Тобирама Сенджу

      Танзаку оказался не таким шумным и оживленным, каким помнился по сериалу. В первую очередь он запомнился тем, что в нем останавливалась Тсунаде Сенджу, известная не только как величайший медик и саннин, но и как любительница азартных игр и выпивки. Город по определению должен был являться центром веселья, славиться игральными заведениями и барами, но предстал в свете традиций, красочных фестивалей, любопытной культуры и ярких строгих костюмов. Он казался китайской, а не японской сказкой, и очаровывал искусной архитектурой.       Что удивительно, на улицах царил мир. Мир! И это когда каждый клан шиноби норовит перегрызть глотку ближайшему соседу. Когда Тобирама только вошла в Танзаку, она держалась как на иголках. Вдруг нападут? Слева? Справа? Сверху? Снизу? Она шла едва ли не на цыпочках. Добрую половину пути через город ей удавалось скрывать нервное состояние от матери, но, когда из подворотни на нее вылетел смеющийся мальчишка, а она чуть не приставила кунай к его горлу, пришлось остановиться в ближайшей кафешке и переговорить.       Как оказалось, даймё терпеть не мог, когда в крупных городах шиноби устраивают потасовки. А стычки близ деревень вовсе на дух не переносил, мол, если воюете, так давайте без жертв среди мирного населения. Численность армии Страны Огня всяко превышала численность любого клана, потому против неофициальной «крыши» никто не шел. Нет, для шиноби простые люди, разумеется, не помеха, но, завяжись бой, малой кровью не отделался бы никто. Поэтому между кланами и даймё установлен некий нейтралитет и молчаливое соглашение, что в пределах крупных городов погромы недопустимы, а близ деревень — нежелательны. Правитель давил на совесть, призывая не вмешивать простых людей в войну, если они сами в ней не участвуют. Получалось не всегда и не везде, но Танзаку — почти самое сердце страны, поэтому в нем не рисковали устраивать беспорядки.       Тобираму эти новости успокоили, заставили выдохнуть, но настороженно следить за людьми она не перестала. Не доверяла. В конце концов, что мешает опытному и сильному шиноби утащить более слабого в темный угол и расправиться с ним, пока никто не видит? Аканэ неодобрительно качала головой, пыталась растормошить, однако вскоре задумалась о чем-то своем.       Ближе к вечеру они подошли к парадному входу в замок. Вернее, Тобирама приняла это за замок, но, как оказалось, огромное здание оказалось всего лишь самой дорогой гостиницей в городе. И что-то подсказывало, не им снимать в ней комнату. Список расценок, красовавшийся у входа, непрозрачно намекал на размер кошелька, необходимый для отдыха в столь элитном заведении.       Аканэ в самом деле не планировала останавливаться в дорогущей гостинице. Она вещей-то почти не взяла, а денег — самый минимум. Сколько бы муж не грозился отправить её на переговоры с Нара — упаси Рикудо, сидеть еще с ними, беседовать о погоде, облаках и играть в шоги, в которых они собаку съели, — а сам прекрасно знал, дорогая супруга отчалила в Танзаку с важной дипломатической миссией. Глава клана порывался съездить лично, но старейшины вцепились в него руками и ногами, а разгоревшаяся на востоке страны очередная война не позволила отвлечься от руководства клана, поэтому дипломатия легла на плечи Белой Волчицы.       По мнению некоторых ветеранов клана, Аканэ выносила людям мозги не только буйным нравом, но и ослиным упрямством. Посему никто не удивился, когда договор с наместником исчез на следующий день после того, как женщина покинула селение, прихватив с собой дочь.

***

      Многоуважаемый заведующий самой большой гостиницы города нервно заерзал на стуле под пронзительным взглядом не менее многоуважаемой госпожи и попытался как можно незаметнее перевести дух. К несчастью, его попытка восстановить душевное спокойствие не осталась незамеченной, и громилы-телохранители невольно вздрогнули, ощутив, как потяжелел воздух. Их страх, в общем-то, был вполне обоснован, их нанимали выпроваживать буйных горожан и наглых торгашей, а не шиноби, которым только дай повод устроить заварушку.       — Говоря откровенно, с текущей ситуацией в городе это невозможно, Аканэ-сан.       — «Невозможно» значит, что вы испробовали все доступные возможности. Вы это сделали, Такаяши-сан?       Вышеупомянутый Такаяши сглотнул, уверенным (он надеялся, что уверенным) жестом поправил очки и в который раз указал на документы, разложенные на столе.       — Нравится вам или нет, по указу нового наместника общая сумма должна быть около тридцати или сорока тысяч. По грубым подсчетам, через два года она поднимется до пятисот тысяч. Считаете, мы по-прежнему можем заключить договор?       — Нарушаете обязательства пятилетней давности?       Заведующий отчетливо расслышал звериный рык и затылком ощутил чье-то тяжелое дыхание, но не рискнул оборачиваться. Все в порядке, телохранители наняты не за грозные силуэты, им по силам даже шиноби задержать… На пару секунд.       — Здесь нет никаких обязательств. Документ и слова — вещи разные. Признаю, мы обещали устроить вам встречу с официальным лицом — представителем даймё — и я приношу извинения, что она не удалась, однако названные мною цифры реальны. Если мы согласимся на условия клана Сенджу, то экономический крах станет вопросом времени.       — «С текущей ситуацией в городе», «по указу», «не удалась». Жалкие оправдания. Указ еще не утвердили окончательно. Встречу можно было перенести. Что до городских проблем… В них, как я знаю, виноваты не наши заклятые враги, так? Так. Какое «неразрешимое» обстоятельство мешает вам нанять нас? Теперь уже не только в наших словах сомневаетесь, но и в силах?       Такаяши умолк и закусил щеку. С этой женщиной невозможно вести дела! За какие только почести представители других кланов «ласково» называют её дикаркой? Покажите ему дикаря, который загоняет в угол одного из самых влиятельных людей в Стране Огня и даже не морщится! Позиция шиноби только усиливает давление, и не подступишься, не упрекнешь за угрозы. Их просто нет! Одни слова и крохи Ки, а он уже готов подписать чертовски невыгодный городу договор, лишь бы отвадить дикого зверя, ступившего на порог.       — Хорошо, но взгляните на это со стороны горожан. Мы, как правило, вводим изменения постепенно, чтобы они не стали неприятной неожиданностью. Если через два года город будет терять по пятьсот тысяч, поднимется бунт. Вы же не предлагаете решать всё кровью, как Учи…       Давление Ки резко усилилось, и мужчина со стоном рухнул на стол. Телохранители рванулись было помочь, но замерли, когда взгляд разъяренной женщиной скользнул по ним. Гостья поднялась из-за стола, одарила болезненно морщившегося заведующего недоброй полуулыбкой.       — Надеюсь, вы пересмотрите свое решение. До следующей встречи, господин Такаяши.       И покинула беседку. У небольшого озерца, разбавлявшего зеленый пейзаж прекрасного сада, она остановилась и огляделась в поисках дочери. Не нашла, прислушалась к ощущениям, усмехнулась.       — Тигренок, а подслушивать нехорошо.       Кусты зашуршали. Тобирама старалась на родительницу не смотреть, всеми силами показывая заинтересованность рыбками в пруду. Аканэ растрепала невозмутимой дочурке волосы и махнула рукой, призывая следовать за собой. Ни к чему злоупотреблять гостеприимством совсем неуважаемого ею человека.

***

      Мама была горазда не только махать кулаками и адовы тренировки устраивать, Тобирама в этом убедилась. От холодного и равнодушного разговора, который ей удалось послушать, холодело в груди. Невольно радуясь своей находчивости и умению держать лицо, Тобирама нервно сглотнула. Вот уж точно, пронесло тогда.       Вместо дорогой гостиницы — небольшое заведение недалеко от горячих источников. Звякнули колокольчики, владелец постоялого двора обернулся и расплылся в добродушной улыбке.       — А, добро пожаловать, Аканэ-сан. Я уже думал, не придете.       — Хой, старик Яко. Как поживаешь?       — Здравствуйте, — коротко поздоровалась Тобирама.       — Славно, внуки недавно приезжали. Вымахали, переросли меня! Но не забывают, заглядывают на огонек. Ох, вы сегодня не одна. Как зовут вашего сына? Что же вы в дверях-то стоите, проходите-проходите. Ваша знакомая, к слову, тоже здесь. Сидит, как обычно, на террасе.       — Ха, помню их. Мелкие были, в ногах путались! — Беззлобно ответила Сенджу, выдвигая Тобираму из-за спины под пытливый старческий взгляд. Девочка вниманию явно не обрадовалась, но вежливо улыбнулась, следуя правилам хорошего тона. — Это моя дочь, Тобирама. Не удивляйся, старик Яко. — Она прищурилась, и владелец постоялого двора коротко кивнул, вняв немому предупреждению. — На сей раз две комнаты: на двоих и одиночную. Ужин на твой вкус, повар ты несравненный. В который раз предлагаю — плюнь на этот Танзаку, перебирайся к нам, ребята на руках носить будут.       — Внуки и по сей день ваши поклонники. — Он рассмеялся. — Вынужден отказаться, мне родная вотчина, хех, по духу ближе. А с вами, юная леди, рад познакомиться. Желаете что-нибудь особенное?       — Нет, благодарю.       — Вот как, ну пускай. Аканэ-сан, наливать саке вам и вашей?..       — Да, только разбавь ей, как обычно. Сколько она там уже вылакала?       — Хм, даже одну не допила. Необычно для нее.       — В самом деле, — Аканэ нахмурилась и повернулась к Тобираме. — Так, тигрица моя, шагом марш наверх в комнату. Будешь опять подслушивать — уши надеру. И никаких свитков, понятно?       Тобирама кивнула, бросила короткий оценивающий взгляд на старика, прищурилась, подмечая его выправку и тихий шаг, и поднялась по лестнице на второй этаж. Матери она решила не мешать, а вот наказом не доставать свитки — пренебречь. Прерывать тренировки только из-за нежданной поездки в другой город в её планы не входило.       Белая Волчица прошла на террасу и не удивилась, когда увидела там темноволосую женщину в красно-черном платье, которая слушала шелест листвы и тихо шептала ему в такт. Рядом с ней стояли нетронутые бутылки саке и две чаши.       — Ты долго, — одними губами произнесла она, когда обернулась. Ни улыбки, ни огонька в глазах, но Аканэ знала — рада. Рада новой встрече.       — Хех, прости уж за опоздание, — Волчица присела и разлила саке по чашам. — Начнем, Мидори?       Учиха бросила на злейшего врага короткий взгляд из-под ресниц и сделала первый глоток.