***
- Не хотю кашу! – ложка манки прилетает Стиву прямо в лицо. – Не хотю-ю-ю… Капитан Америка вытирает с лица кашу, ловя на себе насмешливый взгляд друга, который сейчас наслаждается зрелищем. Роджерс не понимает, как у трехлетки получается так мастерски вить веревки из всех взрослых в радиусе километра. Дело видимо заключается в фамильном очаровании Барнсов и прелестной внешности дочурки Зимнего, но никто никогда не закидывал Стива манной кашей, оставляя его еще и виноватым в этом. Ух, мерзавец, лезет тут со своей липкой гадостью… - А ложку за папу? – Роджерс использует свой последний шанс, поднося прибор ко рту малышки. - Кто это - папа? – Вайолет смешно морщится, но манку проглатывает. – Ты – папа? - Нет, я – дядя Стив, - поясняет Капитан, между делом, начиная скармливать завтрак Летти. - Папа - это я, - Баки салютует кружкой с кофе, чувствуя себя дико неловко. - Папа, - ребенок словно пробует на вкус незнакомое слово, а потом начинает тараторить, - папа, папа, папа, папа… У Баки едет крыша от этого шума и манки, которая каким-то странным способом оказывается и на нем, но как там говорится? Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало?.. Чертовски правильное высказывание. После завтрака Летти усаживают смотреть мультики, во время которых суперсолдаты могут хоть немного перевести дух. В обычное время вопросы сыпятся из девочки со скоростью пулеметной очереди, а мультфильмы дают полчаса блаженной тишины. Баки достает папку с документами дочери, которую так и не открывал две недели. Здесь есть свидетельство о рождении, ДНК-тест на отцовство и еще пара листов. По спине Зимнего начинают бежать мурашки, когда он видит знакомую эмблему ГИДРЫ в углу листка. Это вполне реально, должна же была Летти откуда-то взяться, но правда кажется слишком ненормальной, чтобы быть реальностью. - Стив, - Баки с каменным лицом передает документы другу. Роджерс читает мелкий ровный почерк, которым исписана бумага, и удерживает себя от желания разорвать все это к чертовой матери. Уж больно это похоже на манию особо ярых заводчиков собак вывести идеальную породу. А Вайолет это тот самый «породистый щенок», который стал плодом генетических экспериментов и искусственного оплодотворения. Звучит это еще хуже, чем есть. - Она все равно твоя дочь, - наконец произносит Роджерс. – А ты ее отец. - Я знаю, но это все… - Барнс морщится, убирая документы обратно в папку. – Надеюсь, она никогда не узнает об этом. - Пап! – Летти внезапно вскакивает, заставляя маленькие хвостики весело подпрыгнуть над плечами. – Хотю писять. Зимний выдыхает, берет дочь за руку, направляясь к розовому горшку. Будни бывшего киллера, что сказать. Но Баки уже прекрасно осознает, что без этого пиздеца жизнь – не жизнь.***
К вечеру начинается самое пекло. У Вайолет поднимается температура, рези в животе и кашель. Девочка надрывно хнычет, сидя на руках у отца, который пытается дать ей лекарство. Но маленькая Барнс капризничает, уворачивается и всячески показывает свой неукротимый нрав. У Джеймса начинают дрожать руки. Он мало спит, он устал, он пиздец как вымотался. И, кажется, быть бездушной машиной для убийств гораздо проще, чем быть отцом. - Ты должна выпить лекарство, чтобы не болеть, - старательно поясняет Баки, пытаясь засунуть ложку в рот ребенку. – Просто выпей. Пожалуйста, просто выпей чертов сироп!.. - Нет! – девочка выглядит болезненно, она начинает плакать и бить ногой, каждый раз стукая отца. – Бо-бо, пап! Да, ясен хрен, что бо-бо, думает Джеймс, стараясь угомонить нервы. Единственным верным решением сейчас кажется звонок Стиву, который хоть как-то мог воздействовать на упрямую крестницу, но Капитан сейчас на задании где-то в заднице мира и вряд ли отвлечется ради того, чтобы накормить ребенка лекарством и уложить спать. Барнс быстро пролистывает список контактов в телефоне, но из всех подходящим является только один номер, владелица которого поднимает трубку через пару гудков. - Какие люди, Барнс, - голос Наташи бодрый и полон иронии. – Насчет косичек мы уже разговаривали. Я не буду тебе помогать их плести, мучайся сам. - Романофф, хоть на секунду забудь о своем цинизме, - почти рычит Баки, аккуратно трогая горячий лоб дочери. – Вайолет, кажется, заболела. Поверь, если бы были другие варианты, я бы в жизни тебе не позвонил. - Это обнадеживает, - хихикает шпионка, а затем становится серьезной. – Какие симптомы? - Она кашляет, у нее болит живот и еще температура, - рапортует Зимний. – А лекарство не запихнуть. - Ладно, Барнс, будешь в долгу, - слышно, как Наташа ходит по квартире. – Приедем с Брюсом через пятнадцать минут. Русская не врет, и меньше чем через полчаса они с Беннером заходят в квартиру Зимнего. Романофф делает чай, а Брюс осматривает малышку, и каким-то неведомым способом уговаривает ее выпить лекарство. Все это время Баки сидит на диване, прикрыв глаза и стараясь не заснуть. Усталость свинцовой тяжестью лежит на плечах, смыкая веки. Желание поддаться сну такое соблазнительное, что Джеймс даже не сразу реагирует, когда Вайолет привычно забирается ему под бок и утыкается горячим лбом в прохладное бионическое плечо. - Пойдешь спать? – спрашивает Баки, приобнимая девочку. - Угу, - невнятно бормочет та, начиная проваливаться в сон. Барнс относит дочь в кровать, заботливо укутывая в одеяло, и включает тусклый ночник, чтобы Вайолет было спокойнее, если она вдруг проснется. Прикрыв дверь, Зимний идет на кухню, где Романофф уже заварила чай и о чем-то мило рассказывает Брюсу. - Она поправится полностью дня за полтора-два, - сообщает Беннер. – Это обычная простуда, ничего страшного. - Разве простуда проходит так быстро? – сомневается Зимний, нутром чувствуя какой-то подвох. - Ну, она же носитель сыворотки суперсолдата, - поясняет Брюс, чуть улыбнувшись, - а значит… - Ты уверен? – перебивает Баки. – Может, ей ничего не передалось? – Зимний не хочет верить в это, но все факты указывают на суровую правду. - Я, конечно, могу взять ее кровь на анализ, но я почти уверен, что в ее ДНК есть сыворотка, - пожимает плечами Халк. – Джеймс, это естественно, если ты приходишься ей биологическим отцом. Это очень херово, понимает Баки, стараясь не выдавать своего волнения. Фьюри уже наверняка знает об этом, но, главное - уберечь дочь от других враждебных организаций, которые были бы не прочь обзавестись таким бойцом в будущем. У Барнса словно что-то щелкает в голове, и он понимает, что во что бы то ни стало он защитит свою семью. Уберегу. Даже ценой собственной жизни.