Разрушатся рамки, исчезнут пределы - Далекое станет близким... Услышу я то, чего знать не хотела В спешке и в шуме, и в качестве низком... (Fleur - Голос)
Глаза Могами округлились от того, что она видела. Сожаление на лице Шотаро и, более того, он протянул ей руку со словом «извини». Сердце сжалось на миг, а потом бешено застучало. Внутри себя она сражалась с противоречивыми чувствами. В конце концов, она сама не смогла поверить, что протянула ему руку в ответ. Эти секунды казались часами. Кёко отчетливо ощутила, как сначала холодные пальцы коснулись его горячей ладони, а потом Фува бережно сжал ее руку в своей и помог подняться. - Спа… спасибо, - пробубнила девушка. - Ты в порядке, Минори? Не ушиблась? – голос музыканта звучал обеспокоенно. «Ми… Ми… Минори?! Шотаро! Чертов идиот! Да будь ты проклят! Он играл со мной!» - Спасибо, Рю-семпай, - стиснув зубы, выдавила из себя Могами. Она не понимала, чего хочет Шотаро, так что решила ему подыграть. В глазах музыканта читалось удовлетворение, посему можно было судить, что этого он и добивался. Шо по-прежнему держал Кёко за руку. Обойдя стол слева, он оказался рядом с ней. - Зови меня Рю-чан, Минори, - с явным дружелюбием говорил Фува. Могами молчала, она была так потрясена происходящим, что совсем позабыла, какие реплики были дальше у Судзуки. Музыкант смотрел на нее сверху обеспокоенным взглядом, взволнованным от чего сердце Кёко вновь сжалось, и легкая дрожь прошла по телу. - Минори… ты в порядке? – Фува взял девушку и за вторую руку.– Ты замерзла, твои пальцы такие холодные? – музыкант сжимал пальцы обеих рук, пытаясь согреть их собственным теплом. Тут Кёко будто очнулась и, наконец, осознала, что расстояние между ней и Шотаро всего несколько сантиметров, ее сердце бешено стучит, а запах исходящий от Фувы действует, как дурман. - Да, все в порядке, - ответила Могами, ее голос был спокойным и уверенным. Она посмотрела ему в глаза, не собираясь отводить взгляда. Серые. Их цвет такой же серый, как и раньше. В них нет пренебрежения, насмешки, зато видна нежность и понимание. В этих глазах было то, о чем Кёко когда-то мечтала, живя в Киото. Шо неспешно провел левой рукой по ее волосам, пропуская сквозь пальцы рыжие пряди. Он медленно склонился к ней, так что между их губами оставался едва ли сантиметр. Могами замерла… она чувствовала его горячее дыхание. Губы Фувы растянулись в довольной ухмылке, и он громко засмеялся, отвернувшись от нее. - Ты что творишь, Шотаро?! Идиот! Имбицил! Кретин! – закричала Кёко на всю комнату. Ее лицо стало красным, она буквально сверлила музыканта глазами. - Я же тебе сказал, что пришел по делу, - продолжал громко хохотать Шо, хватаясь за живот. – Или ты… подожди… ты хотела, чтобы я тебя на самом деле поцеловал? – привычное самодовольство вновь отразилось на его лице, и он с подозрением смотрел на Кёко. - Нет! Никогда в жизни не смей приближаться ко мне! – Могами сделала шаг назад, сжала руки в кулаки. Ее взгляд полный гнева был направлен только на него. – Зачем ты пришел?! - Это игра, Кёко. Эту сцену мы снимаем сегодня. Неужели ты и правду подумала, что я пришел сюда, чтобы поцеловать тебя? – спросил Шо, его голос был холодным, пугающим. Могами потеряла дар речи, ее трясло, она не знала, что ответить на этот провокационный вопрос. Девушка вновь начала отступать назад, пока не уперлась спиной в стену. Ей хотелось убежать, но выход был с другой стороны. Фува приблизился к ней и наклонился к ее уху, прошептав: - Ты все еще принадлежишь мне… Кёко уперлась обеими руками ему в грудь, пытаясь отодвинуть от себя. - Я никогда не была твоей… и никогда не буду. Ты нашел предлог, эту сцену мы не снимаем сегодня. Она из девятой серии, - холодно ответила ему девушка. - Ты смотрела график? Режиссер перенес ее на сегодня, потому что потом произвести съемки на балконе мы не сможем. Все сцены с этим местом действия будут отсняты за эту неделю. Победная улыбка, пренебрежительный взгляд, уверенная походка, хлопок закрывающейся двери – так она запомнила свое очередное поражение.***
Кёко сползла на пол и закрыла лицо руками. Ей хотелось разрыдаться, но она не могла. Она не имела право испортить грим. Сделав несколько глубоких вдохов, девушка почувствовала, что ее немного отпускает и становится легче. Но память, как заезженная по кругу виниловая пластинка, продолжала вновь напоминать ей о том, что произошло несколько минут назад. Гнев и обида поочередно охватывали ее, все закончилось тем, что Могами просто стучала кулаками по полу. И это помогало ей не сойти с ума, не поддаться эмоциям. Дверь резко открылась. Внутрь вошла Канаэ, которая также была одета в университетскую форму и готова к съемкам. - Ты чего тут расселась?! Все, между прочим, там только тебя ждут! – с напором возмущалась актриса. - Моко-сан! Моко-сан! Я так рада тебя видеть! – Кёко с громкими криками бросилась обнимать подругу. - Эй, что стряслось? – поинтересовалась девушка, с беспокойством смотря на Могами. - Это… это… я не могу тебе сказать, прости, Моко-сан… - всхлипывала Кёко, крепко сжимая Канаэ в объятьях. -У тебя снова проблемы с ролью? Это из-за того музыканта Фувы Шо? Кёко в ответ утвердительно кивнула головой и вновь всхлипнула. - Я столкнулась с ним по пути сюда. Фува Шо был здесь? - спросила Котонами и задумалась о чем-то. Казалось, она знала и понимала гораздо больше, чем Кёко могла себе представить. - Да… этот самодовольный идиот только ушел отсюда! - Зачем он приходил к тебе? И как это связано с ролью? – Моко со странным подозрением смотрела на Могами. – Возможно ли, что ты… Кёко перебила ее раньше, чем девушка успела задать очередной вопрос. - Он специально выводит меня из себя! Чертов Шотаро! Наверняка догадывался, что я не знала об изменении графика сцен, - голос Могами звучал грустным, она стояла, понурив голову и теребя пальцы, словно перед ней был учитель или кто-то из старших. - Чем ты слушала режиссера?! Вчера всех предупредили об этом! - возмутилась Котонами и не на шутку разозлилась. Когда Кёко подняла голову, то увидела, что подруга буквально прожигала ее взглядом. Могами аж вздрогнула от неожиданности. - Я ничего не знала об этом, - виновато бубнила Кёко, теперь уже пытаясь вспомнить, чем она могла быть занята в тот момент. Затем вспомнила, что возможно это было в тот самый момент, когда она увидела у Джуна новую линию косметики «Royal Snow», которую Кёко звала по-своему - «Royal Odetta», из-за фирменного стиля, напоминавшего ей Одетту из сказки «Принцесса-лебедь». Кто еще кроме нее мог забыть обо всем на свете? Уж точно не Канаэ. - Ты сама виновата в том, что произошло. Если бы ты серьезнее относилась к своей роли и к своей работе, то Фува Шо не застал бы тебя врасплох! Скорее, тебе даже повезло, что именно от него ты узнала об изменении сцены, а не перед камерами, - громко отчитала подругу Моко, – Тебе даже стоит быть ему благодарной в некотором смысле, хотя я не знаю, что здесь на самом деле произошло. - Моко-сан… - бормотала Кёко, - Моко-сан… Канаэ взглянула на часы и злилась теперь на себя. - Я ухожу обратно. И тебе стоит поторопиться, если ты не хочешь потерять роль! – высказав почти все, о чем Канаэ думала на тот момент, она, раздраженная и одновременно расстроенная из-за Кёко, хлопнула дверью и ушла. - Моко-сан… Моко-сан… - продолжала шептать Кёко, сжимая кулаки и жмурясь, будто ей было невыносимо больно. Могами сосчитала до пяти, выдохнула и поспешила за подругой на съемочную площадку. «Скорее тебе даже повезло, что именно от него ты узнала об изменении сцены, а не перед камерами…» «Тебе даже стоит быть ему благодарной в некотором смысле, хотя я не знаю, что здесь на самом деле произошло…» - слова, сказанные Котонами, продолжали звучать в голове Кёко снова и снова. Но мысль о том, что Шо помог ей, была противоестественной… «Нет, невозможно. Не в этой жизни. Он играет со мной… он знает, что я хочу отомстить ему, растоптать его самолюбие. Шотаро просто пытается помешать мне любым способом…» Когда Могами повернула за угол, то она нежно и приветливо улыбалась. Перед всеми предстала очаровательная Судзуки Минори.