Golden Age

- Поиск ведется тщательнейшим образом, - Маркусу не составляло труда поспевать за младшим королем, который стремительно шагал по коридору замка. Лицо воина было столь же сосредоточенно и серьезно, как и облик самого Эдмунда, хотя последнему стоило немалых трудов сдерживаться. Лишь мысли о том, что его взрыв ничем делу не поможет, только усугубит ситуацию, помогали сохранять самообладание. – Мы найдем ее. - Кого – ее? Ведьму, положившую целое село и ускользнувшую от ваших глаз, или мою невесту? – сверкнул глазами юноша и резко остановился. Сейчас разница между этими двумя понятиями была как никогда важной. - Обеих, - после недолгого молчания ответил воин. На первое ему было нечего возразить. Действительно, колдунья мало того что объявилась в Теребинтии, так еще и опыта набралась такого, что смогла устроить жуткую бойню! И все это невзирая на тщательный контроль Маркуса за дисциплиной. Эдмунд надеялся, что у него в Нарнии это получается лучше, но то было последним, что его в данный момент интересовало. – Остается только надеяться, что это не один и тот же человек. - Кара не могла этого сделать! – отрезал младший король, незаметно сжимая кулаки. Как же хотел он заткнуть голос разума, столь созвучный с шепотом Джадис, который напевал на ухо: много ли ведьме надо, чтобы сорваться? Чтобы лес, ее породивший, ею горячо любимый, толкнул ее на опасную дорожку? Ведь нельзя исключать ни одной возможности... Сердце говорило «нет», разом обрубая все ледяные щупальца, что в него пыталась пустить Белая Колдунья, временно выступающая в роли здравого смысла. Кто угодно, но не Кара, которой Эдмунд доверял, которую – он был уверен! – знал. Он не имеет права сомневаться в ней, ибо это сродни предательству. Младший король Нарнии предателем не был. Однако почему она не подает вестей, не выходит на связь? Они же не раз обсуждали, как действовать в подобных ситуациях, что делать. Почему ее нигде не слышно? Эдмунд не знал, где ее искать. Честно говоря, он до сих пор находился в некотором шоке от того, что встретил в Теребинтии. Ничего ведь не предвещало беды – эта поездка казалась одной из длинной череды вошедших в традицию плаваний. Даже буря, бушевавшая у берегов северного острова, не поколебала уверенности короля в завтрашнем дне. На непогоду он как раз и списал отсутствие Кары на берегу, потому и не забил сперва тревогу, в лес вступил с чистым сердцем... Только вот увидел там совсем не то, о чем мечтал, к чему стремился. Перед глазами до сих пор стояло унылое пепелище, погашенное сильным ливнем, что обрушился с небес на землю. Место, ставшее Эдмунду домом, погибло, а хозяйка, завоевавшая его сердце, бесследно исчезла – и найти ее не удавалось до сих пор. И хотя Онур, вечный помощник и друг, повторял, что прошло не больше суток, что еще рано делать выводы, король места себе не находил. Первым делом он кинулся в замок, где и узнал о произошедшем несчастье: о том, что ведьма, одна из трех спасенных девчонок, уничтожила целую деревню. Маркус разыскивал возможных виновниц – ведь в столь тесной связи с природой, в которой пребывает колдунья в момент свершения магии, невозможно лгать. Юную Лив нашли сразу, не потребовалось и часа, чтобы доставить ее в замок. Увы – и Эдмунду было совестно за это «увы» - она всю ночь находилась подле своей богатой хозяйки, в чем та клялась и божилась. Самая младшая из круга подозреваемых сразу выпадала, и оставалось только двое. Старшая, Ингрид, и средняя, Кара. Судьба первой была известна, но довольно смутна – Эдмунд настаивал на том, чтобы в этом направлении поиски велись особенно тщательно. Он не собирался допустить, чтобы Кару сделали козлом отпущения во второй раз. Потому все силы король бросил на то, чтобы найти девушку. Куда она могла пойти? Юноша договаривался с ней, что в случае угрозы Кара должна обратиться к Маркусу – но отчего нет вестей? Может, испугавшись, она убежала в лес? Туда и были направлены нарнийцы, почти вся команда корабля, которую Эдмунд призвал на берег. Только Онур и Меар оставались при нем да несколько сатиров, но и тем предстояло в скором времени направиться в темную, влажную после дождя чащу, в которой может бродить неведомая колдунья, пролившая кровь невинных людей. Из-за того, что его ресурсы были ограничены, Эдмунд попросил Маркуса проверить все деревни и селения, и хвала Аслану, что тот не стал возмущаться, почему это нарнийский правитель отдает приказы в чужом государстве. Был бы на его месте Освальд, проблемы бы росли как снежный ком. Некоторая дружеская связь с северянином неожиданно пришла на помощь. Одна часть юноши хотела вцепиться пальцами в волосы и завыть от безысходности и тревоги. Вторая побуждала к действию, толкала Эдмунда лес. Просто нещадно тащила туда, в шелестящую глубину, где могла находиться Кара... Но он не шел, ибо понимал, что добьется результатов больших, если будет лично руководить поисками. Координируя действия подчиненных, он сразу сможет узнать, где наиболее вероятно ее местонахождение, и направиться туда. Онур отметил, что в прошлую охоту на ведьму король был куда отчаянней и безумней. Отчаяние никуда не делось, но на место остервенению пришла сосредоточенность. Эдмунд найдет Кару живой и невредимой и сделает для этого все. Паника в это «все» не входит. И это мудрое решение сыграло свою роль. Будучи в лесу, юноша не застал бы новости, пришедшей из одной из деревень. Солдаты, отправленные туда, отыскали девушку! Услышав это, король не смог сдержать облегченного вздоха, а когда узнал подробности, широко улыбнулся и помчался искать себе коня. Уже спеша туда, в ту самую деревню, Эдмунд размышлял о том, как четко и одновременно технично выкрутилась его избранница. Право, не только за уют и душевное тепло он ее полюбил, не только... Воины доложили, что Кара сама их нашла и закатила настоящую истерику на тему того, что ее дом сожгли, а ее саму хотят убить ни за что! Она вцепилась в тех солдат, требуя защитить ее и ответить, почему ситуация вновь повторяется и она страдает за кого-то другого. Напор Кары был настолько силен, а ее поступок настолько не вписывался в действия, ожидаемые от ведьмы, что простые вояки перепугались и отправили в замок срочную весть. Нещадно понукая коня, Эдмунд качал головой и усмехался. На душе стало хоть немного спокойней. Нашлась. Сейчас он ее возьмет за руку и никогда уже не отпустит, утащит на корабль и увезет в Нарнию. Пусть Маркус сам в Теребинтии порядок наводит... И с какой-то обреченностью юноша понимал, что сам себя обманывает. Он не сможет уехать просто так. Чувство вины и долга не позволят это сделать, сколь сильно ни было бы желание покинуть северный остров вместе с Карой. В первую очередь он король Нарнии, который обязан нести ответственность за каждый свой поступок. И за спасение трех девчонок, из которых ведьмой оказалась не только его возлюбленная, тоже. Пощадив их и отпустив, юноша обрел не только свою любовь, но и стал невольной причиной гибели многих людей. Эдмунду нелегко было признавать свою ошибку, просчет, который обернулся кошмаром, однако глупо отрицать очевидное. В том, что колдунья набралась силы, вина не только Маркуса. Долг его как правителя, пусть и чужой страны, исправить то, что было сотворено с его непосредственным участием. Нарнии и счастью придется подождать. Прилетев на место назначения подобно ветру, Эдмунд остановился, но спешиваться не торопился. Пользуясь высокой позицией, он вглядывался в толпу крестьян, слушающую инструктаж солдат Маркуса. Они созвали всех жителей деревни, и на площади было не протолкнуться. Король прикусил губу, высматривая Кару. Спустя полминуты подоспели и Онур с другими нарнийцами – на топот копыт и брызг рассекаемых луж оглянулось несколько человек, а Эдмунд все смотрел. И наконец увидел. В то же мгновение он спрыгнул с коня, и сапоги тут же провалились в липкую грязь, в которую превратилась земля. В них тут же залилась вода, но Эдмунд даже не поморщился – он влез в самую толпу, бесцеремонно расталкивая крестьян и прокладывая себе дорогу на противоположный конец площади, где стояла Кара в окружении нескольких солдат, держащих в руках зажженные факелы, чтобы разогнать вечерную полумглу. На плече у девушки сидел Меар и довольно щурился. Первым порывом было обнять, что Эдмунд и сделал. На одно мгновение Кара могла почувствовать, насколько он по ней соскучился и как переживал, но сразу же юноша отстранился и вновь сосредоточился. Не время и не место было для нежностей, и девушка это сразу поняла по его взгляду, только руку сжала с такой силой, будто боялась, что она вдруг исчезнет. Солдаты по кивку направились к своим – их на площади было относительно немного, ибо основная часть занималась поисками в лесу. Юноша, не теряя времени, пошел с Карой к оставленным лошадям, на ходу вводя в курс дела. Девушка, узнав, что они отправляются в замок Освальда, нахмурилась и спросила, почему именно туда. - Пока все не успокоится, тебе лучше быть у всех на глазах, - сказал Эдмунд серьезно. – Не бойся, никто тебя не тронет, пока я здесь. Кара улыбнулась, устало, но с прежним лихим огоньком в глазах. Король вздохнул: с его плеч словно рухнула огромная гора. Нашел. Значит, уже ничего не страшно. Если понадобится, он целую армию колдуний положит, только бы история эта закончилась и они смогли вернуться в Нарнию! Теперь уже вместе, ибо Эдмунд никуда девушку от себя не отпустит, ни за что на свете. Не зная, как выразить переполняющие его чувства, юноша усмехнулся и вытер с щеки Кары грязь. - Ты очень находчива. Бедные солдаты, они не ожидали такой истерики, - сказал он, но слова сейчас играли роль меньшую, чем прикосновение или взгляд. Кара ухмыльнулась и гордо подняла голову. - Я еще не на то способна! – заявила она дерзко. Эдмунд фыркнул, показывая, что не прочь проверить, и помог ей забраться в седло. Он и сам собрался запрыгнуть следом, но конь вдруг занервничал, заволновался. По лужам пошла рябь, и в следующее мгновение земля дрогнула. Словно волна прошла по ней, где-то очень глубоко, и вместе с оглушительным треском раздались первые крики ужаса и страха. Король не сразу понял, что происходит, а вот Онуру происходящее было видно лучше. Он успел заметить, как на противоположном конце площади несколько крестьян рухнули, словно им подрубили ноги. Словно что-то выпило их силы за секунду... Например, дерево, что росло буквально на глазах. Моряк не мог отвести взгляда, невольно зачарованный этим зрелищем. Он, как и многие люди, замер на месте и лишь смотрел, как хрупкое деревце, выросшее по мановению чьей-то руки на ровном месте, набирается сил и мощи, как толстеет и обрастает корой его ствол, как удлиняются и зеленеют ветви. От его корней, могучих, крепких, и вздыбилась земля, потому и дрожала она под ногами, из-за чего по лужам бежали легкие волны. Все замерли в невольном оцепенении, и лишь когда рухнуло замертво еще несколько человек, свидетели мощи колдуньи очнулись от забытья. Воздух сотрясли крики ужаса, отчаянные, полные страха. Собравшихся охватила дикая, ни с чем не сравнимая паника. Крестьяне сбивали друг друга с ног, бежали, желая оказаться как можно дальше от молодой на вид женщины, чья рука так нежно и ласково гладила ствол дерева. Ветер ерошил ее светлые волосы, и лишь изредка из их копны выглядывало лицо, изможденное, неестественно постаревшее, но улыбающееся. И от этого Онуру стало еще страшнее. Он даже сделал пару шагов назад, ибо всем существом жаждал убежать отсюда, как и люди вокруг. Далеко не всем это было суждено. Дерево росло, оно требовало энергии, которую Ингрид не могла дать сама, но которую легко черпала из окружающих. Те, кто не успел покинуть опасную зону, падали прямо на бегу, выпитые досуха. Та же участь постигла и нескольких воинов Теребинтии, неосмотрительно кинувшихся на обнаружившую себя ведьму. Среди криков прозвучало тревожное конское ржание. Онур оглянулся: конь, и без того нервничающий, не выдержал хлопка короля по крупу и пустился вскачь, унося Кару прочь. Перепуганный жеребец несся вперед, не боясь кого-то сбить, и девушка не успела даже возразить против решения Эдмунда, которое тот принял молниеносно. Онур уставился на него, глазами спрашивая, что же делать. Словно сам правитель знал это. Он был в шоке, в ужасе, ведь был таким же человеком, как и повергнутые в панику крестьяне. Ему тоже было страшно встретиться с безграничной силой, что улыбалась так открыто и невинно, вытянув жизнь из стольких несчастных! А сколько их будет еще, если развернуться и убежать?.. - Назад! Рассредоточиться по периметру, близко не подходить! – крикнул Эдмунд, выхватывая меч и понимая, что одолеть Ингрид сейчас вряд ли удастся. Слишком много силы она впитала, слишком взведена... И вокруг слишком много людей. Слова Маркуса о том, что на ведьму нельзя идти большим отрядом, отчетливо звучали в памяти. Они совершили вторую ошибку, ища колдунью в лесу, когда как в деревнях ее никто и не пытался найти. Теперь она воспользовалась скоплением мирных жителей, жертв среди которых может стать гораздо больше. Осознавая, что победы все равно не достичь, король сделал то, что считал своим долгом, - встал вместе с нарнийцами и остатками теребентийцев между ведьмой и невинными людьми, обеспечивая отступление последним. Ингрид рассмеялась – она не воспринимала противников всерьез. И имела на то полное право, Эдмунд понял это с первой же атакой. Девушке потребовалось только взмахнуть рукой, чтобы из земли, швыряя влажные комья прямо в глаза, поднялся толстый корень и ударил с такой силой, что даже увернувшиеся упали, не удержавшись на ногах. Король успел отпрыгнуть, но тупо поскользнулся в грязи, и эту ошибку ему никто прощать не собирался. Тонкая ветвь дерева обвилась вокруг свободной руки, дергая назад, но он успел перерубить ее мечом и отскочить в сторону. В лицо полетели грязные брызги, а в ушах звучал звонкий смех ведьмы и стоны раненых, затихающие по мере того, как колдунья наносила удары. Воинов оставалось все меньше, ибо атаки ее были точны и безжалостны. Нужно что-то придумать, как-то задержать!.. Взгляд его упал на факел, чудом уцелевший после гибели одного из солдат. Дерево. Нужно уничтожить ее главное оружие! Онур кинулся следом за королем, несясь прямо по взрыхленной земле. Он с запозданием понял, что тот задумал, и отставал совсем чуть-чуть. Ингрид как раз отвлеклась на сатиров и не заметила их порыва, однако спустя миг она повернулась к двум юношам и нахмурилась. Моряк ожидал мощной атаки, но ошибся. Ноги вдруг что-то опутало, и он рухнул во весь рост. Трава оплела его щиколотки свежими, упругими побегами, повинуясь воле колдуньи. Эдмунда постигла бы та же участь, но он был чуть впереди, и Онур мечом успел отсечь стебли его пут прежде, чем король упал. Так что тот только споткнулся, выправился и понесся дальше. Освободив и себя, Онур кинулся следом. Королю оставалось совсем немного до факела, буквально пара шагов... Ингрид не собиралась поддаваться и в этот раз не стала мелочиться. Сзади Онур услышал характерный треск, и этого ему хватило, чтобы метнуться в сторону. Однако этого было недостаточно, чтобы уклониться от толстого корня, вырвавшегося из почвы и сметшего воинов со своего пути. Их швырнуло в стену уцелевшего дома. Перед глазами моряка заплясали пятна, такова была сила удара. В голове раздавался звон, в который мелодично вплетался смех Ингрид, которой не были нужны причины для того, чтобы творить такой хаос. Фигура ведьмы раздвоилась, танцуя со своим двойником в сознании Онура, голова которого раскалывалась от боли. Со стоном он приподнялся на локтях, но на большее его не хватило. Эдмунду повезло и того меньше – юноша отклониться не успел и от удара о стену потерял сознание. По крайней мере, Онур надеялся, что только поэтому он не двигается и не пытается встать. Ингрид легко отбросила в сторону оставшихся нарнийцев и направилась к поверженному правителю, который вступил в битву, где не было шансов выиграть. Онур заскрипел зубами, замечая знакомую суетливую походку, похожие на птичьи движения. Девчонка почти не изменилась за прошедшие годы, только постарела на лицо... Немудрено, с такой-то страшной силой, против которой он ничего не сможет сделать. Но смотреть, как приближается смерть, и ничего не предпринимать было выше сил Онура. Он вслепую нашарил в грязи меч, надеясь нанести последний удар, если колдунья приблизится вплотную, и молясь Аслану, чтобы тот помог если не ему, простому парню с Одиноких островов, то хотя бы королю... Великий Лев не покинул их, но помог с совершенно неожиданной стороны. Ингрид уже занесла руку, чтобы опутать раненых побегами и вытянуть из них всю энергию, как ее запястье опутала тонкая ветвь и дернула назад. Девушка потеряла равновесие и отошла на несколько шагов, резко развернувшись. Кара, сосредоточенная, бледная, стояла невдалеке и не сводила с противницы глаз. Ей не сразу удалось остановить коня, пустившегося вскачь, да и мысли о том, что ничего противопоставить могущественной ведьме она не сумеет, не давали покоя. Однако услышав голос Эдмунда и поняв, что он принял безнадежную битву, дабы дать другим уйти, заставил ее вернуться. Предрешенное поражение уничтожило последние сомнения. Что бы ни случилось, Кара не даст его в обиду так же, как и он поспешил ей на помощь. Теребинтия никогда прежде не видела схватки двух ведьм, двух дочерей леса, ибо они всегда выступали заодно. Теперь же заведенная традиция нарушилась. Ингрид нахмурилась и ударила в ответ. Кара почувствовала это заранее – как и противница, она сейчас была едина с лесом, с единственным деревом, рожденным влажной землей и жизнями десятка крестьян. Девушка пропустила атаку и ответила, смертельно побледнев. Свой резерв она спустила буквально в два захода, и теперь внутри царила сосущая пустота, однако Кара сжала зубы и добавила еще, тратя свою жизненную силу. Голова тут же закружилась, к горлу подступила тошнота, а сердце замедлило свой ход. Только бы достать!.. Ингрид была гораздо опытней и легко отошла в сторону. Ей было из кого тянуть силы, и запас ее был поистине безграничен. Кара не успела увернуться. Чтобы не проиграть в то же мгновение, она одним махом выпила всю силу из свежей травы, взращенной Ингрид. Знаменитый ведьмин круг уродливым почерневшим пятном разлегся у ее ног. Энергия, чужая, но лесная, знакомая, затопила ее душу. Этого хватило, чтобы перехватить контроль над толстой ветвью и направить ее обратно. На это Кара истратила последние крупицы сохраненных сил и, подхватив с земли чей-то меч, шагнула вперед. Она не умела обращаться с оружием, никогда не держала его прежде в руках, но больше в ней не было ни капли энергии. Рассчитывать больше было не на что. Она защитит Эдмунда! Сейчас или никогда! Пальцы Ингрид вцепились прямо в горло, сжали его железной хваткой, перекрывая доступ воздуху, но не это было самым страшным. Кара захрипела, чувствуя, как из ее тела уходят силы, что заставляли сердце биться и гнать по жилам кровь. Уверенно, жадно и беспощадно соперница поглощала их. Та надавила на нее, держа практически на весу, заставляя прогнуться в спине и хвататься за душащую ее руку, чтобы не упасть. Меч Кара давно выронила. Она не слышала, как кричит что-то хрипло Онур, не ощущала, как гудит под ногами земля, сотрясаемая десятками копыт – то Маркус со своими воинами подоспел на помощь. Все ее существо, вся душа погибали под давлением Ингрид, что вытягивала саму жизнь из девушки, превращая слабый ручей в засохшую пустыню. Прежде Каре казалось, что в ней не осталось ничего. Как же она ошибалась – теперь само пламя, что полыхало в ее сердце, согревало по ночам и заставило вернуться, тухло на глазах. В мутнеющем сознании мелькнула лишь одна мысль, одно имя: «Эдмунд»... И оно вернуло Каре, уже готовой сдаться, желание жить и бороться! В кои-то веки она научилась верить, научилась любить – и неужели должна это так быстро потерять?! Ни за что! Ее вдруг охватила дикая, отчаянная ярость, сокрушившая все стены и все запреты, которые для себя определила девушка. Ведьмам неизвестно чувство насыщения. Когда конец подходит слишком близко, сколь угодно энергии она поглотит, отгоняя смерть подальше, ни капли не оставит. Жажда выжить любой ценой победила желание одолеть и убить. Кара вцепилась в сжимающую горло руку и одним жадным глотком выпила весь запас Ингрид. Досуха. И в то же мгновение обе они рухнули в грязь. Каре почудилось, что ее швырнули в бушующее море, волны которого окатывают ее с головой. Душу, пустую и высушенную колдовством, затопило силой, но мгновенная радость от этой жизни исчезла, стоило осознать простую истину. Эта сила была чуждой Каре. Она принадлежала не ей, и сердце отторгало ее, будто напоминая, откуда взялся этот океан мощи, бескрайний, пьянящий голову. Девушка приподнялась на локтях, с усилием столкнула с себя Ингрид и вдруг ахнула, осознав, что та мертва, что сила, наполняющая каждую клеточку тела Кары, была дана другому существу. А теперь оно мертво. В желудке забурлило, голова закружилась. Не было сейчас разницы, у кого Кара отняла жизнь. Даже пролившая столько крови ведьма была живым созданием, которое девушка выпила досуха – и энергию которого ощущала в себе. Осознание, горькое, ужасное, сковало ее душу ужасом. На глазах выступили слезы. Она ведь не хотела становиться монстром, поглощающим чужую силу. Не в этом ли Кара клялась Эдмунду, отстаивая свою правоту годы назад? Она брала взаймы у леса, но возвращала долг сполна, и тот не был на нее в обиде. Однако это... Девушка никогда не допускала даже мысли о том, чтобы совершить такое злодеяние – убить кого-то ради этой безумной, безграничной силы. Каждый сам выбирает свой путь. Она выбрала. И кем теперь стала? С трудом Кара поднялась на ноги и вдруг поняла, что прискакавшие воины не спускают с нее глаз. Маркус, стоящий впереди, и тот замер, сверля ее напряженным взглядом. Понять, что произошло, было нетрудно, тем более что удержать внутри такую мощь у Кары не удавалось. У ее ног прямо из земли вырастали зеленые стебли травы, свежие и чистые. То были крохи, которые девушка выпускала против своей воли. Ей хотелось выбросить чужую жизнь из своей души, очиститься, чтобы никогда не вспоминать о том, что ей пришлось сделать ради того, чтобы спасти Эдмунда. При этой мысли девушку начали душить рыдания. Он же не простит. Никогда не простит такого, ведь он терпеть не может ведьм. Прежде король переступал через свою ненависть, доверившись ей. Теперь не будет... Кара краем глаза заметила, как воины начинают рассредотачиваться по кругу, повинуясь тихому приказу Маркуса. Сейчас ей было все равно, ибо от отвращения к себе и ощущения, что Эдмунда она потеряла навсегда, не хотелось сопротивляться. Только тихий голос Онура привел ее в чувство. - Беги... – прохрипел моряк, с трудом вставая на ноги. Кара непонимающе нахмурилась, и тогда Онур крикнул изо всех сил: - Беги отсюда! И Кара побежала. Воины ломанулись ей наперерез, но опутавшие их ветви дерева расчистили девушке путь. Позади раздался голоса Маркуса и Онура, затем звон мечей. Их тут же заглушил скрип леса и шум ветра, который усилился в сто крат, стоило ведьме за раз выпустить всю чужую, ненавистную ей энергию наружу. Она летела подобно юной газели, и сама природа помогала ей, убирая коряги с дороги, отводя в сторону от одежды колючие ветки кустов, но мешая пройти врагам, смыкаясь перед ними непреодолимой стеной. Вновь разверзлись небеса, затянутые тучами, и на Теребинтию обрушились холодные струи. По лицу Кары текла вода. Дождь ли то был или слезы?.. *** Голова раскалывалась так, что было впору ее отрубить, чем терпеть эту боль. Эдмунд глухо застонал, приходя в себя, и дотронулся рукой до источника мучений, которым сильно ударился о стену в завершение короткого полета. Пальцы нащупали повязку, пересекающую лоб и виски, один из которых неприятно саднил. Юноша инстинктивно попытался подняться, но чьи-то руки толкнули его обратно. - Лежи, Эдмунд, - хриплый голос Онура вызвал в памяти липкие, неполные воспоминания. С трудом король воскрешал картины недавнего прошлого. Ведь они с другом с кем-то дрались, иначе не было бы так больно, верно?.. Осознание вспышкой прошило сознание. Ведьма! Эдмунд распахнул глаза и устремил на моряка вопрошающий, требовательный взгляд, от которого не укрылась и изможденность парня, и расцветающий на скуле синяк. – Мы... - Что с Ингрид? – спросил король, с трудом садясь. Онур не стал ему мешать. Голова тут же закружилась. Да, хорошо он ударился, ничего не скажешь... Все делает на совесть. Высокий потолок комнаты замка Освальда так и качался перед глазами. - Она мертва, - ответил моряк, отведший взгляд. Эдмунд нахмурился. Судя по тому, что он помнил, битва складывалась отнюдь не в их пользу. - Как так? - Кара... Она... – замялся Онур, не зная, какие слова бы подобрать. Его сомнения разрешил Маркус, вошедший в покои короля. - Она встала на Вашу защиту и, будучи ведьмой, выпила девку досуха на глазах у многих свитеделей, - произнес он сурово. Онур тут же отстранился, неприязненно на него косясь, на что северянин сказал просто: - Прости, парень, что я тебя так разукрасил. Но ты на пути встал, сам понимаешь. Долг. - Выпила?.. – тихо переспросил Эдмунд, не веря своим ушам. И без того тормозящий разум тщетно пытался отыскать другое толкование словам Маркуса, кроме самого очевидного, но не находил. Сердце вдруг лихорадочно забилось. Он узнал?! Расширившиеся от изумления карие глаза задали вопрос без единого звука, но воин понял и ответил, нахмурившись: - Я, конечно, подозревал нечто подобное, но в жизни б не подумал, что... Вы ведь знали, да? Не могли не знать, что она ведьма... Теперь Вы не одни. Видевших ее немало, и скрыть это уже не удастся. Выпила. Значит, вытянула всю силу, как сделала это Ингрид с крестьянами и воинами, пытавшимися ей помешать. Как сделала первая колдунья Теребинтии, с которой Эдмунд сражался. И теперь Кара. Это не укладывалось в голове. Она не могла. Кара ведь искренне не желала доводить дело до этого, и юноша знал это, чувствовал! Почему же она ступила на эту темную тропу, сорвалась, не выдержала?.. Защитить. Кара хотела защитить его любой ценой, так же, как и он был готов пойти на любые жертвы ради ее любви и безопасности. Это послужило исчерпывающим и коротким ответом на все вопросы, что пролетели у короля в голове. - Где она? – негромко осведомился Эдмунд. Маркус прищурился. - Сбежала в лес, но мои воины ее ищут и скоро найдут. Чтобы сделать то, что должно. - Что должно? – воскликнул юноша, из-за чего голова взорвалась болью. Он поморщился, но продолжил с жаром: - Ты не посмеешь! Она лишь пыталась защитить меня и никому зла не сделала! - Ведьма опасна. Она будет брать еще, и еще. Это не остановишь, - мрачно перебил его Маркус. – Жажда могущества даже из невинной овечки сделает волка, стоит раз поддаться. Или пример Ингрид Вас ничему не научил? - Но... - Вы не понимаете, насколько плачевно Ваше положение? Две из трех спасенных Вами девиц оказались ведьмами, причем с одной из них у Вас роман! – резко оборвал все возражения Маркус. Он был на редкость взволнован и обеспокоен, однако злости в его тоне не чувствовалось. В нем ощущалась тревога, а вот за кого, Эдмунд понял из дальнейших его слов: – Освальд рвет и мечет, я едва сумел его успокоить. Я понимаю Ваши чувства, но... - Что ты хочешь сказать? – тихо спросил юноша, сжимая кулаки. Северянин покачал головой. - Если Вы продолжите упрямиться, всем будет только хуже. Освальд не потерпит такого, и дружбе Нарнии и Теребинтии придет конец. Одумайтесь, король Эдмунд, пока есть шанс облечь все в безобидную для Вас форму. Вы кажетесь мне неплохим, но и разумным, несмотря на молодость, человеком. Отрекитесь от ведьмы. Ее казнят, а Освальду я скажу, что она Вас очаровала, заколдовала и задурила голову. Никому не известно, на что еще способны ведьмы... Ко мне, как к их знатоку, прислушаются. И эта история забудется, - Маркус помолчал и добавил с нажимом: - Конечно, полностью ее не вычеркнешь, но печальных последствий удастся избежать. Подумайте, стоит ли оно того? Эдмунд некоторое время молчал, глядя перед собой и кусая губы. Затем спустил ноги с кровати и встал. Его тут же качнуло, но Онур остановился по первому же взмаху руки. Маркус нахмурился, когда король не очень твердым шагом подошел к нему и взглянул прямо в глаза, негромко сказав: - Ты угрожаешь мне войной. И она будет, обещаю, если ты не уйдешь с моей дороги. - Король... - Да, я король. И как король я обещаю тебе, что не остановлюсь и развяжу эту чертову войну, если вы помешаете мне забрать Кару целой и невредимой! – рявкнул Эдмунд, сверкнув глазами. – Если ты так расположен ко мне, как говоришь, то сейчас же отзовешь из лесу солдат и пропустишь меня. Мы с Карой уедем, и твой долг перед Теребинтией будет выполнен. Я буду искренне благодарен, если ты пойдешь мне навстречу. Если же нет... Пеняй на себя, Маркус. Северянин долго сверлил его взглядом, словно испытывая на прочность. Король не дрогнул, и решительность его не ослабла ни на миг. Ничто не изменит его чувств к Каре, и никто не посмеет остановить его. Точнее, не сможет это сделать, ибо Эдмунд Справедливый обрушит свою ярость на целый мир, если потребуется. И это намерение читалось в его расправленных плечах, с которых не струилась мантия, в гордо поднятой голове, которую украшала не корона, а всего лишь повязка... Маркус кивнул и отошел. Он отдал соответствующий приказ, и воины из лесу вернулись обратно в замок, прекратив поиски. Когда нарнийский король, изъявивший желание отправиться в чащу в одиночестве, исчез в гуще деревьев, северянин направился к Освальду и доложил ему об обстановке. Получив соответствующие распоряжения, он поклонился и отправился на побережье. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре из лесу вышли те, о которых наивные крестьяне складывали красивые легенды. Ведьмин рыцарь шел, глядя прямо перед собой, а душа чащи жалась к нему и не выпускала его ладони. Маркус вздохнул, подмечая про себя, как осунулось ее лицо. Теперь оно не было столь свежим и юным – Кара после выпавших на ее долю испытаний выглядела на пару-тройку лет старше своих лет, но Эдмунд словно и не замечал этого. Тихо шепнув ей что-то на ухо, король отправил девушку к качающейся на волнах шлюпке. Та повиновалась, но проходя мимо, бросила на Маркуса вызывающий и оттого обнажающий ее душу взгляд. Тот покачал головой, показывая, что не собирается нападать. - Что ты хотел сказать? Ведь ты пришел не просто так? – спросил Эдмунд, когда Кара отошла и уже не могла слышать их разговора. Юноша не хотел, чтобы она знала, какую цену придется заплатить Нарнии за их союз. - Я послан сюда, чтобы донести до Вас волю короля Освальда, - ответил Маркус спокойно. – Он позволяет забрать ведьму с наших земель, но отныне не желает видеть Вас на своей территории. Любое Ваше появление на острове будет знаком к началу войны, ибо дружба между нашими странами более не является возможной. - Ясно, - кивнул Эдмунд сдержанно. Он давно принял это решение и нисколько о нем не жалел. – Это все? - Лучше Вам не появляться в Теребинтии. Мне бы не хотелось с Вами скрещивать клинки, - сказал северянин спустя короткую паузу. – Жаль, что так все сложилось. - Я благодарен тебе за помощь и понимание. Да не допустит Аслан того, чтобы мы встретились в бою как враги, Маркус, - сказал юноша грустно. Воин, помогавший ему, уступивший и не чинивший препятствий, не заслужил его злости. – Прощай. С этими словами Эдмунд развернулся и пошел к шлюпке, в которой его ждала Кара. Корабль был готов к отплытию в Нарнию. Теперь уже совместному. Путешествие обратно выдалось довольно тяжелым. После сражения с колдуньей численность команды сократилась, и в итоге не хватало рук. Эдмунд решил, что не следует ему себя нежного беречь, и работал наравне со всеми, как только отошел от полученных травм. Физическая нагрузка помогала сосредоточиться и поразмыслить над тем, что же сказать родным. Как обставить знакомство с будущей невесткой, чтобы никто обиженный не ушел? Увы, младший король был не из тех, кто обладает житейской тактичностью. Он предпочитал в семейном кругу выражаться прямо, пусть и несколько грубо. Здесь такой подход сразу исключался. С учетом того, что ни Питер, ни сестры не знают о цели его походов в Теребинтию, новость о скорой свадьбе – а своего намерения Эдмунд не изменил – их несомненно шокирует. Потому первая реакция может быть... Неоднозначной, что чревато последствиями, ведь Кара волновалась предстоящему знакомству больше, чем сам юноша. Девушка не отходила от короля ни на шаг. Когда он пришел за ней в лес, безоружный, уговаривающий не бояться, она поверила ему окончательно, уверилась в том, что он ее не покинет никогда. Оттого скрывать свою тревогу Кара не стала. Беспокойство, которое она испытывала, вылилось в бесконечные споры и разговоры. Доходило до того, что девушка возражала Эдмунду и принималась сама описывать государя Нарнии таким, каким его представляла, а именно суровым, строгим и могущественным человеком. Юноша смеялся и отвечал, что Питер вовсе не такой и скоро Кара в этом убедится, а последняя злилась, чувствуя, что ее не воспринимают всерьез. Иногда ее негодование было столь велико, что она заявляла, что это плохая затея и пора поворачивать обратно, она никуда не едет! Эдмунд не сердился, выслушивая такие заявления, да и сама Кара знала, что возвращаться ей некуда. Между Теребинтией и своим чувством она выбрала любовь и теперь направлялась на материк, где кроме суженого у нее не было ровным счетом ничего. Так что команда диву давалась, как король, сам непростого нрава, столь спокойно выносит скандальную и дерзкую невесту, которая будто испытывала его на прочность. Даже заключали пари, насколько хватит его терпения. Онур, поставивший втайне все свои сбережения на самый непопулярный вариант – отсутствие срыва до окончания плавания, на подходе к Нарнии греб золото рекой. Меар неодобрительно косился на него, но молчал. Когда матрос доложил, что плыть осталось всего ничего, Кара не выдержала и вышла на палубу, хотя там ей было неуютно. Девушка не привыкла к открытому пространству, но теплый свежий ветер прогнал тревожные мысли о том, что будет, если она не понравится остальным правителям Нарнии. Показавшийся впереди Кэр-Параваль и вовсе заставил ее замереть в немом восхищении. - Нравится? – усмехнулся Эдмунд, подходя сзади. Кара, кажется, забыла, как нужно дышать. Она никогда не видела такой красоты, величественной и в то же время изящной. Белые, сияющие чистотой стены дворца, возвышающегося на скале, золотые шпили, сверкающие на солнце, и алые знамена, трепещущие на ветру. Большой порт и целый город, выросший вокруг столицы Нарнии. Даже отсюда были слышны голоса его обитателей. Этот мир, теплый, светлый, казался таким прекрасным... И необычным, что сердце замедлило свой ход. Сколь же могущественны должны быть правители Нарнии, чтобы управлять такой процветающей страной? Кара спохватилась, что стоит и глупо смотрит на роскошный дворец, когда как Эдмунд, бессовестный, стоит и в-открытую ухмыляется. Встряхнувшись и гордо вздернув нос, она отрезала: - Белый – не практичный цвет и быстро запачкается. - Простите, леди, но из-за Вашего вкуса перестраивать Кэр-Параваль не будут. Слишком дорого, - огорченно вздохнул Эдмунд, за что получил тычок в бок. Король охнул и согнулся пополам. Кара, испугавшись, что переборщила, склонилась над ним и вскрикнула, когда ее заключили в объятья и поцеловали. Коварный негодяй, обманул! Правда, она и не возражала... - Неужели это все и правда твое? – спросила она, откидывая голову на надежное плечо. - Наше. Я ведь не один правлю Нарнией, - ответил Эдмунд. – Видишь пристань и доки? Это все Питер построил. Флот – его творение. Города вокруг дворца прежде не было, это Сьюзен постаралась. - А ты что создал в Нарнии? – улыбнулась Кара. Младший король вздохнул и не стал отвечать на этот вопрос. Перед тем, как сойти с трапа на сушу, девушка на миг замерла. Этот момент вдруг показался судьбоносным, очень важным, чтобы делать его так мимоходом, неосознанно. Эдмунд, поддерживающий ее, приподнял брови, не понимая причин задержки. Кара глубоко вздохнула и, более ничем не выказав волнения, впервые ступила на земли Нарнии. - Эд! – звонкий девичий голос заставил ее вздрогнуть. Настоящий вихрь пронесся мимо нее и повис у младшего короля на шее. В немного нескладной, но улыбчивой и жизнерадостной девочке-подростке Кара с изумлением признала Люси, которую знакомила с тайнами природы Теребинтии. Как же она выросла и изменилась! Теперь королева не выглядела таким уж ребенком, но поведение осталось точь-в-точь таким же. Эдмунд едва смог отлепить от себя сестру. – Мы так переживали за тебя! Из Теребинтии пришло письмо, что там какая-то ведьма, а ты был уже в пути, а мы не могли тебе передать эту весть! Питер вслед отправил корабль с подмогой, но боялся, что те не поспеют! Так и вышло, раз они с вами вернулись, да? Сьюзен места себе не находила, как хорошо, что с тобой все в порядке! - Лу, подожди. Перестань так тараторить, - с трудом вклинился в этот монолог младший король. Кара заморгала. У нее в ушах начало звенеть, а Эдмунд, видимо, уже привык к напору сестры. – Лучше посмотри, кого я привез. - Кара! – наконец и девушка удостоилась королевского внимания. Теперь уже ее Люси кинулась обнимать, радуясь нежданной встрече. Раздав всем причитающиеся порции нежности, юная королева отстранилась и сказала искренне: - Как же хорошо, что ты приехала к нам погостить! - Нет, Люси, все куда серьезней, - Эдмунд хмыкнул. - Кара никуда уже от нас не уедет, потому что она моя невеста. - Не... Невеста? – повторила девочка, вытаращившись на брата. Тот кивнул. Люси нахмурилась, соображая, что к чему. – А ты тогда жених? – второй кивок. – И вы собираетесь... - Да, мы поженимся, - подтвердил ее догадку Эдмунд. Кара, хотя и не подала виду, вся напряглась, опасаясь негативной реакции... Кажется, ей предстояло узнать родных юноши получше, ибо от Люси такого ожидать явно не следовало. Королева лучезарно улыбнулась и воскликнула искренне: - Так это же здорово! Кара незаметно выдохнула. Первый рубеж, хотя и самый маленький, пройден. Люси неожиданная новость вдохновила на свершения, глаза ее заблестели. На Эдмунда посыпалась целая куча вопросов, ведь девочке были интересны подробности. Кара заметила, что король даже не пытается ответить на все, а иногда просто молчит, улыбаясь, и позволяет Люси выплеснуть свои эмоции. Девушка же и не пыталась дать ответа – она была полностью зачарована атмосферой Нарнии, столь отличной от суровой и холодной Теребинтии. Процветающий город, выросший вокруг столицы, поразил ее своей живостью, ибо жители его, будь то люди, сатиры иль другие волшебные существа, заприметив правителей, расплывались в улыбках и почтительно кланялись. И не было в этом подобострастия или желания угодить: лишь любовь и уважение сквозили в движениях подданных. Кэр-Параваль и вовсе поверг девушку в трепет. Кабы не Эдмунд, она и не осмелилась бы зайти под его своды, ибо ею вдруг овладела нерешительность. Люси словно и не заметила этой короткой задержки. Она вдруг ахнула и всплеснула руками. - Питер и Сьюзен еще не знают! Нужно им как можно скорее рассказать! - Лу, стой! – довольно резко одернул ее Эдмунд. Девочка остановилась на полушаге, с удивлением обернулась. – Я сам с ними поговорю. Кара, ты не очень устала? Девушка помотала головой. В коридорах, сияющих белым мрамором и золотом, язык не поворачивался дерзить. Она подозревала, что еще нескоро посмеет открыть рот без робости. - Тогда Люси может показать тебе все красоты Кэр-Параваля. Ей ведь не терпится, да, Люси? - с нажимом произнес Эдмунд. Кара чуть поджала губы: его замысел был ей ясен. Кажется, на первую беседу со старшими он брать ее не собирался и для того нашел удобный предлог. Что ж, становиться причиной ссоры ей не хотелось, и потому Кара повиновалась. Люси легко согласилась и, подхватив подругу за руку, потащила вглубь дворца. Младший король же вздохнул и зашагал в кабинет Питера. Слуги у дверей доложили, что государь там находится с королевой Сьюзен, и это Эдмунда не порадовало. Ему предстоял нелегкий разговор, раз с Верховным королем рядом была и сестра. Первый мог отнестись если не с пониманием, то со смирением. От второй такого ждать не стоило. Юноша глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Немало дипломатических переговоров он провел за свою жизнь, и каждый из них мог кардинально изменить судьбу Нарнии. Однако в этот раз решение было судьбоносным для него самого... Все, хватит с духом собираться! Вперед! Питер вздрогнул, когда двери с грохотом распахнулись. Сьюзен и вовсе на месте подскочила от неожиданности. Ох, не стоило так влетать внутрь... Эдмунд немного замялся на пороге, вдруг засомневавшись, что брать крепость штурмом – хорошая затея, но уйти на второй круг ему никто не дал. Сестра, отошедшая от шока, кинулась ему на шею. Еще бы, ведь в Кэр-Параваль прибыли жуткие вести из Теребинтии, когда брат уже покинул родной дворец! Как они с Питером переживали, не описать словами. Государь очень нервничал, не зная, стоит ли отправлять вслед военные корабли. Освальд очень ревностно относился к независимости Теребинтии и ввод нарнийского флота в свои воды мог расценить как начало вооруженного конфликта. Но и оставить Эдмунда без поддержки в такой опасной ситуации Питер не мог, потому послал гражданское судно с подмогой, которая, хвала Аслану, не пригодилась... - Ты вернулся, и это главное, - с заметным облегчением произнес Верховный король. – Как ты? Как дела с Теребинтией? - Я... – Эдмунд замялся. Он как-то не планировал, что разговор зайдет о политике. Может, оно и к лучшему? Заход к щепетильному разговору издалека подготовит Питера и Сьюзен к ошеломляющей новости. С достойной дипломата ловкостью юноша переменил тактику с убийственной прямоты на долгое предисловие и вздохнул. – Я больше не могу представлять Нарнию в переговорах с Теребинтией. И вступать на земли Освальда также не имею права. - Почему? Вы с ним поругались? Но ведь и раньше вы не особо ладили, – встревожилась Сьюзен. Питер нахмурился, но ничего не сказал. - Отныне мое появление в Теребинтии будет приравнено к началу войны между нашими странами. Север перестал быть нашим другом в результате принятых мною решений и совершенных действий, - не увиливая, произнес Эдмунд. Верховный король прищурился. - Значит, что-то все-таки произошло? И связано это с ведьмами, не так ли? Ты превысил свои полномочия, и Освальд разгневался? - Если считать женитьбу на одной из них превышением, то да. Превысил, - ответил младший правитель, расправив плечи, и начал свой захватывающий рассказ, в ходе которого Сьюзен потрясенно распахнула глаза, а Питер так ничего и не сказал, все больше мрачнея. Известие о том, что с севера теперь к ним подступают не только великаны, но и Теребинтия, на поддержку которой нельзя больше рассчитывать, его очень огорчило. Эдмунд понимал, что вся вина за это лежит на его плечах, и слагать ее с себя не собирался. Он был готов нести ответ, и потому голос его ни разу не дрогнул, и с мысли юноша не сбился, спокойно и вкратце поведав о событиях в Теребинтии и о существовании Кары. Когда впервые прозвучало ее имя, Питер тихо хмыкнул и хрустнул пальцами. Сьюзен сначала с непониманием смотрела на младшего брата, а затем словно какая-то мозайка наконец сложилась в ее голове, и она ахнула. История, когда-то по секрету поведанная Верховным королем, ожила в памяти, и ничего не значившее имя совпало с личностью той самой колдуньи, которую Эдмунд пощадил в первый свой визит. А когда девушка дослушала до конца, ей с трудом удалось подобрать слова. Сердце ее переполняли тревога и возмущение. Как можно быть настолько недальновидным и неосторожным?! Ведь с самого начала было ясно, что ни к чему хорошему тот случай не приведет! Его следовало забыть, затолкать поглубже, точно скелет в шкаф, и никогда не доставать оттуда, а брат поступил строго наоборот! Понятно, почему Освальд так зол, Нарния еще легко отделалась. Однако Сьюзен не понимала, как мог Эдмунд не думать о последствиях, так неизбирательно подойти к столь важному выбору пассии. Конечно, он всегда поступает, как считает нужным, и никто ему не указ, но хотя бы посоветоваться он же мог! Спросить мнения у старших, ведь они не просто нарнийцы, а монархи. Избранная ими судьба будет иметь огромное влияние на будущее Нарнии. Нельзя принимать скоропалительных решений, тем более, никого не спрашивая! - Ясно, - после долгих раздумий наконец произнес Питер. Сьюзен с изумлением посмотрела на него, одними глазами спрашивая: «и это все? Все, что ты можешь сказать?». Верховный король вздохнул, выпрямился и продолжил: – В любом случае сделанного не изменишь, и нужно принять тот факт, что Теребинтия пополнила ряды врагов Нарнии. Думать следует о другом... Эд. Ты ведь понимаешь, что твои намерения – это очень серьезный шаг? Ты хорошо подумал? - Да, - сразу ответил младший король. Сьюзен не выдержала и воскликнула: - Тебе всего шестнадцать! Это не тот возраст, чтобы заводить семью! - Можешь не продолжать, - прервал ее словоизлияния Эдмунд. – Я прекрасно знаю, что ты хочешь сказать. Что я младше, а значит, наивен и ничего не понимаю, нахожусь под властью чувств и не могу мыслить здраво и оценивать последствия своих действий. Ведь так? – королева замолчала, не зная, что возразить, ведь именно это и плясало у нее на языке. Юноша тем временем был совершенно спокоен и ледяным тоном закончил: - Ты, видимо, забыла, что я представляю Нарнию в дипломатических поездках. Я веду внешнюю политику и помню, какая ответственность лежит на моих плечах. И ежели ты полагаешь, что из-за мимолетной блажи я мог развязать вражду с Теребинтией, то ты плохо меня знаешь, дорогая сестра. - Я всего лишь хочу, чтобы ты как следует подумал! – сказала Сьюзен, вкладывая в свои слова всю тревогу, все волнение за его судьбу. – Ты ведь так молод. Первое чувство может быть обманчиво. А вдруг оно пройдет? Не торопись с выбором, Эдмунд, поразмысли еще... - Не все должны поступать так, как считаешь правильным ты, Сью, - резко отозвался младший король. – Если бы мое решение не было окончательным, Кара бы здесь не появилась. Так что сегодня вечером состоится ваше знакомство, и я очень надеюсь, что оно пройдет гладко и без ссор, ибо я не позволения на наш брак пришел просить, а лишь уведомить о своем намерении. И вам придется с ним смириться, миром или же другим путем. Мое почтение. Не дожидаясь согласия на окончание разговора, Эдмунд круто развернулся и вышел из покоев государя. Несмотря на проявленное хладнокровие, его досаду и раздражение заметил бы даже слепой. Слова Сьюзен и ее явное неодобрение задели его за живое, как и ответная атака больно зацепила сердце королевы. Они задели струну, которую не следовало трогать, и та вибрировала внутри, внося смуту и разлад в ее душу. Однако уверенность девушки они не поколебали. Она развернулась к Питеру, глубоко задумавшемуся и словно не заметившему разлада между братом и сестрой, и воскликнула: - Не хотите ли что-нибудь сказать, государь? Или мне одной выпала честь вразумлять Эдмунда? – Верховный король все молчал, и Сьюзен взялась за дело со всей отдачей. Если ее младший брат ни черта не слушает, то мнение Питера наверняка учтет! Побушует, но учтет! – Ты ведь его знаешь. Он порывист и может сделать ошибку, о которой после будет сожалеть. Тем более, мне кажется, что не только чувства заставили его привезти Кару в Нарнию. Эд ведь очень ответственен, его чувство долга велико. Эта Кара пожертвовала ради него всем, и ей было просто некуда идти. Вот он и... - Я понял, что ты хочешь донести до меня, Сьюзен, - ровно ответил Питер. – А теперь мне нужно подумать, что делать в этой ситуации. - Разве непонятно? Мы должны... - Сью, - без раздражения, но твердо прервали ее. Верховный король внимательно посмотрел на сестру. – Если ты не возражаешь, я бы хотел остаться один. Девушка поджала губы, поняв, что ее вежливо просят удалиться. Что ж, она не будет противиться, ведь Питер осознает ее правоту. Не может не осознавать. Сьюзен поправила прическу и покинула его комнату. До самого вечера она не могла найти себе места. Чтобы сосредоточиться на работе, требовалось немало сил и выдержки, но мысли упрямо уплывали в другом направлении. В итоге королева прекратила попытки заняться полезными вещами и предалась размышлениям, задавая себе вопрос, что же ее так злит. Почему из головы никак не выходит эта ситуация, а душа не находит покоя? Да, Эдмунд вечно рискует, торопится, бежит порой без оглядки и прыгает, не зная, есть ли куда приземляться. Он живет, живет полной, яркой жизнью и не боится совершать ошибки, даже если позже придется о них сожалеть. Точнее, он действует так, как считает должным, а там будь что будет, и дальновидность проявляет только в политических вопросах. Сама же Сьюзен не решается действовать, не взвесив все «за» и «против», но и тогда сомнения ее не отпускают. Но не это раздражало старшую королеву, ведь все они разные, и нет на свете двух одинаковых людей. Сьюзен никогда не понимала Эдмунда, как и он ее. Другое терзало ее сердце. То было не осознание того, что брат так внезапно вырос, перестал быть вредным заносчивым мальчишкой, которого она учила уму-разуму, а после укутывала в одеяло и отпаивала горячим чаем. Питер уже успел переболеть и принять то, что младшие давно повзрослели, на примере Люси. Сьюзен осознала это только сейчас, резко и неожиданно, но не это ее тревожило. Эдмунд не посоветовался с ней. Более того, четко и ясно постановил, что и впредь ее мнение не будет играть никакой роли, когда как сама Сьюзен всегда жила с оглядкой на окружающих. Для нее было очень важно, что о ней подумают, и только Орландия и не принявший ее высший свет помогли чувствовать себя хоть немного свободнее. Однако королева прислушивалась к родным и неизменно интересовалась, что они думают о кандидатуре очередного жениха. Хотя себя она и считала единственно правой, не спросить Питера, Эдмунда и Люси казалось ей дикостью – и того же она интуитивно ждала от остальных. Младший брат разбил эти представления вдребезги, и эта его независимость ранила больнее всего. Разве мнение старшей сестры не играет в таком деле роли? Как выяснилось, нет... И не будет играть, скорее всего. Хотя Сьюзен и не видела Кару никогда, она сердцем чувствовала, что та ей уже не нравится. Не из-за своих личностных качеств, а по простой причине – Эдмунд не поинтересовался, по душе ли его невеста сестре. И войдя в общую гостиную, Сьюзен убедилась в этом. Кара, встретившись глазами с золотой королевой Нарнии, невольно напряглась. Она очень нервничала и старалась не показывать своего страха, из-за чего осанка ее была несколько высокомерной, а взгляд – вызывающим. В компании светлой Люси и Эдмунда девушка успела позабыть, в каком обществе находится, ведь юная королева была весела и искренна, когда как ее старшая сестра осталась совершенно равнодушной. Сьюзен показалась Каре невероятно красивой. Гордый стройный стан, грациозные движения и ясно ощущаемая величественность в манере держать себя сразу объясняли, почему все завидные женихи мечтают стать ее избранником. Однако Кара сразу ощутила холодность по отношению к себе. И, судя по пристальному взгляду, которым наградил сестру Эдмунд, ей это отнюдь не почудилось. - Для меня честь познакомиться с Вами, леди Сьюзен, - произнесла невеста младшего короля, чуть склоняя голову. Что-то подсказывало, что несоблюдения правил Сьюзен не потерпит, когда как Эдмунд и Люси этикет между собой игнорировали. - Я также очень рада увидеть избранницу моего брата воочию, - ответила королева сдержанно. Даже мелкие ее жесты были столь грациозными и изящными, что Кара почувствовала себя какой-то неотесанной. Напряженную обстановку разрядил Верховный король, который произвел впечатление куда более благостное, нежели Сьюзен. Кара никак не ожидала увидеть в лице могущественного государя Нарнии, десницы самого Аслана добродушного молодого человека с искренней улыбкой. Он был почти на голову выше младшего брата, мощнее в телосложении, но нрав Питера – Кара это легко почувствовала – был куда открытей, чем у Эдмунда. Удивительный контраст: младший король раскрывался исключительно в присутствии близких ему людей, и то не всегда. Девушка была рада, что входит в число счастливчиков. Государь же явно был доверчивей и честней скрытного брата, но тому, кто посмеет воспользоваться этими качествами, нет, даже помыслить о подобном, ждала страшная расплата – иначе бы мир не трепетал от звука его имени. Стоило Питеру появиться в гостиной, как обстановка тут же разрядилась, и завязался непринужденный разговор. В общении он оказался очень приятным человеком, демонстрируя мудрость и предпочитая не делать поспешных выводов. Кара, не принимающая особого участия в беседе, предпочитала наблюдать – и мириться с тем, что наблюдают и за ней самой. Ведь то и дело Верховный король посматривал на нее, спрашивая о чем-то, а леди Сьюзен и вовсе глаз с нее не сводила! Девушка чувствовала ее взгляд кожей, и это было не самым приятным из пережитых ею ощущений. Питер всегда выслушивал родных, на какую бы тему ни шел разговор, и придерживался такого подхода не только в обычной жизни. Учитывая мнение каждого, он выносил свой вердикт, который иногда совпадал с чьими-то словами, а иногда существенно отличался. Умение государя слушать окружающих приятно удивило Кару. Эдмунд был такого качества лишен – девушка уже успела убедиться, насколько трудно его переспорить, ведь младший король был невероятно упрям. Сьюзен в основном отмалчивалась, Люси говорила без умолку, и ее неизменный оптимизм поднимал настроение всем присутствующим. Все четверо были такими разными, но в то же время их объединяло нечто общее. То, что превратило Нарнию из освободившейся из-под гнета Джадис страны в процветающую могущественную державу. - Эдмунд упомянул, что вы планируете свадьбу, - мимоходом сказал Питер и улыбнулся. – Он не шутил? - Это у Эдмунда нужно спросить, - Кара строго посмотрела на жениха. Тот тяжело вздохнул и развел руками, показывая, что как бы невеста ни возражала, участи своей избежать она не сможет. - Я бы предложил провести церемонию зимой, аккурат после Рождества... – заметил Верховный король. Эдмунд прищурился, но первой успела высказаться Люси. Ей явно не терпелось погулять на свадьбе брата. - Это же целых полгода ждать! – воскликнула она расстроенно. Каре стало как-то не по себе. Так долго... Невольно она сжала ладонь Эдмунда, ища поддержки, и тот незамедлительно отреагировал. - Зачем столько ждать, Пит? Нет нужды в роскошной церемонии, на которую съедутся представители других стран. Тархистан, Орландия, Гальма... Эттинсмур. Дорогая, что ты об этом думаешь? Кару перспектива познакомиться с влиятельными людьми мира сего совсем не прельщала. Наоборот, пугала. Знакомство с правителями Нарнии и так проходит не совсем гладко, хотя Питер и не возражает против брака брата, однако с новыми лицами девушка встретиться не была готова. Так что Кара язвительно ответила: - Мое желание войти в высший свет не настолько велико, чтобы сбыться так скоро, - иначе говоря, смелости у нее пока на такое не хватало. Эдмунд чуть усмехнулся, правильно истолковав ее слова. Сьюзен недовольно протянула: - Но правила... - К черту правила! – заявил младший король, треснув кулаком о подлокотник дивана. Сразу же раздалось шипение: слишком он перестарался и теперь тряс ушибленной рукой. Люси захихикала, а Питер покачал головой. Он был на редкость серьезен. - Сьюзен права, Эд. Хотя бы в отношении церемонии обычаи нужно соблюсти, - произнес государь. Кару немного покоробила эта фраза. – Ты как-никак король, а это накладывает на нас определенные обязательства. Такое знаменательное событие, как свадьба правителя Нарнии, не может остаться без внимания и потому требует тщательной подготовки, которая, в свою очередь, займет немало времени. Так что полгода – это минимальный срок. Если я не прав, то готов выслушать любые возражения. Эд, Лу? Сью? Кара? Не стесняйся, это ведь в первую очередь тебя касается. - Я не знаю местных обычаев... – неуверенно сказала девушка, испытывая неуверенность от того, что Верховный король открыто интересуется ее мнением. – Если так полагается, то как я могу возражать? Эдмунд раздраженно вздохнул и помотал головой, показывая, что ему нечего ответить. Питер как и прежде разложил все по полочкам, рассуждая здраво и логично, и поспорить с ним мог разве что безумный. Или Сьюзен, которой явно что-то не давало покоя, но тактичность и воспитание не позволяли ей высказаться. Люси же, наивная душа, воскликнула: - Может, тогда лучше весной? Теплее будет, а значит, веселей! - Нет, это точно исключено, - возразил со смешком Питер. – Весна и так пьянит нарнийцев, особенно Суэр-Гуин. В следующий раз я не буду искать тебя по всей Нарнии, чтобы после обнаружить у Бобровой Запруды. Теперь засмеялись уже и остальные правители, даже хмурая Сьюзен. Кара не знала этой истории, но тоже невольно улыбнулась, поддавшись общему настроению. Люси надулась и возразила: - Сколько раз повторять, ну увлеклась я игрой с дриадами! Ну не заметила, как они увлекли меня в лес в танце, что такого-то? Между прочим, ты и сам не без греха! - Да? Не припомню ничего такого... - А кого Эдмунд вылавливал из озера, резвящегося с наядами? – блеснула памятью Люси. Смех стал еще громче. Питер шутливо нахмурился. - Это было всего один раз, и Эд меня не вылавливал! Он просто очнулся первый, вот и... - Тихо! Мы же договаривались никому об этом случае не рассказывать! – притворно шикнул на брата младший король. – Не лучшее время вы выбрали для ностальгии. - А что такое? – развеселился Питер. Эдмунд зажал улыбающейся Каре уши и прошипел: - Я же теперь почти женатый человек, не при невесте же моей приключения мои припоминать, ей-богу! И заразительный хохот Верховного короля в дуэте со смехом Люси Отважной окончательно убедили гостью из Теребинтии, что в этом месте и в этом мире она приживется, ибо легендарные правители Нарнии оказались вовсе не суровыми и высокомерными владыками... Ну или почти все. Сьюзен дождалась Питера, когда было принято решение расходиться. Было уже поздно, пора была отправляться ко сну. Люси потащила Кару смотреть ее новую комнату, Эдмунд отправился следом за ними, боясь остаться вдовцом в обход стадии мужа, ибо энтузиазм юной королевы могли пережить далеко не все. Убедившись, что младшие отошли достаточно далеко, королева придержала брата за рукав, вынуждая остановиться. Тот устало повернулся к ней. - Я слушаю тебя. - Я думала, что ты будешь возражать, что ты согласился с моими доводами, - произнесла негромко Сьюзен. – Так, значит, я была не права? - Не отрицаю, в твоих словах было и есть зерно здравого смысла, - ответил Питер спокойно. – Я также не уверен, что Эдмунд готов к семейной жизни и вообще представляет, что его ждет. Потому я и предложил справить свадьбу зимой, а не прямо сейчас. - Но... – начала было Сьюзен, но государь не дал ей закончить и продолжил: - Полгода – большой срок, за который многое может перемениться. Думаю, за это время Эдмунд поймет, что совместная жизнь и редкие встречи, длящиеся два-три дня, – это не одно и то же. Надеюсь, он сумеет разумно оценить свои силы и то, способен ли он совмещать правление Нарнией и личную жизнь. Это позволит ему не допустить ошибку, о которой ты так горячо мне толкуешь. Если он не готов, то поймет это сам, ведь нам его не переубедить. Если же то окажется Эдмунду по плечу, то брак с Карой будет заключен, и я буду за них искренне рад. Чего и тебе советую. Есть еще какие-то вопросы? - Нет. Спокойной ночи, - Сьюзен кивнула на прощание и исчезла из виду. Питер тяжело вздохнул, потянулся и отправился к себе. Это пожелание ему явно понадобится, ведь день выдался тяжелым... И завтрашний явно будет не легче.