What we left in the darkness

Он оставляет на ее плечах шрамы. Ожоги от светового меча так просто не заживут, сколько Силы в них ни вливай, и теперь Рэй автоматически водит пальцами по руке, вверх-вниз, чтобы нащупать бугорчатый след. Первый, второй и третий. И еще дважды по столько же. Столько раз, сколько она проиграла. — Ты умрешь, Рэй, если не научишься отвечать! — Кайло Рен быстро теряет контроль над собой. С каждым ударом все свирепее и яростнее. — Дерись! Следующий удар опрокидывает ее навзничь, и Рэй просто лежит, чувствуя под избитой спиной холодное стекло, тупую боль где-то между лопатками, и слепо пялится в небо. Небо черное. Как всегда. — Я не могу, — сквозь силу выдыхает она, потому что воздуха осталось разве на то, чтобы не задохнуться — любое движение заставляет ее голову кружиться. — Просто не могу. Воспользоваться Тьмой куда проще, чем Светом. Со Светом все сложно. Рэй до сих пор чувствует его, но он словно заключен внутри нее в непроницаемый куб, или что-то такое. Словно плотный сгусток, до которого не дотянуться. Его тепла не хватит даже на то, чтобы залечить пустяковую царапину, не то что противостоять Рену. А Тьма всегда рядом. Она в ее крови, она на губах Кайло и в его безумной ярости, которая до сих пор пытается ее подчинить. — Тогда тебе будет больно, — он пытается увещевать ее, что-то говорит, но его слова сливаются в унылый гул. — Мне все равно, — вместо этого Рэй дотрагивается до собственной руки и пересчитывает шрамы. Один, другой, третий, четвертый, пятый… Есть такой вид тактики в сражении — ничегонеделанье. Что ж, именно этим она и занимается. А шрамы ее не беспокоят. — Хочешь причинить мне боль — валяй, — Рэй говорит в воздух, даже не поворачивая к нему голову. Может, он подумает, что она настолько устала, может, поймет, что ей все равно до Кайло Рена и его боевых учений. Следом несется ругань, сразу на трех языках, Рэй слышит среди них общепринятый и отмечает некую витиеватость и многоэтажность неприличных слов. Где-то среди них он поминает ее мать и родню до десятого колена, ее тощий зад, и неумение следовать требованиям старших. Потом слышится треск — это Кайло разносит что-то вдребезги, наверняка деревянный меч, который ему уже не нужен. А затем раздаются шаги. Не говоря ни слова, он останавливается возле нее, берет на руки, слегка грубо, но все же сдержанно, и несет в стеклянный дом. Сбитое дыхание и танцующее сердце совсем рядом — вот что слышит Рэй. И молчание. Кайло сердится. Не нужно копаться в его мозгах с помощью Силы, чтобы понять это. Он просто злится. На нее. — Из тебя отвратительная ученица, Рэй. Не знаю, что с тобой делать, — все же изволит он говорить с ней тогда, когда они уже переступают порог. — Отпустить? — предлагает она. Бессмысленно, конечно. Кайло смеется. Наверное, это безрадостный смех, но нотки его настолько теплые и низкие, что Рэй сама заслушивается, словно завороженная. Она никогда не сможет признаться, насколько же ей нравится, как смеется Кайло. — Не сейчас, девочка. Может, однажды. Когда ты научишься подчиняться моим приказам. Он спускает ее с рук и ставит на стеклянный пол. Аккуратно расстегивает и снимает верхнюю безрукавку, оставляя в легком бандаже на груди. Рэй не сопротивляется, хотя она вполне способна видеть сейчас. С помощью Тьмы или просто потому что он касается ее. Ему нравится делать это. Раздевать ее. Контролировать. — Повернись, — нажимает Кайло на ее плечи, вынуждая двинуться. Разматывает и снимает повязку со спины. Там на лопатке до сих пор остается темный ожог от его меча, с той самой первой драки, когда она решила, что сможет противостоять, полагаясь только на свои ощущения. Он исследует чешущуюся полоску так бережно, что Рэй не успевает даже поморщиться. — Она заживает, — бормочет он, склонившись над ее плечом. — Очень медленно, но все же заживает. Тебе повезло тогда. — Что ты не проткнул меня насквозь? — Рэй еще помнит его неистовство. В тот день она столкнулась с настоящим монстром и чуть не умерла. — Больше этого не повторится, — он, наверное, еще хочет добавить — потому что ты на моей стороне — но не говорит этого. Знает, что на самом деле все куда сложнее. — Идем. Этот странный дом напоминает лабиринт. В нем нет дверей. Только круглые стены, каждая опоясывает кольцом внутреннюю, и гладкие проемы. Ванная комната спрятана в правой части дома. Такая небольшая, что напоминает стеклянную колбу, внутри которой вода. Прозрачный бассейн не скрывает ее наготы, но Рэй уже привыкла. Она позволяет Кайло снять с нее штаны, просто поднимает руки и наблюдает за тем, как он разматывает бандаж, растирая спину и грудь, чтобы убрать следы с зажатой тканью кожи. Соски становятся дыбом, и Рэй просто убеждает себя, что это от холода. Хотя здесь так жарко, что можно задохнуться. Он стягивает с ее бедер трусики и позволяет ступить в бассейн. Поднимающийся от воды пар забивает горло и не дает дышать. Но расслабляет. Снимает ноющую боль. Когда рядом с нею садится Рен, Рэй больше не вздрагивает. Он всегда вторгается в ее личное пространство, так близко, что это пугает. И сейчас — притягивает к себе и обнимает за шею. Еще немного, и это будет похоже на смертельный захват. А так она все еще дышит, все еще жива. — Ты пахнешь потом, солью и песком, — Рэй скорее чувствует, чем видит, как Кайло наклоняется к ее плечу и дотрагивается языком до выступающей косточки. — А ты пахнешь кровью и смертью, — возвращает она ему комплимент. Или язвительную шпильку. — И я ненавижу этот запах. Сильные пальцы распутывают ее волосы и растирают ноющие виски. Кайло занимается ею с таким удовольствием, словно она его личная игрушка. А может, все так и есть. Рэй набирает воздуха в грудь и опускается на дно. Ей нравится это ощущение. Она в воде, она под водой, ее окружает плотная тишина, и в голове шумит кислород, которого становится все меньше. Если ей однажды захочется, она вполне может умереть так. Но пока как-то не хочется. — Рэй, — вытаскивает ее по пояс из воды Кайло, — если это еще одна из твоих попыток игнорировать меня, то она мне не нравится. Надо же, догадался. — Давай, я вымою твои волосы, — предлагает он и тут же ищет стеклянный сосуд среди множества похожих. Рэй не шевелится, пока он втирает в ее довольно отросшие корни волос какую-то тягучую сладко-пахнущую эмульсию, позволяет массировать голову и шею, и плечи. Это все заканчивается одинаково. Может, ее обнаженное тело возбуждает его настолько, что он с удовольствием пользуется бассейном именно для секса. Вот и сейчас, он аккуратно прислоняет ее к стеклянному бортику, и спиной Рэй ощущает холод и озноб. У нее бегут мурашки по коже от его прикосновений. И она привычно отдается этому чувству. Бесполезно сопротивляться. Бесполезно изворачиваться. Кайло Рен всегда получает то, что хочет. Вода льется через край, когда он обхватывает ее за скользкие бедра и усаживает на себя, верхом. Его член заполняет ее полностью, и это ощущение сродни воде. Она везде. И Кайло, его руки, губы тоже покрывают каждый сантиметр ее кожи. Тело привычно тяжелеет, но Рэй молчит. Она не стонет, не ноет, не вздыхает. Она просто наблюдает в какой-то тяжелой истоме, как Кайло двигается в ней, как волны горячей воды расплескиваются на стеклянный пол, напоминая бурю. — Рэй, — шепчет Кайло, забываясь. Он прихватывает губами ее соски и прикусывает до боли. — Рэй, — ему хорошо, и она чувствует это сквозь Узы. Его наслаждение другое, он способен контролировать его и направлять. Темное и обжигающее, вязкое и плавкое. Его подступающий оргазм накрывает ее с головой, передаваясь по Узам, сливается с ее собственным, потому что сама Рэй больше ничего не может поделать. Ее тело и разум тоже хотят его. Так сильно, что ее захлестывает, и она резко вздыхает. А затем все плывет. Следующие пару дней Рэй проводит в одиночестве. Рыцари Рен во главе с их предводителем один за другим исчезают в недрах корабля и теряются в небе. От гула земля тонко звенит и кое-где лопается, обнажая острые края. Нужно будет смотреть под ноги, — думает Рэй, концентрируясь на пути перед собой. Зыбкий и мерцающий, он все же выступает из темноты, дрожит и снова сливается с нею, но этого хватает на то, чтобы она не порезала себе ноги. Я вернусь скоро, девочка. Обещаю, — сквозь расстояние несется мысленный голос Кайло, и больше всего Рэй хочется съязвить — лучше сдохни где-нибудь, доставь мне эту радость. Но она молчит, сосредотачиваясь на тонких стеклянных шипах, вылезших из земли, готовых порезать ее лодыжки. Все слишком сложно. Возвращение она чувствует вместе с болью. Здоровенный призрачный апперкот чуть не валит ее с ног, до того больно. Если бы Рэй не знала, что это только отголосок чужого страдания, то подумала бы, что ей залепили в живот по-настоящему. Второй удар приходится по шее, задевая лицо и краешек шрама. Перед глазами вспыхивает белая муть, и щека начинает ныть. Кто-то его избивает? Кайло? — она оборачивается по сторонам, в поисках своего вечного спутника-посоха, а затем прислушивается к ощущениям. Рен близко. И ему больно. Рен! Что происходит?! — его приближение чувствуется сразу. Дом гудит и звенит, когда корабль садится совсем неподалеку. В другое время она могла подумать о побеге, но сейчас, когда ему больно, все, что волнует Рэй — как остановить это. Она идет навстречу кораблю, лихорадочно ощупывая Силой путь перед собой. Не задумываясь, Рэй берется за Тьму, словно она ее лучший друг, и создает сонорные плети. Кайло совсем рядом. А еще рыцари. Целая толпа — и все на одного магистра. В воздухе мелькают вспышки световых мечей, стоны и проклятья. И чувствуется запах крови. Чьей — даже не разберешь. Что происходит?! — ей некогда разбираться. Рыцари атакуют своего лидера, набрасываясь с жадностью голодных волков, и он не может защититься от всех ударов. Если так пойдет дальше, то они запросто убьют его. Помоги… мне… — его голос слышится в ее голове, слабый и почти неразличимый. — Помоги, Рэй. Выстрелом бластера ему задевает бедро, и Кайло криво валится на землю. Рэй чувствует это, потому что ее нога тоже горит огнем. — Хватит! Я сказала, хватит!!! — кричит она, с такой силой, что голос практически переходит на ультразвук. Она ни за что не даст ему умереть. Она сможет защитить его. Тьма наполняет ее, окутывает знакомой, почти родной пеленой, забивается в ноздри и рот и бурлит шипучими пузырьками в крови. Ее так много, что Рэй может свернуть горы. Размолоть рыцарей в пыль. Разбить стекло и вынуть город под ногами наружу. — Не смейте касаться его! — рыцари для нее ничто. Просто черные фигурки на стеклянном поле. И чтобы защитить Рена, она готова избавиться от них. Ярость переполняет ее. Вместе с Тьмой. — Хватит! — она машет руками, отбрасывая в сторону ненужную палку, и концентрирует Силу на кончиках пальцев. Она сможет остановить это. Сможет. Все замирает. — Рен, — Рэй подбегает к нему, чуть не задевая неподвижно замерших рыцарей. Они живы, просто застряли вне времени. Этот фокус однажды проделал над нею сам Кайло, а теперь она, даже не задумываясь, повторила его. — Что случилось? Это безумно странно, что она боится за него, что ощупывает его лицо и шею на наличие ран, что ей хочется спасти Кайло, хотя больше всего она ненавидит его. Ш-ш-ш, девочка, — раздается в ее голове его голос. Она вморозила в небытие и его, но только тело, не разум. — Все хорошо. Теперь все хорошо. — Что? — Рэй не понимает, — Они же собираются убить тебя! Верни все обратно. Ну же. — Нет! — Рэй готова на все. Сила бурлит в ней, заполняя невыносимым могуществом. Делай, как я велю. Она подчиняется. Время возвращается, вместе со стонами, хрипами и шумным дыханием. Рыцари больше не собираются атаковать их. Просто стоят. — Молодец, Рэй. Моя маленькая ученица, — Кайло поднимается на ноги и неловко опирается на нее. — Я знал, — в его изможденном голосе слышится торжество. — Знал что? — она вглядывается в его глаза, но видит там только безумный восторг. — Знал, что ты защитишь меня. Любой ценой. Вот тогда она понимает, что натворила.