Долгими ночами время кажется пустым, Долгими ночами превращаю время в дым. Ты живешь мечтами, но печальны глаза. Я должен сделать шаг, мне больше ждать нельзя, Больше ждать уже нельзя! Полетела душа через край на пролет Говорят: "Хороша, царевна живет!" Над землей не спеша мимо туч, мимо бед, Полетела душа за нею на свет! (Дмитрий Колдун - Царевна)
— Доброе утро! — послышались два голоса из приоткрывающейся двери в гримерную, где находилась Кёко, которая вела диалог сама с собой. — Доброе утро! — радостно воскликнула Могами. — Вы, наверное, костюмер и визажист? — Меня зовут Ямомото Джун — визажист, она Ямомото Аои — костюмер. И, предугадывая твой следующий вопрос, мы брат и сестра. Рады знакомству, — Джун приобнял Кёко, а затем легонько ущипнул ее за щеку. — У тебя хорошая кожа и красивый цвет глаз. Ты мне уже нравишься, — парень легонько ей подмигнул. Могами стояла немного ошарашенная происходящим. Случилось много всего и сразу. — Мой брат немного всегда торопится. Рада знакомству, — смущенно проговорила Аои, но очень мило при этом улыбалась. — Простите, что сразу не представилась. Меня зовут Могами Кёко, — взволнованно сказала она в ответ и поклонилась. «Мне еще никогда не делал макияж мужчина!» — почему-то сейчас в голове Кёко крутилась эта мысль. Джун положил руку ей на плечо, Кёко замерла, а затем услышала его слова: — Не склоняй голову перед каждым, только перед теми, кто этого достоин. — Ямомото Джун — это японский обычай, почему ты так к этому относишься? — начала отчитывать сестра своего брата. — Простите его, мой брат жил в Америке последние семь лет, и у него дурной характер, хотя визажист он великолепный, — переключилась Аои уже на Кёко. «Мне еще никогда не делал макияж мужчина!» — это мысль не покидала Кёко ни на минуту. — Аои, я тебя давно говорю, твой брат бесподобен, а ты все недовольна! — иронизировал Джун. — Мой брат — клоун-визажист! Что про нас подумает эта девушка? — злилась Аои, но ее брат только улыбался в ответ, видимо, ему это доставляло колоссальное удовольствие. — Пора за работу, сестрица, как думаешь? — спросил Джун, при этом усаживая в кресло Могами напротив зеркала. Давно пора. Времени у нас немного, мы не можем задерживать Могами-сан, - ответила Аои, развешивая на стойку принесенные костюмы, а Джун водрузил на свободный стул два своих чемоданчика. — Тогда вперед! — Парень развернул стул вместе с Кёко на сто восемьдесят градусов и оба начали внимательно ее рассматривать. — Мне нравится ее цвет волос. Предлагаю его оставить и нарастить длину. Тонкими прядями подчеркнуть овал лица. Что думаешь Джун? — Я за то, чтобы герои запоминались, а ее цвет волос привлекает внимание, несомненно. Я сделаю акцент на глазах, нежный образ девушки-весны. Ты готова Кёко-чан? — Да, — ответила уверенно Кёко, вверяя себя в их руки. Она нисколько не была напугана, Аои и Джун вызвали в ней симпатию с самого начала: сестра, возмущенная поведением своего брата, и он, такой прямолинейный и искренне улыбающийся.***
Кёко и Рен и вышли из гримерных одновременно и тут же встретились глазами. Могами не могла оторвать взгляда, до того идеально на нем сидела форма университета: прямые брюки бежевого цвета, белоснежная рубашка, темно-синий пиджак с логотипом университета и идеально до блеска начищенные туфли. Форма Кёко была аналогичной, только вместо брюк — юбка до колен, туфель — кеды. — Могами, тебе очень идет эта форма, — едва скрывая смущение, сделал комплимент Рен. Девушка, поглощенная его образом, не заметила, как он жадно продолжает ее разглядывать. — Спасибо, Тсуруга-сан, — сказала Кёко, которая краснела буквально на глазах. Ее сердце бешено стучало, и она чувствовала себя не в своей тарелке. — Тебе идут длинные волосы, в который раз в этом убеждаюсь, — вклинился в беседу Шотаро, что явно не понравилось Рену. — Не стоило обрезать их, — нагнувшись к уху, прошептал Фува, так чтобы соперник непременно слышал. — Ты же сделала это мне на зло, не так ли? — Твои вкусы меня не волнуют, — холодно ответила Кёко, резко отгородившись от лица музыканта сценарием, а после поспешила уйти на съемочную площадку. Довольная ухмылка появилась на лице Шотаро. — Чувствуешь себя лишним, Тсуруга Рен, когда другие говорят о том, что тебе неизвестно? — Чувствую, что ты живешь прошлым, не имея возможности в настоящем, — равнодушно ответил мужчина и пошел следом за Кёко. От ответа Рена Фува был вне себя, да так, что когда тот исчез из поля зрения, ударил кулаком в стену.***
Режиссер и актеры активно обсуждали первую предстоящую съемку сцены на сегодня. Порядок действий актеров, откуда будет двигаться камера, как и куда лучше встать, смотреть. — Все по местам! Приготовились! Камера! Мотор! Начали! — уверенно скомандовал Шингай, хотя где-то внутри испытывал волнение, как когда-то в первый раз. Дверь кабинета приоткрылась, в проеме появилась голова Судзуки Минори, высокий профессор с бородой говорил что-то про опоздания на занятия, убедившись, что ее не заметили, она аккуратно прошмыгнула внутрь, хотела идти к свободному месту, как наступила подозрительная тишина. Мужчина с бородой кашлянул, и Минори поняла, что ее маскировка не удалась. — Извините, учитель, я опоздала. Понимаете, карта университета, которую мне дали, какая-то неправильная, я долго не могла найти аудиторию, — сказала Минори, виновато опустив глаза в пол. — Студентка в первый учебный день опаздывает на занятия, неслыханная дерзость на моем предмете… — строго и возмущенно говорил преподаватель. — Отнимает мое время и время тех, кто пришел сюда учиться… Отдельные смешки разносились по аудитории. — Тихо! Но самое возмутительное — что мои занятия для третьекурсников прерывает первокурсница, да еще и дочь ректора! Как вам не стыдно перед вашим отцом за такое поведение! — возмущался он, нервно потирая свою бородку. «Она Судзуки Минори?» — «Вот посмешище. Нужную аудиторию найти не может!» — «Как ее могли взять?» — «Неудивительно, она же дочь ректора!» — «Говорят, она не играет ни на одном музыкальном инструменте!» —слышались сквозь смех голоса присутствующих. — Извините еще раз, мне очень неудобно, я, пожалуй, пойду, — вновь заговорила Судзуки, спешно пятясь обратно к двери. — Тихо! То есть сейчас вы пойдете на свои занятия и вновь устроите то, что сделали здесь? Минори уже проклинала свое первое утро в университете и не сомневалась, что к вечеру все происходившее здесь дойдет до отца, и тогда ей достанется не на шутку. — Нет, что вы, учитель, я обязательно дождусь перерыва, — старалась больше не сердить преподавателя сольфеджио Судзуки. — Вот это правильно. Такаяма Кин, проводите эту студентку в ее класс и по возможности объясните, как пользоваться картой, в которой даже школьник разберется. — Спасибо и простите еще раз, — говорила Минори, сама при этом нервно пыталась повернуть дверную ручку за своей спиной. — Судзуки Минори, вы не в школе, здесь принято обращаться «профессор», а не учитель, — сказал заключительное слово бородатый профессор. «Я надеюсь, что никогда не буду у него учиться...» — подумала Судзуки. Хаотичность в мыслях Минори прошла, когда она увидела перед собой Такаяма Кина, она не сразу узнала, но это был он, тот самый Такаяма Кин. «Он единственный оставался равнодушным ко всему происходящему здесь со мной». — Отойди, — холодно сказал Кин, бросив на Минори презрительный взгляд, и открыл дверь. Судзуки испуганно смотрела на него. — Стоп! Снято! Пять минут перерыв! Свет и камеру нужно переставить. Рен и Кёко подойдите ко мне, — скомандовал режиссер Шингай. «Что-то не понравилось режиссеру в игре Рена и Кёко?» — подумал про себя Яширо, наблюдая за их беседой.