Тобирама Сенджу

      Мадара его утопит. Вот возьмет и утопит прямо там, где встретил. Не спасет ни улыбка, ни извинения, ни любимая депрессия. Как увидит, так схватит за шкирку и будет долго и старательно трясти. За глупую идею, за идиотские правила, за дурацкую технику и за, биджу его дери, хвост! Длинный пушистый кошачий хвост! И ладно, был бы он жалким хенге, так нет, всё чувствует, зараза, как настоящий.       Первым обновку заметил, разумеется, Изуна. Когда Мадара вернулся с «тайной тренировки» — очередной встречи с Хаширамой, — младший брат сидел во дворе дома и грелся на солнышке, наслаждаясь тем, как трава щекочет пятки, а ветер треплет волосы. Казалось кощунством его тревожить. Увы, пройти мимо не удалось: Изуна пускай и не был сенсором, но всегда знал, когда брат рядом.       Хвосту досталось. Мадаре тоже. Младший Учиха не стал спрашивать «откуда» и «как», а ловил момент, пока можно. Словно мало было восторга Хаширамы, нет, получи порцию от брата. Правда, объятия самого дорогого сердцу человека подействовали успокаивающе, ярость схлынула, позволив вдохнуть полной грудью.       На самом деле здесь нет вины нового друга. Это ведь Мадара применил технику. Казалось бы, в распоряжении Учиха их тысячи, однако огромный выбор был только у тех, кто пробудил шаринган. Мадара его не пробудил, а тот же огненный шар показать не мог. Раз Хаширама — шиноби, то наверняка не так глуп, как кажется на первый взгляд. Что бы ему стоило сложить два и два — техники катона и приметный внешний вид? Нельзя по неосторожности разрушить дружбу.       Но как же обидно. Мадара так долго мусолил технику перевоплощения, тренировал её. Хенге только на первый взгляд кажется простым в исполнении. Например, превращение в животное тоже к нему относится, но требует сосредоточенности, а затраты чакры равны разнице в размерах. Если двухметровый бугай пожелает превратиться в мышь, то очаг у него должен быть немалым. Поэтому хенге практически никогда не используют для диверсий или шпионажа. Какому идиоту взбредет в голову спускать прорву чакры на смену облика? Нет, даже не так. Какой самоубийца полезет в тыл к врагу в облике мыши?       Мадара очень надеялся, что не тянул на самоубийцу-идиота. Он ведь не применял хенге для тайного проникновения или суперсекретного крутого плана. Ему просто хотелось победить в споре. Нет, победа осталась за ним, но, когда он, наконец, вырвался из объятий Хаширамы, чтобы развеять технику и сменить, так сказать, кошачью шкуру на человеческую, произошло непредвиденное. Техника дала сбой.       Хаширама сначала посмеялся, мол, хвост не исчез. Смущенный небольшой оплошностью, Мадара повторно сложил «кай», но… ничего не изменилось. Сложил «кай» еще раз. Не помогло. Тут «кай» сложил уже Хаширама, который, видать, понял, что друг не шутит. Они где-то час складывали ручную печать в надежде развеять остатки хенге. Затем Мадара просто тихо рыкнул, хмуро глянул на по-прежнему улыбавшегося Хашираму и спихнул его в воду. Стало чуть-чуть легче.       Где Мадара мог оплошать — он не знал. Инструкция в свитке была до жути подробной, от него требовалось только влить достаточно чакры. Учиха не шифровали техники, они просто писали с помощью шарингана, а самые основы излагали на общедоступном языке, благодаря чему Мадара смог во всем разобраться. Или не во всем? Может, была какая-нибудь приписка в конце свитка, невидимая для обычных глаз?       За размышлениями он не заметил, как Изуна куда-то сбегал и притащил расческу. На непонимающий взгляд брат хитро улыбнулся и покосился на хвост.       — Не смей, — предостерег энтузиаста Мадара.       — Хвостик надо расчесать~ — пропел младший в ответ, — там колтуны.       Пропустив мимо ушей замечание, что никаких колтунов нет, Изуна с горящими глазами набросился на старшего брата, вознамерившись расчесать ему не только хвост, но и воронье гнездо на голове.       К великому счастью Мадары, хвост издевательств не выдержал и с коротким «пух» развеялся. Остолбенели оба, что старший, что младший. А когда докумекали, Мадара победно вскинул руки, коротко хохотнул и плюхнулся на живот, а Изуна обиженно засопел.       — Верни.       — Неа.       — Верни, ни-сан.       — Ни в жизнь, отото.       Изуна упрямство Мадары не оценил, перехватил расческу поудобнее и с новыми силами ринулся штурмовать шевелюру брата. Но, как назло, колючий ежик не поддавался расческе, а старший Учиха на месте не сидел, норовя уползти прочь. Полз он, к слову, весьма успешно, даже несмотря на умостившегося на спине Изуну. Мадара почти добрался до дверей, когда они вдруг отъехали в сторону, явив взору братьев полы платья. Дети синхронно задрали головы и столкнулись с ласковым взглядом матери. Женщина широко улыбнулась и опустилась на корточки, потрепала младшего сына по волосам, а старшего сочувствующе похлопала по плечу. Честно, если бы на спине никто не сидел, Мадара бы отвернулся, чтобы скрыть проступивший румянец.       — Играете? — Голос Мидори звенел, как колокольчики.       — Ага! — Отрапортовал Изуна, широко улыбнувшись, и пожаловался. — Я хочу расчесать Мадару, а он не дается!       — Правда? — Приподняла женщина брови в наигранном удивлении. — Почему же ты не даешься, Дара?       — Не зови меня так, мам… — Пробормотал старший Учиха. Ему не нравилось сокращение имени, оно казалось каким-то излишне детским. Ему двенадцать, не маленький уже. — А ты надолго? — С надеждой спросил он.       — Нет, — улыбка стала чуть печальной, — завтра я отправлюсь в Танзаку. Это большой и шумный город, там недавно построили красивый величественный замок по приказу даймё. Ваш отец хочет, чтобы я посетила его.       — А можно с тобой? — Почти хором вопросили братья.       — Нет, нельзя, вам надо тренироваться, чтобы стать сильными, — Наставительным тоном произнесла Мидори, помогая Изуне подняться. Следом встал на ноги Мадара, с нескрываемым удовольствием потягиваясь. Младший брат, между прочим, не пушинка!       — Но мы сильные! — Возразил Изуна, скорчив обиженную мордашку. Мадара в этом уверен не был, но тоже хотел отправиться куда-нибудь с матерью, поэтому кивнул.       — Хм, в самом деле? Особенно ты, Мадара. Долго еще будешь пропускать тренировки?       Отец семейства, как всегда, появился, когда не ждали. Он недовольно хмурился, скрестив руки на груди и ожидая ответа сыновей. Однако его грозная аура таяла, встречаясь с ореолом спокойствия супруги.       — Ну-ну, Таджима, — улыбнулась она, — вот подрастут и смогут сопровождать меня.       Мужчина промолчал. Мидори бросила на него короткий укоризненный взгляд.       — Хмпф, для этого они должны тренироваться, — не отступался он от своего, — а они… — Он посмотрел на вытянувшегося как струна Изуну, — …вернее, Мадара пропускает занятия. Смотри, вскоре один дома сидеть будешь, если за ум не возьмешься.       На последних словах Таджима позволил себе улыбнуться уголками губ. Несмотря на славу невозмутимого и жестокого лидера, который держит людей в ежовых рукавицах, рядом с женой он становился непозволительно мягок. Даже пошутить мог. Не привычно ядовито, как перед заклятым врагом, а нравоучительно.       Мадара на замечание тихо цыкнул, но в мыслях действительно наказал уделять больше времени отработкам ката. В кендзюцу он начал сдавать позиции, а наследнику главы клана непозволительно кому-либо уступать. Даже родному брату. Изуна будто прочитал мысли старшего, прищурил глаза и растянул губы в улыбке, мол, попробуй, братец, попробуй, я тебе уступать не намерен.       — Привезешь детям сувениры? — Неожиданно спросил Таджима.       — Конечно, — улыбнулась Мидори, которую вопрос мужа не удивил. — Что бы вам хотелось, Изуна, Мадара?       — Маску демона! — Тут же ответил младший. А вот старший завис.       — Эм… — Чего же ему хотелось? Отчего-то первым на ум пришел Хаширама. Вспомнился их первый разговор у реки. О братьях. — Три… Три небесных фонарика.       Мидори ничем не выдала тех чувств, что всколыхнули слова сына. Таджима едва заметно скривил губы. Изуна склонил голову на бок. Он всегда хорошо улавливал чужое настроение, поэтому сейчас искренне недоумевал, почему оно вдруг у всех переменилось.       — Ни-сан, что за небесные фонарики такие?       Мадара фыркнул и взъерошил младшему волосы.       — Потом расскажу!       Обязательно расскажет. И они запустят их в небо вместе. Всей семьей. В память о братьях.