Жертвенное клеймо

      На трибунах, выставленных полукругом у овальной площадки перед входом в лабиринт, стоял шум и гам. Зрители взволнованно наблюдали за зачарованным полотном, на котором был изображён план лабиринта, где точками были отмечены участники, ловушки и волшебные существа, поджидающие соревнующихся. Все с замиранием сердца следили, как точки всех четырёх чемпионов преодолевали то одно, то другое препятствие. Большую часть шума составляли подбадривающие выкрики и кричалки, а также яростное обсуждение, кто и как прошёл бы очередное испытание в лабиринте.       Вдруг по трибунам пронёсся разочарованный стон, когда две точки, подписанные как «Флёр ДеЛакур» и «Виктор Крам», сошлись вместе, а в небе через пару секунд появились красные искры. Точка Крама двинулась дальше, оставив позади себя замершую точку француженки. Голоса зрителей смешались в новом смерче. Расстроенный гул потонул в шквале ругани и оскорблений. Особую лепту вносили слизеринцы и студенты Дурмстранга, громко скандирующие имя болгарского чемпиона. Хорошо ещё, что до обмена заклинаниями не дошли.       На самой нижней трибуне три студента Хогвартса с замиранием сердца следили за продвижением точки «Гарри Поттер». Их совершенно не волновало, что происходит с другими участниками турнира. Самое главное — чтобы их друг не пострадал, а победа, хоть и приятная, но малозначимая мелочь.       Гермиона заворожённо что-то шептала, следя за тем, как Гарри проходит одно препятствие за другим. Словно находясь рядом с ним, она произносила заклинания, которые, по её мнению, могли бы помочь ему, или вслух проговаривала, как можно преодолеть ту или иную преграду. И когда по трибунам прокатился ещё один стон, она невольно дёрнула глазами и заметила, что совсем недалеко от Гарри сошлись вместе две точки: «Крам» и «Диггори». Внезапно точка Гарри устремилась к двум встретившимся чемпионам.  — Не геройствуй, просто выживи, — шептала гриффиндорка.       И вот над лабиринтом взметнулся новый сноп красных искр. Точка Крама осталась без движения, а Поттер и Диггори продолжили свой путь. Гермиона облегчённо вздохнула: Гарри в порядке. Она не слышала возмущённого ропота в толпе. Кто-то осуждал Гарри за то, что тот прибился к Седрику. Кажется, никому в голову не пришло, что Поттер просто мог прийти на выручку пуффендуйцу. Впрочем, как и всегда, студенты Хогвартса показали, насколько могут быть слепы к очевидной истине.       Друзья наблюдали, как оставшиеся два чемпиона почти подошли к кубку и как возле них внезапно появилась точка, подписанная «Акромантул». Гермиона испуганно пискнула: если монстр появился так же неожиданно, как и на карте, то у ребят большие проблемы! Нет, у Гарри проблемы! Луна, сидящая по правую руку от Гермионы, успокаивающе погладила её по плечу.  — Он справится, — шепнула блондинка и на её лице появилась лёгкая улыбка.       Невилл, сидевший справа от рейвенкловки, уверенно кивнул головой. Они верили в силы чемпиона Гриффиндора: совместные занятия не оставили сомнений в том, что Гарри за этот год прилично увеличил свой багаж знаний. Ребята, и в первую очередь Гермиона, очень сильно постарались, чтобы Поттер был максимально готов к любым неожиданностям.       И вот две точки, успешно миновав акромантула, остановились возле отметки «Кубок». Отовсюду послышались крики: «Давай, Седрик! Хватай кубок! К черту Поттера, Седрик!» Гермиона со злостью слушала все эти возгласы, а её глаза метали молнии в проштрафившихся подобными выкриками студентов. Прошедший год заставил её порядком разочароваться в людях, как в студентах, так и в некоторых профессорах, и последнее больше всего расстраивало девушку. Но профессора упали в глазах гриффиндорки не из-за того, что не помогали Гарри готовиться, всё-таки это запрещено правилами, а из-за их отношения к нему после того, как Кубок выбросил проклятую бумажку с его именем.       Хмурые взгляды с подозрениями и плохо скрытым презрением, вечное недовольство и, что ещё хуже, просто полнейшее игнорирование травли. Девушке хотелось наорать на весь преподавательский состав: «Вы же взрослые люди, вам уже объясняли, что Гарри не бросал своего имени в кубок!» Но каждый раз ей зажимали рот ладонью. Ладно, зажимал всего один человек — Гарри. С печальной улыбкой он качал головой и говорил, что оно того не стоит. Но она видела, как это расстраивает его самого. Луна, Невилл и Гермиона боялись, что эта накопившаяся обида выльется во что-то плохое. Однако усугубляло положение то, что у них скопилась обида не меньшая, и они были готовы устроить что-то плохое вместе с Гарри.       И вот две точки приблизились к Кубку и исчезли с карты лабиринта.  — Он справился!       Гермиона с радостным криком побежала с трибуны на опушку лабиринта, где уже расположился оркестр, готовый заиграть. Она обещала Гарри, что будет ждать его, значит она его и встретит! За радостной гриффиндоркой устремились Луна и Невилл. И вот ребята стоят на полянке чуть в стороне от оркестра и смотрят на белый круг, что вычертили побелкой на траве и отмечает выходную точку Кубка-портала.       Прошла минута, а победители так и не появились. Ещё пять, а в кругу оставалось всё так же пусто. Сердце Гермионы неприятно защемило от плохого предчувствия. Через пятнадцать минут из лабиринта на носилках вынесли Флёр и Крама. Носилки с болгарским чемпионом сопровождали авроры. Друзья напряжённо переглянулись. «Что происходит? Где Гарри? Куда их переместил портал?» — думали они.       К друзьям подбежала Сьюзен Боунс. Эта пуффендуйка, хоть до конца и не верила в то, что Гарри не собирался пролезать в турнир, участия в общей травле Поттера не принимала. Таких людей было мало, но радовало, что они всё-таки есть.  — Ребята! Я услышала, как тёте доложили, что французская чемпионка подверглась Круциатусу! Проверка палочек показала, что последние заклинания, которые использовал Крам, как раз непростительные!       Друзья испуганно переглянулись. Что за чертовщина там произошла? Получается, Крам нападал на участников, а Седрику и Гарри пришлось с ним сразиться? Но это не объясняет уже почти двадцатиминутную задержку с порталом.  — А про портал ничего не известно? — взволновано спросила Гермиона.  — Его настраивал Грюм, но он куда-то пропал, и его сейчас ищут! — возбуждённо воскликнула пуффендуйка. Похоже, до неё ещё не дошло, насколько все эти события плохо выглядят, если их сложить вместе.  — А что профессора, организаторы? — нервничал Невилл. Юноша обеспокоенно крутил головой в поисках взрослых. — Директор, в конце концов?       Пуффендуйка лишь пожала плечами: чего не знает, того не знает. Луна и Гермиона переговаривались, пытаясь понять, что происходит, Невилл тем временем беседовал со Сьюзен. Рядом с ребятами уже стала выстраиваться целая толпа, всем было интересно, чем вызвана задержка. В первые ряды протолкался министр магии Корнелиус Фадж и теперь взволнованно о чём-то переговаривался с Людо Бэгменом, одним из организаторов.Рядом с ними стояли несколько авроров из сопровождения министра. Любые попытки друзей Гарри узнать в чём дело, попросту игнорировались.       Вскоре появились мадам Помфри и Минерва Макгонагалл, которые выглядели порядком напуганными, вслед за ними пришёл Альбус Дамблдор. От образа старого мудрого дедушки не осталось и следа. Теперь это был чрезвычайно собранный старец, который метал в стороны короткие молниеносные взгляды. Директор явно чего-то ждал.       С момента исчезновения чемпионов прошло уже почти сорок минут, часть учеников устала ждать и собиралась уходить в замок, как вдруг в очерченном кругу с хлопком рухнули три тела. Притомившийся оркестр начал было играть веселую мелодию, не распознав состояния прибывших. Пронзительный крик Гермионы оборвал музыку. Девушка с воплем бросилась к истекающему кровью Поттеру. Юноша в изорванной, пропитанной кровью одежде еле дышал. Он с нечеловеческой силой продолжал сжимать ворот мантии Петтигрю.       В толпе стал подниматься крик, собравшиеся зрители тоже заметили, в каком состоянии прибыли победители, и если Седрик выглядел лишь слегка помятым, то на Поттера страшно было смотреть. Тело пухлого мужчины с отрезанной рукой вызвало целую волну ужаса среди молодой части зрителей. Послышались хлопки вспышек колдокамер, крики детей и девушек, громкие возгласы профессоров и авроров, старающихся призвать всех к спокойствию. Поляна перед входом в лабиринт потонула в хаосе и сплошном гвалте.  — Помогите ему! — кричал бледный, как мел, Седрик. — ПОМОГИТЕ! Он сражался с Воландемортом! Да помогите же ему кто-нибудь!       Вся поляна погрузилась в пучину тишины. Были слышны лишь рыдания гриффиндорки, склонившейся над телом своего умирающего друга. Мадам Помфри, преодолев секундное оцепенение, тут же склонилась над израненным Поттером.

***

      Гарри висел в сплошной темноте. Мягкая обволакивающая тьма струилась вокруг него, тем самым напоминая невидимую мягкую перину.       «Ох, опять, но как же хорошо, — подумал он. — Так можно провести вечность».       «Пока ещё рано отдыхать».       Резкий толчок в груди. Гарри распахнул глаза и увидел заплаканное лицо Гермионы и что-то сосредоточенно шепчущую мадам Помфри. Страшная боль сковала всё тело, он сделал судорожный вздох и снова провалился в темноту.       Опять сладкая тьма. Боль отступила, и он может снова расслабиться. Он может плыть в ней сколько захочет. Нет ни вокзалов, ни чуланов, нарисованных белыми красками, ни не-Луны Лавгуд. Хм… вроде бы он хотел кого-то увидеть? Ну ладно, тут так тепло.       «Нет ты ошибаешься, тут очень холодно».       Очередной толчок в груди. Он распахнул глаза, над ним всё ещё нависало заплаканное лицо лучшей подруги. Точно, он же так хотел увидеть Гермиону. Она ждёт его здесь. Он слышит всхлип и до боли печальный голос: «Гарри…» — и опять проваливается во тьму.       Теперь тьма кажется какой-то чужой. Ему не хочется в ней парить, как раньше. Он хочет ещё раз услышать тот голос. Он хочет, чтобы тот голос ещё раз произнёс его имя. Но без этой невыносимой грусти; хочется слышать её голос, наполненный радостью. Он стал дёргаться, тьма теперь казалась путами, которые держат его. Как же тут, оказывается, холодно! Рывок. Ещё. И ещё один. Вот свободна рука. Теперь вторая. Холод безумно давил на грудь.       Гарри видит светлую точку в кромешном мраке. Он тянется к ней. Рывок — ноги свободны. Почти дотянулся, ещё чуть-чуть! Невидимый хлыст обвил ему горло и стал тянуть назад. Вязкая ледяная тьма окутывает его. Перед ним мелькают лица его друзей. И тут лицо Луны произносит: «Ещё чуть-чуть, мы ждём, ОНА ждёт».       Он не сдастся! Нет! Не сейчас! Горло сдавливает с такой силой, что хочется кричать. И Поттер кричит. Долго и протяжно. Но тут давление ослабевает. Да, это шанс! Гарри тянется к свету и хватается за него! Он смог!       Гарри лежит на мокрой от крови траве и, резко распахивая глаза, вдыхает воздух. Всё тело болит, он не может ни дёрнуться, ни двинуться. Боги, как же больно! Он судорожно ищет взглядом, видит склонившихся над ним людей, и вот замечает ту, которую искал. Девушка с копной каштановых волос уткнулась ему в ладонь лицом и рыдает. Она и правда ждала. Губы Гарри дёрнулись в подобии улыбки, и он закрывает глаза, проваливаясь в глубокий сон.  — Откачали… жив! Он жив!— Гарри уже не слышит радостный вопль мадам Помфри.

***

      Если бы ещё вчера Гарри сказали бы, что он будет лежать в больничном крыле, перебинтованный с головы до ног, но при этом довольный, как слон, он никогда бы в это не поверил. Если бы Гарри сказали, что он ни при каких условиях не захочет выздоравливать, лишь бы подольше поваляться на больничной койке, он бы покрутил пальцем у виска и поинтересовался душевным здоровьем говорящего.       Ныне Гарри, у которого болела, казалось, каждая клеточка его тела, перебинтованный от макушки до пят, полулежал на больничной койке, довольный, как объевшийся сметаной кот, и с улыбкой смотрел на друзей, что сидели рядом с ним.       Во-первых, в больничном крыле были только они вчетвером. Во-вторых, его перебинтованную ладонь мягко сжимала Гермиона; Гарри, еле дыша от накатившего смущения, ощущал прохладу её тонких пальчиков через чуть съехавшие бинты. Ещё больше смущало то, насколько его будоражат прикосновения лучшей подруги. Парень не замечал лёгкого румянца на её щеках, она тоже чувствовала его пальцы, но, в отличие от её, они были тёплыми.       «Прямо-таки лёд и пламя», — с улыбкой думал Гарри.       В-третьих, здесь также были Луна и Невилл, весело пересказывающие школьные будни. Мечтательная улыбка Луны, неподдельно радостный взгляд Невилла и чуть неуклюжая жестикуляция во время рассказа об очередном необычном растении, изученном на гербологии — Гарри был готов часами наблюдать за своими друзьями.       Гарри и представить себе не мог, что так сдружится с Невиллом и Луной. Если с Лонгботтомом он общался и на предыдущих курсах, пусть и не так близко, то Луна стала полной неожиданностью. Очень приятной неожиданностью, стоит заметить.       Когда после объявления чемпионов прошла всего неделя, и Гарри уже отчётливо ощущал себя до невозможности разбитым, единственным лучиком надежды была его подруга Гермиона. Девушка отчаянно старалась хоть как-то помочь своему другу, но видела, что тот старается улыбаться только затем, чтобы она не расстраивалась. Тучи, сгустившиеся над гриффиндорцем, накрывали своей тенью и Грейнджер. Но она не собиралась бросать своего друга.       Прогуливаясь по коридору недалеко от библиотеки, Гарри с Гермионой заметили потасовку. Каково же было их удивление, когда они поняли, что дерутся Невилл и Дин Томас. Кое-как разняв однокурсников, Гарри в ярких красках выслушал от Дина, какой Поттер напыщенный придурок, готовый на всё ради славы. И было непонятно, что больше злило Томаса — то, что Поттер скрыл от всех способ обойти возрастную защиту вокруг Кубка, или же обрушившееся на Гарри внимание, пусть и не самое позитивное. Невилл снова попытался броситься с кулаками на Дина, но был утащен дальше по коридору Гарри и Гермионой.       Оказывается, Лонгботтома сильно раздражало слепое неверие в непричастность Гарри к участию в турнире. А Дин собирался сегодня закидать Гарри бомбами-вонючками. Гарри был благодарен вечно неуверенному в себе гриффиндорцу за такую неожиданную и рьяную поддержку.       А ещё через полторы недели к ребятам подошла третьекурсница с Рейвенкло и представилась Луной Лавгуд. Гарри слышал что-то о "чокнутой рейвенкловке", но до этого ни разу с ней лично не общался. Перед ним стояла совершенно обычная девушка. Чуть-чуть своеобразная (ожерелье из крышечек от сливочного пива и ракушек, плюс забавные сережки клипсы в виде редисок), но довольно милая девушка.  — Гарри, я хотела бы найти того, кто бросил твоё имя в кубок, но меня постоянно отвлекают Нарглы, воруя одежду… — немного печально сказала блондинка. Казалось девушка действительно опечалена невозможностью помочь парню, с которым до этого не общалась.       После её слов Поттер обратил внимание, что девушка подошла к ним босиком. А заметив, что за ней из-за угла наблюдает пара смеющихся парней и девушек со старших курсов, Поттер попросил Гермиону и примкнувшего к ним Невилла пообщаться с Луной, пока он поговорит с так называемыми "нарглами". Гарри никогда не отличался излишней кроткостью.       Эффект не заставил себя ждать: клеймо психованного придурка, закрепленное за Поттером обиженными старшекурсниками и старшекурсницами, пара особо ретивых «нарглов» в больничном крыле с проклятием бородавок, увеличенных ушей и гуляющей по всему телу чесоткой. И улыбающаяся своей неповторимой мечтательной улыбкой Луна Лавгуд, обутая в свои тёмные туфельки.       Гарри, вернувшийся после закономерно последовавшей отработки, убеждённо заявил беспокоившейся Гермионе, что оно того стоило.       Вот так незатейливо у Гарри расширилась компания друзей. Теперь они с Гермионой не были одни против всего мира, как бы пафосно это ни прозвучало. Рядом с ними был немного неуклюжий и неуверенный в себе Невилл, который, тем не менее, обладал завидным запасом храбрости в нужный момент и безграничной верностью к своим новым друзьям. И Луна, которая сияла рядом с ними, как маленькое солнышко, всегда одаривая своих новых друзей тёплой и нежной, слегка мечтательной улыбкой, время от времени давая на удивление дельные советы, пусть и в немного странной форме. И конечно же, рейвенкловка не забывала агитировать своих товарищей на поиски неких пышнорылых припухов, кем бы они ни были. Ребята закатывали глаза, но не отказывали новой подруге в безрезультатных поисках, которые каждый раз проходили невероятно весело.       Кто бы что ни говорил, а Гарри сейчас был, наверное, самым счастливым человеком во всём Хогвартсе. Гермиона, увидев улыбающуюся физиономию Поттера, не смогла удержаться от точно такой же улыбки. Чувство тревоги за друга уменьшалось с каждым днём, и только благодаря таким посиделкам, когда она могла воочию увидеть и почувствовать своего живого, постепенно выздоравливающего друга. Как же её напугал этот зеленоглазый дурак. И как же она была рада, находиться сейчас рядом с ним.

***

— Директор, я перевёл и разобрался во всех записях, — голос Снейпа просто сочился переполнявшей его гордостью.  — Северус, ты уверен, что к ритуалу можно приступать? Я нашёл лучшего кандидата, осталось только переговорить с ней. Добровольное участие — это обязательное условие?       Альбус Дамблдор сидел за большим дубовым столом в своём кабинете и внимательно рассматривал выложенные перед ним исписанные листы, которые принёс зельевар. Сейчас помимо него тут находились деканы Слизерина и Гриффиндора, и, что странно, между ними не происходила очередная перепалка. Они оба вели серьёзный диалог с директором. Портреты предыдущих директоров, знавшие суть этой встречи, смотрели на собравшихся с немым укором. Они бы рады были поголосить, но директор Хогвартса приказал всем молчать, а они обязаны слушаться нынешнего главу школы.       Снейп взглянул на свиток, с которым он пришёл на встречу к директору, остальные записи он сразу передал директору, и теперь смотрел на короткое описание общих тезисов ритуала. Глазами пробежавшись по паре строк, зельевар, скорчив презрительную ухмылку, ответил:  — Боюсь, что так. Могут быть проблемы?  — Не говори глупостей, ты же знаешь, я могу быть весьма убедительным. Причём без каких-либо угроз, — Альбус Дамблдор сверкнул глазами из-под очков полумесяцев. — Вся сила в правильно подобранных словах. Тем более слушатель будет более чем подходящим.  — Как скажете, сэр. Как вы повлияете на решение этого человека, меня не касается. Меня заботит лишь корректность исполнения ритуала. Ввиду последних событий, мы не можем терять время на бесполезные уговоры, — сухо проговорил зельевар.  — Вот и отлично, мой мальчик, — улыбнулся подчинённому директор. — Минерва, будь добра, начните с Северусом подготовку к ритуалу. Думаю, его можно будет начать в день, когда студенты будут разъезжаться по домам. Меньше шансов, что что-то пойдёт не так.       Декан Гриффиндора коротко кивнула и покинула кабинет директора. Застывшее выражение лица старой волшебницы говорило о том, что ей всё это не по нраву. Северус Снейп тоже собирался уйти, но любопытство заставило его остановиться и задать вопрос, интересовавший его с того момента, как он перевёл первые строчки описания ритуала.  — Альбус, скажите, вас не беспокоит, что ритуал относится к тёмной магии? — глаза зельевара пытливо уставились на сидевшего за столом старца.  — Мальчик мой, понимаешь ли ты, как важно защитить Гарри? Особенно сейчас, когда Тёмный Лорд возродился? Тем более ритуал буду проводить не я. Ты не забыл?  — Конечно нет, сэр, — чуть скривился от подобного ответа Снейп.  — Вот и отлично, мой мальчик. Символ добра должен быть непогрешим, иначе в сердцах людей поселится червь сомнений.  — Я не разделяю вашу чрезмерную увлечённость Поттером. Но понимаю, почему вы жаждете сохранить своё главное орудие до последнего момента, — сухо ответил зельевар.  — Не нужно так говорить, Северус. Но я рад, что ты понимаешь всю необходимость наложить защиту крови на Гарри. И эта защита будет сильнее, чем та, что даровала ему мать! — с блеском в глазах воскликнул старец. — Я целый год наблюдаю, как в душе у одной студентки разгорается неподдельная любовь к этому юноше. Это будет замечательная защита, если она согласится предоставить её добровольно!  — Вы говорите о Грейнджер? — скривившись, осведомился зельевар.  — Всё верно.  — Жаль, она способная студентка, хоть и зазнайка, — бросил через плечо Снейп, покидая кабинет директора.       Снейп не испытывал ни капли жалости к девушке, его печалила скорая потеря миром возможного неплохого специалиста в зельях, не более того.

***

      За день до отъезда из Хогвартса друзья сидели на берегу Чёрного Озера, обсуждая планы на лето. Гарри выражал особую надежду, что тело Петтигрю поможет доказать невиновность Сириуса. Или хотя бы даст толчок судебному разбирательству. Иначе, он зря убил человека…       Гриффиндорец всеми силами старался не показывать друзьям, что с момента выписки он постоянно находился на грани срыва. У него начали дрожать руки, как только его выписали из больничного крыла, и он перестал ощущать спасительную прохладу пальцев Гермионы. В первую ночь он проснулся весь в поту и не закричал лишь потому, что до крови закусил ладонь. И теперь каждая ночь сопровождалась прекрасно проиллюстрированным, до безумия реальным кошмаром.       Однажды кошмар оказался настолько реальным и красочным, что Гарри, позабыв про мантию-невидимку, побежал на школьную кухню. Ему срочно требовалось чем-то залить горький ком, вставший в горле и мешавший дышать. Задыхающийся Поттер ввалился на кухню к перепуганным эльфам.       Мысль о том, что он совершил убийство, давила на парня, словно многотонная плита. Даже слюни во рту приобрели какой-то горький привкус, а ком просто раздирал горло. Не выдержав, он метнулся к кухонному столу возле плиты, где, судорожно наполнив стакан ледяной водой из-под помеченного снежинкой крана и насыпав в него чуть ли не половину сахарницы, стал жадно пить, забыв перемешать. Переполошившиеся из-за внезапного визита домовые эльфы, что-то вереща, мельтешили вокруг, не зная, как помочь ночному гостю. Даже Добби не имел понятия, что случилось с великим Гарри Поттером.       Вода не принесла желаемого результата, а уже превратившийся в жиденький сироп сахар, медленно стекающий из почти опустевшего стакана в рот, проскользнул по языку и попал в гортань, заставив парня согнуться пополам в приступе кашля. Восстановив дыхание, Гарри понял, что горечь теперь не так сильно ощущается во рту, и слегка сладковатый вкус чувствуется где-то в районе нёба. Возможность спокойно дышать стоила того, чтобы едва не захлебнуться.       «В поисках воздуха чуть было не утонул в стакане с водой», — с горькой усмешкой подумал Гарри.       Друзья заметили, что Гарри немного изменился. Его поведение осталось почти таким же, как раньше, но испуганный взгляд иногда проскальзывал на старательно веселом лице юноши. А тёмные мешки под глазами намекали на проблемы со сном. Гермиона не раз собиралась вывести друга на откровенный разговор о его состоянии, но что-то постоянно мешало.  — Нужно будет спросить у Сьюзен, слышно ли что-то от её тёти, — задумчиво сказал Гарри, поглядывая на водную гладь.  — После того как схватили лже-Грюма, у министерства дел невпроворот, — заметил Невилл. — Так что, Гарри, возможно, если они и устроят повторный суд над Блэком, то не раньше сентября.  — Не хочу опять возвращаться к Дурслям, — нахмурился Поттер.  — Гарри, это всего на два месяца. А если что, не забудь, что я и мои родители будем рады, если ты погостишь у нас, — ободряюще улыбнулась Гермиона. И чуть подумав добавила: — Правда, если тебе разрешат…  — Не разрешат — убегу и буду прятаться у тебя на заднем дворике и жить в палатке, — озорно улыбнулся Гарри, глядя на подругу.  — Ой, Гарри, это может быть опасно!  — Не хочешь? Ну ладно, убегу к кому-нибудь другому, — закатил глаза Гарри.  — Нет! Только ко мне! — всполошилась Гермиона.  — Как прикажете, моя госпожа, — залился смехом Гарри, а к нему присоединились Невилл и Луна.       Гермиона попыталась надуть губы и хоть чуть-чуть обидеться, но только залилась румянцем и тоже рассмеялась. Гарри облегчённо вздохнул, что со скользкой темы удалось перескочить на что-то весёлое, и подрагивание в руках почти утихло. Луна сквозь мелодичный смех с грустью смотрела на страдающего друга. Она не могла сейчас помочь ему. И Невилл не мог, а только Гермиона, так как ближе неё у Гарри никого не было.       Друзья весело разговаривали на берегу почти до самого ужина, и перед самым возвращением в замок к ребятам приблизилась процессия, возглавляемая Роном Уизли. Он нервно теребил в руках свою волшебную палочку, мельком поглядывая на Гарри.  — Слушай, Гарри, тут в Пророке написали, что это лже-Грюм бросил твоё имя в кубок, — осторожно начал рыжий.  — Какая неожиданность, да? — съязвил Гарри.  — Полегче, я всё-таки мириться пришёл, — напрягся Рон.  — Опять мириться? Ты действительно думаешь, что мы ещё можем быть друзьями? — изумился Гарри.  — Ну подумаешь, пошутил пару раз над тобой, что такого? Вон, почти весь замок этим занимался.  — Рон… я не про это. Все твои «шуточки» и оскорбления я мог бы и дальше терпеть сколько угодно. Но ты перешёл одну черту. И за это я не смогу тебя простить ни за что на свете.       Луна и Невилл поняли о чём речь, Гермиона тоже догадалась, о чём говорит Гарри. Рон, вскинув бровь, уставился на Поттера.  — Ты на что намекаешь?       Гарри осторожно прикрыл уши вздрогнувшей от неожиданности Гермионы ладонями. И тихо, едва не переходя на шипение, произнёс.  — Ты назвал Гермиону грязнокровкой, — Гарри поморщился от этого слова. — Для меня ты умер, Рон.  — Гарри, ты что, решил похоронить три года дружбы из-за неё?       Показав на Гермиону, Рон неосознанно направил палочку в её сторону. Гарри молниеносно заслонил Грейнджер собой и, едва заметным движением вскинув палочку, крикнул.  — Экспеллиармус!       Палочка Рона отлетела в сторону, а сам рыжий, отброшенный силой заклинания, отлетел от берега метров на двадцать и упал в озеро. Все ошарашено смотрели на трепыхающегося на поверхности рыжика, выкрикивающего отборную нецензурщину. Друзья обошли остолбеневшую процессию и отправились в сторону замка.       Чуть позади Гарри и Гермионы шли Луна и Невилл. Ребята удовлетворённо улыбались. Их удивила сила удара Гарри, но то, что он сказал, их несказанно обрадовало. Они, конечно, не сомневались, что парень очень дорожит своей подругой, но вот теперь он показал, насколько сильно она важна для него.       Перед ними шёл Гарри, и к его руке осторожно прижалась Гермиона, немного ошарашенная произошедшим. Она благодарно посмотрела на друга и решила, что тот заслужил небольшую награду. Пусть это и выходит чуть-чуть за рамки дружбы и, похоже, входит в привычку, но она не против. Девушка быстро приподнялась на носках и чмокнула задумавшегося Гарри в уголок губ. Поттер тут же вынырнул из своих мыслей и со слегка удивлённой улыбкой посмотрел на подругу.  — Осторожно Гермиона, я начинаю к этому привыкать.  — Может быть и стоит, — загадочно побормотала Гермиона и смущённо положила голову на плечо Гарри. Девушка жившая одной лишь учёбой, поняла, что обнаружила кое-что более важное.       Юноша улыбнулся уголками губ. Если бы она знала, как он хочет, чтобы она повторила поцелуй. И не один раз. Ничего, он ей всё расскажет. Завтра, в поезде, когда им никто не сможет помешать. Целый год испытаний и краткая смерть выбили из него последние остатки сомнений. Он любит свою подругу, и завтра она об этом узнает, Гарри понял, что заслуживает счастья, и собирался заполучить его любыми путями.  — Мисс Грейнджер, можно вас на минутку? — послышался строгий голос.       Гриффиндорцы посмотрели в сторону замка и увидели быстро приближающегося декана их факультета. Минерва Макгонагалл, сцепив руки в замок, строго смотрела на своих студентов. Было заметно, что она чем-то взволнована, но взгляд профессора был решительный и неумолимый.  — Конечно, профессор Макгонагалл. Что-то случилось?  — Нет, всё в порядке, вас вызывает директор, ему нужно с вами обсудить один вопрос перед отъездом на каникулы, — лёгкая улыбка тронула губы вечно строгого декана. — Прошу следовать за мной. Это ненадолго.       Гарри напрягся, он сразу узнал фальшивое искривление губ. Ему не раз в жизни попадались подобные улыбки, и они не сулили ничего хорошего. Но это же их декан, что может быть не так?  — Конечно, профессор! — Гермиона улыбнулась декану и, повернувшись к Гарри, быстро чмокнула его в щёку. — Я не против того, чтобы ты привыкал к этому. Не жди меня, увидимся завтра.       Гарри с улыбкой проводил взглядом подругу. Уверенность в необходимости завтрашнего разговора возросла стократ. Похоже, он наконец-то будет счастлив.