Насмешка-повод для любви?

Бенедикт. Господи, сколько же я уже иду? И куда иду? Кажется, заблудился. От усталости сводит мышцы, а от голода - живот. Ноги не слушаются. Это еще хорошо, что проходя через очередное пепелище, наткнулся на не до конца разрушенный дом, и там мне как раз удалось найти целый каравай черствого хлеба. Завернул драгоценную находку в свой платок и отломив кусочек, пошел дальше, на ходу грызя краюху хлеба. Голод немного был утолен, но все же... К вечеру мне удалось набрести на полуразрушенный хлев, в котором когда-то были овцы и куры. От деревенских домов остались одни черные печные трубы, но этот сарайчик каким-то чудом сохранился. Зайдя внутрь, втянул запах сена, отдающий гарью. Но что там гарь? Когда ноги просто отказываются идти, а от ночевки на дереве ломит и зудит все тело, то даже такой сеновал покажется королевской периной. Пытаясь устроиться поудобнее, я с радостью обнаружил куриные яйца. Да еще и штук десять. Моей радости не было предела. Так как брать их с собой не было смысла, то я с удовольствием их съел. Мне показалось, что ничего вкуснее этих сырых яиц нет на свете. Эта пища немного уняла голод и хотя бы немного заткнула мой постоянно воющий желудок. Вот теперь, более-менее сытым, можно и отдохнуть по-человечески. Я потянулся и только собрался с комфортом устроиться отдохнуть, как где-то сбоку послышался шорох. Я вздрогнул. Защищаться мне было не чем и если с человеком еще можно поговорить, то с диким зверем мне не справиться. Собираясь вскочить и бежать при малейшей угрозе, я спросил: - Кто здесь? - мои нервы были на пределе, - выходи! Из вороха сена показалась темная макушка, а за ней чумазое лицо и карие глаза парня лет восемнадцати, который смотрел на меня с испугом и недоверием. - Ты кто? - поинтересовался я, - и что здесь делаешь один? - А ты кто? - похоже он сам меня боялся. - Я Бенедикт, для друзей просто Белка. - Я Мартин, а один, потому что всех остальных убили, пока я был в лесу, только мне одному и удалось спастись, - нахмурившись, ответил тот. - И как ты тут, совсем один? - сказать, что я удивился - это ничего не сказать, - и что ты ешь? - Я привык за эти дни, но собирался уходить, - пожал плечами парень, - а ем... ну... что придется. - Как это, что придется? - не понял я. - В лесу собираю грибы, ягоды, здесь кое-где в подполах сохранились кое-какие запасы, вот и ем это, - стал объяснять парнишка. - А еще я насобирал куриных яичек, ты случайно не видел? - А-а-а, - протянул я, смущаясь, - прости, но я их съел. Парень недовольно скривился, а я решил сменить тему: - Но ведь скоро зима, как тогда ты будешь? - Я же говорил, что хочу уйти отсюда. А ты можешь что-то предложить? - в свою очередь поинтересовался тот, а я задумался. Что я могу ему предложить? Это пока здесь полумрак он не видит моей еще слабо проявившейся метки, которую ничем не спрячешь и не замаскируешь, а вот когда увидит... Даже страшно предположить, что он скажет, но... попытка ведь не пытка. - Я иду в Льену, а дальше - на юг, но... Я даже не знаю, как тебе и сказать, - неуверенно начал я, - понимаешь... В общем... - я запнулся, не зная как показать то, что было у меня на шее, но потом все же решился, - в общем, я бы может и предложил тебе что-нибудь, но... у меня метка, я - отверженный. И с каждым месяцем она будет только ярче проявляться, поэтому... - я развел руками и закончил, - я пойму, если ты сейчас с криком прогонишь меня прочь. Несколько минут парнишка внимательно рассматривал меня, а потом, расхохотавшись, выдал: - Ты что, идиот? - от такого вопроса я опешил, а он, видя, что я не отвечаю, продолжил, - неужели ты думаешь, что меня волнует какая-то метка? - Но ведь... - хотел уже было возразить я, но меня самым наглым образом прервали: - Нет, конечно. Я уважаю традиции и обычаи, но некоторые просто дурацкие. Конечно все в веселых домах имеют такую метку, но я знаю и невинно пострадавших. Тебе, похоже, тоже досталось. Мой дед всегда говорил: главное, чтобы человек был хороший, а все остальное... - и он просто махнул рукой, предлагая закрыть эту тему. - Забыли. И больше не вспоминаем. Все, говори свое предложение, - я обрадовался и поделился своей идеей, которую парень одобрил, поэтому мы решили заночевать здесь, чтобы утром вместе двинуться в путь. Мартин соорудил нехитрый ужин, который для меня показался просто королевским. Я уже давно так сытно не ел. Хоть на какое-то время мой желудок успокоится. Поужинав, мы весь вечер поговорили обо всем и ни о чем. Парнишка оказался довольно деликатным и не стал расспрашивать про метку, как она у меня появилась, за это я был ему благодарен. Легли спать. А утром начался наш путь до Льены. Оказалось, что я действительно заплутал и сбился с дороги, но в результате срезал путь к городу. Завтра мы уже будем в Льене. Мартин поделился со мной найденной теплой рубахой, ночи уже были по-осеннему холодные. И пусть то, что мы нашли, было все в заплатках и местами обгоревшее, но это все же лучше, чем совсем ничего. Подходя к городу, мы были поражены разрухой и нищетой, творящейся здесь. Да, даже такой некогда процветающий город не минула эта напасть. Сейчас на него без слез глянуть было нельзя. Вокруг сновали нищие, оборванные люди, цепляющиеся ко всем и каждому, прося хоть чего-нибудь на пропитание. Это зрелище было угнетающее. Нам нужны были лошади, и еда в дорогу. Я надеялся, что смогу заработать, ну там дрова наколоть или воды натаскать или еще чего, но видя, что творится вокруг... Мартин потащил меня к запримеченной конюшне. Пробравшись сквозь толпу через площадь, я уже подходил к коновязи, как за спиной раздалась мелодия и звонкий голос запел: - Споем мы о том, что легенда пророчит, Её я услышал еще от отца. И кто-то поверит, и кто-то захочет, Захочет услышать её до конца... Я замер, как вкопанный. Что-то внутри шевельнулось, какое-то странное ощущение, но разобраться я в себе не успел. Подняв глаза, наткнулся на пристальный взгляд... Значит и ОН здесь. Потянув Мартина за руку в тень конюшни, я поспешил скрыться, чтобы не попадаться ЕМУ на глаза. Ведь он тогда ясно дал понять, что я ему не нужен и он меня даже не вспомнит, поэтому не стоило и мелькать лишний раз перед глазами этого гадского сиятельства. Мартин удивленно посмотрел на меня, но спрашивать ничего не стал. Заработать нам не удалось, город переполнен и рабочих рук - хоть отбавляй, оставаться не имело смысла. За то, что мы целый день мыли-чистили-скребли-таскали-кололи в пекарне, нам выдали две краюхи теплого ароматного хлеба, да хозяин расщедрился на небольшую головку сыра. От пекаря мы и узнали, что в столице мятеж, король с семьей убиты, и, кажется, схвачен и убит брат короля, герцог Тиренский. Мятежники разоряют земли верных королевской власти. Половина аристократов перебита, остальные - кто в темнице, кто в бегах. Только на юге было еще относительно спокойно. Часть народа поддерживает своих господ, остальные помогают мятежникам. Грядет великая смута. - Думали, что и молодой герцог погиб в пожаре, но говорят, что он каким-то чудом спасся и за его голову объявлено вознаграждение, ведь он теперь... - Боги, это же наш герцог, - прошептал я. " Да уж, чудом спасся. И это чудо - я". Больше о нем я знать ничего не хотел и вышел на улицу, а Мартин продолжал расспрашивать пекаря. Я старался как можно меньше попадаться на глаза хозяину, так как опасался разоблачения. Спасибо Мартину, он все уладил. Так что здесь нам делать точно было нечего, поэтому мы и решили с утра двинуться дальше, на юг. Может быть туда еще не успели добраться мятежники. * * * Двое парней покинули Льену и отправились на юг. Они шли несколько дней. Питались тем, что дал им щедрый пекарь, да собирая грибы, в которых Мартин неплохо разбирался, и ягоды. Жарили грибы на костре, воду брали из какого-нибудь ручья, которых довольно много попадалось на пути. Хорошо еще, что у Мартина с собой оказались трут и кремень, с которыми он мастерски обращался. Костер помогал парням согреться в холодные осенние ночи. На пятый день они вышли к деревеньке. Парни обрадовались, поскольку очень устали, а от хлеба с сыром давно остались одни воспоминания. Мартин договорился с коренастым мужичком о работе и оплате. Было решено, что они отдохнут здесь с неделю да и денег заработают. Может повезет купить лошаденку. На лошадь они заработать не успели, так как мужичок оказался пронырливым и подкараулил-таки Белку, разглядел клеймо. - Убирайтесь, и чтоб ноги вашей здесь не было! - кричал он. - Пригрел змеенышей на свою голову! Вы мне сразу не понравились, вот чуяло моё сердце - от вас только неприятности будут! А особенно от тебя, белобрысый! Подстилка, шлюха! - плевался мужичок, вышвыривая нехитрые пожитки парней на дорогу. - Мы работали у вас неделю, а вы заплатили только за три дня, - возмущался Мартин, подбирая и отряхивая вещи, а притихший Бенедикт понуро стоял в сторонке. - Радуйтесь, щенки, что я вообще хоть что-то заплатил, и пошли вон! Он продолжал что-то еще кричать, но парни поспешили убраться из деревни, пока к голосящему мужику не присоединились односельчане. Долго не попадалось вообще никаких деревень и сел. И вот наконец через неделю на их пути стали попадаться селения. Чистые, приветливые домики с еще цветущими палисадниками. Гуси, степенно переходящие дорогу, заливистый петух на плетеной изгороди, озорная девчушка с прутиком в руках, звонко подгоняющая козу и бросающая любопытные взгляды на незнакомцев. Сразу видно, что сюда разруха еще не добралась, впрочем, так же, как и мятежники. Судя по всему, их целью была только столица и захват власти, что узурпатор благополучно и сделал. Да только вот не весь народ таким решением был доволен. Поборы и грабежи были повсеместно, но земли приверженцев короля в основном располагались на востоке, поэтому дальше Льены такие сильные разрушения и не пошли. Тем более, что еще южнее начинались уже приграничные земли. Бенедикт с Мартином вошли в первое попавшееся на их пути селение. Они шли и рассматривали довольно ухоженные домики и самих крестьян, убирающих урожай с огородов. А те в свою очередь смотрели на двух парней. Бенедикт поежился. Взгляды народа были настороженные. - Кто вы такие и что вам здесь надо? - к парням вышел довольно упитанный мужик и преградил им дорогу, не давая пройти дальше. - Мы идем на юг, - начал говорить Мартин, - а запасы еды у нас на исходе и мы очень устали. Не могли бы вы дать нам какую-нибудь работу, чтобы мы могли пополнить наши... - но тут из собравшейся толпы раздался чей-то выкрик, обрывая парня на полуслове: - Смотрите, у блондина метка. Он - отверженный, - после слов выкрикнувшего, все уставились на Белку, который сжался под этими взглядами. Мартин попытался закрыть его собой, но... - Уходите отсюда, - сказал с угрозой тот самый мужик, который преградил им дорогу. - Но... - хотел было что-то спросить Мартин, но народ зароптал. Люди оказались очень жестокими. Они даже не посмотрели на изможденный от долгого пути, вид парней, а просто, схватив вилы, лопаты и топоры, кто что успел, стали гнать парней подальше от своей деревни. Тем ничего не оставалось, как бежать в лес, хотя сил практически не осталось. Когда крики стихли, а деревенька осталась далеко позади, парни решили остановиться и поискать хоть каких-нибудь корений и грибов для утоления голода. Им повезло. Мартин нашел несколько грибов, которые они, соорудив небольшой костер, стали жарить, нанизав на ветку. А Белка собрал сладких ягод. Просто пожаренные на костре грибы показались ребятам очень вкусными. Но главное, что они были питательные. С их помощью удалось унять бунтующий, требующий пищи, желудок. Заканчивался первый месяц осени. Ночи стали холодными, на земле уже не поспишь. После еды, найдя пошире дерево, они забрались на него и, обнявшись, чтобы было теплее, постарались уснуть. Что удалось им с огромным трудом, так было жутко неудобно и ломило все тело. Мартин уютно сопел, а Белка все никак не мог забыть людей из деревни. За что они так? Что мы им сделали? И что же будет дальше? Белка скосил уже сонные глаза на друга. Мартин-то за что страдает? Ему проще будет без меня выжить. Надо незаметно... Но усталость взяла свое.