What we left in the darkness

— О чем ты думаешь? Сейчас ночь, самое ее странное и зыбкое время, когда из теней проступают очертания снов, становясь чуть более реальными. А физический мир, с его законами, наоборот — тает в дымке. Кайло лежит рядом с Рэй и водит по ее плечу, словно рисуя невидимые узоры на коже. А может, это просто нежная ласка. Она до сих пор не научилась разделять это — его безразличие и интерес к ней. Обе эти эмоции сливаются в нем в одну, слишком странную, чтобы назвать ее хоть как-то. — Я? — Рэй ежится, когда он проходится слишком близко от груди — ей приятно, но это не то, что она хочет чувствовать сейчас. Она устала, выбилась из сил и наполнена Тьмой, которой внутри так много, что страшно вставать — вдруг хлынет наружу вместе со словами. — Ни о чем. — Я все еще могу читать твои мысли, девочка, — хмыкает Рен. На мгновение его прикосновение Силой, жаркое и темное, проходится по разуму Рэй и оставляет горький след. — Ты по-прежнему хочешь сбежать. — А ты не сбежал бы? — Рэй прячет сумбурные мысли о побеге, те самые крохи, которые все еще могут сойти за план, потому что если он узнает, то убьет ее. Кайло Рен никогда не отпустит ее живой, теперь Рэй знает это. Он не расстанется с тем, что принадлежит ему. Но спрятать тоску и страх она не в силах. Ей страшно, потому что Тьмы внутри нее сейчас больше, чем Света. Больше, чем крови и воды вместе взятых. И она травит ее изнутри, разбегаясь по венкам и косточкам. Давая иллюзию всемогущества. — Ты никогда не боялась меня, — Кайло гладит ее по волосам, как будто хочет успокоить. — С самого начала. Значит, дело во Тьме. Но Рэй, — даже в темноте ей кажется, что он улыбается. — Она уже в тебе. Ты не можешь бояться того, что является частью тебя. Он прав. Он сам как-то справляется с собственными демонами, сидящими глубоко внутри. И никогда не показывает этого. Настоящего Кайло Рена, без маски безразличия или превосходства — испуганного или искренне-улыбающегося — не увидит никто. — Ты не понимаешь, — Рэй качает головой. Ей хочется накрыться покрывалами с головой, спрятаться под ними, как маленький ребенок прячется от собственных страхов. — Я не хочу причинять боль. Я не хочу убивать. Она поднимает перед собой руки и рассматривает их в темноте. Они достаточно черные, чтобы не видеть на них крови. Но так будет не всегда. Кайло потягивается, устраиваясь поудобнее и поворачиваясь к ней. Теперь она может видеть и его лицо — серое и тусклое, но совсем не равнодушное. По отношению к ней он никогда не показывает безразличия. Потому что она для него важна. Но как именно? Как пленница? Как ученица? Рэй знает, что он любит ее тело, любит подчинять ее волю, ему нравится это ощущение власти, когда она застывает напротив него, не в состоянии двигаться, и просто сверлит взглядом. — Я расскажу тебе историю, девочка, — его руки притягивают ее к себе, и Рэй может слышать, как стучит его сердце в груди. — Одну очень старую историю. Кайло вздыхает, припоминая что-то, а она ждет. И ждет с каким-то странным нетерпением. Ей не хочется отстраняться сейчас. Потому что он теплый и большой. И его можно использовать вместо домика, если придется. — Моя ма… одна женщина, — начинает он с трудом, запинаясь и так оставляя повисшим в воздухе слово мама, — рассказывала мне ее перед сном. Она о девочке. Рен говорит медленно, сам наслаждаясь этим давно-забытым рассказом. — Она была такая маленькая, что боялась всего. Она боялась даже собственной тени. Ей казалось, что по ночам та вырастает и превращается в злобного монстра, собирающегося сожрать ее тонкие косточки. И однажды она его увидела. Он вырос из ее кошмара, стал реальным, как она этого и хотела. Вот поэтому нельзя бояться того, что сидит внутри тебя. Иначе однажды оно станет настоящим. — А что случилось с девочкой? — Рэй все еще интересно, хотя низкий голос Кайло убаюкивает ее. — Она осталась жива? — С девочкой? — кажется, про эту часть Рен и не вспоминает. — М-м-м, да, — кивает он. — Но чтобы он не сожрал ее, ей пришлось полюбить его. — Неудивительно, что ты вырос таким на таких сказках, — Рэй зевает и прижимается к нему. Тьма внутри нее ворочается, но тоже засыпает, убаюканная низким голосом и ровным стуком сердца. — Я не собираюсь любить тебя, — говорит она сквозь сон, пока еще может удержаться на самой грани, хотя теплота окутывает ее пеленой. — Я знаю, — слышится далекое и тихое сквозь дрему, и к ее лбу прижимаются чужие губы, оставляя поцелуй. Она начинает медитацию. Чтобы отрешиться от всего, Рэй нужно куда больше, чем пара минут. Закрыть глаза и принять удобную позу несложно, но что делать с мыслями? Тьма немедленно поднимается из глубин разума, вместе с облаком смятения и паники, и Рэй давится этим — что будет, когда она наткнется на Финна? Или кого-то из тех, кого она могла назвать друзьями? Что если Рен отдаст ее Сноуку, теперь, когда она приняла в себе Тьму? Ты слишком много думаешь, девочка, — тут же доносится чужая мысль. Кайло Рену не нужно приглашение в ее голову. Он с легкостью проходится по ее страхам, оставляя за собой привкус горечи на языке. Рэй морщится и пытается выгнать его из своей головы, но проблема в том, что он поселился там не сам. Она сама призвала его. Она слишком часто думала только о нем. Уйди, — гонит она его. — Ты мешаешь мне сосредоточиться. Клубок темных чувств внутри дрожит, уже готовый развернуться и поглотить ее, превратив в безумную женскую версию магистра Рен. Просто не бойся того, что в тебе. Прими это, — повторяет он уже в который раз. Ему просто. Он такой… уже сколько? Десять лет? Девять. И я все еще жив, — тут же отвечает он. — Хаха, — Рэй не замечает, что уже разговаривает сама с собой вслух. — И ты самый ужасный человек во Вселенной, которого ненавидят все. Прекрати болтать, девочка, и принимайся за медитацию, — ворчит невидимый Кайло в ее голове. — И помни, Сила — это просто инструмент, который не стоит твоего страха. В этот раз медитировать куда проще. Рэй убеждает себя, что это потому, что она больше не боится, а просто молча наблюдает за тем, как поднимается над ее сложенными на коленях ладонями темное зарево. Но незримое присутствие Кайло не покидает ее. Он словно маячит где-то за границей взгляда, и теперь ей не так страшно. — Двигай их! — требует Рен. Сам он сосредотачивается и с легкостью поднимает в воздух стеклянные глыбы. Они безумно тяжелые, и Рэй не может сдвинуть хотя бы одну с места, а он делает это так просто. Вся ее Сила, сосредоточенная в пульсирующем клубке злости на проклятые куски стекла, просто огибает их или проходит мимо, тая в воздухе. — Это бессмысленно, — Рэй сдается и падает на колени на землю, холодную под лучами утренних солнц. — Я не могу. — Хватит вести себя как ребенок, — ей по заднице прилетает невидимый увесистый шлепок. От такого Рэй вспыхивает и дергается. Злости внутри прибавляется, как и смятения, и ей почти кажется, что крайний камень, поблескивающий тускло-серым, начинает вибрировать. Еще чуть-чуть… — Тебе не надо думать, ты должна чувствовать, — гудит над ухом механический голос Кайло. Он все еще носит маску на тренировках, хотя вполне мог бы обойтись без нее. Но Рэй не хочется чувствовать. Свет, тот Свет, что был в ней по словам Люка, не казался чем-то живым и скользким внутри. Она просто сумела забраться к Рену в голову, развернув направление мыслей. Но не камни же таскать. — Ты остановила время, девочка. Если тебе под силу такое, то и с левитацией справишься, — Кайло только подначивает ее, выдергивая шаткое равновесие из-под ног. В буквальном смысле. Рэй успевает выставить перед собой руки, чтобы не удариться щекой о стекло. Теперь содранные запястья саднят и наливаются темными царапинами, а Рен неумолимо наступает на нее. — Хватит тратить мое время! — следующий унизительный шлепок приходится по мягкому месту. — Хватит играть в детские игры, — Рен ведет себя как суровый родитель, — хватит отрицать то, что ты принадлежишь мне. — Я не принадлежу тебе! — это последняя капля в уже не бездонном океане спокойствия. Рэй вскакивает на ноги и подлетает к Кайло, уже даже не думая, что и выпрямившись во весь рост, и встав на цыпочки, все равно достанет ему разве что до плеча. — Я не… — Ты принадлежишь мне! — перебивает ее Рен. — Ты стала моей ученицей, и будешь делать, как я скажу. Когда я скажу. Так что подними эти проклятые камни, — если можно кричать в маске, то именно это он сейчас и делает. Почти сорвавшись. Но Рэй уже плевать. — Камни? — она не может контролировать ни себя, ни тем более свой язык, ни желание уничтожить его. — Получай свои камни! — тяжеленные глыбы стекла весят не больше перышка, когда взлетают под руками Рэй и несутся на Кайло. — Держи! — Рэй швыряет еще один, — еще? Она готова разобрать всю планету по кусочкам, чтобы зашвырнуть Кайло в голову. Надеясь, что они попадут в цель. Не гнушается она и осколками поменьше. Один из таких задевает его по плечу, отзываясь тенью боли в ее собственной руке. Они связаны. Проклятые Узы! Проклятая слепота! Проклятая Тьма и проклятый Кайло Рен… Рэй замирает, выдыхая и приходя в себя. Стеклянная поверхность земли покрыта выщербинами, как будто только что прошел град, а Кайло, лежащий напротив нее, уже без маски. Та, сбитая одним из осколков, валяется среди глыб ненужным мусором. Он без сознания, нелепо изогнувшись, напоминая старую тряпичную куклу. А на его щеке расползается большая царапина. Она таки задела его. Тьма внутри бурлит и требует большего. Уничтожь его. Раздави. Размозжи кость и высоси кровь, — шепчет она тихо и сладко. — Оборви его жизнь и стань свободной. — Я… — Рэй давится несказанными словами, — я… Она не заметила, как превратилась в такого же монстра. В чудовище, от которого не спрячешься под кроватью или запрешься в шкафу. Этот монстр сидел в ней с самого начала. Но впервые попробовал крови. — Рен? — протягивает она, глядя на красную кровавую отметину на щеке. Ты в порядке? — хочется спросить ей. Но потом она понимает, что видит. Стеклянная поверхность планеты не черная, а глубоко синяя. И кровь красная. И кожа у Кайло не серая, она молочно-белая. Ее руки в разноцветных пятнышках синячков и царапин от тренировок. Под ногтями грязь. И пальцы дрожат. Он без сознания. Но долго это не продлится. Рэй дергается, разрываясь между желаниями — подойти к нему и помочь. Убежать. — Прости меня, Рен, — на самом деле у нее нет выхода. И разбуженный внутри монстр жаждет его смерти. Поэтому это все, что она может сейчас — бежать.