Хочу, но не могу!

Я будто пропал в твоих глазах И время застыло на часах Приходишь ко мне, чтобы вновь попрощаться Но ты хочешь остаться (Сергей Лазарев — эти чувства — вода)

Кёко немного волновалась перед посадкой в самолет. Первый раз ее ожидал такой длительный перелет. Двенадцать часов в воздухе казались чем-то невероятным. Они будут пролетать над океанами, морями, реками и целым огромным материком! Волнение отступило, когда она оказалась в кресле рядом с Тсуругой-саном. Он с легкостью уступил ей место у окна, к тому же через проход от них сидел Фува с режиссером Шингаем. Чем дальше от Шотаро, тем на душе спокойнее. Их вчетвером разместили в бизнес-классе. Остальные актеры, съемочная группа и ассистенты летели эконом-классом. Когда Яширо только сообщил ей об этом, она была безумно поражена и почти умоляла его посадить ее со всеми, а желательно рядом с Моко. Не нужны ей никакие специальные условия. Сама поездка в Лондон, да еще съемки там — это уже что-то космическое и невероятное. Но Яширо был непреклонен. «Кёко-чан, это есть в контракте, который ты подписывала перед началом съемок. Ведущим актерам проекта в командировках при дальних перелетах агентство обеспечивает размещение в бизнес-классе», — вспоминала его слова Могами. Контракт Могами не читала, просто подписала его и все. О чем Яширо сразу догадался и сурово погрозил пальчиком. После он правда доступно объяснил, что там есть много пунктов, о которых актерам следует знать, чтобы, например, по окончанию съемок не платить неустойки, которые могут «съесть» большую часть ее гонорара. И пообещал, что в Лондоне он найдет для нее время, и они сядут и внимательно разберут ее контракт. Кёко было безумно неловко за свое безрассудство. Тогда ее волновала исключительно роль, и все остальное казалось просто сиюминутным порывом ветра, которое не стоит внимания. Будь там в графе зарплата «килограмм риса и дайкон в день», она бы не заметила. Кутаясь в теплый плед и слушая демо-запись новой песни, которую ей прислала вчера поздно вечером Шоко, Могами уставилась в окно в ожидании взлета. — Рен, — немного неуверенно сказала Кёко, будто боялась что кто-то услышит ее неформальное обращение. — Как часто ты летаешь? — Ну… — актер сделался задумчивым. — Часто или очень часто. Все зависит от работы. Бывает я летаю одним днём туда-обратно. — А я последний раз летала с родителями… Шотаро, — имя она озвучила шепотом. — В Саппоро. На Хоккайдо. На миг ей показалось, что в глазах Тсуруга Рена пробежал холодок, который тут же исчез. — Я была еще ребенком, — продолжила как ни в чем не бывало Могами. — Когда ездили? — В феврале. — На снежный фестиваль? — Да. — Понравилось? — Да. Мы много гуляли. Шотаро правда постоянно пытался мне снег за шиворот засунуть. И в последний день перед вылетом ему это удалось в полной мере, и я проходила до вечера в мокром свитере под курткой. Домой я вернулась с высокой температурой. У меня оказалась ангина. Родители Шотаро долго ругались, что я промолчала о том, что проходила весь день так. А я… я не хотела их беспокоить из-за… — Из-за матери? — Да, — прикусив губу сказала Кёко. — Тсуруга-сан… То есть… Рен… а ты был на Хоккайдо? — Да, много раз. Но я ни разу не попадал на снежный фестиваль. — Правда? — удивилась Кёко и засмеялась прикрывая рот рукой. «В Японии еще остались места, где не побывал король ночи!» — Правда, — улыбаясь ответил Рен. — Кёко, поедешь со мной на снежный фестиваль? Могами оцепенела от такого неожиданного вопроса, но от немедленного ответа ее спас громкий голос: — Уважаемые дамы и господа, командир корабля и экипаж приветствуют вас на борту авиалайнера «Боинг 787». Прослушайте, пожалуйста, информацию о нашем полете. Время в пути до Лондона, аэропорт «Хитроу», составит двенадцать часов двадцать шесть минут. Наш полет будет проходить на высоте десять тысяч метров со скоростью девятьсот километров в час… «Сколько-сколько?! Десять тысяч?» Честно говоря Кёко не успела особо испугаться, потому что почувствовала как Рен заботливо накрыл ее руку своей и сказал: — Вид на город ночью просто потрясающий. А в Лондон мы прилетим рано утром. Стоит хоть раз в жизни увидеть из иллюминатора самолета, как просыпается город на рассвете, как выглядят солнце и облака, когда ты среди них. — Главное, чтобы ее при взлете и посадке не тошнило, — донесся холодный и колкий голос Шотаро, который сидел фактически рядом с Реном, но через проход. — Кёко, пакетики в кармашке сидения перед тобой. — Шо, твои слова звучат совсем не ободряющими для человека, которому не приходится летать так часто, как тебе, — отчитал музыканта режиссер, локтем поддав Шотаро под ребра. — Я понимаю, вы встречались и возможно… — Режиссер Шингай, — оборвал спокойным голосом Фува диалог прежде, чем Шингай дошел до темы, которой лучше не касаться. — Ее мутит на аттракционах в парке. Я просто предупредил. Шо увидел, как Рен гневно посмотрел на него, а лицо Кёко в свою очередь выглядело белым, как мрамор. И сейчас Фува почти был готов смириться, что на этот раз он действительно перегнул палку, но слушать их милую беседу рядом не было никакого желания. Ему с ними еще двенадцать часов лететь как никак. Уж лучше бы в компании Шоко, пусть и в эконом-классе. Хотя нет, хуже этих двух только прилипчивая Мимори в этом самом эконом-классе. И там и там дальше туалетной кабины особо и сходить некуда. Все бы ничего, но вообще кто додумался их в один ряд посадить, пусть и через проход?! «А про аттракционы, Тсуруга Рен, явно не в курсе» — подумал про себя Фува, натягивая наушники, чтобы отвлечься. А после довольно улыбнулся собственным мыслям. — Уважаемые пассажиры, говорит старший бортпроводник. Наш самолет готов к взлету. Просим убедиться вас, что ваши ремни безопасности пристегнуты, спинки кресел находятся в вертикальном положении, шторки иллюминатора открыты… Рен чуть сильнее сжал руку Кёко и она ощутила приятное, растекающееся тепло по всему телу. — Смотри, сейчас мы едем на взлетную полосу, — шептал он на ушко Кёко. Приятное тепло сменилось на будоражащие мурашки. — Там впереди в очереди еще два самолета, — восторженно говорила Могами. — Рен, один из них сейчас взлетит! Интересно куда они направляются? Рен нагнулся к Кёко насколько позволял ремень безопасности, чтобы ближе рассмотреть логотипы авиакомпаний на самих самолетах. — «Аэрофлот», — прочитал надпись Рен. — Тот, что уже начал разгоняться. Значит в Россию. Видишь даже цвета их флага есть. — А куда он летит? В Москву? — Может быть в Санкт-Петербург, Екатеринбург или во Владивосток. Или… я всех городов в России не знаю, — засмеялся Рен. — Еще один самолет и мы. А у второго самолета красный хвост. Рен пригляделся и ответил: — «Туркиш эйрлайнс». Вероятнее всего направляется в Стамбул. Там международный аэропорт и крупный авиаузел для транзитных рейсов. Теперь уже Кёко сжала руку Рена и, потянувшись к нему, сказала шепотом: — С четырнадцати лет меня перестало мутить на аттракционах. А затем послышался гул мотора и, быстро набирая скорость, самолет покинул взлетную полосу. Кёко все это время не отрываясь смотрела вниз. На город. Как здания, дороги, деревья становятся все меньше и меньше, превращаясь в черное покрывало с яркими огнями. Но в итоге и их стало не видно. Лайнер все дальше удалялся от города. — Уважаемые пассажиры, просим вам оставаться на своих местах, пока капитан не отключит табло «пристегните ремни». Покидать свое место Кёко не планировала, поэтому решила пока разобраться в мультимедийной системе встроенной в сидение напротив. Рен последовал ее примеру. Подглядывая за его действиями, Могами быстро разобралась в кнопках и перешла к разделу с фильмами. Рен довольно шустро выбрал «V — значит Вендетта», а вот ей с выбором пришлось помучиться. Сначала она порывалась включить тоже самое, но вовремя себя остановила, чтобы понять чего хочется на самом деле ей самой. В видеотеке на глаза ей попался фильм «Начало» с Леонардо ДиКаприо, который они когда-то давно собирались посмотреть вместе с Шотаро, но так и не посмотрели, он был все время занят. Кёко решила, что воспоминание об этом не в коем случае не должно испортить впечатления от просмотра и, нажав на «play», погрузилась в мир по ту сторону экрана. К середине фильма стюардессы принесли ужин, но учитывая, что была глубокая ночь, есть особо не хотелось. Аргументом стали слова Рена, что он тоже не голоден, но ради нее ест. Кёко пришлось тоже пошерудить пластиковой вилкой для вида, через раз закидывая еду в рот. Запив все яблочным соком, она решила, что миссия выполнена. В какой-то момент голоса актеров стали звучать отдаленнее, а картинка на экране начала расплываться перед глазами. Фильм не был скучным, но Морфей зазывал в свое царство очень настойчиво, все-таки она не спала нормально несколько ночей. Не имея сил воспротивиться, Кёко уснула на плече у Рена. Она не видела, но он теплым взглядом посмотрел на нее, укрывая сверху своим пледом. Ее кажется был где-то уже на полу между сидением и фюзеляжем.