Нелюбимый

Лоран смотрит в огромные темные глаза Фло, которые к нему абсолютно безучастны, и ему хочется видеть в них боль. Лоран хочет сделать Фло больно, очень больно, Лоран хочет стереть его в порошок, зарезать его тупым ножом, Лоран хочет слышать треск его костей. Но Лоран знает, что ему это не поможет. Он смотрит в огромные темные глаза того, кто его н-е-л-ю-б-и-т. Лоран хочет выебать Фло, как дикое животное, яростно вдалбливаться в него, заставляя кричать и всхлипывать, хочет засадить ему так глубоко, насколько это возможно. Его тело пробирает яростная дрожь, а возбуждение лесным пожаром разносится внутри. Лоран ненавидит. Этот мальчишка его бесит. Сам по себе. Но тем, что он не влюблен в него — особенно. Во Фло нет ничего, что могло бы привлечь Лорана, если бы его жизнь не сложилась таким отвратительным образом. Фло кажется Лорану жалким и пропащим. Фло кажется Лорану безвкусной, слишком дешевой безделушкой. Ни на что не годный, слишком высокомерный, слишком мрачный, слишком странный, слишком похо... Некрасивый. Лоран не стеснялся бы говорить ему это каждый раз, когда он окидывал Фло взглядом. Толстый. Рядом с изящным тонким Лораном Фло был непростительно толстым. Неприятный. Его взгляд жег кожу, и где-то внутри укусом овода жглись его слова, выходящие в те редкие моменты, когда он открывал рот не для того, чтобы закинуть в него что-нибудь. Лоран хочет. Этот мальчишка его почему-то заводит. Сам по себе. И тем, что он не хочет его — особенно. Во Фло нет ничего, что могло бы взбудоражить Лорана. В нем нет ничего, что могло бы завести его, если бы его жизнь не сложилась таким отвратительным образом. Фло кажется Лорану таким неприступным и манящим, что Лорану жутко и мерзко. Лоран хотел бы, чтобы Фло умолял его взять его, чтобы тот ужом извивался, покусывая свои бесконечно пухлые губы, чтобы он кончал с его именем на них. Но заставлял бы он тогда Лорана дрожать от злости и желания? Слишком чистый. Невинный. Неприступный. Обычный недодевственник-неудачник. Ребенок в перезревающем теле. Никем не опороченный мальчишка. Лорану хотелось бы со всей своей сучьей натурой спросить его, касался ли он хоть себя когда-нибудь или даже он сам посчитал это слишком мерзким. Безучастный. Лоран хотел бы трахнуть его уже хотя бы для того, чтобы убедиться, что он может сорвать эту безучастность с его существа. Он был уверен, что Фло оживет сразу, как только он останется без своей дурацкой, исключительно черной одежды. Надменный. Лорана смешила надменность Фло, но почему-то ему хотелось ее разбить. Уничтожить. И Лоран все так же был уверен, что от нее не останется и следа, когда Фло томно будет умолять его о члене. Лоран сжимает кулаки и с улыбкой, не без доли показного снисхождения и ехидства смотрит на некрасивого Фло. Ему хочется встать и схватить того за шею, содрать штаны и нагнуть прямо здесь. Но Лорану н-и-ч-е-г-о не поможет. Даже ужасный Фло в него не влюбится. От этого Лорану хочется издать нервный смешок, но он должен сохранять надменный вид. Он должен сохранять лицо. /О-н-д-о-л-ж-е-н-о-с-т-а-в-а-т-ь-с-я-в-с-в-о-е-м-у-м-е./ Фло с Лораном связывает только влюбленность в Марка — неважно, какая именно. Лорана с Фло связывает только то, что Марк н-е-л-ю-б-и-т их обоих. Лоран думает, что Фло переспал бы с ним только затем, чтобы почувствовать себя на месте Марка. Лоран думает, что в другой ситуации Фло ни за что бы к нему даже близко не подошел. Лоран в глубине души понимает, что без чувств к нему, Лорану, у безучастности Фло не будет причин хоть сколько-нибудь отступать, даже если член Лорана будет у него в заднице. Лорану смешно и грустно. Будь он пьянее, давился бы слезами и смехом, страдая о своей отвратительной личной жизни. Некрасивый, абсолютно не привлекательный Фло смотрит на Лорана холодно и безразлично. И все-таки, думает Лоран, самое паскудное — то, что они друг другу все-таки немного н-у-ж-н-ы. Впрочем, Лоран редко был нужным по-настоящему и взаимно. И никогда — необходимым. Лицо Лорана болит от улыбки. Темные безразличные глаза теперь даже не впиваются в него. Лоран хочет убить всех и каждого, кто в него не влюблен. Лоран хочет убить с особой жестокостью всех, кто его н-е-л-ю-б-и-т. Лоран хочет напиться и разрыдаться, потому что он сам влюблен и ему не отвечают взаимностью. С-н-о-в-а. Лорану кажется, что в нем никто не нуждается. Лоран видит, что напротив него — только Фло, но Фло — некрасивый поломанный мальчишка, и он здесь вообще ни при чем. Лоран опускает голову, тонкими пальцами вплетаясь в светлые волосы. Во Фло нет никаких проблесков — в нем нет ничего хорошего. Лоран не хочет даже прикасаться к нему, будто он — ядовитая жаба. А еще он хочет касаться и касаться его, пытаясь найти эрогенные зоны одновременно. Лоран знает, что он красивый. И ему за это очень хорошо платят. Но ему начинает казаться, что, видимо, он просто слишком ужасен внутри — так, что даже прекрасная внешность этого не перекрывает. Лоран морщится. Он отставляет недавно взятый бокал и смотрит на Фло в упор. Не-кра-си-вый. Но сейчас жалкий настолько же, насколько жалок Лоран. Марк, как проявитель для пленки, показывает /н-а-п-о-м-и-н-а-е-т/ Лорану, что он сам чертовски жалок. — Подойдешь ко мне? Фло, кажется, рефлективно фыркает, но сдерживает себя. Он моргает. Медленно и противно. Его длинные ресницы, которые бесят Лорана, отбрасывают еще сильнее уродующую его лицо тень. — Нет. Лорана бесит голос Фло, его манера отвечать — словно звук глухо выходит изнутри, неприятно отзываясь в голове — сразу и не разобрать, что он сказал. Лоран понимает Фло. Относительно, конечно. Он не знает, на что вообще рассчитывает. Он не уверен, что это для него лучше. Но все справляются с болью по-своему, и не за что в этом кого-то винить, верно? Лоран хотел сделать Фло очень плохо и очень хорошо одновременно. Очень плохо, конечно, больше. Лоран тоже хотел бы причинять боль своей нелюбовью. А однажды Фло сказал Лорану это: «М-о-е-м-у-п-а-р-н-ю-н-е-н-р-а-в-и-т-с-я-к-о-г-д-а-т-ы-м-н-е-з-в-о-н-и-ш-ь». Лоран никак не мог понять, как Некрасивый Фло мог кому-то понравится. Лоран никак не мог принять, что у Фло теперь кто-то есть. И Лоран теперь для Фло абсолютно н-е-н-у-ж-н-ы-й. Впрочем, Лоран был уверен, что он явно красивее и круче парня Фло, кем бы он ни был. До тех пор, пока не увидел их пару на улице. Самое ублюдское, думал Лоран, что он его знал, этого парня Фло. Рейджи Акизава. Фотограф. Высокий, тонкий и скуластый. А еще — талантливый и бесконечно обаятельный — наверное, как сам дьявол, наверное, почти как Марк. А за таких, как Марк, бездарно умирают. Лоран все еще хотел трахнуть Фло. Но теперь это бы означало, что он обаятельнее Рея. Или хитрее. Или еще что-нибудь. Но Фло рядом с Лораном никогда не снимал даже пиджака. Дни шли, и Фло менялся. Его крупная фигура таяла. Его тяжелый взгляд и мешки под глазами пропадали, и отталкивающий вид его словно истончался и постепенно исчезал. Когда Лорану показалось, что Фло больше не такой отвратительный, Фло ушел. И Лоран пожалел, что не убил его, предварительно хорошенько отымев. Когда Фло ушел, Лоран понял, что привязывается ко всем, кто вызывает у него хоть какие-то чувства. Пару раз он видел Фло в городе — счастливого /к-а-к?/ и расцветающего. А однажды он его едва узнал — он выпрямил кудри, и теперь его выкрашенные в черный волосы доходили до шеи, тонкой шеи, на которой стильно и сексуально был надет бархатный на вид чокер. Острые локти и тонкие ноги — неожиданно тонкие — /р-а-з-в-е-у-н-е-г-о-т-о-н-к-и-е-к-о-с-т-и?!/ врезались в сознание, отказывающееся принимать такого Фло. Наверное, Фло больше и не было. Ф-л-о-р-и-а-н. И никак для него, Лорана, иначе. И Лоран снова горел в гневе и похоти. И никому с-н-о-в-а он был н-е-н-у-ж-е-н.