от тысячелетника. Кажется, Гермиона узнала полынь, и действительно, её тошнота начала проходить. Возможно, ещё корень валерьяны?       Асфодель, полынь, корень валерьяны…       Девушка нахмурилась. Три главных ингредиента Напитка живой смерти.       Комната пошатнулась. Гермиона попыталась что-то сказать, попыталась открыть рот, но её движения стали вялыми. Слов не последовало, и даже мысли, казалось, исчезли. Воздух был слишком тяжёлым, чтобы дышать им. Она поплыла по волнам, и звук стал глухим и далёким.       Гермиона бы соскользнула с кресла, если бы Снейп не подхватил её на руки. Он отнёс девушку в её спальню, опустил на кровать и накрыл одеялом. Она слышала его голос издалека, будто он говорил с кем-то в другой комнате. Затем над ней появилось лицо мужчины, и Гермиона стала сражаться за ясность.       Нет!       Слово отдавалось в голове, но туман не позволял его произнести.       Мужчина наклонился вперёд, касаясь губами её уха.       — Ты не можешь презирать меня больше, чем я презираю сам себя, — сказал Снейп. — Возможно, когда-нибудь ты поймёшь, почему так было лучше.       Он поцеловал её в висок, мягко прошептав:       — Помни о лошади.       Затем Снейп встал и сказал кому-то в комнате:       — Я оставляю её тебе.       Сознание ускользнуло, прежде чем Гермиона смогла услышать ответ.