Оставленный

©Бородавкин Илья Алексеевич 28.04.16. Оставленный. Глава 1:"Большой турнир" 3. Просидели мы совсем недолго, ибо солнце уже пошло на закат. Спускаться было намного легче, а вдвоём - веселее, и путь до деревни показался мне несправедливо коротким. Интересным человеком оказался Любовски. Он неплохо понимал по-русски, был эрудирован в истории и в жизни в целом, прожив её, очевидно, насыщенно и красиво. Казалось, что нет такого вопроса, на который он не знал бы ответа, но, увы, не на все из них он хотел бы ответить. Оказалось, что за его широкими плечами скрывался скромный, даже застенчивый человек. Голубые глаза и с проседью волосы с бородой делали эту застенчивость почему-то ребячьей, по-детски искренней и будто бы неоспоримой, даже когда Виктор просто смотрел на тебя. Однако смотреть на него мне довелось совсем немного, ибо мы шли друг за другом и очень скоро вернулись в деревню. А тут уже многое переменилось. Вовсю горели костры, над которыми стояли вертела и висели разного рода котлы. В каждом котелке что-то шипело, скворчало, бурлило и пенилось, словно разволновавшееся море. Вокруг костров орудовали люди, постоянно что-то помешивая и добавляя, наслаждаясь ароматом пищи или же просто болтающие о чём-то с самопровозглашёнными поварами. Повсюду стояли факелы, которые освещали поляну вокруг красно-оранжевым светом. Хм, а ведь действительно – я только сейчас обратил внимание, что по всей деревне не увидел ни одного электрического столба. Видимо, электричества здесь и вправду нет. Но этого и не требовалось. Люди сами превратились в светлячков, которые мелькали то тут, то там в бешеной суете, предвкушая грядущее веселье. Виктор пригласил меня к нашему костру. Видимо, он успел ещё днём познакомиться с группой. У котла кашеварил высокий плечистый мужчина с густой чёрной бородой, красивой шевелюрой и молодым, но грустным взглядом. Он казался каким-то отрешённым от дела, от общества и от мира, будто бы был не на всеобщем празднике, а на каторжной работе. У него на лице повисла какая-то немая усталость от всего, что происходит вокруг, и он просто монотонно продолжал помешивать содержимое котла. Рядом с ним стояли ещё двое. Один – тот, что умудрился точить меч в салоне автобуса, светловолосый, худощавый и чрезмерно активный даже в разговоре со своим собеседником, коим оказался улыбающийся во всё лицо лысый мужчина лет сорока, коренастый, но жилистый, с золотым зубом и татуировками на руках. Он напоминал мне преступника из отечественных сериалов, хотя такие ребята вряд ли имеют подобные исторические увлечения. Да и лицо у него было доброе и приветливое, а татуировки - славянского происхождения, коих на зоне вряд ли увидишь. Мы познакомились. Лысый представился Володей из-под Киева, а светловолосый – Станиславом из Эстонии. Я протянул руку парню с чёрной бородой, представился ему, а он только робко ответил с необычным акцентом: «Пабло». - Хех, этот с нами ни бельмеса, - ответил Владимир. – Толи с Испании, толи ещё из какой дыры. Пабло будто бы понял, о чём говорит украинец, и взгляд его сменился с печального на злобный. Он ещё пару секунд сверлил им потенциального обидчика, но потом будто бы остепенился и продолжил помешивать содержимое котелка. - Правду я говорю, придурок? – поинтересовался у Пабло Станислав. - О, si, si! – заулыбался чернобородый. Мои новые знакомые рассмеялись, а мне почему-то было совсем невесело. Я чуть было не взбесился, но меня перебил подошедший к костру высокий сухой светловолосый мужчина. Ну прямо настоящий ариец, тут же подтвердивший своё происхождение: - Ist das Essen fertig ? (-Готов ли ужин? (нем.))– спросил он. - Я-я! - ответил Стас. – Переведи, что еще пару минут, и готово, - обратился он к Виктору. Любовски послушно и весьма ловко перевёл на немецкий фразу Станислава, после чего ариец ушёл в дом, что-то бормоча и поглядывая на часы. Да уж, тут у всех свои странности, как я погляжу! Над костром повисло неловкое молчание. Только Стас всё ещё улыбался, а Пабло продолжал с отрешённым видом мешать похлёбку, ударяя огромным половником о стенки котла. В этой ситуации только у него было оправдание к молчанию, хотя напряжение, которое испытывал молодой испанец, исходило от него за версту. Ему, наверное, сейчас сложнее всех нас. Мало того, что языковой барьер ещё только предвещал сыграть с ним злую шутку, так и вовсе этот славный малый был другой, слишком далёкий от нашей культуры. Но поток моих мимолётных мыслей перебил Владимир: - Может, пойдём пока в доме протопим? – предложил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – А то чё-то холодно. - Пошли, - к удивлению для самого себя ответил я. Наверное, мне просто не хотелось сидеть на месте, а если точнее, то я вообще ничего не хотел. Попав в компанию своих соперников, я как будто бы вновь окунулся в атмосферу города. Именно соперничество делало его таким местом, где всё к тебе безразлично, а на твоё несчастье будут смотреть с радостью и животным наслаждением, требуя продолжения этих мучений и унижения. И я бежал от этого, пока хоть как-то мог, чтобы подольше не видеть свою группу, какой бы хорошей или плохой она не была. Однако придя вслед за Владимиром к нашему домику, я обнаружил, что дрова уже были наколоты, и работы для меня теперь, кажется, не найдётся. - Это всё организаторы принесли, что б их… - заметил украинец, указав на кипу дров около печки. – Совсем работы не оставили, - будто бы прочитал он мои мысли. После этого Владимир начал укладывать дрова в печурку. Я аккуратно, чтобы не мешать ему, открыл трубу и подошёл к столу, сняв у входа обувь. В комнате было весьма светло - здесь повсюду горели свечи, даже на печке и в настенных подсвечниках. На столе уже лежал коробок спичек, пластиковая посуда, хлеб в хлебнице и прочая еда, и, что самое удивительное, стоял скромный букет полевых цветов в стеклянной вазочке. Кажется, приём здесь и правда на высоком уровне, недаром - международный турнир… Однако меня это совсем не успокаивало и не радовало. Я только ещё больше начал переживать, как буду завтра выступать и смогу ли я хоть сколько-то соответствовать уровню международных профессионалов… Ох нет, у меня ни шансов! Только бы теперь не опозориться – и то ладно. - Дай спички, - вывел меня из транса Володя. Я не растерялся, и вскоре дрова в печурке затрещали на весь дом. Ох, и что это на меня нашло? Я так много нервничаю в последнее время, по поводу и без. Видимо, я очень устал от этой городской рутины. Она высасывает меня изнутри, не давая мне покоя, да и история с моей девушкой и другом... Хорошо, что Владимир вмешался... А он тем временем сидел на лавочке перед печью и смотрел, как разгорается огонь. На его лице играло пламя, а от лысой головы постоянно отражался свет, отчего казалось, что украинец - это застывшая у печки восковая фигура, покрытая лаком. Но вдруг Владимир задал мне вопрос, и образ его манекена пропал из моего сознания. - Ну, что делать будем? - В смысле? – не понял я. - На идиота ты не похож, так что не валяй дурака, - сказал Владимир и подошёл ко мне в упор, чтобы стоять со мной лицом к лицу. Его лоб покрывали морщины, а карие глаза, казалось, были слегка затуманены, будто бы мужчина был слеповат. От него сразу же запахло свежим перегаром, как только он приблизился ко мне. Кажется, он недавно принял на душу. – Что делать планируешь, я спрашиваю, - грозно поставил вопрос Владимир, но тем не менее оставался совсем спокойным. Я сперва, было, отступился, но прятать глаз не стал. Хотя запах перегара с металлическим оттенком резко отталкивал меня от человека. - Что делать, - соревноваться, - ответил я. - Не для этого ли мы сюда приехали? - Ох, ну естественно! А я то не знал! - возмутился Володя, разведя руками, и отошёл к печи. Опёршись на неё рукой и снова, только теперь уже стоя, уставившись на огонь, мужчина спросил: - С ними-то что будем делать? - кивнул украинец на дверь. - Ничего. - Как ничего? - не то, чтобы удивился он на самом деле. - А есть смысл? Я не для того сюда приехал, - удивился я мыслям мужчины, тем не менее, в лицо мне уже ударила горячка волнения. Я понимал, к чему он ведёт разговор, и это было мне совсем не по душе. - Ох, смысл есть, поверь мне! - но мужчина своей речи не закончил. В двери вошёл другой незнакомец, и Владимир, обернувшись на него, заметил лишь: - А, это ты... - Руслан, - сразу протянул мне руку вошедший. Он напомнил мне огромный шкаф с руками и ногами, и даже я, будучи не малых габаритов, чувствовал себя рядом с ним неуверенно. Широкоплечий шатен с неприметным лицом и короткой стрижкой вызывал у меня одновременно и восторг и опаску. Мало того, он был на полголовы меня выше, отчего смог войти в дом только нагнувшись. Да уж, даёт же природа кому-то силу! Но пообщаться с Русланом и договорить с Владимиром мы не успели. На улице монотонно забил колокол, и мы, встрепенувшись от неожиданности, оперативно вышли из избушки. А там!... За огромным столом, покрытым светлой скатертью, уже восседала добрая половина участников. Белый тент над ними беспокоился на ветру, но его шум не мог заглушить радостных криков и счастливых оваций в честь праздника большого турнира. Вокруг главного стола для участников, к которому нас пригласили, стояло ещё множество других столов, за которыми сидели гости. Моя же группа восседала в середине главного стола у котла, около которого ещё совсем недавно трудился над ужином Пабло. Только сейчас вместо него с огромным черпаком в руках орудовал Станислав и разливал в большие глиняные миски горячую похлёбку. М-м-м, я чувствовал её ароматный запах от самого порога нашей избушки! Я и не думал, что за всё это время так проголодался! Однако трапезничать все пока не спешили. Половина участников ещё носилась с котлами по лужайке, организаторы расставляли миски и кружки, а гости были заняты какими-то своими делами. Я же лишь аккуратно присел между Русланом и немцем и смотрел на тех, кто сидел напротив меня. Больше всего меня беспокоил Володя и наш с ним незаконченный разговор. После него украинец, казалось, был сам не свой, не найдя со мной взаимопонимания. Зато вот со Стасом он его, кажется, нашёл. Светловолосый, худой как щепка парень, чем-то даже похожий на нашего немца, не отходил от Володи ни на шаг, да и Владимир, как мне казалось, и сам был не прочь поболтать с эстонцем, разве что сейчас находился в какой-то отрешённой задумчивости и постоянно пилил меня взглядом. Но я не отворачивался, а просто равнодушно смотрел на него в ответ, потому как давать слабину перед ним мне никак не хотелось. Но продлилось всё это не долго. Очень скоро уже над всеми тарелками заклубился ароматный пар, а бокалы наполнились свежесваренным мёдом. Красота! Когда всё уже было готово и добрая часть гостей уселась на свои места, вновь ударил колокол, и слева во главе стола появился организатор. Коренастый мужчина отчего-то был недоволен, но, подойдя к столу, он как и днём смазливо улыбнулся и произнёс свою речь: - Друзья! Гости! Участники турнира и их семьи! Сегодня! Мы празднуем начало нашего славного мероприятия, но это не просто турнир. Для кого-то он станет испытанием на прочность, для кого-то - шансом показать себя миру, а кто-то сможет открыть для себя дорогу в будущее, дорогу через прошлое, - заулыбался он ещё больше, радуясь, очевидно, своей красноречивой метафоре. - В любом случае, каждый найдёт в этом турнире что-то своё, но не только! - поднял мужчина вверх указательный палец, требуя внимания. - Кроме того и мы, организаторы, и лично я сам, не будь я Гварцем Ван-Галлом, найдём что-то особенное в вас! Поэтому я заявляю, что кроме основного приза мы будем разыгрывать свой приз от организаторов турнира! Все радостно закричали, но Гварц попросил один раз ударить в колокол и воины за нашим столом замолчали. - Ну что же. Этот приз мы вручим лучшему из лучших, на наш взгляд, из тех, кто по каким бы то ни было причинам проиграет в турнире, но покажет себя молодцом на протяжении всех испытаний и не только! А может, лучшим из лучших окажется и сам победитель, кто знает! Так что помните, друзья! Никогда не отчаивайтесь и идите навстречу своему долгу, превозмогая не только трудности, но и самого себя! А сейчас пришло время пировать! За наш большой турнир! - поднял бокал повыше Ван-Галл и все как один встали за нашим огромным столом. Воины и гости радостно закричали "УРА" и зазвенел мёд в наших кружках от ударов и криков. Все чокались и кричали, пускай даже на своём языке, но так искренне и беззаботно, что я, крича и чокаясь вместе со всеми, забыл все свои волнения и печали, забыл о всех предрассудках общества и его болезнях, забыл о переживаниях и той боли, коей было наполнено моё сердце в последнее время, и просто предавался этому общему чувству восторга и безграничного счастья. Но не успели мы сесть, как позади меня и со всех сторон заиграла музыка. Свирели, дудки, барабаны и бубны, всё смешалось в единую мелодию, а крики переросли в гомон, беседы и звон стучащих ложек. Я ел и веселился от души. Даже Володя уже смотрел на меня без задних мыслей, и мы с ним, как ни в чём не бывало, чокались и выпивали мёд, вздымая кружки над головами вместе с нашей группой. Всё было так прекрасно! Еда была вкусной и сытной, разговоры - душевными и позитивными, а музыка - весёлой и загадочной, как сама древность! Все кругом пили, ели и травили смешные байки, заслушиваясь которыми я, порой, терялся во времени и пространстве. Под конец часть охмелевших воинов вышла плясать со своими супругами, девушками и друзьями. Кто-то падал, вытворял смешные трюки и подыгрывал музыкантам на собственных инструментах, отчего мы смеялись до слёз и глаза наши блестели искренней игривой радостью. Не было в этом вечере ничего, что могло бы его осквернить и испортить! Не было, пожалуй, и дня в моей жизни, такого же счастливого и весёлого, как этот! Застолье продолжалось несколько часов. Все вокруг пело, плясало, играло и хмелело. Правда, с последним я не особо дружил, поэтому выпивал только символически, опустошив лишь пару кружек мёда. Я так и не встал со своего места, и только Владимир постоянно бегал проверять печь. Мы болтали всей группой, и как оказалось, немец (его звали Меинхард) тоже чуть-чуть понимает по-русски, а Руслан, похоже, хуже знает русский, чем немец. Мой соотечественник оказался совсем недалёким парнем двадцати пяти лет от роду. Но я почему-то был уверен - ратному делу он обучен что надо, так что ухо надо держать востро. Ну а после ужина, потихоньку-помаленьку, счастливые и наевшиеся до отвалу воины начали расходиться, убирая тарелки в огромный бак, стоящий у стола справа, напротив Гварца Ван-Галла. Удивительно, но организатор сидел до последнего, постоянно беседуя с подходившими и подлизывающимися к нему участниками. От этой картины меня воротило, как и немного от самого вида Гварца, но я чаще смотрел на тарелку и на свою группу, которая всё больше и больше мне нравилась. Однако когда я пошёл на боковую, Владимир сразу же отправился следом. Это очень напрягало меня. Мне совсем не хотелось портить себе такое чудесное настроение и продолжать с ним разговор на заданную им тему. Однако с нами пошёл Пабло и Руслан, и мне стало как-то поспокойнее. Войдя в дом, я взял свой медицинский учебник, старенькую анатомию, которую я любил освежить в памяти, так, чисто для себя, и сразу же отправил его наверх, к себе на койку. Там как раз был подсвечник и я планировал перед сном почитать немного, чтобы чуть-чуть успокоиться перед предстоящим соревнованием. Но пока в комнате было темно, свечи давно были потушены, и Пабло, взяв огонь от углей в печи, начал разносить его лучинкой по дому, то тут то там оживляя маленькие красные огоньки. Я залез к себе наверх и, чиркнув зажигалкой, зажёг свечу. Мигом мою скромную обитель обдало теплом, и я приготовился погрузиться в чтение большой и познавательной книги. Мечта стать хирургом толкала меня таскать анатомию за собой во все поездки, и сегодня она как-никак была кстати. Как оказалось, подо мной на нижней койке занял место Руслан, а в самом дальнем углу, почти напротив, – Виктор и Меинхард. Они пришли через пару минут после нас. Рядом же с нашей кроватью на нижней полке лежал огромный синий рюкзак. Только Владимиру, который перекинул его на верхнюю полку, судя по всему, рюкзак не принадлежал. Украинец взял из-под стола свою поклажу и положил её на нижнюю койку. - Цел будет… - сказал Владимир себе под нос и начал разбирать свой рюкзак. Однако когда Пабло подошёл к нашей койке, так и не осветив дальний угол напротив, он заметил, что его драгоценные пожитки исчезли. Сперва на его лице прочитался испуг, после которого испанец затушил лучинку, затем успокоение, когда Пабло глазами нашёл синий рюкзак на верхней полке, а затем… Затем Вы и сами знаете. Секунд десять Пабло смотрел на Владимира в надежде на то, что тот образумится. Но Володя даже ухом не повёл, а наоборот, только ехидно улыбнулся и продолжил разбирать свои вещи. На ломаном английском Пабло, хмуря брови, попытался заставить украинца вернуть его вещи на место. - Хм, - ухмыльнулся Володя. - И что ты мне сделаешь? Пойдёшь наябедничаешь организаторам? - улыбаясь во всё лицо спросил украинец. Однако Пабло не захотел терять самооценку и посмел возразить, удивив всех присутствующих: - Я очень плохо знаю русский, - с заметным акцентом сказал он. - Но я не так глуп, чтобы понимать, что происходить. Придурок, - произнёс он последнее слово, передразнивая Станислава, когда они стояли около костра. - Что ты сказал... - вскричал Владимир и замахнулся на Пабло. - Так, слышь, успокойся! - окрикнул я, налившись горячкой, и бросил книжку, собираясь спрыгнуть вниз. Но Меинхард опередил меня и в последний момент подхватил Володю за руку и отодвинул его в сторону от Пабло. - А ты не лезь, москалья рожа! - начал вырываться Вова и Меинхард чуть было его не упустил, но тут вмешался Виктор и он вместе с немцем посадил Владимира на чурбак. - Тебя никто за язык не тянет... - Эй, ты мне тут земелю не обижай, хохол... - начали заступаться за меня снизу. - Спасибо, Руслан, но не стоит... - сказал я, но было уже поздно. Вова дважды попытался встать, поливая при этом Руслана и меня грязью, но немец и поляк хватали его за плечи и сажали обратно. Я лишь взял в руки книжку и деловито уставился в неё, будучи, конечно, не в состоянии сейчас что-либо читать. Когда поток матерщины почти иссяк, я отвёл глаза от книги и спросил у украинца: - Это всё? - Хух, да... - на моё удивление спокойно ответил Владимир, опустив голову и проведя по лысине рукой. - Устроили тут балаган, понимаете ли... - пробубнил Любовски и деловито лёг на свою постель, положив ногу на ногу и запрокинув руки за голову. Но Меинхард посчитал нужным остаться на своём месте, чтобы придержать, если что, украинца. - Нет, нэ всё! - воскликнул стоящий всё это время на одном месте Пабло. - Пускай вернёт всё на место, как было... - А не пошёл бы ты... - начал говорить Владимир, но тут в комнату ввалился Стас прямо в обуви и воскликнул: - Вай! А у вас тут весело, как я погляжу! - Да, идэот, - сказал ему серьёзный Пабло, с трудом выговаривая последнее слово. - Хм, - лукавой пьяной улыбкой ухмыльнулся эстонец в ответ. - И это ваше гостеприимство!? Володь, это его этот зануда научил? - спросил чуть-чуть пошатывающийся Стас у украинца, бесцеремонно тыкнув пальцем в мою сторону. - Ах-ах, а ты хорош, русский! Смешно, смешно, да... - Нэ смэшно, - с таким же твёрдым лицом заявил Пабло. - Верни мои вещи вниз! - приказал он Владимиру. Тот встал, но немец машинально его придержал. Я от греха слез с верхней полки и теперь стоял между Пабло и Вовой. - Убери свои... лапы... - сквозь зубы процедил Владимир, встав наконец с чурбака. Подойдя к койке, он взял с верхней полки синий рюкзак Пабло и, с максимально наглой улыбкой произнёс: - Ты просил вниз, - сказал Володя и отпустил рюкзак с высоты верхней полки. Рюкзак с шумом ударился об пол. - Прошу... - И-дэ-от! - закричал Пабло, набросившись на украинца. Очевидно испанец не знал больше ругательств по-русски, но для того, чтобы оценить, в какой ярости он был, достаточно было взглянуть на него и никакие слова уже были не нужны. Но я для этого и спустился вниз. Пабло так и не достиг своей цели. Я сильно, но не жёстко оттолкнул его назад. В этот же момент разъярился и Вова, и теперь я хотел его, как и Пабло, оттолкнуть влево. Но не тут-то было. Наконец, Владимир получил то, чего так хотел, и слегка, но с удовольствием съездил мне по подбородку. Меня немного откинуло в сторону, но Руслан, у которого всё это время руки чесались, прописал Вове ответного в лоб, заставив того непроизвольно снова сесть на чурбак. Руслан было хотел продолжить, но я лёгким толчком усадил его обратно на постель. Меинхард вновь придержал украинца, параллельно отражая его яростные удары, а я, остановив идущего к Вове начавшего кричать что-то на испанском Пабло, воскликнул: - Да вы оба идиоты! Будь у меня нижняя койка, Володя, я бы тебе её отдал, мне не жалко, но! Ты даже не попросил! Почему? Да во-первых потому, что тебе здесь, видимо, заняться нечем?! Ты сюда приехал сражаться как мужчина, или строить подлости соперникам как крыса? Соревноваться, или играть в Санта-Барбару? Ну а во-вторых, они ведь и сами этого хотят, чтобы мы тут грызли друг другу глотки! Неужели у вас не хватает мозгов, чтобы понять это, а? - смотрел я то на одного, то на другого. - Не хватает - переубивайте тут друг друга, я больше вмешиваться не буду, но и вмешивать себя в это безрассудство не позволю! После этого я залез к себе на полку и уже оттуда продолжил: - Я думал, что приехал на международный турнир, и люди, которые здесь собрались, должны быть хоть чем-то его достойны. Я боялся, что в силу своей молодости и неопытности окажусь здесь интеллектуально безграмотным... А оказалось, что я живу не с элитой исторического фехтования, а на помойке? - Слышишь, эй, ты чё говоришь? - возмутился снизу Руслан. - Я говорю это всем, даже тем, кто в этой потасовке не участвовал. Потому что я не собираюсь кого-то порицать, а кого-то нахваливать. Мы всё равно все здесь соперники, и почти все из нас приехали сюда не за дружбой. Но и не за войной. Все приехали сюда за собственной целью, и добиваться её так, как это делают некоторые из нас, неприемлемо. Если хотите, то это рискованно, аморально, затруднительно и портит нервы. Может, хоть один из этих аргументов вас остановит в этом безумии! - Зачем обобщать? - спросил Руслан. - Ты дурак, я ж за тебя заступался! - А я тебя и не просил, - заметил я. - Но я же патриот, и обижать соотечественника не позволю! - Спасибо, конечно, но ты ещё и идиот, если считаешь, что патриотичность выступает в приоритет над самим человеком. Если бы не Владимир бы так поступил, а я, ты бы меня ударил? Руслан задумался. - То-то же. Извините, ребята, я не хотел никого обидеть, - сказал я, взмахнув рукой, и лёг навзничь, уставившись в тускло освещённый потолок. - Просто ваши хохлы, москали, пшеки меня уже задрали. Пока не признаете, что в мире есть русские, украинцы и белорусы с немцами - так и проходите сами "фрицами" да "москалями". Думаю, это тоже послужило поводом всего этого балагана. А всё остальное, если задуматься, вытекает оттуда же. Подумайте как-нибудь на досуге - это бывает полезным. У меня всё, спокойной ночи. И ещё удачи завтра, всем нам. - Хех, это ты тоже всем говоришь? - усмехнулся снизу Руслан, и его голос, когда я лёг, слышался мне уже каким-то эхом. - Да. Пускай удача будет у всех нас, тогда победит действительно сильнейший. Просто давайте проявим себя завтра достойно, а не так, как сегодня. Я был удивлён самому себе. Обычно я не лезу в конфликты и стараюсь молчать... Да что там, я всё время стараюсь молчать, а тут... А тут вся злоба и ненависть к этим общественным предрассудкам, к националистам и в то же время космополитам, к сторонникам войны и к сторонникам мира вылилась в мой яростный монолог, который копил слова внутри меня уже не первый месяц. Мысли туманили и омрачали мой разум день за днём, раз за разом, каждую ночь и каждый день и всё это превратилось в какой-то ад. Всё кругом казалось мне таким серым и безвыходным, что даже тренировки уже не приносили мне радости. В мире просто не осталось мест, куда я мог бы сбежать от общества и рутины, кроме отчего дома и этого ненавистного турнира. После столь замечательного вечера я подумал было, что всё налаживается и я оживаю. Сейчас, размечтался. Но... Но от этого скандала, который испортил столь прекрасный праздник, мне стало легче. Я выговорился, и теперь оставалось только с чистой душой надрать задницу в соревновании с теми слабаками, кто не в силах победить себя самого ради своей же цели. Наверное, теперь у меня появился настоящий стимул для борьбы, ибо я хотел на деле доказать, что контроль над собственными убеждениями и предрассудками может привести к победе. А тем временем в комнате повисла тишина. Ребята немного помолчали, а потом зашевелились. Стас начал бегать туда-сюда из дому, то разговаривая с кем-то под окном, то продолжая наполнять свою кружку не пойми откуда взявшимся мёдом. Руслан и Виктор начали раздеваться и готовиться ко сну. Володя встал с чурбака, хотя Меинхарда это немного насторожило и он пока от украинца не отошёл. Владимир поднял синий рюкзак с пола и положил его на нижнюю полку, после чего начал собирать свои вещи. - Нэ надо, - сказал Пабло и, отряхнув свой синий рюкзак, закинул его на верхнюю полку. - Спи. - Хм, спасибо, - лукаво, но всё-таки искренне, что читалось по его глазам, ответил Владимир. Только вдруг... Вдруг что-то зашевелилось над Виктором, и тот изумлённо отскочил в сторону, готовясь, было, уже лечь на кровать. Дерево скрипнуло и на пол спрыгнул высокий смуглый мужчина с родинкой на щеке и большим горбатым носом. Черноволосый незнакомец, отдалённо похожий на цыгана, и сам был одет в чёрную водолазку и штаны, и всё это время лежал незаметно в углу, который Пабло так и не успел осветить. - Доброй ночи, - немного улыбнулся незнакомец и посмотрел в лицо каждому из участников. - Извините, что не заявил своего присутствия сразу. Я являюсь одним из организаторов турнира и буду сегодня следить, чтобы ничто не волновало ваш сон, а также за тем... - запнулся он. - Чтобы вновь не возникло подобных конфликтов. Но в этот раз я не хотел вмешиваться, ибо всё и без того благополучно разрешилось, - сказал организатор и посмотрел при этом на меня. Все мы, участники, продолжали на него изумлённо пялиться. - Не переживайте, я просто полежу здесь на верхней полке и прослежу, чтобы до утра всё было спокойно. Если не верите мне, то можно обратится к Гварцу Ван-Галлу и он подтвердит мою личность... Ситуация вышла неприятная и по правилам турнира я бы должен был исключить Вас, - посмотрел организатор на Владимира. - И Вас, - посмотрел он на Руслана. - Но раз уже всё обошлось и все живы-здоровы, то предлагаю замять эту неловкую историю. Но при одном условии - позвольте мне осмотреть пострадавших и их травмы, чтобы не возникло никаких проблем ни с их здоровьем, ни с проведением соревнований. Никто не должен знать о нашем маленьком секрете, а то я буду вынужден дисквалифицировать вас. После этого все с изумлённым видом начали расходиться. Организатор бегло осмотрел недовольного процедурой Владимира, а затем подошёл ко мне. - Так, подвигайте челюстью... Всё хорошо? - спрашивал он, осматривая со свечой в руке мой подбородок. - Да. - Да, Вы правы, кажется, всё в порядке. А Вы молодец, - добродушно улыбнулся мне организатор и отправился к себе на койку. - Ага, хорош москаль! - съязвил пьяный Станислав, услышав сказанное. - Иди ты спать, а! - разозлился Виктор. - Во расходился! - Хи, молчу, молчу! - улыбаясь прикрыл рот руками Стас и кое-как залез на свою койку, пару раз чуть не упав с неё вниз. За вечер он успел "набегать" себе ещё парочку стаканчиков спиртного, и, судя по всему, чего-то более крепкого, нежели простой мёд. Организатор потушил все свечи, и хижина погрузилась во тьму, как и я, провалившись в глубокий сон от усталости и волнений. Я лишь услышал напоследок, как скрипнула в последний раз кровать организатора и мирно захрапел Виктор где-то внизу. Всё кругом успокоилось и утихло, будто бы даже природа за окном готовилась к предстоящему соревнованию. Завтра будет новый сложный день.