Голодные духи

      Раунд начался со взаимных оскорблений участников и воплями абсолютно нетактичного патча-оратора. И почему никто не способен просто молча выяснять все так, как было задумано турниром? Задумано так давно, как современная человеческая цивилизация даже не способна представить себе!       Самому Хао становилось тоскливо от погружения в раздумья об этом бесконечном цикле времени — знания устройства Вселенной доставляли ему почти физическую боль.       Асакура смотрел в небо, в упор палящему в зените солнцу — скверное время для поединков — полдень: жарко, сухо и безветренно. В огромной толпе потных, пышущих неистовством, тел было особенно невыносимо. Великий шаман ощущал этот зной не менее явственно, чем его соратники, хотя имел право и возможность укрыться с помощью контроля над духом от любых погодных неудобств: жары, бурана, дождя или ветра. Но старинная огрубелая душа шамана жаждала ощущать этот мир во всем его мистическом и прекрасном естестве, заставлявшем тело трепетать.       Природа Любви — есть стремление к красоте. Асакура сам по себе был соткан из тончайших нитей эстетики и, вопреки единогласному мнению, прекрасно знал, что значит любовь и каково ее испытывать — будь то любовь к матери, к Природе, к другу, к Вселенной, к женщине или самому себе.       Природа любви — это Агапэ: жертвенная, абсолютная, безусловная — подобная любви Бога к человеку. Асакура взглянул на Опачо, и его лицо не выражало задумчивости, а только непоколебимое спокойствие. Девочка стояла на помосте, опершись всем небольшим весом на впереди стоящие пластиковые кресла. Ей было жутко интересно смотреть на процесс самоисцеления Жанны с помощью фурёку. Опачо обладала абсолютной любовью, и, как и положено ребенку, дарила свою любовь всем без разбора, потому что сама имела возможность её получать.       Любовь — это Эрос: стихийная, восторженная и не оставляющая места для жалости и снисхождения. Хао перевел взгляд на Жанну, вещающую о своей благой миссии, и не ощущал ничего, что можно было бы назвать симпатией или снисходительностью по отношению к самоуправной Деве. Закостенелое мышление, обретенное ею в таком юном возрасте, было не ново, но до крайности усовершенствованно испорченной психикой девочки. Подавленный своенравный характер превратился в жажду жестокости, абсолютно не привлекательную, если знать её суть. Пошлость ее тирад впечатляла даже Хао, сполна наслушавшегося изречений псевдо философов. Глаза Святой были пусты и равнодушны и не являли собой жажды нести добро. Лицо было бледно, исхудало и непоправимо искажено болью, а впалая девичья грудь, плохо прикрытая обесцвеченными от страданий локонами, не могла привлечь никакого здравого мужчину. Тем не менее, тихий ненавязчивый голосок заставил зрителей проливать целые ручьи слёз жалости, оправдывая Мученицу Жанну в пролитии такого количества крови, которое и Хао не всегда позволял себе проливать. Шаман слабо улыбнулся, но никто не понял, что значит эта его улыбка — как и любая другая. Сейчас он ощущал горечь и необъяснимую тоску от того, что девочка, которую зовут Девой, Пречистой, Святой, Ангелом — всего лишь замарашка в реках крови, не способная любить из-за постоянной немыслимой по человеческим меркам боли. Жанна умеет спасать, карать, судить, жалеть и всюду лить свет своей инквизиционной веры, но только не любить.       Любовь — это Филия: необъятная, раскованная — приязнь к тому, что является близким по духу. Опачо резко развернулась, одними глазами спрашивая разрешения воочию увидеть то, что пришло в видении маленькой пророчице. Шаман медленно кивнул. Железная Дева провела последнюю атаку, — арена стадиона вмиг окрасилась телами поверженных командой Х противников. Ангельские посланцы удалились, оставив публику в смятении; арена очень походила на японский флаг с яркой алой точкой в середине, олицетворяющей восходящее на заре солнце. Опачо поджала губки и нахмурилась. Хао впервые позволил девочке увидеть кровопролитие вживую, решив, что ребенок достаточно окреп, чтобы вынести это зрелище. Но Опачо задумалась совсем не о жутком увиденном. — Как же Железная Дева всех спасет, если она даже не пытается? — пробурчала она. — Это самый эффективный способ, — пожал плечами Асакура, — признавать спасенными только тех, кто сам может спастись. Слабых, которым действительно нужна помощь, намного быстрее и проще "отсеять", — пояснил он.       Стоящий неподалеку Люциус смекнул про себя, что тактика у его Господина с Жанной одна на двоих, но промолчал и, стиснув зубы, поспешил покинуть своё место, избежав встретиться взглядом с Учителем.       Любовь — это Строгэ: тактильная, нежная и легкая. — Должно быть, Железная Дева просто не умеет дружить! — воскликнула Опачо. — Железная Дева отсеивает близких по духу, потому что никто к ней сам не приходит! Хао захохотал. Негромкий мягкий смех был приглушен топотом ног, выходящих из стадиона людей. Шаман тоже поднялся, побуждая встать и своих учеников, легко и ласково тронул плечико Опачо в согласном жесте, и направился в лагерь.