Nostalgia

Вону достал разорванные учебники из своего ящика со слезами на глазах. Почему он плакал? Такое случалось сотни раз. В последний раз он выкинул свою сломанную парту на улицу, и попал в неприятности за вандализм, хотя тогда он был совсем не виноват. Казалось, учителя изначально не хотели расследовать данный вопрос. Все были такими же. Грязными, предвзятыми и беспокоящимися о результатах и последствиях. Вону разглаживал порванные страницы и заклеивал их скотчем. Было бесполезно что-то изучать. В этом просто нет никакого смысла, когда жизнь относится к тебе как к тряпичной кукле. Они говорят, что все станет лучше, но когда? Наверное, никогда. Он пытался быть позитивным ради спасения, но это только усугубляло ситуацию. Он обклеил страницу скотчем и прижал его обложкой книги. Вону спокойно складывал свои вещи, занимался своими делами, когда несколько пар рук внезапно вырвали его со стула. Мингю и Джонхан, как обычно, сидели в углу, греясь в компании друг друга. Они легко разговаривали, но шум класса добрался до них. Громкий смех, звук предметов, летящих через всю комнату, и жалобные крики. Это действительно напоминало вечеринку. Джонхан вздохнул и закрыл пальцами уши. Мингю подпер голову рукой, подмигнув другу. Джонхан жестом указал в сторону происходящего в классе. Это раздражало все больше и больше. То, чем он действительно наслаждался - были мир и спокойствие, но никак не звон малоприятных голосов, проходящий через уши. Мингю отвел взгляд от Джонхана и прошелся глазами по классу. Что происходит? Обычно такого не было. Его глаза наконец остановились на Вону. Класс развлекался над видом Вону, прижатого к стене, возможность двигаться которого была перекрыта, пока несколько парней пинали его коленями в живот. Это было ужасным зрелищем. Вону издавал сдавленный крик, кашель и хрип, как только чувствовал, как из него выбивают воздух. Он не мог чувствовать ничего, кроме боли, когда колено сталкивалось с его животом, суровой и беспощадной. Боль была настолько сильной, что он был просто не в состоянии жаловаться. Издевательства всегда будут существовать. Пусть другие издеваются над ними до смерти. Глаза Мингю сузились. — Прекратили. Все тут же замерли. Вону упал, сдерживая кашель в то время, как его глаза пытались сфокусироваться. Весь класс тут же обратил внимание на синеволосого студента. Джонхан нахмурился, убрав руки от ушей. — Что? — один из парней убрал свои конечности от Вону, абсолютно ошарашенный. Мингю был заметно рассержен. Они не услышали, что я сказал? — Я сказал, прекратили это к чертям. Вы, ребята, мешаете Джонхану. Вы хотите, чтобы я уложил вас всех в ваши чертовы могилы? — рявкнул он. Они промямлили извинения и спокойно сели назад, на свои места. Джонхан окинул побитого студента обеспокоенным взглядом, но Мингю просто пожал плечами. С Вону все будет хорошо. Ну, он думал, что будет. Звонок прервал тишину и дискомфорт в классе. Вону медленно сел на свое место, не в состоянии двигать любой из его конечностей в течение следующих трех часов. Во время обеденного перерыва Вону остался один в комнате, все еще извиваяcь и морщась от боли. Он был благодарен за то, что одноклассники решили оставить его в покое на всю оставшуюся часть дня. Его желудок издавал мягкое вибрирующее рычание от голода. Он погладил себя по животу и закрыл глаза. Он, как правило, никогда не брал с собой деньги на обед. Дверь отворилась, но Вону не обратил на это никакого внимания, пока не заметил приближающиеся шаги. Он медленно поднял голову со стола. Юн Джонхан стоял рядом с его сидением с какими-то пакетами в руках. Он ослепительно улыбнулся, сводя Вону с ума. Черт, он, должно быть, ангел. Роза среди шипов. Он почувствовал, как его щеки начали гореть, когда Джонхан придвинул стул, чтобы сесть рядом с ним. Вону, к счастью, был в состоянии держать свое самообладание, находясь рядом с ним. В противном случае, он бы кричал так, на сколько способны его легкие. Люди обычно не могут держать себя в спокойствии. — Вот, я принес тебе обед и немного лекарств, — Джонхан поставил пакеты на стол и положил бутерброд в руки Вону. Парень моргнул. Он развернул пакет и взял небольшой кусок хлеба, украдкой поглядывая на Джонхана. Он не был уверен, в том, каким он должен быть: подозревающим что-то или счастливым. Но он был уверен, что Джонхан хороший, потому что бутерброд был очень вкусным. Он устремил свой взгляд на другого. Мингю был единственным правонарушителем в школе, которому было разрешено красить волосы. Школьные власти упускали его из виду по неизвестным причинам. Джонхан, вместе с ним, был исключением. Может быть, это потому, что он напарник Мингю, также известный, как чрезвычайно привлекательный молодой человек, а его волосы, мягкого медового цвета, каскадом опускались вниз, до плеч, и гармонично контрастировали с его молочной, фарфоровой кожей. Его волосы всегда были собраны назад, позволяя другим иметь четкое представление о его исключительно редкой, Богом подаренной, внешности. Вону часто хотел прикоснуться к его волосам, потому что они выглядели, как красивый фонтан золотистого цвета. На самом деле, Джонхан был красивее любой девушки, которых он когда-либо видел. Вону очень восхищался им. Если бы только он имел смелость, чтобы сказать ему о своих чувствах, но Джонхан был популярен. Он знал, что Джонхан получал по сотне любовных писем на ежедневной основе. Никто не заметит скучного, печально известного студента из первого дивизиона. Медовый блондин наблюдал, как он ел свой обед, улыбаясь сам себе. - Ты в порядке, Вону? Он оторвался от своих мыслей. - О, думаю, да, - пробормотал он, - живот немного болит, но все хорошо. Джонхан усмехнулся. Он подтолкнул белый пакет обратно к Вону, который смотрел на него в течение некоторого времени. Это был пакет с лекарствами, который он дал им вчера. — Спасибо за это, - пробормотал Джонхан с благодарностью, - И спасибо за помощь Мингю. Пожалуйста, не обращай внимание на то, как он говорит с тобой. Он немного суров, но он отличный парень. — Я рад помочь вам в любое время, - тихо сказал Вону, в то время как застенчиво смотрел на другого, - И спасибо тебе за обед. Джонхан улыбнулся и поднялся с сидения. — Кстати, Вону, — он указал пальцем на пакет, — Где ты достал эти крема? Они очень дорогие. — Джошуа дал их мне. Он живет через дорогу от меня и изучает медицину, - Вону сказал это с яркой улыбкой и посмотрел на другого, - Теперь, когда я думаю о нем, мне кажется, что он действительно похож на тебя, Джонхан. Джонхан уставился на него. — Джонхан, в один прекрасный день я стану врачом и буду спасать жизни! - говорил мальчик взволновано, одаривая другого счастливой улыбкой и взглядом, полным счастья, - Может быть, я буду единственным, кто сможет найти лекарство от рака! Ты будешь поддерживать меня, Джонхан? — У тебя действительно большие желания, — засмеялся Джонхан, кивнув, — Но я верю в тебя! Ты совершенно точно станешь однажды кем-то особенным! Вону медленно тащился домой, засунув руки в карманы и неся тяжелый рюкзак на плечах. Он не получил никаких слов благодарности от Мингю. Тон его голоса был нейтрален, но, опять же, последний казался весьма раздраженным. Что ж, так или иначе, это было его обычное выражение лица. Он держал ремни рюкзака и ликующе подпрыгивал. Джонхан был так добр. Он не просто святой с хорошей внешностью, он также невероятно дружелюбный и понимающий. Блондин был объектом восхищения Вону в течении долгого времени. Он замедлил шаг и уставился на свои ноги. Реальность снова обрушилась на его мир. Дом. Он хотел, чтобы ему не нужно было идти домой. Это не было, на самом деле, его домом, в любом случае. Дом должен быть связан с чувством комфорта и расслабления. Но он не мог чувствовать ничего, кроме пустоты и страха в своем маленьком доме. Он вошел в слабо освещенную квартиру, сразу же швыряя обувь куда-то в сторону. Он сухо вздохнул. Он забыл, что его отец был сегодня дома. — Ты, неблагодарный сукин сын, где тебя, блять, носило? — его отец орал на него. Плотный мужчина средних лет с огромным количеством пирсинга, одетый в старье, шатался перед мальчиком с разбитой бутылкой в руке. Он без колебаний взмахнул бутылкой и разбил ее об юношу. Громкий крик пронзил тишину спокойной ночи. Он защищал себя от гнева своего отца только с помощью рук и рюкзака, но травмы, которые он получил от разбитого объекта, были не маленькими. С порезами, пинками и постоянными порками от его отца были трудно справиться. В полночь ему, наконец, разрешили уползти в свою спальню, с болью и страданиями. Вону бросился на кровать. Он закашлялся. Черт, ему действительно больно. Его желудок сейчас болел еще больше. Было трудно шевелиться. Он положил свои руки на туловище, тихо рыдая. Кровь стекала по лбу и ослепляла его, в то время как затекала на глаза. Он стонал, вытирая ее и вздрагивая, когда его спина касалась матраса. Парень зашипел, пытаясь задушить себя хлопковым одеялом. Его спина была жертвой тяжелых травм, а его живот нуждался в лечении. Было не комфортно лежать на кровати, и он продолжал искать удобное положение, катаясь по кровати, замученный и запуганный. Волна облегчения нахлынула на него, когда он услышал, как входная дверь открылась и закрылась. Отец ушел на ночь. Вону повернул голову на звук камней, которых бросали в окно. Джошуа. Он медленно поднялся с постели, с усилием распахнул окно и помахал своему другу. — Джошуа! Мальчик кивнул и бросился в сторону квартиры Вону. Он сделал запасной ключ пару лет назад, которым он легко мог воспользоваться, когда хотел ворваться в дом своего друга. По какой-то причине его визиты стали более частыми в эти дни. Он влетел в квартиру, обнимая рюкзак, и ворвался в спальню Вону. Юноша тщательно осмотрел раны и сказал Вону снять рубашку и дать кусок какой-нибудь ткани. Затем, Джошуа достал ряд лекарств и инструментов из сумки и начал работать над травмами. Джошуа был студентом-медиком. Он жил через улицу и знал Вону с самого младенчества. Они хорошо ладили, но, после развода родителей Вону, г-н Чон упорно отказывался разрешать Джошуа ходить в гости, чтобы играть. Поэтому, у детей не было выбора, кроме как тайно прокрасться за спиной г-на Чона. Вону любил Джошуа. Он был очень мягкосердечным и игривым. Умный парень, популярный среди девушек, и невероятно мудрый: он давал одни из самых лучших советов, которые кто-либо мог дать. Вону любил его, как брата, и полностью наслаждался его компанией. — Все плохо? — проговорил он через клочок ткани, сжатый между зубами. — Пять серьезных ударов, четыре легких и пара синяков, — ответил Джошуа в спешке, — Тебе нужно наложить пару швов, хорошо? Вону почувствовал, как перед глазами все начало кружиться, и ухватился за спинку кровати для поддержки. Острая боль выстрелила в спину, когда друг внезапно ввел дозу анестезирующего средства в его руку. Джошуа применил дезинфицирующее средство на кожу и приготовил швейные инструменты. — Тебе разрешено использовать их? — Заткнись, пациенты не должны разговаривать, когда их оперируют. Вону издал безмолвный крик, как только игла прошла через его кожу. Слезы заполнили глаза, слюна просочилась через ткань во рту, а руки перестали поддерживать его. Его конечности сильно тряслись, и было трудно остановить дрожь. — Полегче, полегче, — мягко прошептал Джошуа, двигаясь так быстро, как только мог. К счастью, у него было достаточно опыта, знаний и старания - он делал это несколько раз. Он практиковался достаточно, чтобы не сделать ничего плохого. Джошуа отрезал оставшуюся нить и приступил к остальной части ранения. Вону держал подушку в руках, глаза слезились, а ноги слабели от испуга. Джошуа осторожно вытер его теплым полотенцем и положил на кровать. Убедившись, что он проверил все раны, Джошуа сел рядом с Вону и дал ему конфету. — Джошуа, — тихо сказал темноволосый парень, посасывая медовую сладость, — Мне нужен больничный, и место, где я могу спрятаться на несколько дней. — Я свяжусь с г-ном Ли. Ты останешься у меня дня три. Вону почувствовал облегчение. Он был бы мертв сейчас, если бы не Джошуа. Больничные счета были дорогими, поэтому многие из его ран оставались без лечения, пока Джошуа не начал их замечать. По крайней мере, добрые души еще существуют, — подумал он, — Я бы давно умер без Джошуа. Он улыбнулся, вспомнив доброту Джонхана в этот же день. — Есть один парень, который нравится мне в школе: он действительно красивый, добрый и понимающий. У него есть странное сходство с тобой. Ты очень хороший и нежный, как и он. — Ты так думаешь? — старший усмехнулся в дразнящей манере, — Значит, я тебе тоже нравлюсь? — О, не придумывай себе слишком многого. — Ну же, признай это. — Если только в могиле. — Эй, если бы меня не было, ты был бы сейчас там. — Ладно, давай я просто скажу, что должен тебе. — Ты чертовски прав. Я хочу лапшу с черной фасолью и токпокки. — Ты свинья. — Кажется, не один я.