***
— Ты почему в таком виде? — Людвиг удивлённо посмотрел на встречающую его девушку. Та лишь скромно улыбнулась, думая как подготовить немца к новости, что из-за неё пол Евросоюза стоит на ушах, а Польшу увезли в стационар. Но к её счастью Байльшмидт допрос с пристрастием не продолжил, увлечённый поиском библиотеки. Таким образом сюрприз откладывался. — Ты нашла координаты? — Да, — девушка кивнула головой и протянула Людвигу сложенный пополам листок бумаги. — Девять градусов широты и пятьдесят один градус долготы. Германия поморщился как от зубной боли. Слишком знакомы ему были эти цифры, и он как никто другой знал, что скрывается под этими координатами. Вевельсбург — каменный замок, возвышающийся над кронами, окружающих его, деревьев. Холодный, с никогда не прогревающимися стенами и лабиринтами коридоров, он даже в эпоху нацизма не нравился Людвигу. От него словно веяло смертью. Но рейхсфюрер, увлечённый всякой оккультной дрянью, не имеющей никакой связи с настоящей магией, напичкал Вевельсбург различными артефактами. И с тех пор замок служил прекрасным местом для идеологической обработки новых кадров. — Ты уверена? — немец аккуратно свернул листок и положил в карман пальто. — Я никогда не замечал там ничего стоящего. Лишь всякие бесценные безделушки, служащие красивым дополнением интерьера. — Не замечал, потому что не интересовался. Пойдём, я всё уже выяснила. Когда страны садились в машину, случился небольшой казус. Идущий впереди Людвиг по привычке открыл дверь и пропустил Анну вперед. И только потом понял, как странно это выглядело со стороны. Хрупкая девушка открывает дверь перед здоровым мужиком. Брагинская рассмеялась, а водитель сделал вид, что ничего не заметил. К замку страны подъехали, когда начало смеркаться. Закатное солнце кровавым заревом осветило высокие кроны деревьев, а Вевльсбург выглядел особенно величественно и пугающе. Он словно излучал мистическую, недобрую силу. Германия почувствовал волнение и трепет, оказавшись лицом к лицу со своим прошлым, а Анна нервно повела плечами. — Ни одной птицы не слышно. Будто вымерло всё. Немец собирался направиться к парадному входу, но Россия потянула его за рукав, шепнув: — Нам не туда. Страны стали пробираться сквозь кустарник. Ветки, словно стремясь задержать путников, хватали их за руки, оцарапывали лица. Людвиг хотел спросить, куда они идут, но не мог решиться. Его никак не могло покинуть ощущение, что теперь Россия знает о нём что-то запретное, что-то такое, что он хотел бы скрыть ото всех. — Пришли, — радостно воскликнула Аня, отвлекая Людвига от его мыслей. В руках у неё был компас. Деревья расступились, освобождая места для небольшой полянки. Брагинская присела, разрывая верхний слой дерна. — Ну, ты собираешься мне помогать? Хотя нет! Побереги мой маникюр. Я сама справлюсь. Через пару минут, земля была расчищена, а под ней оказался железный люк с массивным кольцом посередине. Заржавевший от времени, он с трудом открылся, жалобно скрипя. В проходе царила непроницаемая тьма. — Я совсем забыла про фонарь, — Анна ударила себя по лбу. Но Людвиг лишь усмехнулся, глядя на разочарованное лицо своей компаньонки. — Мы у меня в стране — всё механизированно и электрофицированно. Я уверен, что где-то здесь должен быть генератор, питающий всё подземелье. Подсвечивая себе путь фонариком на телефоне и идя вглубь прохода, страны вскоре наткнулись на нишу. Где нашёлся и генератор, и даже горючее для него. Проход озарил электрический свет ламп. — Умели ведь когда-то делать вещи, — Аня улыбнулась, глядя на работающей спустя столько лет механизм. — Я и сейчас умею, это только твой косяк, — усмехнулся немец, а девушка с удивлением поняла, что не испытывает недовольства от шпильки пущенной в её сторону. Холодные каменные стены нагоняли уныние, и в голове всплывали нехорошие мысли о средневековых темницах и пытках. Поэтому девушка облегчённо вздохнула, когда коридор кончился, выводя их в круглый зал. По стенам стояли рыцарские доспехи, а с потолка свисали гобелены. Столетье не видевшие солнца, они совсем не выцвели, идеально сохранившись. Анна сделала неуверенный шаг в центр зала, когда где-то сверху послышался лязг металла.Глава 4
14 мая 2016 г. в 18:11
Анна вытерла перепачканные машинным маслом руки и откинула со лба растрепавшиеся волосы. Бронированный корпус танка нагрелся на солнце, и теперь от боевой машины исходил жар, и казалось, будто воздух вокруг неё плавится. Россия спрыгнула на землю и отдала подбежавшему солдату гаечные ключи.
Сегодня Брагинская проснулась ни свет, ни заря. В пять утра открыла глаза, и больше не смогла заснуть. Всё в комнате Германии её раздражало, всё было таким чуждым — не родным, слишком аскетичным. Простой шкаф, стол со стулом и кровать. Ничего лишнего, ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Промаявшись в постели до того времени, пока на улице не рассвело и не открылись магазины, девушка первым делом сбегала в цветочный. И теперь на подоконнике Германии красовалось два горшка с кактусами. Более требовательные цветы покупать Анна побоялась: Людвиг никогда не походил на любителя садоводства, а отправлять несчастное растение на верную смерть девушке не хотелось.
После возвращения сон всё ещё не хотел идти к Анне, а до конференции стран Евросоюза оставалось ещё чуть больше шести часов. И тогда Брагинской пришла в голову блестящая идея, как себя развлечь. Откопав под горой деловых рубашек потрёпанные комуфляжные штаны и чёрную майку, довольная, что нашла себе какое-нибудь полезное дело, девушка отправилась на базу бундесвера, находившуюся вблизи Берлина.
Военной тревоги по причине неожиданно начавшихся военных учений никто не ждал. Заспанные солдаты высыпали на плац, не понимая, что происходит, а Брагинская с довольной улыбкой расхаживала перед строем. «Не можешь уснуть сам — не давай спать другим», — мысль в её голове прозвучала голосом Пруссии. Следующие часы прошли для Анны как нельзя лучше. Проведя ревизии в авиационном полку, группе наземных ПВО и танковом корпусе, девушка так увлеклась отчитыванием офицерского состава, что совсем забыла о времени.
Кое-как вытерев перемазанные машинным масло руки и лицо, и вручив инструменты солдату, Брагинская помчалась прямиком на собрание. Заехать домой и переодеться она уже не успевала.
Опоздавший на пятнадцать минут и влетевший в конференцзал Людвиг произвел настоящий фурор. Взглянувший на Германию в военной форме, с черными, похожими на камуфляж разводами на лице, Польша c тихим стоном сполз под стол. А на громогласное: «Простите за опоздание. Больше не повторится», — Англия промямлил, что-то невразумительное, пролив на штанину чай. Хотя обычно с радостью садиста отчитывал всех задержавшихся хотя бы на пару минут.
Заседание прошло для Брагинской идеально. Никто не спорил, не кричал и не дрался. На все предложения Анны, которые та послушно считывала с листочка, присланного с утра Людвигом, отвечали единодушным согласием. Проснувшийся Греция поклялся здоровьем всех своих кошек, что вернёт все долги в ближайшее время. А когда Брагинская удалилась встречать Байльшмидта в аэропорту, началось обсуждение.
— Это конец! — взвыл Феликс. Его колотила крупная дрожь, и даже Торис не мог его успокоить, — Я слишком молод, чтобы умирать!
— Нам надо всем успокоиться, — Артур потёр переносицу и многозначительно посмотрел на Лукашевича, — прекрати истерику. Она не к месту.
— Успокоиться! Ты говоришь успокоиться. Хорошо тебе — сидишь себе на острове и в ус не дуешь, а мне опять за всех отдуваться. Как что случается — меня делят эти психи.
Англия и Франция переглянулись. Вечер обещал быть не из легких.