Убийца ворон

      Сначала шум проник в её сон. Резкие, пронзительные звуки, словно ногти по доске или вилка по тарелке; они были настолько высокие, что, казалось, из ушей может пойти кровь.       Так вот, что это была за пытка. Мелодия настолько пронзительная, что Гермиона сойдёт с ума, пообещав что угодно, чтобы избежать её. Её похитители будут разочарованы. Она так легко не сломается.       Гермиона медленно подняла веки. В спальне горел тусклый свет, но тысяча игл заколола глаза. Весь свет шёл от камина, а источником шума был силуэт рядом с ним. Необычное существо, не больше детской куклы. Оно смотрело на огонь и подняло хрупкие руки.       Пламя подпрыгнуло, воя.       Девушка закрыла глаза и снова открыла.       — Питти, — прохрипела она.       Комнату заполнила милосердная тишина.       Эльф запрыгнул на кровать изящно, как кошка, но с гораздо более меньшим весом. Он подкрался к подушке и посмотрел на Гермиону испуганными глазами.       — Питти жаль, что он разбудил мисс.       — Здесь… здесь есть кто-то ещё?       — Нет, мисс, — сказал он. — Профессор Снейп ушёл много часов назад, и Питти должен оставаться здесь, пока он не вернётся.       — Он не вернётся.       Страх схватил Гермиону за горло. Прежде чем мужчина отравил её, он украл её воспоминания. Гермиона закрыла глаза. В каком-то извращённом смысле она полагала, что теперь они квиты. Только его воспоминания не содержали секрет убийства магглорождённых. Она попыталась выпрямиться. Новая боль разразилась в голове, усилившись от Питти, который прыгал вверх и вниз на одеяле.       — Нет, мисс, — оборвал её эльф. — Профессор сказал, вам надо отдыхать.       Гермиона поставила ноги на пол и обхватила голову руками. Даже когда у неё были закрыты глаза, комната отказывалась стоять прямо. Невозможно было определить, как долго продлятся эффекты от Напитка живой смерти, — ей необходимо вычислить дозу по соотношению к её весу, а барабанный бой в её голове делал невозможным вычисление даже простейших уравнений. Также нужно было выпить другое зелье. Разные ингредиенты могут противодействовать этим симптомам, но, не зная формулу зелья Снейпа, она рискует получить более сильные осложнения.       — Мне нужно в туалет, Питти.       Это не было, по сути, ложью. Также Гермионе нужен был план. Возможно, небольшая прогулка ускорит выведение зелья из организма и разбудит её вялый мозг.       Эльф махнул рукой над животом Гермионы, и нужда сразу же исчезла.       — Теперь вам нужно отдохнуть, мисс, — сказал Питти.       — Я достаточно отдохнула, — сказала девушка. — Профессор Снейп взял кое-что, что принадлежит мне, и мне нужно вернуть это.       В руках эльфа появился зелёный флакон.       — Питти, нет…       — Питти жаль, мисс. Но профессор Снейп дал Питти важное задание. Питти должен заботиться о вас, мисс, и делать всё, что вам нужно, и следить, чтобы вы были в безопасности.       Гермиона покачала головой и пожалела об этом. Снейп нашёл единственного эльфа во всём Хогвартсе, который терпел её присутствие, но, казалось, заботился о ней с фанатичной преданностью. Почему вообще мужчина об этом побеспокоился? Если только…       Она нахмурилась и подняла ладонь, остановив руку Питти с флаконом.       — Питти, что именно тебе сказал профессор Снейп?       — Профессор Снейп сказал, что вы будете долго спать, мисс. Но когда вы проснётесь, Питти должен дать вам это зелье, чтобы защитить вас. Профессор Снейп скоро вернётся, после того как закончит важное дело.       Её мысли начали проясняться. Поведение, которое казалось странным вчера, было изучено с новой ясностью. Что-то случилось после того, как Снейп покинул утром комнаты, — что-то ужасное. Всё на это указывало. Он был обеспокоен и уверен, что их время вышло. Мужчина хотел избавить её от боли, но был уверен, что другого выхода нет. Уверен, что это лучший выход.       «Помни о лошади», — сказал он.       В её сознании пронеслось изображение его патронуса, за которым последовала настолько бешеная ярость, что на лбу проступили капли пота. Что бы ни случилось, Снейп оставил её, как препятствие, оставил её позади и держал в темноте — буквально — отравив её зельем, чтобы Гермиона не могла последовать за ним.       До этого ей казалось, что головная боль была сильная, но сейчас же голова пульсировала с каждым ударом сердца. Она в гневе ударила по кровати.       Питти сделал два шага назад, смотря на девушку большими, как тарелки, глазами.       — Что заставляет его думать, что у него есть право действовать так по отношению ко мне? — выплюнула Гермиона.       Питти покачал головой.       — И по отношению к моим чёртовым воспоминаниям! Я выгляжу беспомощной? Некомпетентной?       — Нет, мисс.       — Ох, Питти, когда я закончу с ним, он будет мечтать о ещё четырнадцати годах в коме.       — Да, мисс.       — Где моя палочка? — Девушка взглянула на тумбочку. — Кухня!       Питти выбежал из комнаты и через секунду вернулся с палочкой в руке.       Гермионе нужно было несколько минут, чтобы придумать план. Но Снейп ушёл много часов назад. Что его задержало так надолго? Что, если его план — каким бы он ни был — пошёл совершенно не так, и Люциус…       — Питти, ты можешь отследить, где профессор Снейп, и сказать мне, где он?       — Да, мисс. — Эльф колебался. — Но профессор Снейп сказал…       — Профессор Снейп сказал заботиться обо мне, Питти… исполнять мои потребности. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, где он.       Эльф выглядел расстроенным, но исчез с небольшим хлопком.       Гермиона направилась к шкафу и вместо слишком жаркого джемпера надела белую рубашку. От этого у неё закружилась голова, и хотя желудок был пуст, Гермиона склонилась над стоящим рядом мусорным баком, пока не почувствовала, что голова вот-вот расколется.       Её руки тряслись, когда девушка вытирала рот. Через комнату Питти стоял в дверном проёме.       — Ты нашёл его? — спросила Гермиона.       — Да, мисс. Профессор Снейп в той же комнате, в которой был в тот раз.       — И блондин? Он тоже там?       — Да, мисс.       Девушка стояла на резиновых ногах и засунула палочку в задний карман джинс.       — Мне нужно, чтобы ты перенесла меня туда, Питти.       — Мисс, вам нехорошо, — запротестовал эльф. — Вы должны остаться здесь.       Снова появился зелёный флакон.       — Я в порядке, Питти. Я знаю, что профессор Снейп попросил тебя заботиться обо мне, но сейчас существует гораздо более серьёзная опасность, нежели моя безопасность.       — Но Питти должен…       — Разве я не была тебе хорошим другом?       В глазах эльфа появились слёзы.       Гермиона ненавидела себя за это, но каждая секунда промедления приносила новые ужасные сценарии. Ей нужно было знать, что происходит в Аглист.       — Сейчас мне нужен друг, Питти. Отчаянно.       Лицо Питти скривилось. Его рыдания наполнили комнату таким звуком, от которого самим банши пришлось бы закрывать уши руками.       — Помоги мне, Питти. — Гермиона протянула руку. — Пожалуйста.       — Хорошо, мисс, — пискнул тот, наконец.       Девушка с облегчением вздохнула. Прежде чем эльф взял её за палец, она сказала:       — Можешь аппарировать нас в здание и оставить меня там?       Последний побег из Аглист был близок к комфортному. Лучше для начала избегать лабораторию.       — Да, мисс.       — Прекрасно. Просто сожми мой палец, когда мы будем внутри, хорошо?       Питти кивнул и взял Гермиону за палец.       Девушка была готова к головокружению, но не к давлению, которое сдавило её череп. Питти сжал её палец, и Гермиона оттолкнула в сторону боль, чтобы сфокусироваться на месте назначения: офис Люциуса достаточно далеко от лаборатории, поэтому у неё будет время продумать следующий шаг.       Её ноги коснулись толстого ковра, но стены всё ещё вращались. Комната не изменилась с её последнего визита: огромный деревянный стол, старинная мебель, проклятый Вермеер на стене.       — Спасибо, Питти. — Гермиона убрала палец из хватки эльфа. — Я скоро вернусь в Хогвартс.       Питти кивнул и беззвучно исчез.       Девушка подошла к картине и задумалась, может ли Министерство арестовать Люциуса хотя бы за владение украденной картиной. В маггловском мире подобное нарушение влекло существенный штраф, и, несомненно, было что-то…       Гермиона обернулась, когда позади неё открылась дверь, и потянулась за палочкой в заднем кармане. Но было слишком поздно.       — Экспелиармус! Ступефай!       Заклятия пролетели через комнату слишком быстро, чтобы их мог бы произнести один человек. Её палочка вырвалась из руки и поплыла по комнате. Гермиона попыталась схватить её, но мощное оглушающее заклятье отбросило её назад. Девушка врезалась в стену с достаточной силой, чтобы зубы затрещали. Её шея подалась вперёд, а затем назад. Ужасный удар головы о стену заставил её закрыть рот. В замедленной съёмке, как в кино, Гермиона сползла на пол. Вихрь чёрной мантии заслонил ей взор; подол искусно сшитых брюк поверх ботинок из драконьей кожи. Если бы Гермиона могла двигаться, то собрала бы желчь, которая подступила к горлу и плюнула бы на них. Она прокляла свою беспомощность, прокляла Снейпа за то, что отравил её, прокляла зелье за то, что сделало её такой слабой, что она не могла сопротивляться одному простому оглушающему заклятию. Но, в основном, Гермиона прокляла Люциуса и его жестокую улыбку, которая растянулась по его лицу, когда он присел перед ней.       — Так-так. Что у нас тут? — Грубые пальцы схватили её подбородок и наклонили голову назад, чтобы девушка смотрела ему в глаза. — Реэнервейт, — прошептал он. Гермиона отдёрнула подбородок из его хватки, но его палочка уткнулась ей в щёку и прижала лицо к стене. — У меня есть особое наказание для нарушителей, — сказал Малфой. — Вставай.       Мужчина встал, и Гермиона попыталась сделать то же самое. Он облизал губы, когда девушка не смогла скрыть, сколько усилий ей потребовалось, чтобы сделать это.       — Должно быть, ты устала, моя дорогая. Все те воспоминания, которые ты извлекла, и всё ради меня…       Гермиона ничего не сказала — лишь отвернулась в отвращении. Это позволило ей выиграть время, чтобы найти свою палочку. Наконец, девушка заметила её рядом с открытой дверью. Прекрасно. Если бы она только смогла сократить дистанцию, как-то отвлечь его…       Она затаила дыхание.       «Акцио, палочка», — подумала Гермиона.       Палочка дёрнулась, но девушке необходимо было сделать гораздо больше.       Невербальные заклинания были явно бесполезны. Её подвело не только невербальное заклятье, но и то, что оно требовало большого количестве энергии, которое у Гермионы вряд ли было. Она вздрогнула, когда холодные пальцы схватили её за руку. Её попытки высвободиться не увенчались успехом — равновесие ускользнуло от неё, и Гермиона споткнулась, будто пьяная.       — Тебе, определённо, нужно отдохнуть. — Люциус указал на свой стол. — Присядь.       — Нет, спасибо. — Гермиона не повторит ошибки, которую совершила в апреле.       — Это не просьба, — сказал мужчина, и её желудок сделал сальто. — Я хочу, чтобы ты села на мой стол, как сделала это последний раз, когда была здесь.       — А я хочу, чтобы ты пошёл к чёрту.       Его смех был холодным от безумия. Гермионе нужно было держать язык за зубами. Приятным обыденным тоном Люциус сказал:       — Круцио.       Боль, какую Гермиона не чувствовала пятнадцать лет, прорвалась сквозь неё; извиваясь и поворачиваясь, тысячи ножей вонзились в её плоть и кости. Колени подкосились, и она опустилась на пол. Через секунду Люциус снял заклятие, но Гермиона осталась задыхаться в последнем положении, каком хотела бы быть: на четвереньках у его ног.       — Уже пресмыкаемся?       Он схватил её за волосы и поднял. Она не хотела доставлять ему удовольствия, но всё же не смогла сдержать крика.       Люциус прижал её спиной к себе. Всё ещё держа её за волосы, он откинул её голову. Тёплые губы коснулись её уха. Гермиона попыталась выкрутиться из его хватки, попыталась впиться в его руки и разжать его пальцы. Мужчина сомкнул руку вокруг её живота и потянул обратно. Борьба казалась бессмысленной, но альтернатива была ужасающая. Он крепче сжал девушку и засмеялся, а затем провёл языком по уху.       Каждое прикосновение скручивало её живот, и Гермиона удваивала попытки вырваться. Её ногти расцарапали его руки. Триумф длился недолго и не мог сравниться с местью, когда Люциус сильно прикусил мочку её уха. Плоть разорвалась. К глазам подступили слёзы, но на этот раз она сдержала крик.       Мужчина тяжело дышал ей в ухо, каждое дыхание было словно рёв урагана. Рука в волосах достаточно ослабила хватку, чтобы Гермиона увидела длинный красный след, который он оставил на её плече, вытирая рот о её рубашку.       — Попробуем ещё раз? — спросил Люциус. — Мой стол. Сейчас.       Он отпустил её волосы и толкнул на центр комнаты.       Гермиона сделала шаг к столу, пристально смотря на палочку. Вряд ли у неё будет ещё один шанс. Она побежала в сторону двери. Ею двигал страх, давая ей больше скорости, чем она считала возможным. Ещё несколько шагов, и она будет свободна.       — Акцио, палочка! — крикнула она, подбегая к двери.       Палочка подпрыгнула с пола и полетела к ней. Девушка подняла руку вверх, но что-то было не так — траектория была слишком высокой. Палочка пронеслась над её головой. Она подпрыгнула за ней и увидела, как дверь позади неё закрывается. К тому времени, как она развернулась, Люциус поймал её палочку. Гермиона наблюдала, как мужчина кладёт её в нагрудный карман, и проглотила горькое поражение.       Затем Люциус поднял взгляд, который заставил её колени задрожать.       Гермиона приготовилась к худшему.       — Империо.       Головокружение прошло, и сладкое прекрасное забвение взяло вверх. Страх испарился. Было лишь счастье, и коварный низкий голос, который управлял ею. Она подошла к столу и ничего так не хотела, как сесть на него.       Это было, как плавать по волнам, не заботясь ни о чём в мире, как умиротворение, которое она чувствовала от странной исцеляющей песни Снейпа.       Снейп.       Голос быстро прогнал эту мысль из её головы. Она раздвинула ноги, но руки, которые скользнули по её бедрам были ошибкой, бёдра, которые прижимались к ней, были слишком жестокими. Острые зубы ужалили её шею, и девушка знала, что её должны целовать другие губы. Наконец, прозвучал её собственный тоненький голосок, спрашивая, почему она позволяет Люциусу дотрагиваться до неё подобным образом. Беззаботное чувство начало исчезать, несмотря на то, что хитрый голос становился громче и настойчивей. Наконец, она проигнорировала его, отодвинула в сторону. С признанием вернулись и ощущения. Она закричала, когда боль и разочарование пронзили её тело.       Мужчина поднял голову, и, казалось, его не беспокоило то, что она колотит его кулаками в грудь.       — Оно продержалось недолго, — сказал Люциус. — Но неважно, я предпочитаю девушек с характером. Гораздо приятней смотреть, как они ломаются.       Она подумала о Снейпе и его лошади. Решимость вернулась. Ей необходим было выход — всё не могло быть таким безнадёжным, как она чувствовала. Гермиона не может допустить, чтобы это было так.       Её попытки освободиться от мужчины были встречены с таким же раздражением, какое он мог испытывать от надоедливой мухи. Люциус оттолкнул руки девушки, а затем прижал запястья над головой к столу.       Его свободная рука скользнула под её рубашку и убрала бюстгальтер.       — Знаешь, сколько раз я представлял тебя на этом столе голой подо мной и молящей о пощаде, когда я беру тебя снова и снова?       Люциус улыбнулся, когда её тело задрожало.       — Вряд ли столь же часто, сколько я представляла тебя в Азкабане, гниющем в темноте и молящем о поцелуе дементора, — выплюнула Гермиона.       Его ответ был быстрым. Мужчина сжал пальцы вокруг её горла, а вторая рука сжала её грудь. Гермиона бы закричала, если бы могла вздохнуть.       «Это плохо, это плохо, это плохо».       Его пальцы сжались сильнее, пока в её глазах не начало темнеть. Мысль о том, что Люциус может с ней сделать, если она упадёт в обморок, прояснило мысли Гермионы. Ей нужна её палочка. И был лишь один способ получить её.       — Пожалуйста.       У неё не было голоса, поэтому она беззвучно произнесла слово и попыталась убрать пальцы с горла.       Люциус слегка ослабил хватку.       — Пожалуйста, — прошептала Гермиона. — Я сделаю всё, что скажешь.       — Да, — сказал он. — Да, сделаешь.       Его рука скользнула от её горла к груди.       Гермиона закрыла глаза и очистила разум, сосредоточившись на маленьком кармане, куда он спрятал её палочку. Она скользнула руками по груди мужчины, избегая палочки, и обвила шею. Его было легче обмануть, чем девушка могла бы себе представить. Не колеблясь, Люциус поцеловал её. Если он и понял, что она вздрогнула от отвращения, а не от желания, то ему, похоже, было всё равно.       Её пальцы скользнули по его мантии, намного ближе к цели. Девушка запаниковала, когда Люциус замер, но он поднял голову, смёл всё, что стояло на столе, на пол и вскарабкался между её ног. Гермиона подняла рубашку и выгнула спину в надежде отвлечь его. Это сработало. Она подцепила карман и засунула в него руку. Гермиона почти вынула палочку, прежде чем Люциус понял, что она сделала. Его гневный рёв убедил её действовать быстро. Они сражались за палочку. Девушка схватила холодное дерево обеими руками — одной за верх, другой за низ — и держалась крепче, чем держалась за что-либо в жизни. Она попыталась вырвать её и молилась, чтобы та не сломалась.       Люциус встал на колени и дёрнул палочку из стороны в сторону. Гермиона заскользила по столу. Её руки вспотели, но всё ещё крепко держали палочку.       Мужчина наклонил палочку в её сторону и прокричал:       — Ступефай!       Она ловко увернулась от заклинания. Заклятье прожгло дыру в столе и осыпало её лицо опилками. Гермиона сомневалась, что ей повезёт и во второй раз. Мощным усилием она изогнулась и потянула палочку в сторону.       Её импульс был впечатляющим. Люциус последовал за палочкой, не отпуская её даже когда упал на пол. Ничто не могло заставить Гермиону отпустить её поэтому она последовала за мужчиной и свалилась на его грудь. Несмотря на драку, её пальцы всё ещё сжимали скользкое дерево. Девушка вскочила на ноги и потянула палочку изо всех сил. Но Люциус тоже встал, и перетягивание продолжилось.       Всё закончилось так же быстро, как началось.       Если бы она не была так сосредоточена на борьбе за палочку, то удивилась бы, почему Люциус так неожиданно отпустил её. Но её сердце в триумфе пело, а заклинание уже лежало на губах. Гермиона не видела его кулака, пока он не врезался в её висок.       Мир померк.       Она не была уверена, как долго оставалась в бесконечной пустоте бессознательного состояния. Когда Гермиона открыла глаза, цвет вернулся. И она об этом пожалела. Стены сочились неестественно ярким оттенком жёлтого. Она лежала на полу, но ковёр выглядел по-другому, окрашенный флоурисцентом, который обжигал её глаза и сдавливал живот. Её голова горела, будто на том месте, куда пришёлся удар, начался пожар. Тепло пульсировало по её лицу. За гулом тысяч разгневанных пчёл Гермиона услышала, как Люциус шепчет заклинание, и почувствовала, как связываются её запястья за спиной. Мужчина поднял её и положил лицом вниз на стол. Когда она подумала, что хуже быть не может, — когда её мозг застыл от слов, которые он прошептал ей на ухо о том, что сделает с ней, — когда самая тёмная ночь не могла уже стать темней, сама тьма заговорила из дверного проёма.       — Сколько времени нужно, чтобы налить чёртову выпивку? — спросил Снейп.