Насмешка-повод для любви?

- Ты?! - удивился парнишка, - а что ты тут делаешь? Мне пастор сказал, что я должен буду петь для кого-то, но я и подумать не мог, что тебя так заворожил мой голос, что ты даже пригласил меня к себе в гости, - пытался шутить парень, понимая, что попал. - Пригласил?! - у молодого аристократа даже глаз дергаться начал от такого предположения, - я НЕ ПРОСИЛ тебя приехать, а ВЕЛЕЛ пастору отправить тебя ко мне и просил поторопиться. А это две абсолютно разные вещи. Улавливаешь? - Неа, - мотнул головой паренек, продумывая ходы к отступлению. Да, ему было страшно, но он всячески старался не показать перед этим надменным парнем своего страха, чтобы не дать лишний козырь против себя, - а разница? Я-то все равно здесь и причем по твоей ПРОСЬБЕ, - последнее слово паренек выделил особо, стараясь этим показать, что хоть тот брюнет и знатен, но до просьбы все же опуститься пришлось. - Разница в том, - ехидно скалясь, начал говорить Эдмун, - что я просил пастора, а тебя никто и ни о чем не спрашивал, а просто запихнули в карету и вот ты здесь. Твое желание или нежелание не учитывалось. Теперь уловил разницу? А когда Белка попытался что-то сказать, насмешливо ответить, ему не дали такой возможности. По еле заметному кивку Эдмуна, двое его товарищей, подхватив парнишку под руки, буквально потащили в домик. - Эй, вы что творите, - закричал парнишка, пытаясь выпутаться из хватки двоих сопровождающих Эдмуна, - я сам в состоянии идти, поставьте меня, где взяли, - но его крики были попросту проигнорированы. Тогда парню ничего не оставалось, как уже ближе рассмотреть этих двоих, ведь в прошлый раз ему такой возможности не представилось. Оба парня были красивы, но не смазливой, девичьей красотой, а именно с правильными чертами лица, мужественными подбородками. Вот только у одного из них глаза были зелеными, а волосы не то темно-русыми, не то светло-каштановыми, в общем, не разбери пойми что, длинные ресницы, брови правильной дугой и черные-черные. А вот у второго волосы были блондинистые, с пепельным оттенком, а глаза, как небо, голубые. Ресницы короткие и брови светлые, причем настолько светлые, что их и видно-то почти не было, если только присмотреться. А вот рост у парней был практически одинаковым, оба были на целую голову выше Бенедикта. "Так и до комплекса неполноценности недалеко, - подумал про себя парнишка, - высокие, красивые, статные, с шикарными телами, не то что я, здохлик-задохлик". Но мысли парнишки были прерваны толчком в спину, после чего он просто упал, причем больно ударившись коленками. Но, не издав ни звука, только скривился от боли и хотел уже подняться, как сзади раздался насмешливый голос Эдмуна: - Вот это я понимаю, не успел войти, сразу решил вымолить прощение на коленях? Право, не стоило. Хотя... - тут он замолчал, а Бенедикт с возмущением вскочил с колен и, не дав молодому дворянчику договорить, перебил: - Не дождешься, чтобы я перед тобой на коленях ползал. Много чести. - А вот это мы посмотрим, - не сдавался брюнет, - а ты хоть представляешь, с кем разговариваешь? - Конечно, - вздернул подбородок Бенедикт. - С наглым, избалованным, самовлюбленным иди... - Я - Эдмун, герцог Тиренский, хозяин этих земель и твой господин. И после того, что я с тобой сделаю, ты не только встанешь на колени, но и приползешь на них и будешь ползать до тех пор, пока Я не разрешу встать. Бенедикт предполагал, что перед ним дворянин, но что он хамил и засветил огрызком самому молодому герцогу, даже в страшном сне не могло присниться. "Он может сделать со мной всё, что угодно, и никто не заступится" - скривился от такой перспективы Белка. - Что бы ты ни сделал, я не стану перед тобой ТАК унижаться. - Не зарекайся, - не сдавался брюнет, после чего, обернувшись к парням, все еще стоящим на пороге, скомандовал, - Гекарт, Розмул, ждите меня на улице, - а потом, ехидно ухмыльнувшись, добавил, но глядя при этом уже на Белку, - я думаю, много времени это не займет. Оба парня, кивнув головой, вышли. А Эдмун стал медленно приближаться к Бенедикту, который, пытаясь не показать охватившего его страха от оскала на лице брюнета, стоял статуей, не сдвигаясь даже на миллиметр. Подойдя вплотную к парнишке, брюнет, осмотрев его с головы до ног, произнес, презрительно вздернув бровь: - Смелый? - тот только и смог кивнуть, так как спазм перехватил горло от страха. - Ну что ж, я посмотрю, как ты и дальше будешь оставаться таким же смелым. После чего, подняв руку, провел подушечками пальцев по лицу парня, опускаясь ниже, от чего Бенедикт только вздрогнул, но не отстранился. Эдмун оценил и этот поступок, но потом решил действовать наверняка, чтобы заставить парня проявить хоть какую-то эмоцию. Он резко рванул и так хлипкую рубашку парня, от чего все пуговицы попадали на пол, а у Белки только глаза стали как блюдца. Только сейчас до него дошел весь ужас ситуации. Но он постарался взять себя в руки, хотя это и было очень трудно, так как Бенедикт прекрасно понимал, к чему все идет и во что это выльется. Ведь по их законам, после того, как парня лишают девственности, к нему уже никто не сможет прикоснуться, а если, вдобавок ко всему тот, кто это сделал, откажется от парня - это позор, порицание и бесчестье на всю оставшуюся жизнь. Внутри у Белки все оборвалось от такой перспективы, но он понимал, что сделать уже ничего нельзя, ведь этот молодой хозяин никогда не пойдет на уступки, как его не проси. Поэтому и просить, и унижаться бесполезно. Ведь именно этого он и добивается от исходящего ужасом парнишки. Чтобы еще больше поиздеваться. Ну уж нет, такой радости Белка ему не доставит. Поэтому, собрав всю свою волю в кулак, парнишка, гордо подняв голову, с ненавистью посмотрел на своего будущего насильника, что немного подняло его в глазах брюнета, но отступать тот был не намерен. Протянув руки к завязкам на штанах блондина, Эдмун заметил, как тот вздрогнул и крепче сцепил зубы. Но потом, попытавшись сопротивляться, Белка услышал, как брюнет с сарказмом произнес: - Если будешь и дальше брыкаться, позову Гекарта и Розмула, они, я уверен, будут только рады отведать девственное тело. После таких слов, парнишку покинула последняя надежда на спасение, но все равно так и не смог смириться с неизбежным. Его тело окаменело от страха и ужаса. В глазах паника. Но бесчувственное бревно не устраивало Эдмуна и он решил прибегнуть к одному порошку, который на всякий случай носил с собой. Достав пакетик, он медленно распечатал его, и дунул в лицо Бенедикту. В ту же минуту парня охватило бледное сияние, после чего взгляд расфокусировался, глаза стали мутными. Белка, глядя на действия своего насильника, только и успел произнести: - Что ты собрался делать? Зач-ч-чем... - не договорив своего вопроса, парнишка почувствовал, как тело становится вялым и безвольным, ноги ватными, но тут же разлилось непонятное, но приятное тепло. - Это магический порошок, который поможет тебе расслабиться, - с усмешкой стал пояснять Эдмун уже слабо соображающему парнишке. Подхватив Белку под руку, Эдмун буквально потащил того на кровать, которая стояла около стены. Бросив несопротивляющегося парня на чистые, пахнущие лавандой, простыни, брюнет еще несколько минут полюбовался на блондина, после чего стал избавляться от одежды. Когда брюнет был обнажен, он, став на одно колено на край кровати, стянул штаны с парнишки, осмотрел тело парня, провел по нему рукой. На ощупь оно оказалось действительно гладким и нежным, как и представлял себе молодой герцог. От такой ненавязчивой ласки тело парня немного прогнулось. Сейчас, глядя на этого юного блондина, его было не узнать. Куда делся хитрый прищур глаз? Куда делась язвительность и насмешка? Сейчас на кровати лежал красивый парень, с затуманенным и расфокусированным взглядом, приоткрытыми губами, которые тот постоянно облизывал, от чего они маняще блестели и так и просили поцеловать их. И Эдмун не удержался. Припав к таким приглашающе открытым губам, он стал водить по ним кончиком языка, после чего, ворвавшись внутрь, провел по зубам, а после по небу. Парнишка слабо ответил, так как эта ласка стала приятна, тем более, он уже ничего не соображал: кто он, где он, что он делает и с кем. Переплетение языков, страстные стоны. Брюнет решил снизойти до того, чтобы подготовить парня, а не врываться в его девственное тело, причиняя тем самым боль. Один палец, от которого парень только сморщился, но не прекратил выгибаться навстречу, второй палец, нежно ласкающий стенки ануса, в котором было так узко, так горячо. Вновь вернулось желание ворваться внутрь, разорвать, но... снова брюнет сдержал себя. Ему почему-то хотелось чтобы парень извивался под ним от страсти, от желания, а не от боли. Хотелось его добровольных ласк. Хотелось заставить этого пересмешника самому вылизывать все тело своего господина и дарить себя без остатка. Такое наказание казалось юному аристократу действительно достойным. И хотя Эдмун понимал, что вся эта страсть только под действием порошка, но все же... Третий палец уже беспрепятственно вошел в блондина, который теперь и сам насаживался на них, пытаясь вобрать в себя как можно глубже. Посчитав, что парнишка готов, брюнет вытащил пальцы, от чего Белка разочарованно застонал, но брюнет поспешил заполнить пустоту. Смазав свой член, он стал медленно входить в парнишку, который застонал от боли. Но брюнет больше не стал церемониться. Он резко вошел в такое желанное тело и, дав парню всего минуту, чтобы привыкнуть, стал двигаться, набирая темп. Бенедикт стонал, кричал, даже порошок не смог смягчить ту боль, которая раздирала парня изнутри, из глаз текли слезы, рот был приоткрыт в немом крике. Но Эдмун уже не обращал на это внимания. Ему было очень хорошо. И тут... В какую минуту все изменилось - этого не мог понять даже сам Белка. Тело прошило судорогой удовольствия, теперь его стоны стали звучать по-другому. Он и сам пытался насадиться на член брюнета, который, подхватив парнишку под колени, стал насаживать его на себя. Теперь в комнате раздавались уже стоны и крики страсти, а не боли. Почувствовав, что вот-вот кончит, брюнет прошептал какое-то заклинание, положив ладонь на низ живота Бенедикта. А потом провел по члену парнишки рукой, от чего тот с громким криком излился себе на живот. Сам же последовал за ним, наполнив Белку своей спермой. Шею парня чуть ниже левой мочки обожгло. Встав с кровати, брюнет даже не удосужился чем-нибудь обтереть парнишку, так и оставил его лежать на кровати с красноватой спермой, вытекающей из разорванного ануса, но парень уже этого не чувствовал. Он спал. Тогда Эдмун достал перо, чернильницу и бумагу и написал несколько строк, приложив в верхний правый угол печатку с герцогским гербом. Положил записку на видное место. А потом, взглянув последний раз на спящего парнишку, ехидно ухмыльнулся и вышел за дверь, где его ждали товарищи, которые при виде брюнета, резко отскочили друг от друга. Но брюнет этого даже не заметил, так как был погружен в собственные думы и ему было явно не до этих двоих, чье влечение друг к другу он уже давно заметил. Когда все трое уселись в карету, кучер хлестанул коней и они помчались к замку. Первым гнетущую тишину нарушил Гекарт: - Эдмун, ты какой-то слишком задумчивый. Как все прошло? - Как и должно было, - пожал плечами сын герцога, а потом, не сдержав насмешки, добавил, - я ему там сюрприз приготовил, которому он точно рад не будет. - И что за сюрприз? - решил осторожно поинтересоваться Розмул. - А вот об этом вы узнаете немного позже, - раздражаясь, ответил брюнет, - пока еще не время. - Как пожелает мой господин, - пошел на попятный блондин. - Чуть позже я сам вам расскажу, - впервые предвкушающе улыбнулся Эдмун. Выехав из леса, карета резко остановилась. - Что за черт? - чертыхнулся Эдмун, вовремя ухватившись за сидение, чтобы не оказаться на полу кареты, - эй, кучер, почему стоим? Кого ждем? - В-в-ваша Свет-т-тлость, - в окне появилась небритая физиономия кучера, - там... там... - он больше ничего не смог сказать, только протягивал руку по направлению к замку. Эдмун, не выдержав неосведомленности, выскочил из кареты и... пораженно застыл, глядя на холм, на котором некогда возвышался их замок. Теперь перед ним открылась ужасная картина, сжимавшая сердце ледяным холодом, а мозг лихорадочно соображать, что делать дальше. - Эдмун, что там? - из кареты показалась голова Гекарта. Заметив выражение лица брюнета, он резко выскочил из кареты и посмотрел в ту сторону, куда и был устремлен взгляд молодого наследника и обомлел... Некогда величественная громада замка была объята пламенем. Их дом пылал!