Timeless

Спустя почти неделю со своего отъезда Клаус снова вернулся в Мистик-Фоллс. Пришлось это сделать, несмотря на то, что он чувствовал, как давит энергетика проклятого городка, не навевающая ничего, кроме разъедающих воспоминаний о событиях, произошедших так давно. Место, где построен этот маленький городок, когда-то было его домом. Здесь они с братьями и сестрой росли, охотились, впервые влюблялись. Сейчас он проезжает мимо участка, узкая тропинка от которого ведет к пещере, где Ребекка в шутку вырезала их имена на стенах, желая оставить память о себе, желая показать всем, кто придет сюда в будущем, что это место в первую очередь принадлежало им по праву. Все это произошло прежде, чем родители убили их, превратив тем самым в вампиров. Прежде чем любой из них успел понять или хотя бы задуматься о смысле времени или бессмертия. - Это место напоминает свалку, - замечает сидящая рядом с ним девушка. Минди, кажется, так ее зовут, еще совсем недавно была обычной волчицей бродящей со своей стаей. Теперь благодаря двойнику, а точнее ее замечательной крови, эта девушка стала одной из его гибридов, как и четверо парней сидящих сзади, которые, взглянув сквозь тонированные стекла, кивнули в знак согласия с ее словами. - Прояви уважение, - отвечает Клаус. – Это мой дом. *** Режущий уши лязг стали эхом отдается от каменных стен, заставляя Кэролайн вздрогнуть от страха. Уже утро. Время, которого она боялась больше всего. Ночь стала для нее отсрочкой перед пытками, но день снова приносил часы агонии. Хуже всего было то, что это эту боль ей причинял родной отец. Он утверждал, что пытается помочь ей контролировать вампирскую сущность, что собирается «исправить» ее и, невзирая на все слезы и мольбы дочери, утверждал, что она может быть исправлена. Каждый день он приходил спустя час после рассвета, когда солнце загоняло ее в ловушку, находясь под идеальным углом, чтобы льющийся сквозь решетчатые окно свет причинял как можно больше боли. Отец подносил к ее лицу пакет с кровью, полуоткрытый, чтобы она могла чувствовать сладкий запах жидкости. Он проверял дочь, бросал ей вызов, пытаясь заставить контролировать жажду, но каждый раз она не могла устоять. Ее рот наполнялся слюной, лицо изменялось, проявляя чудовищную сущность, а затем Билл опускал шторы, позволяя солнечному свету жечь ее кожу. Он отобрал у нее кольцо с лазуритом, ее защиту от солнца, и она горела, крича от боли в наказание за то, кем являлась. Он мучил ее так часто, что шипение собственной кожи уже стало привычным звуком для ушей Кэролайн. Час за часом каждый день ее отец повторял эту пытку, призывая бороться, держать себя в руках, но это никогда не получалось лучше, чем в первый день заточения. За час до заката Билл останавливался, ведь солнце почти село, и он задергивал шторы. К этому моменту Кэролайн оставалась почти без чувств от боли и истощения. Без человеческой крови в ее организме ожоги заживали все медленней и медленней. Отец уходил без слов, только с тихим вздохом и обещанием увидеть ее назавтра, он запирал камеру, оставляя дочь одну. Больше всего, даже больше чем пытки, Кэролайн мучило понимание, что он ненавидит ее. Должен ненавидеть. Нет никаких других объяснений, почему он так с ней поступал. Почему он не может видеть, что она все еще его маленькая девочка. Он всегда был тем из родителей, кто всегда ее понимал в отличие от матери. Почему папа не может понять ее сейчас, когда это так важно? Намного важнее, чем прежде. Замки и дверь заскрипели еще раз, и она услышала шаги отца, спускающегося по каменной лестнице. Она подняла голову, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. - Доброе утро. Кэролайн обессилено опускает голову в ответ. Она слишком слаба, чтобы попытаться что-то сказать, да и говорить им не о чем. Он все равно не отвечает ни на один ее вопросов и говорит только, что делает это, потому что любит ее, а после начинает пытки. Какая ирония. Словно лишь ее из них двоих можно назвать монстром. *** Клаус оставил гибридов повсюду в городе, приказав им вести себя сдержанно. Их охотное повиновение заставило улыбнуться – каждый из верных солдат выполнял его приказы без всякой суеты. А это именно то, чего он хотел. Мужчина выехал на окраину города в один из старых особняков, о которых узнал во время прошлого визита. Дом полуразрушен и нуждается в реконструкции, но сейчас может служить как идеальный базовый лагерь. Не то, чтобы Клаус планировал остаться в городе надолго, но как сказал Минди, здесь его дом и имеет смысл иметь тут жилье. Квартира, в которой он остановился с Ребеккой – прекрасна, но Клаусу требуется пространство. Он терпеть не мог квартир в современных многоэтажках или пентхаусов. Ему нравилось жить в огромном, пусть даже вычурном особняке, с большими площадями прилегающих территорий. Его дома в Лондоне и на юге Франции полностью подходили под это описание. Что ж, со временем и особняк, выбранный в Мистик Фоллс, будет столь же прекрасен. Телефон, лежащий рядом с ним на сидении, пискнул, и на дисплее высветилось сообщение от Минди. Клаус решил проигнорировать его. Он не стал делать вид, что не заметил, как эта девочка смотрит на него своими темными глазами, что в них светится отчасти поклонение, отчасти иное, более глубокое чувство. Его это не интересует. По многим причинам. Но звук пришедшего сообщения напомнил Клаусу, что нужно сделать один звонок. Взяв телефон, он пролистал контакты и, найдя, наконец, нужный, нажал на кнопку вызова. Женский голос зазвенел из динамиков автомобиля. - Ты вернулся? - Я тоже скучал по тебе, сестренка, - ухмыльнулся Клаус. – Где ты? - Тренировки группы поддержки, - отвечает она таким тоном, словно это нечто само собой разумеющееся. - Группа поддержки? – повторяет Клаус, покачав головой. Ребекка всегда вела себя так, словно ее совершенно не интересовали мирские, человеческие дела, но всегда была первой, кто пытался адаптироваться и привыкнуть к настоящему времени и культуре, от которых они были обособленны. - Я еду к тебе, - говорит Клаус и вешает трубку, прежде, чем девушка успевает что-то возразить. Им нужно обсудить вещи более важные, чем ее стремление жить нормальной жизнью. Клаус останавливается у средней школы, и, припарковав внедорожник, какое-то время колеблется, прежде чем выйти из машины. Кэролайн здесь. Она ведь тоже черлидерша, и если он направится к Ребекке, то наверняка увидит ее. Эта мысль почти заставляет его изменить решение и позвать сестру сюда, но Клаус не может отрицать, что какая-то часть его сознания желает увидеть Кэролайн снова. Чтобы доказать себе, что ночь неделю назад не была сном, не была странной несбыточной мечтой. Посмотрев в зеркало дальнего вида, он встречается взглядом со своим отражением. - Пройти вместе, - произносит он вслух. Не давая себе больше времени на раздумья, Клаус выходит из машины. Он просто заберет Ребекку и уберется отсюда, прежде чем успеет сделать какую-нибудь глупость. Он проходит через стоянку так, словно владеет всем в этом городе, что, по правде говоря, не далеко от истины, и оглядывается, рассчитывая, что будет достаточно легко найти группу болельщиц и поскорее увести свою сестру. Завернув за угол, Клаус вдруг чувствует, что резким толчком прижат к стене и сталкивается взглядом с полными злости глазами первого из своих гибридов. - Тайлер, приятель, - спокойно произносит Клаус. – Как вижу, наслаждаешься новоприобретенной силой гибрида. - Где она? – рычит на него мальчишка. Не обратив внимания на вопрос, Клаус резко отталкивает его, заставив упасть на землю. - Тебе пора вспомнить, с кем разговариваешь. - Скажи мне, что ты сделал с Кэролайн? - Кэролайн? Твоя хорошенькая подружка? – ухмыляется он. – Я ничего с ней не делал. - Не притворяйся. Она рассказала мне все, - резко отвечает Тайлер. – Довольно странно, как только ты объявился и снова исчез, она пропала вслед за тобой. Слишком необычное совпадение, не находишь? - О чем ты? – сузив глаза, спрашивает Клаус. - Кэролайн просто уехала, никого не предупредив… не попрощавшись. Ее нет в школе, она не отвечает на телефонные звонки, я решил, что она сделала свой выбор и сейчас с тобой. - Нет, это не так. - Тогда где же она? Клаус уже открывает рот, чтобы ответить, что ему все равно, но останавливается, чувствуя, как сжался желудок. С Кэролайн что-то случилось. Конечно, так. Она словно красивый светловолосый магнит для несчастий. - Я найду ее, - отвечает Клаус, проведя ладонью по лицу. Он отворачивается, направляясь обратно на стоянку, не утруждая себя ожиданием ответа от мальчишки-гибрида, но слыша, как Тайлер все равно идет за ним. - Она действительно пропала? – спрашивает Тайлер, наконец, догнав Клауса. – Если ты не забирал ее, то кто тогда? Клаус прокручивает в голове возможные варианты, припоминая своих врагов, способных на это, но все, кто знал о его связи с Кэролайн, заколоты или мертвы, за исключением Катерины и Ребекки. Катерина не настолько глупа, чтобы вернуться в Мистик Фоллс и вредить Кэролайн, когда только добилась свободы. Месть не в ее стиле, в отличие от постоянных побегов. А Ребекка не посмела бы и прикоснуться к Кэролайн, тем более она даже не знает о том, что девушка оказалась жива. - Черт, - бормочет Тайлер себе под нос. – Мама Кэролайн. Клаус никогда прежде не видел приближающуюся к ним сейчас шерифа Форбс, но знал ее как мать Кэролайн. Она была в списке людей, которых не следует убивать, который он хранил на задворках сознания все эти годы, что приезжал в Мистик Фоллс. - Привет, Тайлер, - подошла к ним женщина. - Здравствуйте, шериф Форбс, - вежливо поздоровался мальчик. – Что вы тут делаете? - Вызвали из-за пьяной драки среди старшеклассников. А кто твой друг? Шериф бросает на Клауса осторожный взгляд, и тот почти видит, как пробегают в ее голове мысли. Несомненно, ее заинтересовал мужчина вовсе не похожий на подростка на автостоянке у старшей школы. - Клаус Майклсон, - произносит в приветственном жесте, протягивая ей руку. – Моя сестра недавно перешла в эту школу, и я приехал забрать ее с тренировок группы поддержки. Шериф вежливо жмет руку, все еще подозрительно на него глядя. И он узнает этот взгляд, Кэролайн часто так на него смотрела. - Лиз Форбс. Моя дочь Кэролайн тоже танцует в группе поддержки. Бьюсь о заклад, они знают друг друга, - опустив руку, шериф переводит взгляд на Тайлера. – Кстати об этом, я вчера говорила с отцом Кэролайн, он сказал, что она еще не решила, когда планирует возвращаться в город. Неужели Кэр ничего больше тебе не сообщила, Тайлер? Мне не нравится, что у нее так много пропусков в школе. - Подождите, - говорит Тайлер. – Он сказал, что видел ее? - Конечно. Ты же сам мне говорил, что она поехала навестить его. - Да, - попытался соореинтироваться мальчик, пожимая плечами. – Я не знаю. Это все, что она мне сказала. Шериф еще раз смотрит на Клауса и, наконец, решительно вздыхает. - Хорошо. Что здесь происходит? Я прекрасно знаю, кто вы, Клаус. Моя дочь и ее друзья следили за вами все лето. И она вдруг случайно исчезает, когда вы появились в городе. Где она? Губы Клауса искривляются в легкой улыбке. Он не мог не восхититься мужеством этой женщины, простого человека, знающей точно, кто он и что он из себя представляет, но все же стоящую перед ним. Теперь он понимает, откуда Кэролайн унаследовала свою смелость. - Шериф, так уж случилось, что и мы с юным Тайлером задаем себе тот же самый вопрос. *** Кэролайн сидит в своем кресле, ее плечи опушены, а спину все еще жжет от пыток солнцем. Она слышит, как папа бросил на каменный пол пакет с кровью, которым раздразнивал ее жажду, а сам соскользнул по стене, сев на пол. Она слышит, как он раздраженно вздохнул. Девушка так хорошо помнит это с детства, он вздыхал так, когда она чем-то его разочаровывала. Когда получала четверки или когда заняла второе место на детском конкурсе «мисс Мистик Фоллс», а он знал, что она могла занять первое. Ее отец всегда подталкивал ее вперед, желая, чтобы его дочь повсюду была лучшей, даже если ей было невыносимо трудно. Чем больше он убеждал ее стараться лучше, тем меньше у нее получалось. Как он не понимает? Она не может пойти против своей природы. Его постоянные пытки только делают ее слабее, и ей все труднее удержаться от жажды крови. Удивительно, что она вообще еще пытается сдерживаться. Когда Билл снова взмахнул перед ее лицом пакетом с кровью, девушка стиснула зубы и сжала ладони в кулаки, так впиваясь ногтями в кожу, что проступила кровь. Она постаралась не думать о том, насколько хороша эта кровь на вкус, насколько лучше бы она стала себя чувствовать даже от небольшой капли. - Почему? Почему ты это делаешь? – вскрикнула Кэролайн. - Потому что тогда мне не придется тебя убивать. Его слова заставляют ее потерять контроль, и Кэролайн чувствует, как темнеют глаза, а на щеках едва проступают вены. На лице отца ясно видно разочарование. Когда-нибудь он устанет, подумалось Кэролайн. Когда-нибудь он решит, что она проигранное дело и откажется от затеи. Сколько времени прошло? Неделя? Ясно, что никто ее не ищет. А если кто-то и заметит ее отсутствие, как они узнают, где ее найти? Успеют ли до нее добраться до того, как отец решит отказаться от нее и убить? - Солнце село, - говорит Билл, обходя Кэролайн и нежно погладив ее по голове. Этот жест кажется почти жестоким. – Мы попробуем еще раз завтра. Значит, будет еще один день. День полный пыток и ожидания смерти, что, теперь она знает, станет результатом эксперимента. Билл выходит и закрывает дверь, оставив девушку в одиночестве еще на одну ночь. Как только дверь закрылась, она слышит небольшой щелчок, как при взводе пистолета. - Привет, Билл, - раздается голос матери, и Кэролайн чувствует, как в душе вспыхнуло подобие радости. Она не знает, как мать ее нашла, и раньше казалось, что той известно об этом плане, ведь она тоже не желала принимать дочь-вампиршу, но судя по пистолету и свирепым ноткам в голосе Лиз, Кэролайн ошиблась. - Опусти пистолет, Лиз. Я знаю, что делаю. - Там наша дочь. - Тогда позволь мне сделать это. Не потому, что она монстр, а потому, что мы любим ее. Ответом ему служит тишина, и Кэролайн чувствует, как отчаяние затопляет мимолетную радость. Что если отец убедил маму в том, что поступает правильно? Что если она только что потеряла единственного своего союзника? - Клаус, - внезапно произносит Лиз. Клаус? Но… Послышались шаги вниз по лестнице, такие странно уверенные, так спускаться в подземелья может только один человек. - Кто ты? – спрашивает Билл, все еще стоя у двери. - Кто-то, кого вам следовало бы очень бояться, - и Кэролайн узнает этот мягкий британский акцент, - если вы не откроете эту дверь прямо сейчас. - Ты туда не пройдешь, - говорит отец. Раздается выстрел, настолько неожиданно, что Кэролайн вздрагивает в своем кресле. Мама только что выстрелила в ее отца? - Билл, - голос Клауса звучит так угрожающе спокойно. – Шериф от своего имени и от имени своей дочери попросила меня не причинять вам боль, но проблема в том, что я очень неуравновешенный человек и мне придется взять свое слово обратно, если вы немедленно не отойдете. А после раздается лязг открывающейся двери и Кэролайн видит за ней Клауса. У девушки нет даже сил, чтобы как-то отреагировать. На самом деле, до самого этого момента, ей казалось, что все услышанное за дверью было галлюцинацией. Может ее мозг и тело настолько устали, и этот сон она видит, чтобы найти в себе силы и прожить еще один день. Пока Клаус подходит к ней, на его лице нет ни следа эмоций, словно оно высечено из камня. Он бегло оглядывает Кэролайн, оценивая повреждения, а после тянет за наручники на ее запястьях и щиколотках, легко срывая их прочь, словно они из пластмассы. - Мое кольцо, - хрипло шепчет она, слабым жестом указывая на пол, туда, где среди грязи и пепла лежит ее кольцо с лазуритом. Клаус, подняв кольцо и одев ей на палец, скользит ладонью по руке Кэролайн и нежно ее сжимает. Ей удается выдавить слабую улыбку, но в его глазах все та же пустота. Мужчина выпрямляется и затем наклоняется снова, помогает ей обвить руками его шею, и обнимает, скользя ее телом по своему, когда приподнимает девушку, чтобы поднять на руки. Она шипит от боли, когда Клаус задевает ладонью ожоги на ее спине и именно в эту секунду видит, как лед раскалывается и что-то изменяется в выражении его лица, едва заметно, так, что не смотри она на него в этот момент, и не увидела бы. Свернувшись у него на руках, прижавшись к груди, Кэролайн тихонько всхлипывает. - Все в порядке, - шепчет он. – Ты со мной. Что-то во всем этом есть странно знакомое, подумалось Кэролайн, пока Клаус нес ее по лестнице наверх из подземелья.