***
Обедал я всегда в одном и том же кафе на Либерти-авеню. Расположено оно было идеально: сразу и в пешей доступности от работы, и на самой гейской улице Питтсбурга. Так что можно было есть свой сэндвич с тунцом, мечтая, что сейчас я как встану во весь рост, как соблазню кого-нибудь своей красотой и грацией каракатицы в дюнах! Это вызывало вполне способствующее пищеварению слюноотделение и позволяло отдохнуть от праведного труда. Хотя тут все немного неоднозначно. В конторе Вортшафтера размах рабочего дня вечно был несоразмерен количеству дел, так что закончив с бумагами часа за три, остальные пять я предавался в основном сладострастию: смотрел порнуху. Смешная официантка Дебби снова хвасталась своим сыночком Майклом. На секунду мне стало интересно, он такой же несуразный, как и она сама? Хотя я сразу забыл об этом и вернулся к размышлениям (тьфу, на этот раз и правда размышлениям) о том потрясающем парне из клуба. Он все никак не шел у меня из головы, и я даже придумал ему имя. Мне казалось, что такое восхитительное создание должны звать как-то выразительно и романтически. Например, Эверард. Или Джед. Вообще, всегда можно было снова пойти в тот клуб и разыскать Таинственного Незнакомца. Но пока вокруг околачивается мистер Пафосный Хрен — этого пусть так и зовут! — предприятие лишалось всякого смысла. Джед-Эверард, или ласково Джедди, явно где-то жил и кем-то работал. И если в одной из этих точек Пафосный Хрен не терся поблизости, можно было бы завести знакомство. Но караулить их возле клуба, преследуя по переулкам и выскакивая из кустов, как безрассудный примат, было совсем не в моем стиле. Я открыл газету Out и листал, погруженный в свои раздумья, пока не уткнулся в объявление некоего частного гей-детектива. Дескать, укрытый плащом мрака (или, скорее, плащом из блесток), унюхает, отыщет и сфотографирует то, что нужно клиенту. Наверное, я слишком много слушаю оперу — не знаю, чем еще объяснить такую тягу к мелодраматическим эффектам — но сознание мое помутилось, я набрал номер и договорился о встрече. Сыщик, голубоглазый детина, с ног до головы покрытый густой рыжей шерстью, составил фоторобот, навострил телевик и обещал все обустроить в лучшем виде. И я, содрогаясь от охватившего меня духа приключений, отправился домой. Черт возьми, затея и правда была какая-то дерзкая. Детектив Винтерхальтер выглядел, как человек, после знакомства с которым нужно менять фамилию и переезжать в другой штат. Это я еще молчу, что он бросал на меня взоры. Хотя нет, даже не собираюсь я об этом молчать! На меня нечасто бросают взоры, а Винтерхальтер набросал их слоем метра в полтора. Так что всю встречу я смущался и потел, пока не извелся вконец. А возможность встречи с Эверардом томила мое огромное страдающее сердце. Вот, предположим, сыщик обнаружит его координаты — а что дальше? Стоять у дверей и вздыхать? Выскочить из подворотни с воплем: "А я вам тут составил план инвестиций на следующий квартал"? Мне представилось, как я от полноты чувств потрясаю папкой и бубню: "ква-ква-ква..." Принц-лягушка! Целуй не хочу! И никто бы не захотел. Окончательно поблекнув лицом от нервов, я решил успокоить их преждевременным садоводством. Обычно я пересаживаю цветы в начале апреля, но тут мне захотелось приникнуть к земле-матушке (точнее, грунту-батюшке) немедленно. Так что я свернул в ближайший Big-Q и отправился покупать новые домики для своих зеленых друзей. "Скажите, пожалуйста, где тут горшки для орхидей?" — спросил я продавца и чуть не сиганул в ближайшую кадку. Дело в том, что ответил мне Джед-Эверард. Еще более красивый в рубашке и галстуке. Еще более красивый при ярком свете. Глаза, показавшиеся мне черными, оказались карими и еще более красивыми. Серьезное и приветливое выражение на его лице чуть не заставило меня молча скупить весь отдел, лишь бы ему дали премию. И какой приятный у него голос! Нет, по справедливости, не очень приятный. Но я точно знал, что этот голос здорово похож на мой. Пол много записывал на диктофон, как я пою и как говорю, когда мы были еще в фазе "учитель-ученик". И вот у Эверарда было такое же слегка зажатое "э". В моей речи это "э" казалось мне кошмарным, возмутительным дефектом. Но у Джедди оно звучало мило и уместно. Ах да, кстати! У него же был бейджик! Я бросил на него взгляд и обнаружил, что Джеда-Эверарда зовут Майкл Новотны. Забавная фамилия, мне показалось, что я ее уже где-то слышал. Значит, Майкл... Конечно, если бы его и правда звали Джед-Эверард, я немедленно обратился бы к психиатру, мне давно дай только повод. Но в любом случае, встретить его здесь — это была судьба. Я еле смог выговорить "спасибо", купил десяток горшков и поехал домой.***
Когда я уведомил детектива Винтерхальтера, что рука фатума сама привела меня к искомому, он предложил заскочить, отдать мне часть денег и информацию, собранную за вечер, и закрыть контракт. Откровенно говоря, Винтерхальтер меня пугал. Мало ли, может, он испытывал корчи трудовой несостоятельности и решил выместить их на мне! Но детектив сообщил, что в любом случае знает мой адрес и находится уже на полпути. Серьезно, друзья, тут я пересрал будь здоров. На всякий случай положил поближе к себе телефон и, подумав, сунул под диванную подушку тяжелый сотейник. Потом выпил для храбрости бутылочку пива и приготовился к худшему. Винтерхальтер положил на барную стойку папку и конверт. И, закрыв тем самым вопрос профессиональной этики, сдернул с меня штаны и забросил их куда-то в сторону сотейника и телефона. Пути к отступлению были отрезаны, так что мне оставалось только уткнуться мордой в результаты расследования и радостно заорать. Я решил повременить считать себя порнодилдосексуалом. И с тех пор храню тюбик смазки в кухонном шкафчике.****
Настало утро субботы, и меня ждал новый прекрасный день. Я выпил кофе, съел сэндвич и стал составлять планы на выходные. Мою любовь зовут на М. Я его люблю, потому что он Мечтательный. Я его боюсь, потому что он Милый. А живет он... ммммм... может быть, где-то неподалеку? Открыв оставленную Винтерхальтером папку, я нашел на карте нужный дом и неспешно направился туда.