***
Тем временем Гермиона Грейнджер, скрестив ноги, сидела на своей кровати в спальне для девочек. За плотно задвинутым балдахином и несколькими заглушающими чарами девушка, чуть высунув язык от усердия, вырисовывала в своём личном дневнике какую-то схему. На два листа было нанесено множество кружочков и прямоугольников, которые пересекались между собой разноцветными линиями. Некоторые геометрические фигуры уже содержали в себе пару коротких фраз или даже целые предложения. Прочертив последнюю линию, гриффиндорка быстрым движением заправила выбившуюся прядь за ухо и удовлетворённо улыбнулась. Оглянувшись, Гермиона посмотрела в дальнюю часть спальни, где за балдахином на своей кровати улеглась одна из сестричек Патил. Недавно она заметила, что сестрички любят меняться местами, и бывало, что целый день на занятия ходила рейвенкловка вместо своей гриффиндорской сестры. Зачем они это делают, Грейнджер так и не поняла, но решила списать всё на простое озорство. Гермиона, пересилив желание выглянуть из своего убежища, чтобы поинтересоваться, кто из сестричек делит с ней комнату, принялась скептически рассматривать своё творение. Удовлетворённо хмыкнув, девушка пододвинула к себе несколько книжек. Открыв их в заранее отмеченных местах, Грейнджер стала быстро что-то записывать в своей схеме, изредка бросая взгляд на книги. Пусть у неё и была прекрасная память, но для пущей уверенности сверяться с томом всё-таки стоило. Она не могла позволить себе допустить ошибку в столь важном деле. Гермиона втайне от Гарри пыталась разгадать тайну его метки. Она понимала, что к Гарри не стоит пока что лезть с расспросами. Но чувство того, что рядом с ней есть какая-то тайна, вызывало настоящий зуд где-то в подсознании у любопытной девушки. Любознательность и тяга к новому не давали ей спокойно учиться и спать по ночам. Но главным толчком к началу самостоятельного расследования стала полная информационная изоляция по теме рунических меток на крови. Гриффиндорка не смогла найти ни одной книги по этой теме. Поиски не увенчались успехом ни в школьной библиотеке, ни в их с Гарри личной. Каждый раз, называя Тайную Комнату или собранную там библиотеку: «Наша с Гарри комната; Наша с Гарри библиотека», — Гермиона покрывалась румянцем и закусывала губу в попытке скрыть глупую улыбку, проступающую на лице. У девушки создавалось стойкое впечатление, что её просто оградили от любой информации, которая могла бы касаться меток наподобие её и Гарри. И она догадывалась, кто ответственен за это. Один хитрый зеленоглазый юноша. «Но недостаточно хитрый», — с улыбкой думала Грейнджер, забирая у профессора Древних Рун один старинный фолиант, выданный под честное слово «Лучшей ученице». К тому же, как выяснилось, Луна имела весьма обширные познания в рунах, пусть и не всегда могла нормально изъяснять свои знания. «А вот такую руну я видела возле гнезда Криволапых Жухоликов», — согласитесь, такие слова сложно воспринимать серьёзно. Приняв решение о необходимости самостоятельного расследования, девушка ежедневно, после прощания с Гарри и обмена пожеланиями спокойной ночи, мчалась в спальню для девочек. Каждый вечер перед сном она по паре часов конспектировала свои воспоминания и ощущения, начиная с момента пробуждения в больничном крыле на втором курсе и заканчивая сегодняшним днём. Гермиона старалась отмечать любые показавшиеся ей важными детали. Попутно она делала закладки на заинтересовавших её местах в фолианте, который она выпросила у преподавателя, и изредка пыталась вычленить полезную информацию из рассказов Луны. Собрав увесистую папку с исписанными пергаментами, Грейнджер поняла, что ей просто необходимо систематизировать собранную информацию для возможных испытаний и последующего более вдумчивого изучения рун. От одной только мысли, что она занята чем-то, напоминающим научный проект, у девушки начинала кружиться голова от волнительного предвкушения. Первое место в списке необычностей заняло отсутствие боли. Гермиона даже не сразу заметила новую особенность своего организма. Даже когда ей стало нехорошо (из-за одной общеизвестной женской проблемы) она практически не придала этому значения. Теперь Грейнджер даже немного злилась на саму себя. Обычно она являла собой образец внимательности, но в этот раз она знатно облажалась, упустив из внимания настолько очевидную странность. Случайные уколы пальца об иголку во время летних уроков с матерью, которая отчаянно пыталась привить дочери любовь к вышивке, отчаявшись ждать, когда дочь заинтересуется чем-нибудь сугубо женским (стоит отметить, что эти потуги так и остались тщетны). Мелкие ушибы, об углы мебели или ожоги от того, что она схватила горячую кружку. Всё проходило мимо неё. Девушка совершенно не обращала на это внимание. Тактильные ощущения были на месте, да и ежемесячный дискомфорт не переставал о себе напоминать. Таким образом, внимание Гермионы было благополучно отвлечено. Но случай с Малфоем показал девушке, что что-то не так. Вид Гарри, скривившегося от боли на пару мгновений, и след от удара на его щеке крепко отпечатались в сознании девушки. А первые догадки, куда могла подеваться её боль, начинали немного пугать. Но зеленоглазый Гриффиндорец не слишком-то и прояснил тогда ситуацию. А обещанный Гермионе разговор постоянно откладывался на потом, и это уже постепенно начинало злить гриффиндорку. Следующая необычность вообще чуть было не прошла мимо её внимания. Призраки. С момента возвращения в школу Грейнджер ни разу не обратила внимания на то, что в приличном радиусе вокруг неё никогда не было призраков. Даже больше, она, похоже, была единственной, кто в этом году не сталкивался с Пивзом. Правда, потом она заметила, что эта же странность присуща и Гарри. Следовательно, в общей копилке стало на один вопрос больше. Обнаружить проблему ей помог урок Истории Магии. Раньше она по привычке сидела с Гарри на задних рядах. Сказывалась память дружбы с Роном. Но в начале октября Грейнджер решила исправить эту оплошность и пересесть на первый ряд. Но как только Гермиона стала подходить к первым партам, профессор Бинс поднялся со своего кресла и, бросив короткий и совершенно нечитаемый взгляд на Гриффиндорку, скрылся в соседнем кабинете, проплыв сквозь стенной шкаф. Гермионе повезло, что урок ещё не начался и она была единственной, кто зашёл в открытую аудиторию раньше времени. Поэтому свидетелей странного поведения профессора Бинса не было. Вернувшись обратно на галёрку, девушка с некоторым удивлением стала смотреть на шкаф, в котором растворился профессор. Через пару минут из дверцы шкафа сначала показалась голова профессора, а потом, видимо убедившись, что студентка сидит на приличном удалении, появилось и туловище привидения. Смерив гриффиндорку осторожным взглядом, профессор Бинс занял своё обычное место. После он, как и обычно, провёл лекцию. То есть усыпил всех присутствующих своим монотонным бубнежом. Следующие пару дней Грейнджер во время прогулок с Гарри отмечала, что вокруг них и правда будто образовался невидимый купол, который отпугивал привидений и Пивза. Девушка сразу отметила, что живые портреты никак не изменили своего поведения. И это хорошо, а то Гермионе не улыбалось постоянно наблюдать пустующую картину Полной Дамы при попытке попасть в гостиную. Девушка уже начинала ломать голову над тем, каким образом ей можно будет поймать привидение для досконального допроса. «Хоть охотников за привидениями зови», — сокрушалась девушка. А потом уж она как-нибудь и Гарри заставит говорить. Но совсем недавно Гермиона сделала ещё одно открытие. И от своей находки ей стало очень жутко.~~~
В первую среду ноября Гарри с Гермионой отправились в гости к Хагриду. Полувеликан уже отошёл от мимолётной обиды за сорванный первый урок. Теперь он даже с преувеличенной благодарностью поил Гарри чаем с каменными кексами. Хотя Гарри поначалу решил, что полувеликан просто решил отомстить, скармливая им булыжники под видом выпечки. Понадобилось всего пару месяцев на то, чтобы новоиспечённый учитель по УЗМС понял, что гиппогриф и Малфой — это взрывоопасная смесь, которая могла стоить жизни как Драко, так и бедному животному. Гермионе после длительного чаепития стало очень жарко от растопленной печи, и она решила выйти прогуляться. Прохлада и выпавший снег должны были благоприятно повлиять на гриффиндорку. Гарри сначала порвался идти за ней, но был быстро поставлен на место грозным взглядом девушки. — Успокойся Гарри, я не собираюсь идти гулять в Запретный Лес, — нарочито строго осадила парня Гермиона и, быстро чмокнув в щёку поникшего Поттера, выбежала на улицу, не забыв прихватить тёплую мантию. Улыбаясь своей маленькой победе, Гермиона стала прогуливаться недалеко от хижины, почти у самой границы леса. Она не решалась подходить к самим деревьям: осенью темнеть начинало очень рано и уже сейчас Запретный Лес с медленно опускающейся темнотой выглядел достаточно пугающе. Разглядывая уходящие во тьму деревья, уже припорошенные снегом, гриффиндорка размышляла о завтрашнем уроке зелий. Профессор Снейп довольно прямо намекнул, что собирается устроить проверочную работу и все провалившие её будут целую вечность драить грязные котлы руками, без использования магии. По взгляду, который метнул на Поттера зельевар, Гермиона уже догадалась, кто заочно провалил проверку. Грейнджер засмотрелась на деревья, но из размышлений её вывел едва слышный звук. Прислушавшись, девушка с облегчением поняла, что её внимание привлёк шелест сухой листвы. Её подсознание отметило, что что-то в этом звуке не так, но это было так не заметно, что она просто не обратила внимания. Улыбнувшись своим мыслям, где она уже выбирала материал для подготовки Гарри к невыполнимой проверочной работе, Гермиона развернулась и направилась обратно к хижине лесника. Сделав пару шагов, Гермиона остановилась как вкопанная. Медленно повернув голову, она посмотрела на кроны деревьев и обвела взглядом видимую часть леса. Все деревья были припорошены снегом, ни на одном из них не было ни одного листочка. Но главное, так это то, что погода была совершенно безветренной. Сглотнув подступивший к горлу ком, девушка подобралась и стала прислушиваться. Уже знакомый звук донёсся до её ушей. Но теперь, когда до неё дошло, что это не может быть шелест листвы на деревьях, Гермиона к своему ужасу поняла, что звук напоминает что-то совершенно другое. Мозг гриффиндорки обработал информацию и выдал самый близкий по звучанию вариант. Среди тёмного леса разносилось жужжание большого роя пчёл. Немного искажённый из-за расстояния звук обманул её слух. — Откуда у Хагрида пчёлы? Да ещё и зимой? — бормотала Гермиона, пытаясь разумными рассуждениями согнать с себя подступающий страх. Нерешительно помявшись на месте, Гермиона бросила за спину короткий взгляд. Хижина лесника всего в метрах семи-десяти от леса. Гарри вместе с Хагридом ещё внутри. Сейчас внутри Гермионы бились две противоположности. Первая — это её рациональная и рассудительная натура, которая просто орала, что стоит вернуться в хижину и рассказать Гарри о странном жужжании из леса. И была вторая натура, которая появилась относительно недавно. Благодаря одному зеленоглазому обормоту. И эта натура жаждала приключений, желая заглянуть недалеко в лесную чащу. Девушка всё никак не могла сойти с места и уже почти решила вернуться в хижину, как вмешалась одна очень коварная сила, которой Гермиона была просто бессильна противиться. И имя этой силы было Любопытство. — Только десять шагов и сразу обратно, — проговорила Гермиона и направилась к кромке леса. Она сильно удивилась, но стоило ей только подойти к деревьям, как жужжание стало гораздо отчётливее. Более того, складывалось ощущение, что оно приближается. Медленно и неотвратимо. Выставив на изготовку палочку, и чуть повернув туловище, чтобы, чуть что, броситься к хижине, Гермиона стала ждать. На окрестности уже опустилась тьма, и теперь, стоя в одиночестве, на границе тёмного леса, Гермиона стала ощущать липкие щупальца страха, постепенно обволакивающие её сознание. Ещё через пару мгновений гриффиндорка поняла, что внезапно начала сильно мёрзнуть несмотря на тёплую одежду. И вдруг среди деревьев показались тёмные силуэты. До ушей перепуганной Гермионы донеслись жужжащие голоса: — Душа… Чистая душа… Гермиона в панике сделала пару шагов назад. Перед её глазами всплыли картинки о встрече с дементором в поезде. Всё это время сознание благополучно смягчало и уводило от цепкого ума девушки страшные воспоминания, наполненные холодом, страхом и жутким жужжащим голосом. — Дементоры… — прошептала Гермиона. Страх буквально стиснул её со всех сторон. Дрожащей рукой Гермиона пыталась сделать правильное движение палочкой, но у неё никак не получалось, а сдавивший её ужас не давал даже произнести первые буквы заклинания. С каждым мгновением Дементоры были всё ближе, а давление, которое ощущала девушка, многократно усиливалось. Всего среди деревьев она различила около десятка висящих в воздухе силуэтов. Поняв, что у неё осталась в запасе всего лишь пара секунд, а потом она просто потеряет сознание и будет сметена этими чудовищами, Гермиона собрала последние остатки сил и сосредоточилась на своём самом счастливом воспоминании. Девушка словно вновь вернулась в тот день, когда Гарри нежно прижимал её к себе во время прогулки по Хогсмиду. Глубоко вздохнув, гриффиндорка громко выкрикнула: — Экспекто Патронум! Из палочки девушки появился серебристый, отливающий синевой туман. Задержавшись буквально на пару секунд, он пропал. Надвигающиеся из леса дементоры, похоже, даже не обратили внимания на эту неудачную попытку. Гермиона ошарашено посмотрела на свою волшебную палочку. — Как же так? — только и смогла пробормотать гриффиндорка. Она не могла понять, почему так полюбившаяся ей выдрочка не появилась. Но всё это было уже не важно. На девушку накатила волна необъяснимого страха и беспросветного горя. Неестественный холод пронизывал душу девушки насквозь и, мешая дышать, оседал ледяным грузом где-то в районе сердца. Каждый удар сердца отдавался оглушительным грохотом в ушах девушки. Уже почти потеряв сознание, Гермиона услышала какой-то шум позади себя. Через секунду её накрыла волна тепла. Чувство абсолютной защищённости окутало с головы до ног юную гриффиндорку. Но подвергшийся таком стрессу организм молодой девушки предпочёл отключить её сознание. Очнувшись, Гермиона поначалу даже не поняла, где она находится. Запах каких-то трав, щекотавший нос, намекал на то, что её уложили точно не в больничном крыле, где обычно витал неописуемый стерильный запах из смеси медикаментов и эликсиров. Приоткрыв глаза, она поняла, что находится в хижине Хагрида, а точнее, она лежит на его огромной постели, укрытая сверху большим шерстяным одеялом. Улыбка тронула губы девушки, когда она заметила Гарри, стоящего на коленях возле постели. Поттер с закрытыми глазами прижимал ладонь девушки к своей щеке и тихо бормотал: — Прости меня, чёртово клеймо, похоже, не может забирать эмоции, — в дрожащем голосе Поттера слышалась злость вперемешку с раскаянием. Гермиона навострила ушки. Ей безумно хотелось успокоить Гарри, сказать, что с ней всё в порядке. Но когда ещё выпадет шанс услышать что-то о метке? «Почему он назвал метку клеймом?» — мелькнул в голове Гермионы вопрос, и она тут же поставила мысленную заметку. — Я как почувствовал что-то неладное, сразу бросился на улицу. Хватило и пяти минут, чтобы я опять чуть тебя не потерял… «Всего пять минут?! Я думала, что пробыла снаружи минимум полчаса! — мысленно изумилась девушка. — Стоп! В смысле — «опять не потерял»?» — Ну ничего, ты у меня сильная, так долго держаться на ногах под напором десятка дементоров. А я даже от одного падал в обморок. Если бы я вышел на минуту раньше… Прости меня, чёртово клеймо… Бормотание Гарри просто перевернуло с ног на голову восприятие мира Гермионы. Пересилив желание услышать что-то ещё, девушка решила показать, что она в сознании. Ей было необходимо успокоить Гарри и дать ему знать, что она в порядке. Дрожь в голосе парня разрывала сердце девушки на части. Он был в таком шоке, что просто зациклился и повторял одно и тоже. — Когда это ты падал в обморок? — голос гриффиндорки был немного осипшим. Поттер резко распахнул глаза и на девушку уставились два изумрудных глаза, в которых плескалась искренняя радость. Гарри моментально обнял девушку, не дав ей возможности продолжить говорить. Когда же Поттер выпустил свою возлюбленную из объятий, то появились новые обстоятельства, помешавшие Гермионе начать сыпать вопросами. Дверь в хижину лесничего распахнулась, и в помещение влетел Альбус Дамблдор в сопровождении Минервы Макгонагалл и мадам Помфри. Гарри моментально заслонил собой Гермиону. Девушка очень часто замечала, что при появлении директора или кого-либо из профессоров Гарри всегда старался встать между ней и взрослыми. Мотивы подобного поведения Поттер конечно же не объяснял и с изящностью гиппопотама в балетной пачке уходил от любых расспросов. Как потом выяснилось, Гермиона пробыла без сознания около пятнадцати минут. Гарри рассудил, что потерявшую сознание девушку лучше расположить в относительном удобстве, а не тащить по снегу до замка. За школьным целителем был отправлен Патронус с посланием, что в домике лесника требуется помощь студенту, подвергшемуся воздействию дементоров. Гарри с широкой улыбкой на лице поведал подруге, что этому необычному способу использования защитников его научил профессор Флитвик во время дополнительных занятий. Гермиона с гордостью смотрела на Поттера. Её Гарри становился всё сильнее и набирался опыта во всевозможных чарах. Это не могло не радовать гриффиндорку. Парочка ещё долго могла просто молча любоваться друг другом, но их спустил с небес на землю строгий голос мадам Помфри: — Мистер Поттер, прошу Вас, отойдите вы уже наконец. Но Гарри сделал немного по-другому, он просто отошёл с дороги взволнованного целителя и уселся на край кровати, после чего тут же взял Гермиону за руку. Поттер, ожидавший услышать ворчание целителя, немного растерялся, когда увидел тёплую улыбку мадам Помфри. — Благодарю Вас, мистер Поттер, — колдомедик склонилась над пациенткой и начала шептать диагностирующие чары. Дамблдор, закончив расспрашивать Хагрида о случившимся, вышел на улицу. Полувеликан снял с крючка свой арбалет и проследовал за директором. В это время Минерва Макгонагалл молча смотрела за работой школьного целителя. За всё время своего присутствия она не проронила ни слова. Последние события заставили немолодую женщину пересмотреть свою модель поведения. Как бы ей не хотелось этого признавать, но она уже многие годы вела себя, мягко говоря, как болванчик. Ученик провинился — наказать. Успешно сдал проверочную работу или правильно ответил на вопрос — наградить баллами и, может, скупо похвалить. Но теперь профессор трансфигурации поняла, что стоит хоть иногда вникать в ситуацию, прежде чем принимать хоть какие-то решения. Поэтому Минерва просто слушала, что рассказал директору Хагрид, и следила за поведением своих студентов. Директор с лесничим вернулись через двадцать минут. Старый волшебник выглядел очень взволнованно. Он бросил короткий взгляд на Гарри и обратился к Минерве: — Сопроводи мистера Поттера и мисс Грейнджер в гостиную их факультета, как только Поппи закончит с обследованием. Или до лазарета, если Поппи сочтёт это необходимым. — Альбус, ты куда-то собрался? — поинтересовалась Минерва. За последнее время она не в первый раз видела директора в подобном состоянии. И каждый раз причиной беспокойства оказывался Поттер. — Мне нужно срочно в министерство, — быстро ответил директор и, развернувшись, вышел из хижины. — Рубеус, может, ты мне объяснишь, почему наш директор так резко сорвался с места? — Так, он это… В смысле… Гарри… дементоров-то повыжигал, — пробасил лесничий. Брови заместителя директора взметнулись вверх. Ей было известно, что её ученик каким-то образом испепелил Дементора в Хогвартс-Экспрессе. Но ей казалось, что это была случайная акция, простой выброс детской магии из-за опасной ситуации. — Мистер Поттер, что это значит? — спросила у загадочно улыбающегося Поттера Минерва. — Сами посмотрите, профессор, — бросил Гарри, не отрывая взгляда от Гермионы, которая послушно пила какое-то зелье, протянутое целителем. Лишь бегающие туда-сюда карие глазки девушки давали понять, что она внимательно слушает все разговоры вокруг. Декан гриффиндора решила пропустить мимо ушей слегка неуважительный тон Поттера. Развернувшись на каблуках, Минерва вышла наружу. — Гарри, а что там такое? Ты опять сжёг дементора? — полюбопытствовала Гермиона, улучив момент, когда целитель отвернулась от неё, чтобы достать очередной эликсир из сумки. — Почти, Гермиона, почти… — отстранённо ответил Поттер, поглаживая ладонь девушки. Лишь на следующий день Гермиона узнала, что её друг каким-то образом уничтожил десяток стражей Азкабана. Гриффиндорка не могла поверить, что заклинание Патронуса Гарри обладает такой поразительной мощью. «Какое-же воспоминание он использует?» — в очередной раз задалась вопросом девушка.~~~
Вынырнув из своих воспоминаний, Гермиона сделала очередную запись в схеме: «Я могу слышать Дементоров». Гриффиндорка не могла понять лишь одного: почему она ничего не слышала во время прогулки в Хогсмид? Ведь два дементора как раз парили недалеко от школьных ворот, через которые проходили ученики, идущие из замка в деревушку. — Так, рядом со мной тогда был Гарри, — делая запись, пробормотала девушка. — Но и тогда у хижины Хагрида Гарри был всего в паре метров. Буквально за стеной, — после очередной записи она закусила губу. Гриффиндорка не могла понять, как именно видят и чувствуют дементоры. Под их жуткими капюшонами совершенно ничего не видно. Есть ли вообще у них глаза или уши? В том, что у этих монстров есть рот, девушка не сомневалась: она была наслышана о самом страшном наказании в магической Британии. И если у них нет органов чувств, то как они чувствуют и различают волшебников? Неужто обоняние? Мозг девушки тут же напомнил, как дементор в поезде всасывал воздух словно пылесос. Потратив ещё пару минут на мелкие очерки, Гермиона устало вздохнула и захлопнула дневник со схемой. Девушка решила, что для начала стоит узнать о стражах Азкабана побольше. А потом она займётся вычислением рун, которые хоть немного похожи на те, что вырезал у себя на ладони Гарри. А ещё ей предстояло заставить Луну поучаствовать в парочке экспериментов. Но это не было большой проблемой. Гермиона успела вычислить один рычаг давления на маленькую смышлёную рейвенкловку.***
Вторая неделя ноября началась с самого настоящего потрясения для всей магической Британии. В «Ежедневном Пророке» на первой полосе крупными буквами была написана всего лишь одна фраза: «Блэк невиновен». Уже на второй странице была небольшая статья, которая не очень-то и соответствовала громкому заголовку на титульном листе газеты. Все подробности были обещаны в следующих номерах, а пока читателям пришлось довольствоваться сборником слухов, которые были получены из так называемых «надёжных источников». Один простой заголовок просто взорвал общественность. Как выяснилось, глава ДМП инициировала повторное расследование смерти Питера Петтигрю и раскрытия местоположения четы Поттеров Тёмному Лорду. Журналисты, скорее всего, продали душу Дьяволу, Моргане или ещё кому пострашнее, но смогли взять короткое интервью у Амелии Боунс. Как и было обещано, почти все маги Великобритании уже в следующем номере читали разговор с главой ДМП. — Мадам Боунс, дошедшие до нас слухи правдивы? Вами была обнаружена преступная халатность в процессе над Сириусом Блэком? — Заголовок прошлого Пророка намекает на то, что вам, собственно, всё равно, правда это или нет. — Сама вероятность того, что был осуждён невинный человек, к тому же происходящий из весьма старой и уважаемой семьи, поразила нас в самое сердце. Наше издание просто не могло остаться в стороне. — Как скажете. В целом, вы правы. Недавно я начала проверку, которая показала, что над Сириусом Блэком так и не провели полноценного суда. Более того, было обнаружено, что Блэк не давал показаний под сывороткой правды. Даже штатный легилимент не провёл банальной проверки воспоминаний и душевного состояния задержанного. — Это просто невероятно! Как такое вообще могли допустить? — Задержание Блэка было произведено, когда ещё действовало упрощённое судопроизводство. По всей видимости, старой администрации хватило его слов: «Я убил их». Но это всё равно не даёт ответа на вопрос, почему Блэк был отправлен в Азкабан без какого-либо разбирательства. — Что будет предпринято в связи с этой ситуацией? — Сейчас у нас две главных задачи. Повторный допрос свидетелей с применением легилименции. В дополнение к этому необходимо обязательно опросить всех служащих Министерства, кто вёл дело Блэка в то время. Потом остается самое сложное. Нам необходимо каким-то образом заставить Блэка явиться на суд. — А вы не боитесь, что бывшие приверженцы Того-Кого-Нельзя-Называть будут препятствовать поискам справедливости? — Если они высунут свои носы из нор, куда забились после падения своего хозяина, то им же будет хуже. Начало работе положено и ничто нас не остановит. — Что ж, я, как и все наши читатели, рассчитываем на вас, мадам Боунс. Пусть справедливость восторжествует.***
Возвращение к учёбе у Драко Малфоя выдалось довольно странным. В первый же вечер после выписки ему устроили разнос в гостиной Слизерина. Мало того, что он опозорил себя проигрышем дуэли с Поттером, хотя до этого, начиная с неудачного «Дуэльного клуба» на втором курсе, Драко ежедневно только и делал, что разглагольствовал, как легко он может размазать очкарика по стенке. А тут оказалось, что тот самый очкарик, не моргнув и глазом, чуть было не избавил мир от его белобрысой тушки. Ещё больше по репутации Драко ударило то, что он повёлся на поводу у предателя крови, шестого Уизли. Неизвестно как, но Дафна Гринграсс в компании нескольких старшекурсников выяснили, кто именно был инициатором глупой затеи, хотя Драко и старался не проводить открытых встреч с Уизли, после первого разговора в коридоре. Затем Малфою-младшему под страхом смерти было запрещено мстить Поттеру. И всё бы ничего, но такая же команда поступила и от отца Драко, и от крёстного. Опешивший от подобного решения слизеринец тут же отправился выяснять причины подобного наплевательского отношения к своей чести у Северуса Снейпа. — Крёстный! — хлопнув дверью, Драко влетел в кабинет декана Слизерина. — Я не понимаю, почему Поттеру всё сходит с рук?! Вы же с отцом видели, как он унизил меня! Ведь этот чёртов очкарик просто растоптал честь семьи Малфоев, растоптал меня! Он должен за всё заплатить! Снейп поднял уставший взгляд на крестника. Отложив перо в сторону, зельевар встал из-за стола и, обойдя взвинченного крестника, закрыл за ним дверь. Тяжело дышавший Драко уже понемногу приходил в себя, и теперь немного удивлённо наблюдал за размеренными манипуляциями своего крёстного. Снейп, наложив несколько заклинаний на закрытую дверь, подошёл к книжному шкафу и достал оттуда пергамент. Скептически скривив лицо, Снейп передал письмо Драко. «Доброго тебе дня, Северус, надеюсь ты в добром здравии. Хочу ещё раз сказать тебе спасибо за то, что удержал меня тогда в Большом Зале. Боюсь представить, чем могло всё закончиться, выхвати я тогда палочку. Обдумав всю эту прискорбную ситуацию и посоветовавшись со старой гвардией, я пришёл к решению не спешить с расправой над Поттером. Мальчишка расплатится сполна. Самое главное — не спешить. Северус, не предпринимай ничего по отношению к мальчику-который-скоро-умрёт. Этот щенок полукровной сучки заплатит за то, что сотворил с моим наследником. Я благодарю Магию за то, что она уберегла Драко от смерти. По словам мадам Помфри, мой сын находился на грани жизни и смерти. Но не будем о грустном, я и так еле смог успокоиться, хотя, буду честен, иногда ночами меня потряхивает от приходящих кошмаров, а Нарцисса, похоже, пристрастилась к успокаивающим зельям… Я молюсь, чтобы этого не произошло. Если у Нарциссы появится зависимость… тогда мальчишка будет страдать, я это обещаю. Нотт с большим энтузиазмом начал подготовку плана. Кэрроу предлагают заняться также подстилкой мальчишки, но я решил оставить это на потом. Однако идея показать, чего стоит близкое общение с шрамоголовым, меня весьма заинтересовала. Прошу тебя, убереги Драко от скоропалительных решений. Если он опять нарвётся на дуэль… Нет… Я даже не хочу об этом думать. Запомни, Поттер неприкосновенен, пока я не сообщу об обратном. Мы не можем навлечь на себя подозрения необдуманной местью. Если Драко начнёт упрямиться, покажи ему это письмо. Всего тебе хорошего, старый друг. Надеюсь на твоё понимание и помощь.» Драко внимательно прочитал письмо. Потом он перевёл растерянный взгляд на продолжающего молчать зельевара и, встретившись с ним глазами, вновь перечитал письмо. — Они собираются убить Поттера?! — воскликнул блондин. Северус закатил глаза и, выхватив письмо из рук крестника, подкинул пергамент в воздух и испепелил его взмахом палочки. — Мерлин милостивый, Драко, учись держать язык за зубами. Твоё счастье, что я сначала наложил чары, — прошипел Снейп. Вернувшись обратно к своему столу, он резким движением отодвинул стул. — Садись. И постарайся больше не кричать. Не будем испытывать судьбу. Драко, пристыженно опустив голову, уселся на стул перед своим крёстным. Сжав кулаки, он старался правильно подобрать слова. Но накатившие эмоции мешали ему правильно мыслить. — Отец действительно готов пойти, на… устранение? — осторожно спросил Драко. — Да, — мрачно подтвердил Снейп. — Зная его друзей, могу быть уверен, что план нацелен именно на то, чтобы один известный нам обоим мальчишка больше не мог тебе навредить. В голове блондина будто что-то взорвалось. Он и представить себе не мог, что отец так беспокоится о нём. Нет, он, конечно, посещал его в больничном крыле и приводил с собой мать. Но внешне он выглядел невероятно спокойным. Вот что значит железная выдержка. — Не могу поверить, что отец готов на такое, — пробормотал Драко. — Я думал, что всё ограничится судом… или… я не знаю… Что он попытается добиться исключения. Просто то, что он задумал… это как-то слишком… — понизив голос, закончил блондин. Северус удивлённо вздёрнул бровь. Взгляд Драко метался из стороны в сторону. Было видно, что юноша сильно взволнован и немало ошарашен открывшимся планом отца. — Драко, но ты ведь не хочешь подобной судьбы для него? — несвойственно мягким голосом спросил Снейп у своего крестника. Драко поднял глаза на крёстного и увидел в них едва заметный отблеск надежды. По-своему истолковав такой взгляд, Малфой-младший с жаром воскликнул: — Конечно же хочу! Он должен умереть! А если и его грязнокровка получит своё… Мерлин, это будет великолепно! Да, точно, сначала разберёмся с мерзким Поттером, а потом, когда эта дрянь Грейнджер, — Драко, не стесняясь крёстного, сплюнул на пол, он слишком распалился и не понимал, что нарушает не только правила приличия, но и запрет крёстного на прямое упоминание готовящейся мести, — останется совсем одна, я устрою ей весёлую жизнь. Магловское отродье проклянёт тот день, когда познакомилась с Поттером, — Драко залился смехом. Эта новость и начавшие появляться в его голове планы настолько развеселили юношу, что из глаз брызнули слёзы. Утирая мокрые глаза Драко не видел посеревшее лицо Крёстного. Он не представлял, что зельевар ужаснулся проснувшейся жестокости своего крестника. Северус и раньше замечал замашки Драко, но всегда считал это простой аристократической спесью, которая появилась под влиянием его отца. Он был уверен, что она пройдёт с возрастом. Или по крайней мере Драко постепенно сформирует свой взгляд на мир и будет более терпимо относиться к полукровкам и маглорождённым, не опускаясь до прямого унижения. Увидев маниакальные огоньки в глазах крестника, Северус Снейп понял, что во второй раз в жизни жестоко ошибся и упустил возможность хоть как-то повлиять на юношу. Теперь ему срочно нужно было придумать, как можно исполнить обет крёстного отца Драко, да так, чтобы не угробить чёртового Поттера, которого он так же поклялся защищать. Разговор с крёстным подарил Драко огромный заряд энергии и невероятно хорошее настроение. В сопровождении своей свиты он бродил по замку, посещал уроки и постоянно светил надменной улыбкой. Бросая злорадные предвкушающие взгляды на Поттера и Грейнджер, он представлял, как те в скором времени будут мучиться. К большому удивлению слизеринцев, он ни разу не попытался оскорбить ни Поттера, ни его подружку. Дафна Гринграсс заметила резко изменившееся поведение Драко. Не зная, чем это могло быть вызвано, она при поддержке семикурсника Феликса Тейта припёрла к стенке одного из прихлебателей Малфоя-младшего. — Выкладывай, Александр, что задумал Малфой? — прорычал Феликс. Семикурснику совершенно не хотелось, чтобы установившийся шаткий мир между Гриффиндором и Слизерином был похерен по вине надменного блондина. — Отвали, Тейт! — крикнул Сильвсол, отталкивая старшекурсника. — Скройся с глаз моих, иначе тебе не поздоровится. И подружку свою прихвати! Феликс удивлённо уставился на третьекурсника. Он не понимал, откуда в нём появилось столько дерзости. Может быть, выписка Малфоя так повлияла? Услышав за собой возмущённое сопение Гринграсс, Феликс, недолго думая, отвесил пощёчину наглецу. Тейт посчитал, что это довольно сильно заденет самолюбие нагловатого третьекурсника, и он, наконец, будет думать, перед тем, как что-то сказать. — Следи за языком, сопляк. Сильвсол, потирая щеку, метал взглядом молнии. Он понимал, что сейчас не лучшее время чтобы показывать зубы. Драко с компанией ушли на встречу с шестым Уизли и вряд ли скоро придут на помощь. А от изредка проходящих мимо студентов, что бросали косые взгляды на происходящее, помощи можно было не ждать и подавно. — Драко ничего не задумал, — прошипел Александр, делая очередную попытку скрыть правду. — А теперь отойди, я спешу. Но Феликс, по всей видимости, не закончил. Толкнув парнишку обратно к стене, он задал следующий вопрос: — Не пудри мне мозги, Сильвсол. Только слепой не увидит, как Драко смотрит на Поттера и Грейнджер. И одному Мерлину известно, почему Поттер сам ничего с этим пока не делает. — Видимо, он занят своей грязнокровкой, — съязвил Сильвсол. — Я не понимаю, у тебя совсем нет мозгов? — изумился Феликс, лишь силой воли удерживая свою руку от очередной встречи с лицом нахального слизеринца. — Ты хоть иногда задумывался, что за это слово тебе может неплохо прилететь от львов, или, может, даже от орлов и барсуков? Хотя, если честно, то я не знаю, почему до сих пор не прилетело… — Поттер не посмеет меня тронуть, а про остальных я вообще молчу, — оскалился Александр. Тут Тейт не выдержал и хохотнул. Даже Дафна за его спиной не сдержала смешка. — Если ты действительно так думаешь, то мне тебя жаль. Знай, то, что ты до сих пор не в лазарете, может означать только одно. Поттер ещё не решил, как с тобой поступить. И прими от меня совет. Если узнаешь, что Малфой действительно что-то замышляет, сразу сообщи мне или Дафне. Это в твоих же интересах. Поверь. С этими словами Феликс похлопал Сильвсола по плечу и, развернувшись, ушёл в сторону библиотеки. Бросив на однокурсника холодный взгляд, Дафна тоже покинула место допроса. Александр хмуро смотрел в след удаляющемуся семикурснику, не обращая внимания на ушедшую слизеринку. Он не был дураком и понимал, что его ещё ждёт встреча с Поттером. Но наследственное высокомерие давало о себе знать в самые неподходящие моменты, поэтому он и начал огрызаться. Повезло, что Тейт ограничился такой мелочью, как хлёсткий удар по щеке, неприятно, конечно, но не смертельно. — Ладно, будем разбираться с проблемами по мере поступления, — пробурчал Александр и, отряхнув мантию, прошёл в сторону уборной. Дойдя до туалета, он успел только открыть дверь, как за спиной раздался голос, от которого у слизеринца пробежал холодок по спине. — Считай, что первая партия проблем поступила. Слизеринец, коротко вскрикнув, влетел в туалет, будто его толкнули в спину. Спустя секунду дверь с хлопком закрылась. Несколько читающих на подоконнике пуффендуйцев благоразумно решили сделать вид, что ничего не видели.***
К середине ноября Дамблдор закончил подготовку к ритуалу проверки целостности души. Старый волшебник приложил множество сил, но в итоге смог выстроить великолепный защитный контур, в который были вплетены несколько атакующих и сдерживающих заклинаний. Как себя убедил Альбус, это было необходимо для самых крайних мер. К своему сожалению директору пришлось привлечь к подготовке ритуала Северуса Снейпа. Он понимал, что его верный зельевар и так занят расшифровкой древнего ритуала защиты, но без его помощи Альбус мог бы не успеть с проверкой души Поттера. А в случае, если проверка подтвердит самые страшные опасения, то ритуал защиты уже не понадобится. Декан Слизерина сразу же попытался выяснить, для чего требуется столь странное плетение заклинаний и удерживающих рун в сочетании с двумя массивными амулетами накопителями, которые висели под потолком. — Господин директор, я так понимаю, что всё это, — зельевар обвёл рукой помещение, — никаким образом не относится к вашему предыдущему заданию? Альбус внимательно посмотрел на профессора зельеварения. Нет, он нисколько не сомневался в преданности Северуса. Множество клятв и обетов, данные зельеваром больше десяти лет назад, просто не позволили бы Снейпу, хоть как-то предать директора. Директор знал о клятве защищать Поттера, которую когда-то дал Снейп. И в принципе Дамблдор не раз использовал обещание Северуса в своих планах. Но сейчас Дамблдор не мог с точностью угадать, как отреагирует его верный помощник, когда узнает о крестраже. Возможная негативная реакция Снейпа нисколько не радовала старого волшебника. — Северус, я уверен, что ты заметил изменившееся поведение Гарри, — начал издалека Дамблдор. Снейп, склонившийся в это время над одной из рунных цепочек, отвлёкся от работы и повернул голову к директору, давая понять, что он весь во внимании. — У меня появились подозрения, что за изменившимся поведением Гарри может стоять Том. — Тёмный Лорд опять набирает силу? Вы же говорили, что Поттеру уже дважды удалось его остановить, — побледнев, сказал Снейп. За прошедшие два года метка Пожирателя Смерти дважды становилась чуть отчётливее, но в итоге опять бледнела. Подобное поведение позорного клейма сильно настораживало зельевара и наводило на определённые мысли. — Я лишь предполагаю, что в этом может быть замешан Том. Северус, понимаешь ли, он лишился тела, но его дух всё ещё присутствует в нашем мире. Профессор Квиррелл, как ты теперь знаешь, был одержим духом Тома, — директор выхаживал по контуру защитных рун. Ему совершенно не хотелось посвящать кого-либо ещё в тайну крестражей, но предоставив лишь часть информации, можно было попробовать манипулировать действиями зельевара. — Я не представляю, как он добился этого, но факт остаётся фактом. Дух Воландеморта витает где-то в нашем мире, — с толикой горечи договорил Дамблдор. Он удовлетворённо заметил, как скривилось лицо зельевара от упоминания имени тёмного мага. — Как мы это допустили? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Снейп. В его голосе слышалась какая-то обречённость. Было довольно трудно сказать, что больше выбило зельевара из колеи. То, что он не смог сдержать обещания, которое дал после смерти Лили, или же возможное возвращение грозного тёмного мага. — Поттер для нас потерян? Тёмный Лорд может возродиться, используя его тело? — Что ты, мальчик мой! Пока рано делать какие-либо выводы. Я лишь хочу удостовериться, что на душу Гарри не наложен какой-либо тёмный отпечаток, — поспешил успокоить зельевара директор. Проверяя готовность ритуала, Альбус предоставил своему помощнику весьма расплывчатые сведения об опасностях, грозящих Гарри. Сведений было достаточно, чтобы намекнуть, что Гарри не только требуется защита и помощь, но что и он сам в перспективе может угрожать безопасности остальных учеников. Закончив проверку последней диагностирующей руны, Директор удовлетворённо кивнул головой и обратился к Снейпу: — Полагаю, мы готовы. В субботу ты должен будешь привести Гарри сюда. Кстати, необходимо чтобы рядом с ним присутствовала мисс Грейнджер. Снейп удивлённо посмотрел на директора. Он не мог понять, каким местом магглорождённая выскочка может быть замешана в ритуале проверки души Поттера. Выйдя из ритуального зала, мужчина остановился у входа в ожидании Альбуса. — Я не совсем понимаю, директор, зачем необходимо её присутствие? И только не говорите, что вы надеетесь, что сила их любви поможет мальчишке при прохождении ритуала, — презрительно кривив лицо, сказал Снейп. — Опять пресловутая сила любви? Они же дети. — Девочка нужна не для этого. Я беспокоюсь за мисс Грейнджер, она постоянно находится в компании Гарри, и я боюсь, что бедняжка может быть подвержена пагубному влиянию, — вздохнул Дамблдор и несколькими пасами палочки запечатал дверь в зал. — Любовь — прекрасное чувство. Но только тогда, когда не подвержено разъедающему воздействию тьмы. Зельевар не стал никак комментировать последние слова директора. Откланявшись, он поспешил в свой кабинет, чтобы подготовить зелье принуждения. Не факт, что Поттер согласится добровольно проходить ритуал. Да и его подружка-выскочка тоже может создать проблем. Альбус медленно шёл через комнаты, в которых несколько лет назад были расположены препятствия, призванные защитить философский камень. Директор с ностальгической улыбкой вспоминал, как разработал эту полосу препятствий специально для Гарри. Пройдя через зал где располагались живые шахматы, директор пробормотал: — Тут ты должен был понять, что те, кто следуют за тобой, могут пострадать. И как легко потерять тех, кто может быть тебе дорог… В пустой комнате, где раньше под потолком летали стайки ключей с крылышками Дамблдор вновь произнёс: — Ощущение превосходства твоих умений должно было воодушевить тебя, уверенность в своих силах была важна перед главным испытанием. Поднявшись через комнату, где раньше были дьявольские силки, директор с некоторой грустью произнёс: — Первое препятствие и стрессовая ситуация… Гарри, ты всё преодолел, но когда ты успел свернуть на тёмную дорожку? Альбус закрыл за собой дверь и отправился в свой кабинет. Во время недолгой прогулки по бывшей полосе препятствий единственной комнатой, где он не мог позволить себе ностальгического комментария, была комната с загадкой и зельями. Она появилась самой последней, фактически, в той комнате ничего не должно было быть, пустота и напутствующее слово. Директор рассчитывал настроить мальчика на нужный лад перед встречей с одержимым Томом учителем. Но внезапно в планы директора вмешалась маленькая девочка с непослушной копной каштановых волос. Она была лишней в плане воспитания избранного, но директор не мог с ней ничего сделать. Ну не убивать же малышку лишь потому, что она подружилась не с тем человеком. Тем более можно было попытаться её использовать. Альбус решил самоустраниться от всех махинаций Квиррелла. Если девочке суждено быть рядом с избранным, то пусть так и будет. В конце концов, когда стало ясно, что Гермиона Грейнджер заняла прочную позицию в качестве друга Гарри, Альбусу пришлось думать, как использовать эту дружбу на благо. И он придумал, простенькая загадка с одним маленьким условием. В одном из флаконов должно было быть зелье, уничтожающее магическое ядро. И простенькие чары принуждения, завязанные на гриффиндорке, заставляющие её захотеть выпить из нужного флакона. Девочка, конечно же, осталась бы живой, но вот магических способностей она бы лишилась. Огромный груз вины стал бы прекрасным рычагом воздействия на мальчика. Но Северус сильно подвёл директора, не сумев в нужный срок изготовить столь сложное зелье. К своему недовольству, Дамблдор слишком поздно понял, что девочка будет готова отправиться в след за Поттером на защиту камня. Снейп сразу заявил, что скорее всего не успеет приготовить необходимое Директору зелье. А не получив хоть объяснений, зачем это зелье вообще нужно, если оно не участвует в загадке, зельевар, похоже, не особо-то и спешил успеть с приготовлением. Но директор не мог тогда посвятить Северуса в свой гениальный план использовать её, чтобы повесить на Гарри груз вины. Так что момент был упущен. Пришлось сделать максимальный акцент на шахматах. Но нормальному исполнению плана помешала Минерва, которая задала условие трансфигурированным фигурам не атаковать живых существ, а нападать только на неживые объекты. Видимо, она решила использовать своё испытание для того, чтобы задержать проходящего, а не ранить. Так что сильно никто не пострадал. С одной стороны, директор был рад, что дети остались живы. Но Гарри так и не получил правильный урок, и это необходимо было исправить. Что в целом и удалось сделать во второй год обучения Гарри. Предаваясь размышлениями и воспоминаниям, директор медленно ступал по каменному полу чуть освещённого факелами коридора, направляясь в свой кабинет.***
Двадцатого ноября Гарри и Гермиона решили посидеть с Луной в библиотеке. Не то чтобы рейвенкловке требовалась помощь в подготовке домашних заданий. Просто девочке сильно нравилась компания гриффиндорцев, о чём она не раз заявляла своим друзьям. Те, не имея сил противиться такому чистому проявлению искренней дружбы, позволяли тащить себя в библиотеку, хотя сами планировали прогуляться вокруг Хогвартса перед очередным посещением Тайной Комнаты. Между собой Гарри и Гермиона решили пока не рассказывать Луне об их тайном месте. Гарри было горько это признавать, но пока он не мог гарантировать, что какой-нибудь обладающий пышной седовласой бородой старик не решит опоить зельями маленькую рейвенкловку, дабы узнать пару секретов своего любимого Гарри Поттера. А после прочтения материалов нового дела, которые Амелия Боунс, как и обещала, прислала пару дней назад, Гарри стал беспокоиться, что в школе тоже может быть легилимент. Но вставал другой вопрос, если в школе есть человек, обладающий возможностью копаться в чужих мыслях, то почему он с Гермионой до сих пор не был вызван на ковёр к директору для дачи показаний? Либо таких людей в школе нет, либо их что-то защищало. В любом случае Гарри решил не рисковать. — Луна, ну сколько раз тебе говорить, что такой руны не существует! Ты только посмотри на её форму, будто бы кто-то решил начертить её, держа перо зажатым между пальцами ног! Гарри поднял глаза на подруг. Он так глубоко погрузился в себя, что совершенно потерял нить разговора. Похоже, что Луна и Гермиона уже довольно длительное время о чём-то спорили. — А я говорю: есть. Когда мы с папой два года назад были в экспедиции в лесах Польши, то я наткнулась на алтарь с этими рунами, — спокойно ответила Лавгуд и продолжила рисовать странные руны. — Сопровождавший нас местный маг очень много о них рассказал. Гарри улыбнулся и решил поискать книгу по накопительным артефактам. Юноша загорелся идеей понять, как работают подобные артефакты. Достав с полки книгу «Бытовые накопители. Классификация артефактов», Гарри стал с интересом изучать оглавление. Через минуту до него донёсся голосок Луны: — Папа сказал, что алтарь был явно жертвенным. И был прав: тот маг сказал, что необычность рун заключается в том, что они не только забирали жизнь, но и передавали её. Гарри еле удержал во внезапно дрогнувших руках толстенную книгу. Аккуратно её закрыв, он выглянул из-за стеллажа и увиденное ему явно не понравилось. Гермиона, отбросив былой скепсис, преобразилась в прилежную слушательницу. И, придвинувшись практически вплотную к рейвенкловке, с живым интересом слушала её, разглядывая рисуемые на листе руны. — Гаааарриии, — пропела Гермиона, когда Луна нарисовала последнюю руну. У вышеупомянутого Гарри всё похолодело внутри от голоса любимой девушки. Он был слишком сладким. Подсознание Поттера просто кричало о том, что подобная сладость смертельна, и он крупно попал. Опять выглянув из-за стеллажа, Гарри напоролся на внимательный взгляд Грейнджер, который был подкреплён хищной улыбкой. Луна, закончив рисовать, стала листать учебник по нумерологии за третий курс, мурлыча одной ей известную мелодию себе под нос. — М? Ты звала? — Поттер старался сохранить спокойный вид, но резко побледневшее лицо выдавало его с потрохами. — Ага, подойди, пожалуйста. Ты бы видел, что мне Луна нарисовала, — медовым голосом ответила Гермиона и поманила юношу пальчиком. Гарри на негнущихся ногах подошёл к столу, который заняли подруги. Проследив, куда Гермиона указывает второй рукой, юноша подумал, что сейчас рухнет в обморок. Тонкий пальчик Гермионы указывал на небольшую руну, которая была точной копией той, которая вплеталась в круговой узор на ладони парня. — Гермиона, я это… — заплетающимся языком пытался говорить Гарри. — Луна, повтори, что тебе папа и тот дядя рассказали про эту руну? — обратилась гриффиндорка к подруге, проигнорировав блеяние Поттера. — Ну, папа рассказал, что в древности с помощью такой руны перетягивали жизненные силы из одного объекта в другой. Помнишь, я уже говорила, что местный маг, который составил нам компанию в той экспедиции, рассказал много интересного о рунах с того алтаря… — рейвенкловка продолжала вещать, совершенно не замечая того, как Гермиона, поджав губы, смотрела на бледного как мел Поттера. В голове у Гарри билась одна единственная мысль: «БЕГИ!» Но он понимал, что это проблему не решит. А скорее всего даже усугубит. Ему ещё повезло, что на том алтаре было только одно совпадение. Гермиона открутила бы ему голову, если бы узнала о назначении десятка других рун. Осознание того, что обещанный разговор с подругой не имеет смысла больше откладывать, Гарри мягко погладил Луну по плечу. Блондинка лучезарно улыбнулась и моментально прекратила говорить. — Луна, прости, можешь нас оставить вдвоём? — Конечно, Гарри, — кивнув головой, Луна взяла в охапку свои книжки и пошла на выход из библиотеки. Гермиона не сводила угрюмого взгляда с Поттера. А также не собиралась ничего говорить, пока её просто-таки гениальный парень, не соизволит объясниться. Скрестив руки на груди, девушка откинулась на спинку стула. Сдув с глаз непослушную прядь, гриффиндорка стала ждать начала разговора. — Гермиона, послушай. Во-первых, я ни в коем случае не использовал эти руны во вред тебе. Правда, поверь. Тебе совершенно ничего не угрожает. Я могу даже доказать это… Гермиона же, слушая непрекращающийся поток заверений, что руна не несёт для неё ничего опасного, начинала понемногу закипать. Услышав очередное: «ты будешь в полном порядке», — девушка не выдержала и отвесила Поттеру подзатыльник со всей силы, до боли в руке, которую она, конечно же, не почувствовала. Ошалевший юноша смотрел как Гермиона, едва сдерживая слёзы, собирает в подаренную в книжном магазине безразмерную сумку учебники. Закончив, девушка метнула в Поттера полный слёз взгляд и выбежала из библиотеки. Редкие субботние посетители библиотеки с удивлением смотрели на оставшегося в одиночестве Поттера. — Я идиот, — констатировал юноша и стал быстро собирать книги. Ему нужно было срочно догнать подругу. Гарри уже понял, что сморозил глупость, правда пока не мог понять, какую именно. Выбежав из библиотеки под гневный окрик мадам Пинс, Гарри свернул налево и побежал в сторону туалета Плаксы Миртл. Шанс того, что Гермиона именно там, был весьма мал. Но откуда-то ведь нужно начинать поиски. Почти добежав до лестниц, Гарри на скорости вписался в очередной поворот, за которым находились знаменитые Хогвартские лестницы. Но продложить движение ему помешало внезапное препятствие в виде Гермионы. Чтобы избежать столкновения, юноша затормозил на каблуках, однако потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол, не задев при этом девушку. Гермиона, шмыгая носом, смотрела на распластавшегося на полу Поттера. Её первый порыв убежать куда подальше и разреветься быстро сошёл на нет, когда она немного обдумала ситуацию. Она злилась на Гарри. И в тоже самое время понимала, что не имеет никакого права это делать. — Гарри, ты такой придурок… — прошептала девушка, и обняв ничего не понимающего Поттера, который только успел подняться на ноги, разрыдалась, уткнувшись ему в ключицу. Юноша стал осторожно поглаживать девушку по голове, совершенно не представляя, как её успокоить. Пытаться опять убедить её, что она находится в полной безопасности… Он предпочёл не делать этого. Где-то на задворках сознания до него начало понемногу доходить, что проблема как раз в этом. — Прости меня, — начал было Гарри, но был прерван яростно замотавшей головой Гермионой. — Ты вообще обо мне подумал? Я же уже почти подговорила Луну провести пару экспериментов на себе… Да если бы я действительно это сотворила, а потом узнала правду? Я бы себе не простила. Ты уже больше полугода служишь мне щитом, Гарри… — глотая слёзы, тараторила гриффиндорка. — Я жила и даже не представляла, какой груз ты на себя взвалил… Гарри, ответь, зачем ты так со мной поступил? Гермиона подняла голову и их взгляды встретились. Поттер посмотрел в блестящие от слёз карие глаза и понял, что не имеет права продолжать молчать. — Потому что я люблю тебя, — тихо ответил Гарри и, наклонившись, поцеловал девушку. Первый в этой жизни настоящий поцелуй закрепил невидимую связь между Гарри и Гермионой. Ребята переступили очередную ступеньку в недавно зародившихся отношениях. И пусть поцелуй длился всего пару секунд и был так же целомудрен, как и поцелуй после бала в той жизни, но Гарри понял, что этим он сказал гораздо больше, чем мог произнести словами. Прервав контакт губ, порозовевшая, но прекратившая плакать Гермиона тихо спросила, не отрывая взгляда от лица Гарри: — Зачем ты клялся оберегать меня? Я отлично помню, как ты каждый день навещал меня в больничном крыле, и больше всего мне запомнился день пробуждения, — задыхаясь от нахлынувших чувств, бормотала Гермиона. Девушке ещё не верилось в то, что Гарри её поцеловал. Не как обычно: в щёку или в висок; а почти по-взрослому, в губы. — Прошу, расскажи мне, что тогда с тобой произошло? Эти руны, твои слова, все странности, которые стали со мной происходить, это сводит меня с ума. Я клянусь быть рядом с тобой, что бы ты мне ни рассказал, но прошу, больше никаких тайн… — Пойдём в нашу комнату. Я всё тебе расскажу, — убитым голосом ответил Гарри. Отстранившись от девушки, он аккуратно взял подругу под руку и повёл к лестницам. — Надеюсь, ты меня не возненавидишь, — тихо закончил юноша. Гермиона, услышав слова парня, ещё сильнее забеспокоилась. Она не могла представить, что такого мог сделать Гарри, чтобы заслужить её ненависть. В молчании они почти дошли до заброшенного женского туалета. Всё это время девушка мягко касалась пальчиками своих губ и легонько улыбалась своим мыслям, которые отвлекли её от предстоящего тяжёлого разговора. Но когда до туалета Плаксы Миртл оставалось буквально десяток шагов, ребят сзади окликнул знакомый голос: — Стоять! Что это вы тут делаете? — по коридору быстро шагал Северус Снейп, то и дело одёргивая свою мантию, которая из-за быстрого шага развевалась за ним подобно чёрному плащу. — Вы не поверите, мы здесь учимся, сэр, — язвительно ответил Поттер, становясь перед Гермионой. — Острите, Поттер? Вы прекрасно поняли, что я имел в виду, — подойдя вплотную к ученикам, зельевар стал сверлить взглядом Поттера. К своему сожалению, он вновь наткнулся на сплошной белый шум в голове нелюбимого студента. Битву взглядов прервала Гермиона. — Профессор, мы Вам зачем-то понадобились? — осторожно спросила Гермиона, не желая усугублять назревающий конфликт. — Вы правы, мисс Грейнджер, — кисло ответил зельевар. Переведя взгляд на девушку, Снейп наткнулся на аналогичный белый шум, как и у Поттера. Скривив губы, он продолжил: — Прошу вас следовать за мной. Ещё в начале учебного года зельевар наткнулся в голове у девчонки на такую же защиту, как и у ненавистного Поттера. Потратив не один вечер, Северус так и не нашёл какой-либо информации, откуда в головах у двух третьекурсников взялся ментальный блок подобной силы. Директор так же разводил руками, его сил тоже не хватало на преодоление защиты. Изо дня в день, Снейп пытался найти хоть какой-нибудь изъян в белом шуме, заполнившем головы Поттера и Грейнджер, но всё было тщетно. Однажды, вспылив, зельевар попробовал силой проломить блок в голове у девчонки, наплевав на возможный вред для гриффиндорки. Ответом ему было то, что Грейнджер только поморщилась. Снейп не видел, как склонившийся в тот момент под партой Поттер, желающий достать что-то из рюкзака, схватился за свою голову. После этого Северус решил занять выжидательную позицию, собирая сведения о доселе невиданном ментальном блоке. А так как директор запретил поить Поттера сывороткой правды, то в поисках информации зельевару пришлось полагаться исключительно на свои силы. — Куда вы собираетесь нас вести? — мгновенно напрягся Гарри. — Не вашего ума дело, Поттер, — процедил зельевар. — Это приказ директора. Гермиона заметила, как в миг побледнел Гарри. — Слишком рано… — пробормотал юноша. — Что? — не расслышал Снейп. — Поттер, говорите внятно. — Сэр, Гермиона же не нужна? Верно? — Гарри испуганно взглянул на ничего не понимающую девушку. — Иди в гостиную, я скоро буду. — Нет-нет, Поттер, — голос Снейпа просто сочился ядом. — Директор настоял на присутствии и мисс Грейнджер. Хватит отпираться, идёмте, или мне вас силой тащить? Пока ребята следовали за Снейпом, Гарри судорожно перебирал в голове варианты того, что он может сейчас предпринять. С каждой минутой он всё отчётливее осознавал, что их путь лежит к комнате, где цербер охранял люк, ведущий к философскому камню. Паника захлёстывала юношу. Он и представить себе не мог, что в этот раз директор решится на проведение ритуала так рано. Гарри уже собирался экстренно эвакуировать Гермиону, но его останавливало смутное чувство, что это может быть неправильным решением. Вдруг он ошибся, и директор просто хочет с ними переговорить? Гарри страшился принять неверное решение. Гермиона поглядывала на Гарри, не в силах понять, почему он так напуган. Но и задать вопрос почему-то не решалась. Зайдя в след за Гарри и Снейпом в комнату, она с удивлением узнала помещение. — Ой, тут на первом курсе был Пушок. На эти слова зельевар только фыркнул и, открыв взмахом палочки люк, произнёс: — Спускайтесь. Первым спустился Гарри, после чего помог спуститься Гермионе. Гриффиндорка заметила, что теперь в руках у Гарри его волшебная палочка. — Гарри, что происходит? Зачем ты достал палочку? — У меня нехорошее предчувствие, — буркнул Поттер, сверля взглядом спускающегося декана. Снейп же, заметив в руках юноши волшебную палочку, только презрительно скривил губы, то ли в усмешке, то ли в оскале. Дойдя до последней комнаты, где раньше были зелья с загадкой, процессия остановилась. Гарри вопросительно посмотрел на Снейпа, ожидая дальнейших инструкций. — Что стоим? Проходите, Поттер. Думаю, директор уже заждался, — раздражённо бросил зельевар и, открыв дверь, зашёл в последнюю комнату. — Гермиона, — Гарри взял девушку за руку и поднёс её ладонь к своим губам, — ничего не бойся, поняла? Я рядом, они ничего тебе не сделают. — Ты меня пугаешь, — прошептала девушка. — Зачем профессору Снейпу и директору Дамблдору мне вредить? — Я… прости, не слушай меня, — кивнул головой Поттер и, отвернувшись от девушки, зашёл в следующий зал. Гарри, медленно ступая, двигался к центру зала. В предыдущий раз он не преследовал цели разглядывать помещение. Но сейчас его глаза подмечали исписанные рунами и заклинаниями стены и колонны. Казалось, что каждая напольная плита, каждый камень в этой комнате были покрыты какой-то надписью. В центре зала стоял Директор и внимательно смотрел на юношу. «А где Снейп?» — мелькнула мысль в голове у Гарри. Повернувшись, он увидел, как в зал вошла Гермиона и из-за ближайшей колонны появился профессор зельеварения, направляя палочку на девушку. Поттер было рванулся к своей девушке, но налетел на невидимую стену. — ТВАРЬ! — закричал Гарри. Гермиона дёрнулась от крика юноши, и, наконец, заметила, что профессор зельеварения наставил на неё волшебную палочку. Пятясь к закрывшейся двери, она переводила взгляд то на Гарри, который бил кулаком в невидимую стену, то на профессора зельеварения. — Гарри, успокойся. Мисс Грейнджер ничего не угрожает, — раздался за спиной Поттера спокойный голос директора. Но через секунду его интонация поменялась, и в каждом слове чувствовалась сила. — Мальчик мой, не делай глупостей и успокойся. — Советую слушаться, Поттер, — Снейп бросил короткий взгляд на Поттера, который не переставал яростных попыток преодолеть невидимую преграду. Гарри понял тщетность своих действий и опустил руки. Дамблдор облегчённо вздохнул и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как по залу разнёсся резкий возглас. — Добби! План — «Прощание»! Внезапно рядом с Гермионой возник маленький домой эльф. Быстро схватив девушку за кисть, Добби с лёгким хлопком исчез, забрав с собой ошарашенную гриффиндорку. — Поттер! Что это за выкрутасы?! — заорал взбешённый зельевар. — Северус, тихо, — строго одёрнул Снейпа директор. — Гарри, откуда здесь домовой эльф? Куда он унёс мисс Грейнджер? — Я, возможно, всё это объясню Вам, директор, но только при одном условии, — вымучено улыбнувшись, ответил Гарри, поворачиваясь к Дамблдору лицом. — Вы расскажете мне, какой ритуал вы собрались тут провести. — Наглый щенок! — воскликнул Снейп. — Северус, прошу тебя… — произнёс старец, зельевар на это лишь угрюмо кивнул, но возникать больше не стал. — Гарри, я заметил некоторые изменения в твоём поведении. Меня, нет, нас всех это очень сильно обеспокоило, — Дамблдор вещал нарочито спокойным голосом и небольшими шагами мерил пол внутри защитного купола. — Понимаешь… мне кажется тобой овладел злой дух. Не полностью, а лишь частично. Только это может объяснить такую резкую смену поведения. Мы с профессором Снейпом подготовили ритуал проверки души, чтобы… Директора прервал заливистый хохот. Источником смеха стал Гарри, согнувшийся пополам и опёршийся рукой о защитный купол. Директор и зельевар настороженно переглянулись, такая реакция пугала ещё сильнее, чем внезапное появление домовика. — Вы… вы думали… — сквозь смех пытался говорить Гарри. Он боялся, что просто задохнётся от переполняющего его хохота. — Директор, мне кажется у него истерика, — немного озадачено проговорил Снейп. — Ох, простите… — Гарри разогнулся и, вытирая проступившие слёзы, посмотрел прямо в глаза директору. — Проводите свой ритуал. И на будущее, лучше сначала предупреждать, а потом действовать. Во избежание подобных казусов, директор, — насмешливо сказал Гарри. В глубине души он радовался, что на одну загадку сейчас станет меньше. Вдруг юноша хлопнул себя по лбу. — Только бы успеть, Добби! Рядом с Поттером возник домовик. Сейчас в нём почти не угадывался забитый малыш в грязной наволочке. Гарри кое-как смог уговорить домовика носить не только носки, но и заменить наволочку на футболку и бриджи. Надо сказать, что одежда по размеру очень даже шла хрупкому домовику и он больше не выглядел как несуразное нечто. — Гарри Поттер сэр звал Добби? — пропищал домовик. Как Гарри ни старался, но избавиться от чрезмерного обожания в глазах домовика ему так и не удалось, видимо, это неизлечимо. — Добби, перенеси Гермиону в гостиную Гриффиндора. План — «Прощание» отменяется, — с этими словами домовик пристыженно опустил уши. — Добби? — Мисс Гермиона уже начала читать послание, — едва слышно ответил домовик. — О Боги… — простонал Гарри. — Ладно… перенеси её в гостиную и попробуй забрать у неё листок. Потом продолжай действовать по старому плану. Домовик неистово закивал головой и с хлопком исчез. Дамблдор, чуть прищурившись, с интересом смотрел на это действо. — Гарри, может быть ты теперь расскажешь нам, что это за домовик? И что за план «Прощание»? — вежливо поинтересовался директор. — Нет, — коротко отрезал Гарри. — Щенок! Такой же наглый, как и твой проклятый папаша! Да что ты себе позволяешь! — начал по новой вскипать Снейп. — Директор, зачем он, — Гарри кивнул на беснующегося за куполом Снейпа, — угрожал палочкой Гермионе? — Как я вижу, эта девушка очень важна для тебя? — мягко улыбнувшись, спросил Дамблдор. — Вас это не должно касаться. И вы не ответили на вопрос. — Да как ты… — начал было Снейп, но замолчал, повинуясь останавливающему жесту директора. — Это было необходимо для её же безопасности. Понимаешь, этот барьер моментально закрылся, когда ты переступил защитную линию. Если бы мисс Грейнджер бросилась на барьер, то она могла бы пострадать от защитных свойств купола, — добродушно улыбаясь, объяснял Дамблдор. Гарри на это лишь кивнул. Он прекрасно помнил, как в прошлой жизни бил кулаками по похожему барьеру. Что-то его тогда никакой магией не приложило. — Мальчик мой, ты согласен добровольно пройти проверку? — подойдя к Поттеру вплотную, директор положил ему руку на плечо и доверительно посмотрел в глаза. Во взгляде старца плескалась надежда, что, возможно, осколок души Тома не поглотил душу Гарри. — Да, директор, — покорно ответил Гарри и мысленно добавил: «Хочу посмотреть на твою морду, когда ты увидишь, что у меня нет больше куска Воландеморта». Гарри не представлял, сколько заняло проведение ритуала. Когда неподвижно лежишь на полу, созерцаешь два мигающих амулета подвешенных под потолком и слушаешь монотонное зачитывание заклинаний, время начинает преображение в неуловимую величину. Но по личным ощущениям Гарри казалось, что прошло около получаса минимум. За это время амулеты под потоком несколько раз раскалялись докрасна, а потом покрывались тёмной коркой. Изредка вокруг происходили небольшие разноцветные завихрения, которые быстро обрывались. Это было единственное, что могло развлечь Поттера, пока он ждал окончания процедуры. Никакого эффектного магического выброса в окружающее пространство во время самого ритуала не наблюдалось. Окончание ритуала ознаменовал потерянный возглас Дамблдора: — Мерлин всемогущий… — старец держал перед собой длинный пергамент, а его глаза вперились в одну точку. — Гарри, что ты натворил? Юноша поднялся с пола и с интересом смотрел на бледного старика. Было видно, что директор невероятно взволнован, так как его руки дрожали словно осенний лист. — Директор, в чём дело? — спросил Снейп, топтавшийся всё это время на границе защитного барьера. Дамблдор потерянным взглядом посмотрел на зельевара. Оторвав одну руку от пергамента, директор Хогвартса зачитал несколько заклинаний, и защита пропала. Снейп быстрым шагом преодолел расстояние до директора и стал вчитываться в результаты ритуала. — Как такое возможно? — пробормотал зельевар, не веря своим глазам. Вся надменность и желчь пропали из голоса декана Слизерина. На пергаменте, среди множества записей и формул, центральное место занимал идеальный круг, поделённый на множество мелких секторов. У обычного человека все сектора были равномерно закрашены алым цветом. У человека, разделившего душу, можно было наблюдать сектора, закрашенные жёлтым. Дамблдор ожидал увидеть, что у Гарри несколько секторов будут так же отмечены по-особому. Ведь ещё ни разу не удавалось проверить человека с осколком чужой души внутри. Но сейчас директор и зельевар наблюдали, среди множества алых секторов, два угольно-чёрных. На общем фоне они были почти не заметны, но если присмотреться, то можно заметить, что круг имеет тонкую чёрную линию, идущую из центра. Гарри смотрел на ошеломлённых профессоров, не произнося ни слова. Он знал, что будет расплачиваться не только чувством боли или физическими увечьями. Платой за абсолютную безопасность любимой девушки была его душа. Медленно сгорая при поглощении любой угрозы здоровью Гермионы, Гарри не будет сожалеть о своём выборе. Он знал, какую цену ему придётся заплатить за жизнь самого дорогого человека. И Гарри согласен заплатить эту цену.