Хочу, но не могу!

Собственное воображение может оказаться беспощаднее любого тюремщика. (Райчел Мид — «Академия вампиров»)

Обратно Рен и Кёко поехали на метро. Почти Всю дорогу ее мысли занимала Мимори. Но почему? Она сама не могла ответить себе на этот вопрос. Причинно-следственная связь не выстраивалась, а внутренние демоны кричали. Но кроме Кёко их крика никто не слышал. — Думаешь о репетиции? — спросил Рен, когда они уже неспешно шли к отелю. А вот как раз про репетицию Кёко совсем забыла. — Нет. О Мимори-чан. — Тебя так волнуют чужие отношения? — в лоб спросил он. Кёко лишь развела руки в стороны и пожала плечами: — Не должны. И меня они не касаются. Но… — она снова задумалась. Аэропорт. Мимори как обычно прижимается к Шотаро и бросает на нее ревностные взгляды. Кафе. Мимори мило пьет кофе с Мацуоко. «Лондон ай». Мимори и Мацуоко страстно целуются. — Но? Кёко подняла взгляд на Рена. Сначала она увидела в его глазах непонимание, а потом… искорку раздражения, которая исчезла также быстро, как и появилась. — Сама не знаю, — честно ответила Кёко. — Идем? Мне скоро на репетицию. Кёко протянула ему руку, но та так и повисла в воздухе не дождавшись никакой ответной реакции. Теперь в глубокой задумчивости пребывал сам Рен. — Ты что-то сказала? — Да. Идем? — Кёко одарила его легкой улыбкой. И только сейчас он заметил протянутую к нему руку. — С тобой куда угодно, — ответил Рен, крепко сжимая ее ладонь и сплетая пальцы. — Даже в ад? — засмеялась Кёко. — Даже в ад. Но только в один котел! Вместе с Реном они направились к стойке регистрации, чтобы узнать, какая переговорная для нее и Шотаро забронирована. В запасе было еще минут десять и Кёко предложила проводить Рена до лифта. Так ей не хотелось его отпускать и заканчивать этот день. День, когда они чувствовали себя настолько свободными. Рен опередил ее два раза подряд. Сначала первым нажал кнопку вызова лифта. Он обошёл Кёко всего на доли секунды. Она едва успела хихикнуть, спешно продумывая, как красиво ему отомстить, так тут же его правая рука быстро обхватила ее шею, лицо приблизилось и Кёко ощутила горячее прерывистое дыхание Рена. Вот он опередил ее во второй раз. Хитро улыбнувшись, Рен успел сорвать поцелуй прежде, чем двери лифта открылись и перед ними предстал Шотаро. — Пятая переговорная, — сухо бросил он, засунув руки в карманы брюк, прошел мимо и даже не взглянул. А вот Рен проводил его недовольным взглядом. — Мне пора. Увидимся утром, — Кёко постаралась заполучить его внимание обратно. И ей это почти сразу удалось. — Увидимся утром, — сказал Рен в ответ, но нотки раздражения и недовольства в его голосе, она почувствовала. Чем интересно они вызваны? Или вернее кем? Шотаро? Встав на носочки и крепко сжав рукава его пальто, Кёко притянула Рена к себе. Ее губы чуть неуверенно коснулись его губ, будто бы она немного боялась, что он может ее оттолкнуть. Но опасения Кёко были напрасными. Рен с жадностью притянул ее к себе, углубляя поцелуй. В какой-то момент она ощутила, как его горячая ладонь проникла под свитер и заскользила по спине. Едва она успела среагировать, как ее развернуло и припечатало к стене. А затем двери лифта снова открылись, и Рена от нее почти отбросила невидимая сила. Но кабина оказалась пуста. Видимо они сами случайно нажали на кнопку вызова. — Теперь точно пора, — сказал Рен, пытаясь одновременно совладать со сбивчивым дыханием. Кёко пробубнила что-то непонятное в ответ, даже не шелохнувшись. Двери лифта закрылись, и она пришла в себя, только когда осталась одна в пустом холле. Мягко говоря ее немного потряхивало. Сердце не просто бешено стучало, оно почти билось об ребра. Ну, а в голове — одна сплошная вата вместо мыслей. Кажется, несколько минут назад ей куда-то надо было идти. Точно. Репетиция. Стоять на месте было уже тоже не выносимо, и она двинулась в ту сторону, куда совсем недавно ушел Фува Шо. Как она дошла до нужной переговорной, Кёко не помнила. И лишь только открыв дверь, ее эмоции немного отступили. — А ты почти не опоздала, — встретил ее холодный голос. Фува Шо сидел на стуле с нотными листами в руках, закинув ноги на стол. Кёко быстро отыскала глазами круглые настенные часы. Ровно одна минута девятого. — Обычно опаздывать любишь ты, — бросила Кёко ему в ответ, заняла ближайший к себе стул и осмотрелась. Переговорная была небольшая, но уютная, рассчитанная на группу человек из десяти. К потолку был подвешен проектор, на дальней стене размещался экран, а рядом со входом большой флипчарт. Ну а Фува Шо выбрал самое лакомое место — около стола с кофеваркой. — Дверь за собой закрыть не хочешь? Или весь отель должен нас слышать? Кинув на Шотаро гневный взгляд, она неохотно встала и плотно закрыла дверь. А затем сказала: — Обычно тебя мало волнует, кто и что слышит. — Смею напомнить, Кёко, что из-за тебя мне пришлось объясняться в агентстве. Не говоря о прессе, — кажется, Фува Шо был явно сегодня не в духе. — Смею напомнить, Шотаро, — его же словами начала Кёко, — что именно из-за себя самого, тебе и пришлось объясняться. Нечего было руки распускать. Музыкант ухмыльнулся и поднялся. Демонстративно кинув листы с нотами на стол, он подошел к Кёко и склонился над ней, заставляя ее опасливо отодвинуться вместе со стулом, и еще сильнее вжаться в его деревянную спинку. — Ты сама пришла ко мне. Не помнишь? — Фува вскинул брови. — Ты о чем? — Я о съемках клипа. — Ты бы еще детство вспомнил, когда настраивал против меня девочек и никто не хотел со мной дружить, — пыталась скрыть волнение Кёко. Лицо Фувы было так близко, что невольно нахлынули воспоминания о его поцелуях, которые кроме раздражения и гнева — ничего не вызывали. А еще проблемы. С прессой. Когда паука, так и не удалось вычислить. Зато он очень успешно дергал за ниточки, сплетенной им же паутины. К облегчению Кёко, Шотаро отступил. — Значит они не стоили твоей дружбы, — сказал Фува Шо, чем вызвал изумление на лице Кёко. — Держи. Пора заняться делом. Кёко взяла из его рук ноты и принялась внимательно рассматривать: — Зачем они мне? — Там текст песни есть. Наверняка же не выучила? — ухмыльнулся Шотаро, извлекая гитару из чехла. А затем добавил: — Судя по тому, что я видел около лифта. Тебе явно было не до работы. Нашла другой способ отомстить? — Что ты имеешь в виду? Шотаро радостно прицокнул языком, но ничего не ответил. Его вниманием завладела гитара, на которой он стал что-то наигрывать. Кёко вернулась к нотам. Слова песни были собственноручно написаны Фувой Шо прям под нотами. Его почерк она всегда узнает. Но только один куплет и припев. Возможно ли, что Шотаро успел написать их, пока она не пришла? — Готова? — спросил он спустя десять минут. Кёко утвердительно кивнула, и они приступили к репетиции. Два часа пролетели для Кёко незаметно. Без ссор и препираний. Уже не в первый раз она убеждалась, что если бы не их прошлое, то они бы так легко и продуктивно работали всегда. — Кёко, твоя задача на завтра не спеть, а просто хорошо выучить слова и мотив, — добавил напоследок Шотаро. — Чтобы не было рассинхрона, когда студийную запись наложат на видео. — Верно, — подтвердил он. — Шо… — Кёко давно к нему так не обращалась, но она чувствовала, что сегодня можно сделать исключение. — Да? Возможно ей показалось, но в интонации Шотаро было больше заинтересованности, чем он демонстрировал, собирая свои вещи. — А что происходит между тобой и… — Кёко зависла, уже неуверенная, что стоило спрашивать, — Мимори-чан? Фува Шо сначала замер, а затем уставился на нее, вскинув непонимающе брови. Кёко не отрывала взгляда от него, словно пыталась показать ему, что вопрос задан не из любопытства, а есть тому веская причина. Шотаро же демонстративно застегнул замок чехла, просунул одну руку в обе лямки и, закинув гитару на одно плечо, направился к выходу, где уже стояла Кёко. Поравнявшись с ней, он остановился, а затем вполголоса ответил вопросом на вопрос: — А что обычно происходит между мужчиной и женщиной? Кёко сжала левую ладонь в кулак. Неужели ему до сих пор на Мимори-чан наплевать также, как и было на нее? Дверь громко хлопнула, оставив Кёко один на один с ее вопросом и удушливой тишиной. Может быть стоит поговорить с Мимори-чан, когда выпадет такая возможность? Кёко бегло осмотрела переговорную на предмет забытых вещей и тоже вышла. По ее расчетам, Фува должен был уже подняться на лифте. Ехать с ним ей не хотелось. Они и так будут «неразлучны» в Лондоне все это время. Так хоть после съемок, она уезжала домой и могла расслабиться. А сейчас у них даже номера на одном этаже. Мысль о том, что он спит от нее буквально через стенку, веселила и бесила одновременно. Сегодня Шотаро напомнил ей про месть. В тот день, когда он разбил ей сердце, он и представить не мог, что они будут вместе сниматься, не говоря о том, что эти самые съемки будут не только в Японии, но и в Лондоне. А уж говорить про то, что жить будут в одном отеле — даже речи не шло. Но месть еще не закончена. Это все только самое начало ее пути, как актрисы. Пока популярность и рейтинги Фувы Шо гораздо выше. А значит — все впереди. Кёко не заметила, как оказалась около двери своего номера. Она хотела уже войти, но оглянулась назад, на дверь Тсуруги Рена, который должен был быть сейчас как раз в своем номере. Кулак Кёко неуверенно замер перед самой его дверью. А если он уже спит? Но она все-таки постучала. Не очень громко. Послышались быстрые уверенные шаги, а затем дверь открылась. Рен смотрел на нее неверящим взглядом. Словно перед ним была не она, а ее призрачный образ. Кёко всю трясло, а в мозгах стучала только одна мысль — зачем она пришла к нему? — Я… — пыталась она что-то сказать. Но не успела. Рен схватил ее за руку через порог и притянул к себе. Дверь за ними тихо закрылась. Они молча смотрели друг на друга. Кёко не могла оторвать взгляда от его лица. Как же все-таки Рен красив. Особенно когда смотрит на нее вот так. Глубоко. Опьяняюще. Как прямо сейчас. У Кёко аж дыхание перехватило. Взгляд застыл на его губах. Она тут же вспомнила, как он целовал ее совсем недавно перед лифтом. И сразу стало душно. Она вообще дышит сейчас? Теперь и взгляд Рена был устремлен на ее губы. Кёко нервно их облизнула. В предвкушении. — Я… Рен… — язык Кёко не слушался. Так обычно разговаривают не после одного кувшинчика саке. — Кёко, — прошептал он ей прямо в ухо. То что случилось перед лифтом ни шло не в какое сравнение с дальнейшим. Рен коснулся губами тонкой шеи, а потом резко вжал Кёко руками в дверь так, что его колено оказалось прямо между ее ног. Чуть потянув за рыжие волосы, он наклонился к ее губам. Кёко видела его лицо совсем близко. Ничтожно маленькая прослойка воздуха осталась между ними. А затем он впился в ее губы, она даже немного дернулась от неожиданности. А потом расслабившись, поддалась ему. Еле-еле заставляя себя дышать. В какой-то момент губы Рена обжигающе скользнули по шее Кёко прямо к ключицам. — Нет, — прошептала Кёко, когда он вдруг остановился, будто бы пытался совладать с собой. А затем уткнулся носом прямо ей в плечо, тяжело дыша. — Пожалуйста, не останавливайся, — она провела рукой по его волосам, крепко обнимая. — Кёко, ты осознаешь сейчас, о чем меня просишь? — подняв голову, он почти одурманенным взглядом смотрел на нее. Тонкая радужка окаймляла широкий зрачок глаз. Легкое замешательство быстро кануло в бездне, выпуская на волю плененный огонь, который Рен так отчаянно пытался погасить. — Да, — ответила она, если ей и было немного страшно, то лишь от собственных смелых слов. — Какая разница, когда это произойдет, если я хочу быть с тобой? Быть твоей, Рен. — Не говори больше ни слова, — он снова впился в ее губы, а затем подхватил на руки и отнес на кровать. — Молчи… — он покрывал поцелуями ее лицо, шею, ключицы. Руки ловко проскользнули под одежду. Ласка обжигала. Если у их любви был курок. То сейчас они оба на него нажали, выпустив ее на свободу. Стянув с Кёко свитер, Рен одним движением избавился от бюстгальтера, обнажая грудь. Кажется, она попыталась смущенно прикрыться руками, но он быстро завел их за голову, сжимая запястья. Обнаженную грудь он тотчас покрыл поцелуями, нежными и одновременно до одури горячими. Не прекращая целовать ее, Рен также быстро избавился и от своей одежды. Освобожденными руками она потянулась к нему, мечтая прикоснуться к обнаженной коже, почувствовать жар его тела под своими пальцами. Вскоре между ними не осталось никаких преград. — Кёко, не бойся. Я буду аккуратен, — шепнул он, а затем посмотрел ей в глаза. Судя по всему, он хотел убедиться еще раз, что она не передумала. Пока еще можно было бы почти безболезненно повернуть время вспять. — Рен, рядом с тобой я ничего не боюсь, — уголки губ расплылись в легкой улыбке, а затем Кёко сама потянулась к нему, чтобы поцеловать. Рен действительно был с ней нежен и осторожен. Чувство единения и долгожданной близости было таким сладостным и безумным, что весь мир вокруг просто перестал существовать. Кажется, ей было немного больно. Но боль слишком быстро подавлялась другими эмоциями. — А ты, оказывается, можешь быть коварной соблазнительней, — сказал Рен, целуя ее в лоб, а затем в нос. Кёко чуть смутившись ответила: — Это магия короля ночи. — Короля ночи? — Рен задумался, он уже ни раз слышал это от Кёко, но все не мог понять о ком идет речь. — Это какой-то персонаж из сказки? — Нет. Это ты, — ответила Кёко, ловя его губы. Он поцеловал ее в ответ. Еще немного поговорив, они так и заснули, крепко обнимая друг друга.