***
Гермиона стояла в центре большой пентаграммы. Точнее, ей показалось, что это пентаграмма, на деле это был причудливый узор из множества рун и надписей на неизвестном ей языке, и вся эта роспись на каменном полу отдалённо напоминала пятиконечную звезду. Развешанные на стенах факелы отбрасывали причудливые тени из-за перекрывавших помещение колонн. Девушка старалась не смотреть по сторонам, она уставилась в одну точку и старалась держать себя в руках. Лишь подрагивающая губа, дрожащие руки, скрещенные на груди в защитном жесте и очень бледное лицо выдавали её страх. Когда её вчера привели в кабинет директора, то он завёл весьма странный разговор о её отношениях с Гарри. Якобы, он заметил, как они сблизились за год, и был практически уверен, что они полюбили друг друга уже не как друзья. Глаза директора озорно поблёскивали из-за очков-половинок, пока он говорил о том, как прекрасна юная любовь. Сперва Гермиона сильно смутилась и пыталась отнекиваться от слов старого волшебника. Но когда директор, уже без тени улыбки на лице, сообщил, что над Гарри нависла смертельная угроза, и только искренняя любовь может его спасти, девушка, мгновенно преодолев смущение, заявила, что и правда любит Гарри сильнее жизни. Директора, видимо, удовлетворил подобный ответ, и он, сверкнув глазами из-под очков, поведал ей об очень древней магии. Магии крови. Девушка с неподдельным интересом слушала мудрого волшебника. Она не была бы Гермионой, если бы не пыталась впитать в себя новые знания. А когда девушка услышала, что мать Гарри даровала ему защиту крови, пожертвовав своей жизнью, то была просто шокирована. Страшный акт самопожертвования и искренней материнской любви глубоко поразил сердце юной гриффиндорки. Когда она поинтересовалась, зачем директор всё это ей рассказывает, то он ошарашил её тремя простыми словами. — Защиты больше нет. Гермиона с ужасом слушала, что защита, оберегавшая Гарри вот уже четырнадцать лет, рухнула в момент воскрешения Воландеморта. И теперь её другу срочно требуется новый барьер, способный оградить его от всех опасностей. Защита той, кто любит его всем сердцем. Гриффиндорка с готовностью сказала, что готова на всё, чтобы защитить Гарри, но директор только грустно вздохнул, покачал головой и сказал, что для такой защиты нужна жертва, подобная жертве матери Гарри. А именно, требовалось добровольно расстаться с жизнью. Это выбило её из колеи. Она не может даровать Гарри достойную защиту, не пожертвовав своей жизнью. Первоначальный страх за свою жизнь был моментально сметён простым осознанием того, как сильно она любит своего друга. Человека, который всегда был рядом с ней. Так что, к чести девушки, она размышляла всего минуту, да и то только о том, что же будет с её родителями, когда они узнают, что их дочь мертва. А то, что она должна отдать жизнь за Гарри, её уже не пугало: она готова была сделать это уже очень давно. Каждый раз, когда жизнь подкидывала новое препятствие на пути зеленоглазого гриффиндорца, Гермиона не задумывалась о своей безопасности. А теперь, когда она почти убедилась, что её чувства взаимны, то и речи быть не может о том, чтобы оставить Гарри беззащитным. Ночь прошла незаметно: директор долго рассказывал о силе такой защиты, и как это благородно — быть согласной на такой шаг. Он пригласил профессора Макгонагалл и профессора Снейпа, они рассказали о сути ритуала, но когда она попросила о возможности попрощаться с Гарри, ей отказали, объяснив, что тогда он её попросту никуда не отпустит. И она это понимала, поэтому лишь грустно кивнула головой. А сдерживать подступающие слёзы стало ещё сложнее. Затем пришёл Невилл и заверил, что не оставит Гарри и объяснит ему всё, что нужно и поможет справиться со всем, что ждёт его впереди. Директор пообещал всё рассказать родителям девушки и поддержать их любыми доступными способами, но Гермиона попросила стереть им память. Она знала, как они её любят, и что потерю дочери не переживут. На это директор кивнул и что-то прошептал профессору Макгонагалл. Время текло невероятно долго, а тихий вкрадчивый голос профессора Дамблдора заполнял голову девушки. Гермиона сидела, опустив голову, и лишь иногда кивала головой. Ей было страшно от того, что должно произойти, она чувствовала, как что-то холодное обволакивает её тело, её разум. И лишь мысль о том, что всё это ради Гарри, не позволяла ей впасть в истерику. Потом, когда часы пробили шесть утра, её повели в сторону третьего этажа, Гермиона сквозь окутавший её разум туман даже смогла удивиться, поняв, что её ведут в комнату, где давным-давно, ещё на первом курсе хранился Философский Камень. И вот она, наконец, попала в последнюю комнату, в ту, куда её друг отправился совсем один сражаться со злом, желающим заполучить магический артефакт. Слеза покатилась по щеке девушки. Тогда, три года назад, Гарри готов был пожертвовать собой, чтобы остановить нечто, что в конце концов оказалось Воландемортом, взявшим под контроль учителя ЗОТИ. И вот она теперь здесь, готова пожертвовать собой, чтобы защитить того, кого любит, от козней злого волшебника. Последние приготовления были проведены очень быстро, похоже, что комнату готовили к ритуалу на протяжении долгого времени. Защитные руны на стенах и полу. Между колонн, стоящих по кругу и создающих подобие сердцевины в центре комнаты, шла лёгкая рябь, видимо, это были защитные заклинания. Гермиону поставили в самый центр комнаты, и оставшийся рядом с ней профессор Снейп стал зачитывать с пергамента длинное заклинание. Остальные же вышли за предел защитного купола и встали позади одной из колонн. Пентаграмма под ней засветилась лёгким красным светом, и голос профессора Снейпа, читающего заклинание, зазвучал ещё громче. Гермиона почувствовала волну животного страха. Она не хочет умирать, но должна. Но она так не хочет оставлять Гарри. Некоторые руны на ритуальном рисунке засветились зелёным и стали излучать столбы света. За защитным куполом из множества заклинаний на неё смотрели директор, декан и Невилл. На их лицах читалось молчаливое одобрение и некое подобие поддержки. И вот последний символ стал излучать зелёный свет. Гермиона просто утонула в смеси красного и зелёного сияния. Снейп прочёл последние строки заклинания, и руки девушки сами собой раскинулись в стороны. Она поняла, что это конец, и по щекам покатились слёзы. К ней подошёл профессор, держа в руке кинжал, испещрённый множеством символов и слов на незнакомом языке. Вот он делает быстрый взмах, и на запястье у девушки появляется аккуратный длинный порез, из которого начинается литься кровь. Гермиона всем своим естеством чувствует, как её покидает жизнь. Вдруг стена вместе с дверью, через которую они вошли, словно вздулась, и через мгновение с грохотом взорвалась множеством осколков и кусков каменной кладки. Взрыв никого не задел, так как все стояли с противоположной стороны, а Гермиона и Снейп были в центре зала и защищены магическим куполом. Гермиона дёрнула голову и увидела в образовавшемся проёме Гарри. Он в ужасе смотрел на происходящее в зале. Его лицо исказила гримаса ярости, когда он заметил испуганное лицо подруги, по которому катились слёзы, и рану на руке, из которой сочилась кровь. — Северус, заканчивай ритуал! — прокричал Дамблдор. Отдав приказ, старик двинулся вдоль стены к Поттеру. Гарри повернул голову в сторону директора. Он знал, что он тут находится, и то, что с ним его друг и декан факультета. Но он не хотел верить. Юноша взвыл и бросился к барьеру. Он кричал и бил по лёгкой ряби в воздухе, но ничего не происходило. Наполненный болью и обидой крик разнёсся по помещению. — Гарри, это всё для твоего блага! Прошу, поверь! — вновь закричал директор, подступая всё ближе. — Мы хотим защитить тебя! Снейп второй раз полоснул кинжалом, и из второй руки девушки так же потекла кровь. Она вскрикнула от боли. Похоже, рана была глубже предыдущей. — Успокойся, паршивец, ты ей уже не поможешь! Она пожертвовала собой, цени её дар! — воскликнул Снейп, отступая от стремительно бледнеющей гриффиндорки. — НЕТ! — казалось, от этого крика затряслись стены. Гарри с ужасом смотрел на умирающую подругу. Он снова и снова бил кулаками по барьеру. Ему и в голову не пришло использовать палочку, его разум заполонили ярость, отчаяние и боль. Вдруг вокруг него пространство словно надломилось и стало немного искривляться. Воздух вокруг Поттера пошёл трещинами, а магический барьер стал прогибаться под его ударами. — НЕЕЕТ! — выл Поттер. — НЕ СМЕЙТЕ! Волна магии невиданной силы проломила остатки барьера, и юноша ворвался в центр зала. Снейп, выругавшись, выхватил палочку и только открыл рот, но не успел произнести заклинание. Гарри, устремившись к осевшей на пол подруге, не глядя вскинул свою волшебную палочку. Быстрый взмах, и плечо зельевара разворотило от невидимого удара, отделяя руку от туловища. И тот с воплем отлетел к дальней стене. Гарри рухнул на колени возле подруги и стал судорожно водить палочкой над её рассечёнными запястьями, шепча выученные за год целебные заклинания. С ужасом осознавая, что они не помогают, оторвал рукав рубашки, распустил его на лоскуты и обвязал раны. Но белая ткань тут же пропиталась кровью. В отчаянии он склонился над подругой обнимая её. — Боги, ничего не помогает! Не умирай! Нет, только не ты! — кричал Поттер, прижимая подругу к груди. Гермиона из последних сил выдавила из себя улыбку. Хоть и было страшно и больно, зато Гарри теперь защищён. И он будет с ней в последние мгновения её жизни. Как жаль, что она не успеет ему сказать, что любит его. Язык её практически не слушался. — Нет, нет, нет! Я же так много хотел сказать тебе! Зачем они сделали это! Как я буду жить без тебя?! Нет… я всё отдам, только не уходи, молю тебя! У Гермионы на глазах опять выступили слёзы. Она поняла, что он хотел ей сказать. Он и правда любит её. Она так рада, но слишком поздно. Гарри увидел, как девушка что-то шепчет, и склонился к ней, почти коснувшись ухом её губ. Он обрадовался, что ещё не поздно, что успел остановить кровотечение, и услышал тихий-тихий шёпот. —…люблю тебя… — ухо Гарри обжёг последний выдох девушки.***
Гарри прижимал к себе тело своей лучшей подруги, единственного настолько близкого человека, что не сыскать на всём белом свете, тело своей любимой. Она уже не дышала. И Гарри пытался передать ей своё тепло. Вдруг магия спасёт её? Он чувствует, что ещё чуть-чуть, и её сердце вновь забьётся. Но ничего не происходило. В душе Гарри поселилась пустота и тьма. Последний лучик света в его жизни угас. — Гарри, мой мальчик, — произнёс Дамблдор. — Послушай меня, она даровала тебе абсолютную защиту. Дамблдор отошёл от стонущего Снейпа, несмотря на страшную рану, кровь удалось остановить. Макгонагалл с ужасом смотрела на тело своей ученицы. Она только сейчас осознала, что они сотворили. Невилл, бледный, словно мел, вжался в стену, боясь открыть глаза. Гарри, не произнеся ни слова, продолжал обнимать свою любимую. Он надеялся, что её ещё можно вернуть. Но магия была глуха к его беззвучным мольбам. Дамблдор сделал ещё один шаг. — Пойми, её жертва не пройдёт даром. Она даровала силам света шанс на победу, отдав свою жизнь. Вдруг в зале повисла звенящая тишина. Не такая, когда все замолчали, а абсолютная, когда не слышно ничего, кроме какого-то отдалённого писка. Дамблдор запнулся на полуслове, и с удивлением постучал ладонью себя по ушам. Он не понимал, что сейчас произошло. — Это слишком большая цена за победу, — тишину, словно удар грома разрезал голос Гарри, холодный и безжизненный словно арктическая пустошь. — Но мальчик мой, пойми, мы должны победить, ты должен ценить то, что сделала для тебя Гермиона. Не отворачивайся от её дара тебе и всем нам, — директор осторожно оглянулся на застывшую Минерву и сделал ещё один шаг к Поттеру. — Молчи. Не смей произносить её имя, — отрезал Гарри. — Но… — Я СКАЗАЛ МОЛЧАТЬ! — заорал Гарри, и волна магии просто припечатала всех к стенке. — Она мертва! Та, которая дарила мне смысл жизни. Теперь её нет. Вы! — Поттер оторвал взгляд от лица любимой и взглянул на каждого из присутствующих. — Вы понимаете, её НЕТ! У меня больше нет ничего, что могло бы заставить меня любить этот мир. ВЫ ЗАБРАЛИ У МЕНЯ ВСЁ! — зарычал Поттер. Новая волна плещущей через край сырой, необузданной магии пронеслась по комнате. В стенах и на потолке появились трещины. — Гарри, успокойся, пожалуйста! Ты можешь пострадать! — воскликнул испуганный непредвиденными обстоятельствами директор, пытающийся отлепится от стенки. — Плевать, — юноша осторожно поцеловал бесцветные губы Гермионы и несколько слезинок упали на её спокойное лицо. — И снова клубника, — печально прошептал Гарри. Он и не предполагал, что может стать ещё больнее. — Ты ждала меня тогда, у лабиринта. Подожди ещё чуть-чуть, я иду. — Остановись! — вскинул руку директор, но опоздал. Гарри склонился и в последний раз коснулся губ погибшей подруги. Воздух вокруг него сгустился и снова пошёл искрящимися трещинами. Вся комната задрожала, и с потолка посыпались камни. Дамблдор, Макгонагалл, Снейп и Невилл, припечатанные к стенке подавляющей мощью неконтролируемой магии, в ужасе смотрели, как огромные куски камня падают с потолка и заваливают зал. Снаружи казалось, что одна из башен Хогвартса стала медленно оседать. Студенты высыпали на улицу и с ужасом смотрели, как Астрономическая башня медленно уменьшается на глазах, проваливаясь вовнутрь. Пару мгновений, и на месте башни высилась гора камня, к которой уже устремились находящиеся рядом преподаватели.***
— Насколько я помню, мы с тобой больше не собирались встречаться! Нет, ну серьёзно! Как так можно-то, а? Гарри резко выпрямился и увидел перед собой злое лицо Луны Лавгуд. Глаза стали подмечать новые детали. Точнее, старые. Вот скамейки, вот железнодорожное полотно, вот киоск. Это была платформа 9 и ¾, белая, он опять в этом странном месте. Гарри протёр глаза и вновь посмотрел на Луну... нет не так, на не-Луну. — Ты как умудрился помереть второй раз за такой короткий срок?! — девушка, уперев руки в бока морщила носик, что было весьма необычно видеть на лице Луны. — Нет, молчи, я всё знаю и это был риторический вопрос. Просто я поражена до глубины души! Поз-драв-ля-ю! Ты смог действительно поразить меня! Гарри не мог произнести ни слова, пока выслушивал эту гневную тираду. Значит он всё-таки умер. Юноша взлохматил волосы и горько усмехнулся, утерев появившуюся слезу. Он так надеялся, что на другой стороне будет ОНА… — Ромео, тоже мне, нашёлся… — чуть мягче сказала не-Луна. — Не обольщайся, но ты просто невероятен, и у твоей Джульетты ещё есть шанс. Гарри взметнул взор на девушку, не поверив своим ушам. У него есть шанс спасти Гермиону?! — Ну, почти спасти. Я бы лучше сказала, предотвратить сам факт трагедии, — поправила его мысли девушка. Гриффиндорец и забыл, что не-Луна может читать мысли, да и какая разница, если он снова увидит Гермиону! — Да, да… — злое выражение лица уже сошло, и девушка с лёгкой печалью смотрела на парня. — Гарри, послушай меня внимательно. То, как ты умер, тебе опять повезло. Не делай такой удивлённый взгляд, — покачала пальчиком девушка. — Ты знаешь, в чем заключался ритуал, который провели над Гермионой? Гарри отрицательно покачал головой. Он помнил лишь кровь, много крови, испуганные карие глаза подруги и её последние слова. От этих воспоминаний он содрогнулся, ему стало дурно. Но уже не так плохо, как было тогда. — Я так и думала. Это был изначальный ритуал защиты крови. Он заключается в том, что кто-то приносит свою жизнь и кровь на жертвенный алтарь для защиты того, кого любит. Жертва умирает, а вокруг подзащитного, так сказать, появляется кровавое защитное поле. Как-то так, если кратко. — Значит она и правда мертва? — глухо спросил Гарри. Вся надежда на её спасение вмиг испарилась. — О Боги, Гарри, ну что ты как какая-то девчонка? Из одной крайности в другую. Да, она умерла, ТОГДА, — не-Луна особо подчеркнула последнее слово. — Но мы отправим тебя в ТОГДА, когда она ещё была жива. Понимаешь, куда я клоню? — Я могу её спасти? — Гарри, почти верно, но не тупи, — взмолилась девушка. — Стоп, ты хочешь сказать, что я вернусь в прошлое? — удивился Поттер. — Браво! — девушка радостно захлопала в ладоши. — Но есть маленькая проблема: я не знаю, когда именно ты вернёшься. Такова особенность ритуала. Когда тот, ради кого пожертвовали жизнью, не может жить без пожертвовавшего, у него остаются ровно сутки на исправление ситуации, и он должен кое-что сделать. Хочу тебя поздравить, с первой частью ты справился на удивление быстро. — В смысле? — Ну ты умер. Опять. И очень быстро. — улыбнулась не-Луна. — Эээ, понятно. — Врунишка. — Стой, это наверно прозвучит глупо, но раз такой ритуал позволяет вернуться во времени, почему им постоянно не пользуются? — вопросительно взглянул на девушку Гарри. — Корысть. Гарри, когда ты держал Гермиону на руках и молил её не умирать, о чём ты думал? Помрачневшее лицо Гарри ясно дало понять, о чём он думал в тот момент. Он готов был душу продать, лишь бы его подруга была цела. И единственное, что он чувствовал в тот момент, это боль в сердце и всепоглощающее отчаяние. — Прошу, не продолжай… я понял ответ на свой вопрос, — сглотнув ком в горле, сказал Гарри. — Прости, но так было быстрее объяснить тебе. Теперь вторая часть. Ты опять проходишь через барьер и, слушай внимательно, даруешь ей свою жизнь и запечатываешь эту связь, — серьёзно договорила девушка. — Понятно. — Мне кажется, что ты издеваешься надо мной, — вздохнула девушка. — Объясняю. Ты поклянёшься вечно защищать её тело и душу. Фактически ты подаришь ей свою жизнь, это похоже на ритуал, проведённый над ней, только без крови и смертей, вроде бы… Не делай такие глаза, я сказала! Это значит, что перед магией ты будешь защитником её жизни, и её не смогут использовать для ритуала. В изначальных записях этого ритуала, эта клятва называлась «Жертвенное клеймо». И эту связь не разорвать, если ты правильно запечатаешь её. — Я согласен, — и секунды не прошло, как Гарри ответил. — Эмм, вот так просто? — наигранно удивилась девушка. А её глаза хитро сощурились. — Даже не задумаешься о последствиях? Гарри, это навсегда. И у тебя из-за этого может быть куча трудностей, — она выжидающе посмотрела на парня и увидела его решительный взгляд. — Ладно, шучу, я знаю, на что ты готов ради неё. — Спасибо тебе, — Поттер выдавил из себя улыбку. — Не меня благодари, а своё нутро, достойное Годрика Гриффиндора. Если бы не оно, ты так бы и не достал карту мародёров и не отправился за подругой. А когда бы узнал о произошедшем, было бы уже поздно. Но мне жаль, что Невилл оказался в этом замешан. Я не ожидала такого, — грустно побормотала она. — Прости, но я не могу знать абсолютно всё. Я знаю частично прошлое, но будущее для меня слепое пятно. — Подожди, а как же твой совет насчёт крысы и собаки? — удивился Гарри. — Повторяю, я знаю прошлое, и кое-чей голос я сразу узнала, когда он крикнул «Авада Кедавра»! — очень быстро ответила не-Луна. — Оу, а я даже не обратил внимания на это, — чуть нахмурившись, пробормотал Гарри. — Ничего страшного, тогда тебе было не до этого, ты умер, помнишь? А потом, ну ты сам догадался. — Получается, у меня остались только ты, в смысле, настоящая Луна, да Гермиона. Я не смогу доверять Невиллу, даже если он до последнего не знал суть ритуала, — печально усмехнулся Гарри. В связи с последними событиями у парня образовался настоящий кризис доверия. — Но знаешь, я не против такой компании. — Я рада это слышать, правда. А теперь я хочу поговорить о не очень приятной теме. — Что может быть неприятнее смерти? — удивился Гарри. — Эмм, помнишь я сказала, что твой род немного тёмный? — посмотрев куда-то в сторону спросила Луна. — Немного? — Ладно, просто тёмный, просто со временем обесцветился, — махнула рукой не-Луна и, немного замявшись, продолжила: — В общем, меня попросили тебе кое-что передать и к кое-кому отвести. — Попросили? Ты встречалась с моими родителями?! — воскликнул юноша и стал крутить головой, пытаясь найти их. — Их я тоже встречала, но просили меня твои предки. Достаточно дальние. Ну из этих самых, тёмных. Как ты умудряешься так округлять глаза? — усмехнулась девушка. — В общем, твои предки хотят дать тебе крупицу сил и знаний, твои родители против, но, видя весь форменный ужас, в который превратилась твоя жизнь и смерть, они, скрепя сердце, согласились. Но главный вопрос, согласен ли ты? Гарри задумался. Раньше он бы сразу отказался от подобных предложений, но весь этот год просто вывернул его наизнанку. А последние события просто вколотили последний гвоздик в гробик его любви и слепой веры к светлой стороне под предводительством Дамблдора. Если у него есть шанс спасти Гермиону, он им воспользуется. И плевать, чем и как придётся замарать руки. Он поднял взгляд на не-Луну и утвердительно кивнул. — Это будет сложно и местами больно, Гарри. — Плевать. — Да будет так, — в её голосе неожиданно прозвучали торжественные нотки. — Сначала я объясню тебе, как создать и запечатать связь, а потом мы займёмся твоим наследием. Идём, нас, наверно, уже заждались, да и времени осталось немного. И я надеюсь, что ты потом не пожалеешь.***
Гарри стоял прямо перед барьером, который должен перенести его во времени. Переминаясь с ноги на ногу, он не испытывал нерешительность или что-то в этом духе. В данный момент Гарри повторял про себя, чуть шевеля губами, слова ритуала создания и закрепления связи. Юношу было не узнать: чуть осунувшееся лицо, потрескавшиеся губы и глаза, всё такие же зелёные, но без какого-либо намёка на блеск и огонёк. Это были глаза безумно уставшего от всего человека. Лишь выражение мрачной устремлённости на лице давало понять, что у юноши есть цель, которую он достигнет любым способом. Почему-то из всего, что ему только что втолковывали, это оказалось самым сложным. Хотя на поверку всё было наоборот. Его предупредили о специфических последствиях такой связи, не то, чтобы его хотели отговорить, скорее, до него пытались донести всю серьёзность подобного шага. Но, как ни странно, все эти негативные эффекты он воспринял с улыбкой, будто другого ему и не требовалось. Впереди была неизвестность. Весьма относительная, но неизвестность, ведь он не знал в КОГДА именно он попадёт. Главное для себя было решено — не спешить со всем, кроме одного: чем быстрее он повесит на Гермиону защиту, тем лучше. От одной только мысли, что он скоро увидит любимую, Гарри почувствовал прилив сил. В этот раз он не допустит, чтобы хоть кто-нибудь причинил ей вред. — Нервничаешь? — чуть в стороне от него стояла не-Луна, её лицо было серьёзным, а для неё это было редкостью. — Нет. — Забавно, но ты не врёшь. Гарри, главное — знай, что именно поступки определяют человека, а не то, что о нём говорят и думают другие. — Я собираюсь совершить много ужасных поступков, — ответил Гарри, чуть повернув голову в сторону девушки. — Но с верой в то, что они будут необходимы. — Я рада, что ты стал так смотреть на вещи. — Скажи, мне нужно снова умереть от Авады, чтобы избавиться от куска Воландеморта в своей голове? — Это ещё зачем? Ты уже избавился, забыл? Похоже, тебе крепко досталось по голове, — теперь уже округлила глазки не-Луна. — Так я же возвращаюсь во времени. ТОГДА у меня к душе ещё была прицеплена эта паршивая пиявка. — А… ты об этом волнуешься. Не беспокойся. Осколок его души был переплетён с твоей, и когда он погиб, твоя душа полностью освободилась и восстановилась. Как только ты попадёшь в прошлое, твоя душа просто сольётся со старой, а осколок Томми бесследно исчезнет. Не веришь? Ну, при случае проверь какое-нибудь из новых заклинаний. Раньше бы ты сразу отрубился от применения любого из них, а теперь, даже окажись ты в теле десятилетки, у тебя хватит сил оставаться в сознании. — Хотелось бы верить. Ладно, думаю мне пора. А то я и так потратил много времени здесь. Кстати, сколько? — Не знаю, тут нет понятия времени. Ты расплачивался не им, а своей жизнью за пребывание здесь. — Вот как, и сколько я потратил? — Примерно пять лет, — грустно произнесла девушка. — А где твои фирменные округлившиеся глаза? — Я многое тут повидал, немного разучился удивляться, — ухмыльнулся Гарри. — Ну, я пошёл. Спасибо тебе за всё. — Запомни, ты не неубиваемый. Не кидайся с шашкой наголо. А то следующая смерть будет последней. — Знаю. Но помнишь, как ты сказала? Во мне есть гриффиндорское нутро, и я ничего не могу с ним поделать, — с этими словами Гарри шагнул сквозь барьер. Не-Луна продолжала стоять напротив барьера, пока платформа медленно погружалась в темноту. — Ладно, попробуем так, — пробормотала девушка и платформа растворилась во тьме.