Знание не всегда дает нам преимущество, порой неведенье – счастье, а знание – ответственность, от которой всякий рад был бы уклониться. Сесилия Ахерн - Клеймо
Несмотря на все происходящее, Кёко продолжала обращать внимание, что президент Такарада оставался довольно спокойным и расслабленным. Сладковатый аромат из курительной трубки все больше заполнял комнату. Кёко не нравился запах цветущей вишни, смешанный с горькостью терпкого табака. Она была бы не прочь открыть окно и проветрить комнату. Будто бы услышав ее мысли, Лори поднялся из кресла и подошел к широкому панорамному окну с дверью, ведущей в сад. Такарада сдвинул дверь до упора, впуская в комнату свежую вечернюю прохладу. — Рен… — начал спокойно разговор президент, смотря в сад. Кёко почувствовала, как аура напряжения окутала актера, стоящего рядом с ней. — Я вижу, ты сделал свой выбор. Пути назад уже нет. - Такарада резко развернулся на месте и уставился в упор на актера. — Знаю, президент. Мы с вами уже об этом говорили, — с возмущением ответил Рен, нахмурив брови. Кажется, ему не понравилось, что его решение поддают сомнению. — Кёко, — теперь президент неспешно двинулся в сторону девушки, смотря ей прямо в глаза. — Сегодняшняя статья стала твоим спасением и твоей тюрьмой. Рен говорил с тобой? — Да. Но что вы имеете в виду, говоря про тюрьму? — стараясь сохранить спокойствие спросила Могами. Хотя слова президента были весьма вызывающими и в некотором смысле даже пугающими. — Нет, не подумай, что сегодняшняя статья упечет тебя за решетку в прямом смысле этого слова, но несколько часов назад ты потеряла единственное, что у тебя было — твою свободу, — в голосе Лори было скорее предостережение, чем поучение. Он прошел мимо Кёко, а затем остановился около Рена и похлопал его ободряюще по плечу. — Впрочем не исключено, что он заплатит гораздо большую цену, — произнес шутливо президент Такарада и даже пару раз хихикнул собственным мыслям. Кёко ощутила вину перед Тсуругой-саном. Пока ей было сложно до конца понять, на что намекает президент в отношении ее самой. Но она отчетливо осознавала, чем пожертвовал ради нее Рен, и как это может отразиться на его карьере. До этого момента Тсуруга Рен не был замешан ни в одном скандале. — Президент, я думаю, все будет куда банальнее, чем вы себе представляете. Да, в первую неделю вокруг нас будет огромный ажиотаж в прессе, но постепенно публика, а вместе с ней и пресса потеряют к нам интерес. Кроме меня и Кёко в Японии полно других звезд, которые волнуют зрителя не меньше. Самое главное, что человек, сделавший те самые фотографии больше не сможет ими воспользоваться и каким-либо образом давить на Кёко и «LME», как впрочем и на «Akatoki» — агентство Фувы Шо, — сказал Рен, а затем взял Кёко за руку. — Мы справимся. — Что ж, время покажет, Рен, — слегка улыбнувшись, подвел итог президент. Слова актера ему понравились, но казалось, что у Лори есть свои козыри в рукаве, которые он пока не собирался доставать. — Меня радует, что ваше спасение, а вместе с тем и «LME», станет для вас приятными хлопотами, а не тяжелым бременем, — довольным голос произнес Такарада, смотря на их переплетенные пальцы. Рен и Кёко оба покраснели, но актер не отпустил ее руки, да и сама Могами не пыталась выдернуть руку. Яширо два раза кашлянул с серьезным лицом, а затем принялся протирать салфеткой стекла очков. — Вы можете идти. Яширо расскажет вам план дальнейших действий. Ваш рабочий график будет идти по плану, но возможны дополнения. Свободного времени в ближайшее время у вас не будет. Кёко, ты продолжишь посещать школу согласно расписанию твоих занятий. Яширо, я попрошу тебя остаться, — дал указания президент и предложил менеджеру сесть в кресло напротив. — Доброй ночи, президент, — с аристократической вежливостью отчеканил Рен. — До свидания, президент Такарада — сказала Кёко и поклонилась, перед тем, как покинуть комнату. До машины, Рен и Кёко шли молча в полных раздумьях. Когда Могами уже хотела открыть заднюю дверь автомобиля, Рен ее остановил. «Ты согласна быть моей девушкой?» — вопрос Рена, прозвучавший в голове Кёко, как острый кинжал, пронзил только что наступившее ее внутреннее спокойствие. Он ждет, по-прежнему ждет ее ответа. Кёко очень нравился Тсуруга Рен, но она всегда была уверена, что они из разных миров, которые едва-едва соприкасаются друг с другом, что само по себе уже удивительно. Могами ни раз тайно мечтала об этом, но всегда понимала, что это невозможно. Вокруг него слишком много девушек, чтобы он вдруг посмотрел на нее больше, чем на просто подопечную. Поэтому она просто наслаждалась тем, что может быть рядом и учиться у него актерскому мастерству. А сегодня Тсуруга Рен сказал, что она ему нравится. Могами с трудом верилось в это, верилось в то, что он испытывает к ней чувства. Червь сомнений гложет ее с того самого его признания, ведь он может просто притворяться, чтобы помочь ей… Роль… наверняка это просто роль, которую он принял, чтобы спасти ее, агентство "LME"… Но тогда зачем ему ей помогать, ведь он рискует своей карьерой и репутацией? — Я согласна… — тихо заговорила Кёко. — Я согласна быть вашей, Тсуруга-сан. Ошарашенный таким внезапным ответом, он сначала хотел ее поцеловать, но его остановила камера, установленная прямо над входной дверью, поэтому он просто ее крепко обнял. Им стоит быть осторожными и не выставлять свои отношения на всеобщее обозрение. Скорее всего актер в те секунды думал именно об этом. — Поехали домой, — тихо прошептал Рен на ушко Кёко. — А Яширо-сан? — Президент не скоро его отпустит. — Транспорт скоро перестанет ходить, — беспокоилась Могами. — Не переживай, президент обо всем позаботится. Кёко вновь пыталась открыть заднюю дверь, но Рен ее остановил. — Садись рядом со мной. Всегда садись рядом со мной, — голос актера был очень настойчивым. Кёко ничего не оставалось, как проследовать вперед. Хотя она бы бы не против оказаться сзади и как следует все обдумать. Впрочем у нее впереди целая ночь, она наверняка не сможет заснуть.***
К удивлению Кёко, она уснула довольно быстро. Кажется, прошедший день ее изрядно вымотал. Но сон ее не был спокойным, поэтому Могами пробудилась с довольно тяжелой головой. И хотя новый день едва настал, она знала, он не будет легче предыдущего. Как минимум потому что она должна была идти в школу. Могами проверила свой телефон, который был завален сообщениями на почте и сотней пропущенных звонков. Было большое количество незнакомых номеров. Кёко не сомневалась, что это журналисты, которые хотят взять интервью. Она представила, как с раннего утра начнут обрывать телефон агентства и как со вчерашнего дня обрывают телефон Тсуруги-сана. Наверное поэтому он нарочно забыл его вчера в спальне, а Яширо не мог до него дозвониться. Кёко затрясло от негодования и она бросила телефон на футон, накрыв его подушкой. Кажется, уже хоть чем-то они с Тсуругой-саном похожи. Могами натянула поверх пижамы свитер, а затем отправилась на кухню, по пути включив телевизор. На главном канале шли новости. Широко освещалось самоубийство девочки-подростка, которая два дня назад выпрыгнула из окна школы на четвертом этаже. В кармане ее пиджака была найдена предсмертная записка: "Пусть говорят, что я сама решила уйти из жизни, но это не так. Совершая прыжок, я хотела жить, но те, кто учатся со мной заставили меня сделать это. Они не выталкивали меня своими руками, они это сделали своими гадкими языками. Также как это было с А. в прошлом году. Кто станет следующим?» «Вероятно причиной стала травля, но директор школы и одноклассники уверяют, что сама ученица славилась дурным нравом и ужасным поведением, решение уйти из жизни было добровольным и видимо подросток заодно придумала насолить учителям за то, что ее постоянно оставляли после уроков. А что касается некой ученицы с именем А. , то наш канал предполагает, что речь идет о старшекласснице с фамилией А., которая переходила дорогу в неположенном месте, и ее сбил насмерть школьный автобус в мае прошлого года. Следствием тогда рассматривалась версия, что старшеклассница могла намеренно броситься под автобус с целью суицида, но данные обстоятельства не были подтверждены в ходе расследования», — вещала ведущая новостного канала. У Могами от услышанного аж желудок завязался в узел. Буквально через час ей нужно самой ехать в школу, и она не представляет, как ее встретят одноклассники, не смотря на то, что все, как и она сами являются частью шоу-бизнеса, а некоторые уже довольно популярны. Играя роль Судзуки Минори, которая ежедневно подвергается травли, Кёко непроизвольно разделила боль той погибшей старшеклассницы. Она не сомневалась, что ее подтолкнули к суициду, изводили каждый божий день. Аппетит у Кёко пропал окончательно, поэтому она достала желтый пакетик растворимого кофе. С упаковки на нее смотрел улыбающийся известный корейский актер. У Могами возникла ассоциация с Реном, и она поспешила высыпать содержимое в кружку и залить кипятком. Обзор новостей подходил к концу. Кёко встала, как вкопанная посреди кухни с горячей кружкой в руке, когда поняла, что слова о разразившемся громком скандале посвящены ей и Рену. А ведь это центральный, а не развлекательный канал. Новости шоу-бизнеса на нем освещаются крайне редко. «Сегодняшняя статья стала твоим спасением и твоей тюрьмой… Несколько часов назад ты потеряла единственное, что у тебя было — твою свободу» — вчера Кёко казалось, что президент сгущает краски и нарочно омрачает ситуацию. Он любит говорить загадками, которые самой Могами редко удается разгадать, обычно ответ приходит со временем сам, как внезапно свалившаяся на голову шишка. Но сегодня шишка превратилась в лавину, которая мчалась прямо на Кёко с бешеной скоростью. И ее уже не остановить. — Вы правы, президент Такарада, дверь в мою одиночную камеру захлопнулась. Моя свобода в тюрьме, — спокойным голосом произнесла Кёко и сделала глоток приторно сладкого кофе. На ее лице появилась улыбка. —Но знаете... мне нравится эта тюрьма… президент.