***
Наутро голова раскалывалась так, будто кто-то бил эту голову сковородой всю прошлую ночь. В глаза светил яркий солнечный свет из больших панорамных окон. Первым делом ДжиЁн подумал о том, почему Дами так жестоко не занавесила шторами окна. Обычно они были закрыты, в спальне был полумрак и повышенная влажность для быстрого засыпания и качественного сна. Но сейчас всё было иначе. Воздух был сухим, в глаза бил солнечный свет, поэтому ДжиЁн держал их по-прежнему закрытыми; во рту была пустыня Сахара наперебой с запахом тысячи помойных кошек, а голова трещала как барабан и не настроенная гитара одновременно. А ещё ДжиДи расстраивало, что он совершенно не помнил, из-за чего так напился. Конечно, это было далеко не в первый и даже не в сто первый раз, но всё равно хотелось узнать, в чём причина столь сильного желания напиться. Было слегка обидно не помнить ничего. По-прежнему не разлепляя глазёнок, Квон скатился с кровати и пополз на коленках в направлении ванной комнаты по памяти, желая побыстрей опустошить свой желудок и мочевой пузырь. Минуты две он бессмысленно пытался толкнуть стену, уверенный, что это дверь в ванную комнату. Вытянув левую руку, он тщетно скрёбся в стену, пока не понял, что дверь через пару метров вдоль этой самой стены. Тут ДжиЁна разозлила Дами во второй раз, ведь кроме неё больше некому было сделать ремонт в комнате и перенести дверь ванной. Совершив утренний моцион и окончательно проснувшись, Квон, наконец, разлепил глаза и понял в чем собственно было дело. Оказывается, это был не его дом, не его квартира, а номер отеля. По крайней мере, дизайн уборной был самым привычным для корейского отеля: прозрачные душевые, много маленьких полотенец и бутылочек с шампунями и зеркальный потолок. Всё ещё заторможенный мозг пытался сообразить, какого черта он поехал после клуба в отель, а не домой. Почему его менеджер этот момент не проконтролировал, и почему сам ДжиЁн так напился? Отражение в зеркале, да и на потолке, демонстрировало столь помятую и непрезентабельную мордаху, что хоть в фильмах ужасов играй, а перегар был таким сильным, что если бы здесь были обои на стенах, то они только от одного его дыхания загорелись бы. Голова так же болела, поэтому первым делом лидер Квон озадачился поиском пары таблеток аспирина или топора. К сожалению, в ванной комнате не нашлось ни того, ни другого. Пришлось возвращаться в комнату и звонить на ресепшн с просьбой о скорейшем спасении. Возвратясь в комнату и взглянув на кровать, ДжиЁн рухнул на пол с немым криком ужаса и гулко стучащим сердцем: растянувшись на всю ширину постели, спала обнажённая Хана Дюфур!Глава 5. Glory.
27 декабря 2018 г. в 22:11
Известность — палка о двух концах. Заточенных, остроносых, бьющих ощутимо и весьма болезненно. Поражает своего хозяина молниеносно и второго шанса может не быть, так как рядом с ним бок о бок идёт репутация. Для корейской знаменитости репутация — это закрепившееся мнение о человеке, которое никак не исправить. Словно фото в паспорте. Дали определённую роль поведения — придерживайся её. Имидж нельзя купить, его приобретают невероятным, непомерным трудом и защищают всеми возможными способами и средствами. Потому что стоит оступиться, сделать что-то не так, поступить вразрез со своей ролью — и вся твоя слава канет в Лету, растворится по глади чёрной воды.
Квон ДжиЁн удивительным образом не придерживался подобной идеологии, не рассматривал первоначальную модель поведения как данность и вообще жил так, будто на него не смотрит весь мир. Якобы эти люди, денно и нощно следящие за ним с длиннющими объективами, повернуты в другую сторону, а ему показывают свои открытые спины. ДжиЁн не боялся общественного мнения. Несмотря на то, как часто он сталкивался с осуждением хейтеров, поступать чинно и благопристойно в нерабочее время он не собирался. И не важно, что знаменитость всегда должна быть белой и пушистой. На камеру — да, должна, в выходной день — увольте. Лицемерить — это то, к чему ДжиДи никогда не прибегнет. А ещё он понимал одну простую истину, которая удивительным образом ускользала от более молодого поколения айдолов, да и других профессий. Понравиться всем невозможно. Как бы ты ни старался, да хоть из кожи вон лезь и испражняйся долларами, найдется тот, кто обвинит в неэтичности, неэстетичности, грубости, глупости и кучу других гадких грехов подкинет. Поэтому нет смысла придерживаться какой-то роли. Хейтеры как осуждали, так и будут осуждать, поклонники как фанатели, так и будут фанатеть. Без изменений.
Пойти в клуб было отличной идеей. Квон давно не расслаблялся для души, для себя, так сказать. Ходить по клубам — тоже входит в его прямые обязанности, прописанные контрактом. Посещать светские вечеринки, петь свои песенки, веселить народ. Это все, конечно, здорово, но сегодня хотелось пожить для себя. И насладиться, как другие выплясывают вокруг тебя, а не ты корячишься, в конечном итоге получая скупую похвалу и пару хлопков в ладоши. Тяжёлая публика.
Глупо было надеяться, что утренняя встреча с Ханой Дюфур забудется также легко, как забывается какой вид хлопьев был на завтрак. ДжиЁн только перед остальными кичился, что всё замечательно и эта женщина совершенно не произвела никакого впечатления на его территории. На самом же деле, дракон внутри исполнителя извергал пламя ненависти и праведного гнева. Жажда мести разыгралась не на шутку, всколыхнув старые раны. Хотелось высказать этой зазнавшейся девчонке всё, что он о ней думает. Опозорить её на весь белый свет, как когда-то она это сделала. Указать этой женщине на её низкое место. Что она никто и звать её никак. И если бы не он, великий G-Dragon, сидела бы она в своей Японии и носа не выказывала. Всё благодаря ему. Взлетела-то она благодаря тому скандалу. А спасибо никакого. И извинений никаких. Вообще ничего. Будто ДжиЁн пустое место. А она — пуп Земли. Тоже мне королева!
Чем больше ДжиЁн пил, тем больше злился. Менеджер все рассуждения подопечного стойко выслушивал, одним глазом поглядывая на симпатичных танцовщиц. Одна ему явно подмигивала и зазывала к себе отдаться блаженной страсти. И упускать такую возможность было совершенно глупо и нецелесообразно. Вряд ли в скором времени будет возможность вновь сюда попасть. Пустили-то Чон МунЧоля благодаря великой корейской звезде. Без ДжиДи он бы сюда и не попал. А так как в скором времени вернётся прежний менеджер и МунЧоль покинет пост няньки для этого великовозрастного нюни, брать от жизни всё нужно было сейчас.
Когда выпивка закончилась, а официанты перестали шастать по этому этажу, потому что ДжиЁн их всех распугал, наглая суперзвезда, на горе менеджеру, начала требовать немедленно Хану Дюфур на блюдечке. Уж он-то с ней разделается. Уж он-то спуску этой японке не даст. Для няньки это был сигнал, что детина требует еще алкоголя. Пришлось оставлять прекрасную богиню за прозрачным стеклом и подниматься в бар за новой бутылкой. Каким же было удивлением для МунЧоля встретить известную журналистку в одиночестве возле барной стойки. По тому, как она раскачивалась из стороны в сторону и глупо улыбалась парнишке-бармену, можно было судить, что девица уже захмелела. Не подавая вида, что он её знает, МунЧоль заказал коньяк и украдкой взглянул на девушку. Красивая она, эта Хана Дюфур. Длинные ноги, высокая грудь, лебединая шея. Даром что журналистка. Могла бы выбрать другую профессию, стать моделью, даже айдолкой — не обязательно уметь петь, чтобы стать знаменитой.
Парнишка-бармен поставил заказ на стойку и вернулся к своим летающим бутылкам, а Дюфур исчезла. Ну, оно и к лучшему, хмыкнул МунЧоль, не пересечётся с ДжиДи, проблем избегут. Приподнятое настроение менеджера, ожидающего скорой страстной ночи с богиней за стеклом, упало ниже отметки нуля, когда за их столиком не обнаружился его пьяный ребёнок. Сбегающий ДжиЁн — проблема номер один их компании. Куда могла пропасть эта весёленькая задница всея Азии? Чон МунЧоль присел на диванчик и постарался успокоиться, чтобы рассуждать логически. В нетрезвом виде Квон далеко не уйдёт. Он и во вменяемом состоянии плохо ходит. Значит, скорее всего, дракоша где-то на территории клуба. Отошёл в уборную или уединился с девушкой. Нужно немного подождать и пропажа сама найдётся. А вот если через десять минут звезданутый не явится, можно бить тревогу.
Только МунЧоль налил себе в стакан коньяк, как к столику уверенным шагом подошла Хана Дюфур. Словно и не пила вовсе. Менеджер усмехнулся. Значит, она узнала его тогда за стойкой и, сопоставив факты, ринулась за сенсацией. Да, ДжиЁн правду говорил о смелости и уверенности, что источает Дюфур — такой палец в рот не клади, по локоть откусит.
— Это судьба, — второй раз усмехнулся МунЧоль, увидев за спиной журналистки штормящего ДжиДи. Вопреки своему состоянию, отреагировал на сарказм он мгновенно.
— Судьба? Скорее её злой Рок! Вы что, чёрт вас возьми, здесь делаете? — Квон пошатывался, перекатываясь с пятки на носок, и оценивающе-раздевающим взглядом рассматривал Дюфур. — Следите за мной? Чтоб снова опустить на дно?! Не получится, девочка. Ниже уже некуда!
ДжиЁн улыбнулся одновременно зло и грустно. Так, как умел только он. Страдалец плюхнулся на диван, и с ещё большей тоской осознал, что пить из стакана слишком долго, поэтому сделал несколько больших глотков из бутылки. Нутро обожгла приятная жидкость, сразу стало как-то светлей и теплей на душе. Даже Хана Дюфур, по-прежнему стоявшая около диванчика, перестала раздражать.
— Вы что, мебель изображаете? — наконец спросил ДжиЁн, повернувшись к японке всем корпусом. — Присаживайтесь, в ногах правды нет, — сказал он, и начал тихонько хихикать. — Хотя, вы и правда — это два совершенно несовместимых понятия.
Дюфур осторожно присела на край дивана, всё еще пребывая в шоковом состоянии. Гамма эмоций в её глазах сменялась с сумасшедшей скоростью. За зря её называли холодной леди с улыбкой на лице. Очень экспансивная Хана Дюфур всё ещё улыбалась, но взгляд выдавал страх, смятение, радость, даже смех. ДжиЁн впервые видел её так близко, и воспаленным пьяным мозгом первым делом отметил большие европейские глазища. Всё-таки, от родителей она взяла всё самое лучшее. Это было даже как-то нечестно: маленькая, как у японцев, голова и крупные черты лица. ДжиЁн, да и большинство в их лейбле не могли похвастаться красотой; артистов YG любили за талант. А те кто и был красив, да как та же Ю ИнНа, были с подделанной красотой, не настоящей. А этой Дюфур и делать-то ничего не надо! Тьфу!
ДжиЁн аж разозлился на себя. Чего это он рассуждает о положительном у этой японки?! Она же враг! Зло номер один. И её непременно надо ненавидеть! А внешность... Ну, не суди книжку по обложке, а писателя по лицу. В остальном-то она ужасна. Лживая, вынюхивающая эксклюзивы гадина! ДжиЁн сделал еще пару глотков из бутылки дабы храбро её ненавидеть, и тут в его мозгу стрельнула гениальная идея.
— Чего это вы молчите, будто воды в рот набрали? Надо алкоголь в рот брать! — Квон пьяно усмехнулся и протянул бутылку коньяка даме.
— Благодарю, но я не пью, — тихо выдавила Хана, судорожно пытаясь покинуть это место. Хватит с нее сенсаций, устала!
— Ох, вот как, — лидер сделал грустное лицо и чуть ли не заплакал, — а я хотел дать вам персональное индивидуальное интервью.
Хана навострила ушки, но всё равно была намерена покинуть это место. Понедельник действительно был не из простых. Он оказался весьма насыщенным, и журналистка даже подумывала о недельном отпуске — давно она не отдыхала.
— Интервью о личной жизни, — сделал последнюю попытку ДжиДи и максимально мило улыбнулся. От такого эта подлая змея точно не откажется, ради такой информации на коленях ползать будет. И когда Дюфур активно закивала головой в знак согласия, решил идти ва-банк. — Только простые вопросы-ответы скучно. Раз уж мы в неформальной обстановке, предлагаю задавать вопросы друг другу, а кто уличит другого во лжи, тот пьёт.
Боевой настрой Ханы быстро ушёл на нет. Её поставили перед одним из самых сложнейших выборов в её жизни. Сложнее было только, когда она выбирала страну для переезда, но то было давно. Взвешивая в голове все плюсы и минусы, она приходила к неутешительным выводам. Пила она плохо, чего скрывать. Да и не хотелось раскрывать этому человеку свою жизнь — а она была уверенна, что вопросы будут именно об этом. С другой стороны, была невероятная перспектива, которая горела ярче неоновых вывесок Каннама — повышение. То, к чему она давно стремилась. Личный кабинет и полная свобода действий. Если она только возьмёт это чёртово интервью, а потом наделает компрометирующих фоток — билет в счастливое будущее ей обеспечен. Зажмурив плотно глаза, она быстро, не давая времени на раздумья, выкрикнула:
— Да!