Жизнь Героев

Осторожным шагом я вернулась в комнату ещё засветло. Мои опасения не были оправданы, меня не мучили ни приступы, ни привычные боли при передвижении. Часть того груза, что давил на плечи, принуждая особо сильно чувствовать свою связь с землёй и её притяжением, казалось, исчезла после взаимодействия с Океаном. Я чувствовала необычайную лёгкость, совершая каждый шаг на пути к отелю. И это было поистине великим наслаждением. Ожидаемо, я вернулась раньше своей соседки, но не собиралась её дожидаться, с удивлением найдя в себе усталость. Приняв решение не мучить свой организм, я выполнила водные процедуры и на последних силах, которые неожиданно споро покидали моё тело, добралась до кровати. Что ж, в этот раз я успела укрыться пледом. Следующий день я встретила раньше соседки. Против своих принципов ещё некоторое время бессмысленно валялась в постели, настороженно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Я не верила самой себе, слышала лишь тишину. Никаких предпосылок к чему бы то ни было. Глухота. И она заставляла меня напрягаться, готовиться к тому, чего не произошло. Я уже не боялась, но не понимала… Почему так пусто? Почему ничто не тревожит? Почему меня так напрягает то, чего нет? Подобравшись и напрягшись внутренне, будучи готовой ко всему, я села в кровати. Выждав несколько секунд, аккуратно вытащила ногу из-под пледа и медленно опустила на пол, замерев. Но ничего не произошло. И тогда я опустила вторую ногу рядом с первой, но и тогда не ощутила того, что было раньше. Никакой боли, никаких отголосок натянутых связок и растянутых мышц, никаких скрипов сухожилий и хруста костей. Я пошевелила пальцами, но не ощутила ни намёка на напряжение. Всё ещё смутно веря себе, я привычно взяла в правую руку трость и медленно поднялась. Ничего. Шаг, другой. Снова ничего. Будучи в прострации, не в силах до конца осознать всё то, чего лишилась, я дошла до санузла и на автомате включила воду с намерением умыться. Стоило рукам соприкоснуться с жидкостью, как меня словно молнией сразило осознание: я могу ходить. Спокойно, не боясь неправильно поставить стопу, чтобы не вызвать новые боли в едва заживших мышцах, не опасаясь каждый шаг свалиться от очередного приступа судорог. Не беспокоясь при ходьбе, не думая при растяжке, не переживая при попытке бега. Теперь я смогу, осилю бег. Теперь я осилю всё. Сжимая в тонкую полоску и до боли закусывая губы, сожмурив глаза и задержав дыхание, я склонилась над раковиной. Что-то внутри глухим колпаком накрывало моё сознание, лишало самоконтроля, но я старалась удержать себя в руках, до побеления сжимая кулаки. Ком стоял в горле, не давая вдохнуть полной грудью, нос заложило, а из глаз гроздьями посыпались слёзы. Всё нутро заняла лишь одна мысль – я мог ходить. И не было ничего лучше её. За дверью стали слышны копошения, ворвавшись в слух настойчивым стуком в дверь. Это помогло мне взять себя в руки, выпрямиться, с презрением отметив в зеркале гордо сверкающую ухмылку на заплаканном лице. Пока я умывалась, не переставая благодарить потоки воды, игриво струившиеся в кране и норовившие брызнуть мне в глаза, стук дважды напоминал о том, что соседка жаждет привести себя в надлежащий вид. В последний раз взглянув на своё отражение, удовлетворённо отметив нормальный цвет лица и отсутствие покраснений и припухлостей, я привычно взяла трость и вышла, освободив недовольной соседке комнату. Отвратно, я – плакса. Наконец, без всяких затруднений заправила собственную кровать, впервые не испытывая по этому поводу неудобств. Свободно выдохнув, я оглядела идеально застеленную постель, так радующую глаз перфекциониста. Заказав себе завтрак, я переоделась, уютно расположившись в кресле на балконе в ожидании обслуживающего персонала, когда из ванной вышла соседка. Она в удивлении оглядела комнату, покосилась на кровать и, обоснованно обеспокоившись, начала меня искать, натолкнувшись на балконе в самом умиротворённом состоянии, в каком я только могла находиться. Фыркнув своим мыслям, она оставила меня и ушла к соседям. Смешная. Завтрак на балконе второй день подряд. Это определённо приносило мне удовольствие. В этот раз пища показалась мне вкуснее, чем была вчера, хотя ничем от прошлого заказа не отличалась. Странно. Я выронила вилку, которой удерживала кусочек курицы, когда правую ногу резко скрутило судорогой, а спустя секундную заминку, несколько раз дёрнулась и вторая. Испытанный мною ужас не поддавался описанию, я была повержена тем фактом, что боли вернулись. Когда паника отошла, в сознание пробилось воспоминание прошлого дня. Я дала обещание Океану вернуться неспроста, он говорил, что нет никаких гарантий полного избавления после первой встречи. Профилактики ради я согласилась, всё ещё смутно веря Великой воде. Моё исцеление казалось мне далёкой повестью сбрендившего барда, но никак не возможной реальностью. Как показало сегодня – возможно всё. А посему я вернусь к нему, отныне я беспрекословно верю Океану, ибо его мудрость безгранична. Когда судороги отпустили, я поднялась за одеждой. Не давая себе времени на отдых, не переводя сбитое дыхание, переодела купальник и платье, обулась, схватила сумку с полотенцем, трость и вышла. Не обращая ни на кого внимания, не видя никаких препятствий, я шла к выходу из отеля, когда меня остановил голос куратора: - Мисс Гейт, куда вы собрались? Если так жаждете поплавать, выждите, пока вода нагреется солнечными лучами. К слову, я бы рекомендовал вам не торопиться утопить своё тело. В вашем состоянии это легко может произойти, а мне потом отчитываться перед миссис Могущество. - Простите, мистер Башка, но в мои планы не входит кончать жизнь самоубийством. Вчера я нашла уединённый пляж, сегодня мне хотелось бы полежать там подольше. - Что ж, если так жаждете превратиться в варёную креветку… О, мистер Пис! Будьте добры, подойдите сюда, совершите хоть одно полезное дело за всё время поездки. Итак, чтобы вы, мисс Гейт, всё же не решили попытать свои силы в нырянии на «уединённом пляже», вы, мистер Пис, головой будете отвечать за сохранность тела своей однокурсницы. Больше ничего и слышать не хочу, кыш-кыш, детки! У меня сегодня – Дела! Воодушевлённый своими мыслями и планами на «Дела», мистер Башка удалился в сторону лестниц на верхние этажи. Пис смерил меня недовольным взглядом, я глянула на парня непроницаемым взором, решив нарушить повисшую тишину: - Тебе лучше остаться здесь. Скажешь, что ничего подозрительного не видел. - С чего это? - Я не знаю, что произойдёт, но тебе и кому бы то ни было знать об этом необязательно. - А вот тут ты ошибаешься. Встретимся в фойе, а я сейчас. Парень хлопнул дверью своей комнаты, оставив меня в недоумении. Размышляя о мотивах его поступков и выгоды за все два года совместного обучения, я двинулась к лестнице, ведущей вниз. Выводы утешительными не были, но почти все долги я покрыла. Именно поэтому я не понимала причины его рвения, стараясь не зацикливаться на возможном эгоизме парня. Насколько я заметила, он не ищет для себя выгоды в каких-либо событиях или действиях, предпочитая плыть по течению своих принципов и устоев. Вмешиваться в чью-то жизнь не в его привычке, так с чего он не ухватился за возможность остаться? Навряд ли проснулась исполнительность. Подозрительно. Уоррен не заставил себя долго ждать, появившись передо мной в сетчатой майке и свободных шортах с пляжным полотенцем на плече. Предложив свой локоть, за который я вежливости ради взялась, он направился к выходу и притормозил, пока я не показала нужное мне направление. Время до самой точки встречи шло не спеша, не торопились и мы. Хотя привычных болей я не испытывала и вполне могла идти без опаски, я мысленно благодарила Уоррена за поддержку. Ступать по песку было неудобно, я постоянно привычно опасалась, что, как вчера, выверну ногу при неудачном шаге, и едва сросшиеся мышцы не переминут о себе напомнить. Перебороть себя оказалось труднее. Когда мы в молчании дошли до места встречи, солнце уже поднялось, нещадно слепя непривыкшие глаза. Я остановилась, выпустив предплечье парня и поставив сумку на песок в тени пальм. Парень не задал ни одного вопроса, расстелив полотенце и направившись к воде, пока я вынимала и раскладывала своё. - Странно, что вода ледяная. Время-то уже. - Значит, он ждёт. Я кивнула самой себе. Пис ощутил не воды Саманы, он ступил в сам Океан, ожидающий меня на уговоренном месте. Я отложила трость, сбросила ситцевое платье, скинула сандали и направилась к воде, когда парень ухватил меня за локоть, не давая к ней даже приблизиться. - Если так не терпится утопиться, то дождись следующего дня, когда я не буду отвечать за тебя своей головой. Вот оно что. Я покачала головой, заметив, как знакомые мне щупы поползли от прибрежной линии воды. - Тебе ничего не грозит. Отпусти, пока не стало хуже. Парень заметил подвох, только когда щупы почти полностью окружили меня, но только сильнее сжал руку. Я пояснила: - Это Океан, он не желает мне зла. - Ты сама прекрасно знаешь, какие опасности представляет собой сопряжение со стихией. - Но это не оно. Это деление знаниями, опытом… Силой. Океан, Он желает мне помочь, и я приму этот дар, по твоей воле или против неё. Вода в ногах недовольно вздымалась, нервируя парня. Уоррен хмурился, заглядывая в мои глаза, полные решительности. Он осознавал, что ему грозит в случае противостояния, и ясно оценивал наши силы. И он уступил, отпустив меня и сделав шаг назад. Я разгладила лицо, едва заметно улыбнувшись, и шагнула в сторону Океана. Ведь Он ждал. С каждым шагом я погружалась всё глубже в ледяные воды, в объятия воды, пока не ушла под поверхность с головой. Дышать было легко и свободно, лёгкие беспрепятственно насыщались кислородом. Глаза мои прозрели, я увидела все краски, опоясывающие Воду, я увидела Океан. Он прикоснулся ко мне, заключил в объятия, и в тот момент на какую-то жалкую секунду я ощутила каждое колебание водной глади, каждую живую тварь в её недрах, все немыслимые цвета потоков, каждый узел наполняющей его силы. То было такое давление, что хотелось кричать, но вместе с тем такая свобода, что была мне ранее даже немыслима. Невероятно. Потрясающее чувство эйфории и правильности всего происходящего наполняло меня, пока Океан исцелял моё тело и очищал разум. Я чувствовала, как он наполняет меня немыслимой силой уже одним своим прикосновением. Теперь я отчётливо различала его и окружающие воды, внутренним оком видела отошедшую Саману, в нетерпении ожидающую окончания процесса. Такая забавная, такая подвижная, всепонимающая, она мне нравилась. Мои глаза раскрылись, отныне я могла видеть то, что меня окружало. Не имея чётких границ, Океан и Самана отчётливо были мною видны, светясь своим, особым потусторонним светом, и я поняла, что это – Силы. Те Гении, что правят нашей планетой, снисходительно смотря на нас, её самопровозглашённых венцов жизни. Я осознала, что стоит человеку перейти допустимую черту, и его сотрут без единого сомнения. Тогда же я поняла, что выжить смогут только такие, как мы – говорящие со стихией. Гении нас же и защитят. Всё закончилось в один момент. Океан выпустил меня из своих объятий, удовлетворённо оглядев свой труд. Я ощутила себя заново родившейся, ибо никогда не испытывала такого прилива сил и энергии. Мир, каким мне он виделся сейчас под водой, был прекрасен в своём необъятном великолепии. Я видела переход энергии в каждой молекуле, я видела движение всех прибрежных гадов, разглядела веселящихся однокурсников и улыбнулась, найдя Натали. В ту же секунду ей оказалось доставлено моё послание, я видела её испуг, сменившийся удивлением. Она получила и приняла мою благодарность за помощь при перелёте, удивив Белл неожиданным украшением на ноге. Сейчас я осознала, что способна на всё, даже без труда потопить несколько штатов. Собственное величие едва не захлестнуло меня с головой, когда я вовремя опомнилась, испугавшись чуждой мне эмоции. Океан успокоил меня одним своим видом, и я справилась с собой. Я могу себя контролировать, я чётко осознаю свои силы и вижу допустимые мне границы. Я не посмею хватить сверх того, что могу, не стану даже пытаться охватить внутренним взором всю воду планеты. И Великие Воды мной довольны. Испытание пройдено. Простившись с Океаном, я соприкоснулось с Саманой. Она была в разы теплее и настойчивее в контакте, но резкая смена температур выбила меня из внутреннего равновесия, и я едва не задохнулась её водами, когда оказалась выкинута на берег. Это произошло вовремя, в противном случае я рисковала не столько задохнуться, сколько скончаться от шока. Волны прибоя подталкивали меня всё дальше на берегу, пока я, не в силах пошевелиться, с трудом отплёвывала из лёгких воду. Виски сдавило в тисках, в голове набатом отдавался бой сердца, а глаза ослепли. Неожиданно появившиеся на моих плечах руки перевернули меня, облегчив состояние, ведь так отплёвываться было легче. Самана чувствовала свою вину, но отошла, решив, что теперь я под надёжной защитой. Я не была на неё в обиде и не злилась, ведь такова её природа. Если на чём и должна лежать вина, то только на моём теле, не способном перенести резкие перепады. Никчёмное. Когда дышать стало легче, а боль в голове почти пропала, ко мне вернулось зрение. Но я всё продолжала чувствовать себя ослепшей. Окружающий мир казался тусклым, словно не настоящим, нарисованным простым карандашом, в то время как под водой пестрели все цвета волшебных красок. Ясно горело осознание, что вся жизнь – там, всё живое – оттуда, не будь воды, не было бы Ничего. В этот момент мой дар стал моим проклятием. Нестерпимо захотелось с головой окунуться обратно в воды Саманы, которая с великой радостью разделила бы со мной время, но меня останавливало осознание того, что Мой мир – здесь, на земле. Полное сопряжение сотрёт меня, растворит в родной стихии, но желание так велико… Там я могла видеть саму Жизнь, здесь же сухая пустота. Целое ничего. Я ощутила, как Уоррен приподнимает меня, закидывает мои руки себе на шею и подхватывает под спину и ноги. Нёс парень меня недолго, однако с удивительной осторожностью опустил на полотенце, чтобы в следующую минуту неаккуратно укутать во второе. Это удивляло меня, и в который раз его поведение выбивалось из общего настроения, заставляя снова задаваться вопросом: что он от меня хочет. Перекрывая мысли, возникла благодарность – своим поведением Пис отвлёк меня от внутренней борьбы с даром. Слепота перестала давить, хоть мир и остался тусклым, а головная боль отошла на второй план. Парень сел рядом, и я с удивлением смогла разглядеть тщательно скрываемое волнение. Переживание за меня. Парень был бледным и нервным, его руки и лицевые мышцы мелко подрагивали, глаза напряжённо бегали по линии горизонта, а со лба стекал пот. Это было странным для меня, я не находила смысла его действий. Мы не были близки, чтобы называться друзьями, мы были не больше коллег – коллег по голосу говорящих, коллег по учёбе, коллег по боям. Не более. Тогда какова причина? - Каково это? То, что ты видела? Что… Он тебе показал? - Он открыл мне весь мир. Да, Океан раскрыл мне глаза, и я готова благодарить его и проклинать, ведь отныне я не смогу спокойно смотреть на всё то, что меня окружает. Эта чёткая граница между мирами стихий будет всегда мною ощутима. Наверняка, и Уоррен её найдёт, когда пройдёт через то же. Наверное… - Тебя долго не было. Вот оно что. Любопытно, сколько сейчас времени? День припекает солнечными лучами, сверхзвезда играла своими бликами и светом, ослепляя. Но нет ничего ярче переливов живой энергии под водой, ничего, что было бы ослепительнее узла, наполненного силой. И знала это только я. Какое-то время мы оба успокаивались, осознавая, что всё самое трудное позади, никто не пострадал и ничьи головы не полетят. Я с облегчением разминала ноги, и ни одна мышца не заныла. И это было таким удовольствием, какое сравнится только с прозрением под водой. Мне казалось, что я могу вечность просидеть, с удивлением и благоговением рассматривая свою словно новую кожу, на которой не было ни единого шрама или дефекта. Пис молчал, задумчиво вглядываясь в какую-то только ему видимую точку на горизонте. Его брови были сведены и опущены, но глаза ясно смотрели перед собой, точёный нос и ровные скулы обтягивала чуть загоревшая кожа, а сомкнутые губы оказались неожиданно пухлыми, наполненными яркой крови. Адамово яблоко подскочило и опустилось под моим внимательным взглядом. Ровные ключицы выпирали из-под кожи, подтянутый торс прикрывала тёмная сетчатая майка, оставляя оголёнными сильные руки с необычайно длинными пальцами. Но я вернулась к его лицу, рассмотрела длинные чёрные волосы с несколькими выкрашенными прядями, и не могла понять, что меня в нём заинтересовало? Чем он приковал к себе взгляд, не оставив в голове ни единой связной мысли? Как интересно. Неожиданно он повернулся ко мне, разгладив лицо и вскинув бровь. Я чуть наклонила голову, не отрывая глаз. И всё же… - Сейчас пять вечера. Скоро надо будет собираться, чтобы не тащиться до отеля по темноте. Но мне не хотелось покидать пляж. Мне нравилось здесь сидеть, нравился вид, и не докучала компания. С чего это меня так расстроила новость о скором уходе? Странно. Раз осталось не так много времени, мне хотелось бы в последний раз за сегодня искупаться. Нестерпимо захотелось опробовать свои «новые» ноги. Я распутала полотенце, в очередной раз осмотрев ранее истерзанные, а ныне без единого изъяна конечности, и осторожно поднялась. Пальцы зарылись в горячий песок, мышцы словно не мои, - не могли они не ныть и не тянуться. Пара осторожных шагов, и во мне клокочет счастье – ни единого намёка на прежние пороки. Воодушевлённо поворачиваюсь к Уоррену и спрашиваю: - Идёшь? Он не отвечает, но перебарывает удивление и поднимается вслед за мной, не спеша догонять. А я уже дошла до кромки воды и с великой радостью вступила в объятия Саманы. Её счастье смог оценить и Пис, когда приблизился к краю воды, что захлестнула его с головой, утащив дальше от берега. Меня рассмешил его возмущённый вид, я не сдержала тихого смеха, продолжая спокойно плавать. Парень уставился на меня как на нечто инопланетное, но в ту же секунду ухмыльнулся и брызнул мне в глаза рукой. Приняв его забаву, я подговорила Саману, и пока мы с Уорреном самозабвенно плескались, осыпая друг дружку брызгами, лихая вода накрыла парня неожиданной волной. Он скрылся с глаз и какое-то время не всплывал, заставив меня взволноваться и начать спрашивать Саману, как нечто схватило мою лодыжку и утянуло под воду. Хитро. Под водой я могла дышать спокойно, но не парень, потому я вынудила его не отплывать от меня, а остаться на месте, и жестами показала, что остерегаться нечего. Его удивление, когда первая порция живительного кислорода наполнила лёгкие, было несравненно. И тогда мне захотелось большего. Взяв его голову в свои руки, встретившись с ним взглядом, особенно ощутив сантиметры, определяющие жалкое подобие личного пространства, я приложила большие пальцы к его вискам. Он не понимал, чего я хотела добиться, но руки, положенные на мои предплечья, не спешили отрывать меня от него. Внимательный, какой-то непонятный мне взгляд мешал сосредоточиться на основной мысли, но я пересилила себя, и в ту же секунду пришло осознание, что всё удалось. Глаза Уоррена расширились, по-новому оглядывая подводный мир. Он хотел проплыть к ближайшему крупному узлу силы, но я не позволила. Удерживая его на месте живым балластом, не убирая рук с его висков, я поддерживала ту нить, что связала нас с ним. На минуту, но в моих силах было открыть глаза парню. Моя благодарность ему. Он провёл рукой через один из потоков энергии, ведущий к узлу, как завороженный наблюдая за тем, как он рассыпался и снова сошёлся. С удивлением он увидел морских жителей, которых не видел раньше обычным взором, и теперь вглядывался в игру света на их спинах. А потом перевёл взгляд на меня, и прошла секунда, как он зажмурился и отвернулся. Поискав глазами самых дальних гадов, он с явной неожиданностью разглядел саму Саману и испытал не страх или испуг, то было нечто на грани ужаса. Отведённая ему минута иссякла в тот момент, когда вода вокруг меня забурлила и обожгла бледную кожу. Тогда же кислородный обмен нарушился, и мы оба начали задыхаться, но благодаря Самане вовремя оказались на поверхности, а потом и на берегу. Вода волновалась, переживая за благополучие говорящих, в который раз после ухода Океана испытывая вину за наше кислородное голодание. Дурочка. Сейчас откашляться было легче, чем в предыдущий раз, и видение мира уже не так давило на сознание. Уоррен совладал с собой и своим страхом, осознав, кого видел. Я дала ему время примириться с цветом нашего мира после подводного, с великой осторожностью перевернувшись на спину и подняв на уровень глаз покрывшиеся волдырями руки, словно заживо сгорающие в адском пламени. Они нестерпимо ныли от ожогов, но я сжала зубы, упросив воду мне помочь. Самана желала загладить свою вину, потому с готовностью отозвалась на мою просьбу. В момент исцеления я нашла разницу между гидрогенерацией ранее и после прозрения, теперь я отчётливо разбирала работу воды, видение живой энергии помогало понять принцип и настроить продуктивность. Всё оказалось не так просто, как я считала раньше. Неожиданно. Пришедший в себя Уоррен увидел сходящие с моих рук волдыри с краснотой и подобрался ближе, чтобы по прекращению гидрогенерации взять мои ладони в свои. Я удивлённо уставилась на его опущенную голову, ощущая, как чужие пальцы поглаживают зажившую кожу. Что за странное чувство? - Я не хотел. Я понимаю это и принимаю твои извинения. Неконтролируемые вспышки свойственны таким стихийникам как мы, под воздействием эмоций дар может вести себя непредсказуемо. В это раз пострадала я. На моё везение, спасло умение исцелять, но в другой может и не повезти. Уоррен поднял глаза, не находя ожидаемого им осуждения, и выдохнул, сжав мои руки в своих. - То, что я видел… Это то, что открыл тебе Океан? - Да. Малая часть того. Вода всюду, она не столь вездесуща, как Ветер, но… В тот момент меня едва не разорвало от переизбытка информации. - Было… Страшно? - Нет. Мы сидели на берегу, держась за руки, пока в ногах волновались воды Саманы. Солнце клонилось к закату, вечер нас не ждал, и мы поднялись за вещами. В молчании собравшись и в молчании же добравшись до отеля, мы расстались после встречи с куратором, оценившим наш жизненный уровень. Анализировать весь прожитый день не было никакого желания, ибо за анализом следовал длинный ряд вопросов с ещё более длинным списком возможных ответов. Сейчас как никогда хотелось отдохнуть. Прощай, самый странный и самый прекрасный день. Я жива.