Многоточие

– Какой тип? – спросил Майкл. – Этот, – ответил Пафосный Хрен и смерил меня таким взглядом, будто, знаете, английский лорд спустился утром в гараж проведать свою драгоценную коллекцию раритетных автомобилей и обнаружил прилепленную к лобовому стеклу Форда 1927 года использованную женскую прокладку. – А он вечно вокруг нас ошивается? - удивился Майкл, и Кинни стал перечислять, растягивая гласные, как фонетический Прокруст: – Пялился в Вавилоне. Торчал у тебя под окнами. И тут еще пристроился. Эй! – эта реплика была адресована уже мне. – Ты мой новый фанат? Я попытался что-то сказать, но вышло обычное мучительное "п-п-п-к-к-к", за которое мне хотелось утопить себя в унитазе еще в начальной школе. – Брайан, прекрати! – Майкл покачал головой. – Претенденты отсосать – в общую очередь, – безапелляционно заявил Пафосный Хрен и отвернулся. А я слез с тренажера и степенно направился в сторону раздевалки, перемножая в уме трехзначные числа и стараясь сохранять на лице выражение горделивой безмятежности. Меня догнал Майкл. – Погоди. Слушай! – он положил мне руку на плечо, обошел меня и посмотрел в глаза. Я переключился на извлечение квадратных корней из получившихся чисел. – Брайан со всеми так себя ведет. У него сложный период, он весь на нервах. Это не имеет к тебе отношения. То есть ты же не думаешь, что это имеет к тебе отношение? Я тебя видел в Big-Q на днях. Как тебя зовут? Собрав волю в кулак, я представился. Потом представился Майкл, и я чуть не вывалил на него идиотское "я знаю" – вместе с кучей информации, которая убедила бы его, что я маньяк, прокравшийся в этот спортзал с одной-единственной целью: улучить момент и спереть из шкафчика его трусы. Но, слава Всевышнему, я промолчал – и сам не заметил, как мы с Майклом уже подстраховываем друг друга, упражняясь со штангой. Эвфемизмом это, к сожалению, не было, но, по крайней мере, знакомство состоялось. Наверное, это был идеальный момент пригласить предмет моего вожделения если не на романтический ужин, так хоть выпить вместе в баре. Но делать это, кряхтя и потея или тем более стоя без штанов в раздевалке, я застеснялся. И пока я коллапсировал, остегиваясь в попытке надеть рубашку, до меня доходил весь ужас ситуации. Нафантазировать-то я мог себе что угодно. Дескать, увижу Майкла, встану на одно колено и немедленно предложу ему, например, минет. Но, увы, мне в жизни не позволила бы сделать это моя поганая трусливая натура. Это во-первых. Главное было во-вторых. Дело в том, что Майкл из моих фантазий благосклонно принял бы хоть минет, хоть предложение руки и сердца. Но сейчас передо мной надевал футболку Майкл настоящий. То есть живой, осязаемый Майкл, с отлично проработанными мышцами спины, островком волос на груди, а главное - с головой, в которой прописана его собственная уникальная и совершенно непонятная мне личность. Человек, с которым нужно искать контакт. А контактировать с людьми я не умел и не особенно стремился. И мог испортить все в любой момент. Я с отвращением понимал, что мой внутренний Майкл (которого смело можно было продолжить звать Джед-Эверард хотя бы во избежание путаницы) с настоящим соотносится весьма поверхностно. И пока я мечтал и дрочил, я думал о Джеде, а не Майкле. Стало очевидно: если я хочу отношений не с воображаемым другом, а Майклом Новотны, мне нужно узнать его как можно лучше. И не роясь в архиве детектива Винтерхальтера, а проводя время вместе. А для этого выгоднее было и в самом деле притвориться, будто меня интересует Кинни. В конце концов, он ничего для меня не значил и напортачить я не мог технически: он уже меня презирал. Так что я оделся, подождал, пока оденется он и, скромно потупив взор, предложил помощь в оформлении кредита на лофт. "Когда бухгалтер – это сексуальная ориентация!" – усмехнулся Пафосный Хрен. И дал мне свой номер.

***

Я был ужасно взволнован и хотел поделиться впечатлениями. Сначала о встрече в тренажерке я рассказал орхидеям. Они покивали, а одна даже сбросила цветок - может быть, из сострадания, а может, ей просто надоело меня слушать. Тогда я обратился к фикусу за советом. Он мягко намекнул, что для начала мне стоит прекратить разговаривать с растениями и переключиться хотя бы на грибы. Полностью с ним согласный, я открыл ноутбук и стал разбираться с условиями ипотеки для Пафосного Хрена. Рассчитав лучший вариант, я договорился с Кинни о встрече, лег в постель и снова задумался о Майкле. Мне уже не хотелось называть его "героем моих грез", все эти слащаво-ироничные штампы потеряли актуальность. Потому что Джед-Эверард был кем-то вроде киноперсонажа: отличная фигура, красивое лицо, приятная мягкая речь, любит комиксы, работает в Big-Q, ну и дальше смотри папку Винтерхальтера. К этому плоскому картонному типу вполне применимо было определение "свет очей", да хоть "огонь моих чресел". А вот Майкл Новотны был добрым. Заступился за меня сегодня и поддержал. Сделал это не по воле моего необузданного воображения, а потому что сам так решил. Мне сразу расхотелось высмеивать свои чувства к Майклу, называть его нарочито пошлыми именами и прятать от себя за дурацкой комедией, которую я постоянно ломаю сам перед собой. Эдди тоже когда-то подошел поддержать меня. Но Джед-Эверард имел куда больше отношения к нему, чем к Майклу. И я мог хоть до скончания времен продолжать дрочить на выдуманный мной гибрид рая, который я потерял, и рая, который я мечтал обрести. Но Майкл к этому отношения не имел. Настоящий Майкл видел меня второй раз в жизни и все-таки сделал для меня что-то хорошее. Джеду-Эверарду было до него далеко. А Эдди ушел от меня восемь лет назад. Эта мысль заставила меня почувствовать себя предельно уязвимым. В конце концов, Джед-Эверард уже, прямо сейчас был моим. Мне достаточно было закрыть глаза и запастись салфетками. А Майкл Новотны моим не был. И впервые я задумался о том, что могу испытать из-за этого контраста, если не остановлюсь и не отойду в сторону. Но я уже не мог остановиться и отойти в сторону. Распечатки для Кинни лежали у меня на столе. Чтобы не портить себе удовольствие рефлексией, вдохновлялся я перед сном порножурналом. А снился мне Эд. Он, как тогда, поцеловал меня в лоб и сказал: «Я люблю тебя и очень хочу видеться хоть иногда. Но, Тедди, это нечестно по отношению к тебе. Веришь ты или нет, но ты заслуживаешь лучшего». Я правда заслуживал лучшего. И должен был хотя бы попытаться быть с собой честным. Потому что тогда у меня появился бы шанс.

***

От моих идей по поводу ипотеки Кинни пришел в такой восторг (выразил Пафосный Хрен его легким шевелением брови), что предложил мне впредь вести все его счета. Идеально! Конечно, новая подработка обязывала меня регулярно встречаться с этим гламурным упырем и выслушивать его сраное мнение о моей персоне. Но зато я получил повод время от времени видеться и с Майклом тоже. Просочиться в их мир и зацепиться там, как глист. Сперва я был озадачен тактикой и стратегией: выигрышнее брать за эту подработку деньги или не брать? Алиби влюбленного идиота было мне на руку, а эти придурки с вечным стояком традиционно обслуживают предмет обожания за возможность когда-нибудь удостоиться шевеления не одной брови, а – боже! – обеих. Но Кинни разрешил мои сомнения: предложил такую сумму, что я ответил "да" чисто автоматически. За этот гонорар я вполне мог потерпеть не только плоские остроты, но и умеренные тумаки. Последним, что я услышал от Пола перед тем, как выставил его вон, стало: «Да с таким стремным задротом вообще можно быть только из-за денег!» Конечно, я никогда не думал, что это правда! Еще я неплохо готовлю, у меня вполне пристойный баритон, и я могу составить цветочную композицию фантастической красоты. Да и среди фанатов Пола встречались стремные задроты значительно богаче меня. Но факт оставался фактом: чем больше у меня было денег, тем больше я мог дать человеку, которого люблю. А я планировал дать человеку, которого люблю, все, что только в моих силах. Так что спасибо, дорогой Так Себе Пафосный Хрен. И шел бы ты в жопу, конечно.