~~~
— Мистер Поттер, позвольте взглянуть на вашу палочку, — вежливо попросил профессор Флитвик у Гарри перед последней в этом году тренировкой. Тот пожал плечами и протянул полугоблину палочку. И как только она покинула его руки, он вспомнил один эпизод из своей прошлой жизни. — Профессор! Простите, можете вернуть мне её обратно? — воскликнул юнец и потянулся за своей палочкой. Но было уже поздно: осознание огромного прокола обожгло разум гриффиндорца. Профессор чар сделал два неожиданно длинных для своей комплекции прыжка от своего ученика и, задумчиво поджав губы, произнёс: — Приори Инкантатем. Декан Рейвенкло с грустью смотрел на небольшой огненный смерч, появившийся над палочкой Поттера. Гарри мгновенно напрягся, так как понял, что за применение тёмных заклинаний его вряд ли погладят по головке. Профессор тяжело вздохнул, снял заклинание и направился к своему ученику. Когда же он протянул Гарри обратно его волшебную палочку, юноша хоть и немного расслабился, но всё равно незаметно встал в позу для быстрого побега. Правда, куда ему бежать, он не представлял. Тем временем профессор Флитвик, делая плавные взмахи палочкой, приманил к себе табурет, на который грузно опустился. — Я не буду спрашивать зачем, и главное, где вы использовали заклинание Адского Пламени. И я точно не хочу знать, откуда вы о нём узнали. Но прошу ответить на один вопрос: Как часто? Гарри закусил губу. Что-либо рассказывать профессору не было никакого желания, но тот факт, что старый дуэлянт не обездвижил его и не вызвал авроров, обеспечивал полугоблину небольшую квоту доверия. — Минимум пять раз в неделю. Раньше гораздо реже, — решился всё-таки ответить Гарри. Профессор сокрушённо покачал головой. Потом, окинув взглядом своего студента, и что-то прикинув у себя в голове Флитвик сказал: — Как часто бывают кровавые слёзы? — Что? — не понял вопроса юный волшебник. — Ясно… — лицо профессора чар сморщилось в странной мине. Гарри было весьма не привычно видеть на лице у вечно спокойного и даже добродушного полугоблина такое выражение. — Понимаете мистер Поттер, каждый маг содержит в себе магическое ядро. В вашем возрасте оно только начинает развиваться и имеет весьма ограниченный резерв сил. Обычно во время обучения оно органично развивается вместе с вашим телом, и к концу обучения, в зависимости от того насколько студент будет усердно учиться, уже достаточно сформировано и имеет какой-никакой запас прочности и сил, — Флитвик прервался и задумчиво покрутил палочку в руках. — С самого начала года вы демонстрируете довольно высокий магический потенциал по сравнению с предыдущими двумя годами обучения. Простите, но на первом и втором курсе вы, мягко говоря, не блистали, — позволил себе улыбнуться профессор. — Не знаю, с чем это связано, но это весьма необычно. Но вот в чём дело: вместо того, чтобы плавно развивать свои силы, вы, как я понимаю, занимались лишь тем, что буквально насиловали своё магическое ядро. Гарри ошарашенно слушал профессора. Он, конечно, понимал, что его самостоятельные занятия в Тайной Комнате имеют весьма напряжённый темп и могут грозить откровенно печальными последствиями, если он перестарается. И, если не кривить душой, так бы и случилось, не будь он образумлен Гермионой. Но что-то в тоне старого мага заставляло думать, что всё куда как хуже. — Если вы продолжите в том же темпе, не делая длительных перерывов, Ваш организм начнёт бунтовать. По вашим венам течёт кровь, наполненная магией. Каждое ваше надругательство над своим магическим ядром заставляет кровь бежать быстрее. Сердце, мозг и другие органы тела также начинают работать на пределе. Первый признак умирающего магического ядра — так называемые кровавые слёзы, — профессор невольно скривил лицо: было видно, что ему сложно об этом рассказывать. — Поначалу маленькие капельки крови в углу глаз. Можно даже не заметить. Может сопровождаться лёгкой усталостью. Иногда это путают с простым магическим истощением, и по сути оно так и есть. Только истощение бывает после разовой чрезмерной нагрузки, а это — только если вы систематически перегружаете свой организм на протяжении длительного времени. Потом крови становится больше, словно вы порезались, и она не успела запечься. Обычно после этого наблюдается головокружение. И последний этап — кровавые слёзы. Кто-то, наделённый скверным чувством юмора, назвал этот феномен «Слёзы Морганы». Видите ли, эта великая волшебница в приступе ярости так перегрузила свой организм, что после плакала кровавыми слезами. Хотя, сдаётся мне, это просто красивая легенда, которую придумали для весьма печальной болезни. Флитвик снова прервался и уставился в какую-то точку, которая находилась за спиной Поттера. Молодой волшебник не решался пошевелиться: его сильно поразил рассказ профессора. И вот, тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, профессор Чар продолжил: — Как только на лице волшебника появятся алые дорожки, ведущие из глаз, знайте, этот волшебник находится на грани. Фактически, смерть положила руку ему на плечо. — Зачем вы мне это рассказываете профессор? — тихо спросил Гарри. — Мой брат… он до последнего желал стать сильнее, — ответил Флитвик, печально опустив взгляд. — Полугоблинам тяжело жить в этом мире. Волшебники очень предвзяты, а гоблины и того хуже. Мистер Поттер, я вижу, что вы яростно желаете что-то, а точнее, кого-то защитить. Просто помните, если вы умрёте, то все ваши старания пойдут прахом, и дорогой вам человек окажется беззащитен. И, что ещё страшнее, получит в своём сердце зияющую дыру, которую ничем уже не заполнить.~~~
Цепляясь за стволы деревьев и спотыкаясь об выступающие корни и небольшие ямки, Гарри бежал сквозь лес. Несколько раз он из-за сильного головокружения оступался и падал в холодные снежные объятья. Из-за пробирающего до костей холода юноша уже почти не чувствовал ступней. В темноте ему казалось, что ничем не прикрытые руки уже посинели. Но каждый раз он упорно вставал и продолжал бежать. Застывшие полоски крови на лице обжигали кожу. Поттер понимал, что приблизился к своему лимиту. Но он не мог сейчас отступить, только не в этот раз. Вдруг он заметил мелькнувшие между деревьями силуэты. Шатаясь из-стороны в сторону, Гарри взмахнул палочкой и послал в самую крайнюю тень, выделяющуюся между деревьями, режущее заклинание: — Секо! Оборотень, дёрнувшись, повалился в снег. Его приятели, услышав крик Поттера и увидев падающее тело, бросились в рассыпную, стараясь укрыться за деревьями. — Какого чёрта? Нико, нет! — завопил молодой оборотень — Почему гадёныш бежит за нами?! Клаус должен был всё там подчистить и разобраться с ним! — Молчать! — оборвал его другой маг. — Отходим, я уже вижу границу леса. — Портус! — в надежде крикнул Гарри. Но ничего не произошло. Юноша поразился, какой же огромный барьер накрыл местность. Гарри хотелось кричать от злости на себя: он даже не мог приказать Добби забрать Гермиону. За неё, скорее всего, схватились похитители. Да и домовик мог пострадать, если бы маги заметили его рядом с собой. — Отпустите меня! — раздался по лесу звонкий крик Гермионы. — Да успокойся ты! — заорал один из похитителей. — Стой! А ну отдай палочку, малявка! Среди деревьев мелькнули две жёлтых и одна красная вспышки. — Аааа! Да почему ты никак не отключишься-то?! — в голосе оборотня сквозило откровенное отчаяние. — Сука! Иди-ка сюда! — завопил кто-то из бандитов. — Она укусила меня! А ну спать, тварь! Гарри, уже готовый броситься на помощь отчаянно сопротивляющейся Гермионе, вдруг почувствовал резкий толчок где-то в голове и ужасную боль в затылке. Перед глазами у него всё поплыло. — Просто свяжи её! И заткни рот чем-нибудь! — оборотни активно спорили, пока Гарри приходил в себя после отката от принятого удара. Оборотни, мелькая между деревьями, отступали к границе леса, посылая в сторону Поттера град заклинаний. Режущие и дробящие заклинания летели в сторону гриффиндорца сплошным потоком. Было даже несколько бомбард, выпущенных скорее наугад, нежели с точным осознанием того, где прячется гриффиндорец. Вскоре от временного укрытия Гарри почти ничего не осталось: изрешечённый ствол дерева с хрустом надломился и стал падать. Подростка обдало щепками сломавшегося пополам дерева, и ему пришлось броситься вперёд, надеясь укрыться за следующим деревом. Наконец оборотни достигли открытой местности. Прекратив кидаться заклинаниями, они медленно отходили от кромки леса, держа деревья на прицеле, не забывая при этом выставить щиты. Гарри, тяжело дыша, привалился к стволу большого дуба. Внешний вид гриффиндорца был весьма паршивым. Одежда превратилась в изрезанные лохмотья, все открытые участки тела были покрыты кровоточащими ранами. Гарри практически ничего не видел: из-за неудачного падения всё лицо было заляпано жуткой смесью грязи и снега, к которым примешалась и кровь, застилавшая ему глаза. — Добби… — Поттер позвал домовика, который в мгновение ока явился на зов. Верный домовик, увидев своего хозяина в столь плачевном состоянии, тут же с воплем бросился на помощь. Гарри мягко отстранился от взвывающего в ужасе домовика. — Добби, мне нужно, чтобы ты забрал Гермиону в тот момент, когда за неё никто не будет держаться, — Гарри понимал, что потеря крови, все его ранения и Моргановы слёзы — это, фактически, смертный приговор. Даже на каникулах он находил время для тренировок, и это сыграло с ним злую шутку. — Помни, теперь она твоя хозяйка. Не дав Добби сказать и слова, Гарри выскочил из-за дерева и послал в сгруппировавшихся оборотней цепочку заклинаний, которой его научил Флитвик: — Конфинго! Редукто! Бомбарда! Огненное заклинание, попав в сгруппированные щиты оборотней, взорвалось яркой вспышкой, которая ослепила магов. Редукто, пробив два щита, ослабило оставшиеся. Бомбарда, посланная в мёрзлую землю, прямо возле обороняющихся оборотней, попросту вспахала её. Взрывная волна мощного взрывного заклинания раскидала бандитов. Гарри не решился рисковать любимой и посылать Бомбарду в скопление противников. Оборотень, державший девушку, был оглушён самым первым и, выпустив добычу из рук, отлетел на пару метров. Гермиона, коротко вскрикнув, рухнула недалеко от него. Верёвки, которыми её успели связать, рассеялись, когда наколдовавший их маг отрубился. — Давай! — закричал Поттер, и домовик появился рядом с приходящей в себя после полёта девушкой. Но не успел Добби дотронуться до Гермионы, как у него за спиной с хлопком появился неизвестный волшебник. Он молниеносно взмахнул палочкой, и в Добби ударил серебряный луч, от которого домовик повалился на снег. — Нет! — взвыл Гарри и попытался сделать выпад в сторону нового действующего лица, но цепочка заклинаний выпила из него последние силы и он рухнул на землю. Снег обжигал израненное лицо юноши, но этот холод дарил странное упокоение, словно говорил, что Гарри сделал всё, что было в его силах. Даже горящие огнём руки и ноги сейчас не отдавали такой жуткой болью. Но Гарри хотелось рыдать от откровенной обиды и несправедливости жизни. Юноша с отчаянием смотрел, как маг в с накинутым на лицо капюшоном медленно идёт к Гермионе. Девушка поражённо смотрела на лежащего без движения домовика, но потом она перевела взгляд на Поттера. — Гарри! — Гриффиндорка бросилась к нему. Вид истекающего кровью Поттера ужасал её до глубины души. — Постой, дитя, — из-под капюшона мага раздался хрипловатый голос. Видимо, поняв, что медленным шагом, ему не догнать девушку, он просто аппарировал к ней за спину и схватил волшебницу за плечо. — Прошу, не нужно спешить. — Пустите! — кричала Гермиона, стараясь вырваться из крепкой хватки. — Он умирает! — Но он сегодня лишил жизни несколько живых существ. Может, он это заслужил? — усмехнулся маг. Гермиона, услышав это, на секунду обессиленно опустила руки. Но потом, согнав с себя наваждение, с новой силой рванула к любимому. — Ясно… — неопределённо протянул волшебник. В его тоне проскользнули удовлетворённые нотки. — Портус, — прохрипел Гарри, найдя в себе последние силы. Раз этот волшебник может аппарировать, возможно, были сняты барьеры и против порталов. Гермиона в мгновение ока исчезла, а маг, с силой сжимавший её плечо, от неожиданности даже пошатнулся, когда пропала опора из-под руки. — Обломись, — прошептал Поттер, и зашёлся в кашле. Маг молча смотрел на пустое место, где секунду назад из его хватки вырывалась Гермиона. Чуть накренив голову в капюшоне, волшебник поднял руку на уровень лица и пару раз сжал ладонь. Хмыкнув, он обернулся и посмотрел в сторону оборотней, раскиданных по земле. Они уже понемногу стали приходить в себя, и теперь со стонами ворочались в снегу, пытаясь подняться. — Так, эти живы, — задумчиво произнёс волшебник. И, чуть помолчав, пробормотал: — Ну, ничего опасного они не знают, вот и чудно. После этого маг повернулся обратно к чуть дышащему Поттеру и, наклонившись, приподнял его голову, схватив за волосы. На щеках юноши уже прокладывали новую дорожку алые струйки. — Ты ещё слишком слаб дитя, слишком слаб. С хлопком с поляны перед лесом исчез неизвестный волшебник и Гарри Поттер, оставив за собой лишь вмятину на снегу, пропитанную кровью и два аккуратных следа возле неё. Спустя минуту из леса высыпалось с десяток волшебников в аврорских мантиях. Потратив пару мгновений на изучение поля боя, они принялись вязать стонущих бандитов. Из горящих развалин дома Лавгудов, было извлечено обугленное тело. Ещё один мёртвый оборотень был найден в паре метров от лужайки перед домом. В лесу было обнаружено третье тело, а тут, на поляне, было четыре контуженных оборотня и один оглушённый домовик. Старший аврор Кингсли Бруствер мрачно следил за работой своих подчинённых. Он не имел понятия, что за чертовщина тут произошла. А ему ещё предстояло как-нибудь объяснить причину вызова своей начальнице, а новость о трёх мёртвых оборотнях и сгоревшем доме Лавгудов, вряд ли её сильно обрадует.***
В небольшой комнате, обставленной словно под копирку с обложки журнала по дизайну загородных домов, сидел молодой мужчина и лениво листал страницы в большом, видавшем виды, фолианте. Перевернув очередную страницу, он поморщился: эта самая страница плавно слетела на пол. Похоже, она всё это время держалась на одном лишь честном слове. Внимательно присмотревшись, маг обнаружил, что книга в скором времени и вовсе развалится. — Лилиан… А говорила, что прошлась по старому хранилищу и подлатала самые потёртые экспонаты, — мужчина, вздохнув, аккуратно переложил раскрытую книгу на небольшой столик у своего кресла. Достав палочку, которая завалилась в проём между мягкой обивкой сидения и подлокотником кресла, он мягко взмахнул ей, и лежащая на полу страница взмыла в воздух и опустилась на своё законное место в старинной книге. По всей границе разрыва пробежала небольшая искорка, и теперь место скрепления страницы с книгой было почти не заметно. Николас Фламель (а это был именно он) удовлетворённо кивнул проделанной работе. Алхимик очень не любил, когда что-либо из его коллекции портилось. Правда, он вообще не любил, когда книгам причиняли вред, а вид старой, пыльной, веками не открываемой книги вызывал в его сердце настоящую тоску. Конечно, можно сказать, что все книги на свете не перечитаешь. Но у Фламеля была небольшая хитрость, которая позволяла не применять это высказывание на его счёт. А его жена так же сильно, как и он сам, любила дарить книгам внимание. Волшебник закатал рукав на левой руке и внимательно посмотрел на запястье. На чистой, гладкой коже выделялся небольшой бугорок на стыке кисти и ладони. Осторожно коснувшись бугорка пальцем, Фламель болезненно поморщился. — Скоро нужно менять, — пробормотал волшебник и, закатав рукав обратно, поднялся с кресла и направился к выходу из комнаты. Дом Фламеля вопреки ожиданиям многих волшебников представлял из себя небольшое строение двух этажей из аккуратно стёсанных камней. Первые ассоциации, которые могли придти на ум — это замок, который по некому недоразумению решили превратить в охотничий домик, но остановились где-то посередине. Косая крыша из неизвестного материала отливала приятным взгляду зеленоватым оттенком. В доме сложно было найти старинные предметы мебели. Даже кресло, в котором любил читать Фламель, было куплено всего два десятка лет назад у начинающего столяра. Большие застеклённые окна позволяли солнцу беспрепятственно освещать каждый уголок жилища знаменитого алхимика. В целом, дом казался очень приветливым и живым местом, а особую толику домашнего уюта создавали обычные, не магические картины, на которых был запечатлён хозяин дома вместе со своей женой. Комната, в которую направился Фламель, была на первом этаже, прямо в углу дома. Ласковый солнечный свет освещал небольшую комнатушку сразу из двух окон. Обстановка могла показаться весьма аскетичной: кровать в самом углу, под обоими окнами, небольшой рабочий стол возле двери и подвижное деревянное кресло. На кровати, уткнувшись лицом в подушку, в данный момент спал Гарри Поттер. Правда, сейчас это замотанное в бинты тело могли бы узнать только хозяин дома, потому что он и врачевал героя магической Британии, и Сириус Блэк, потому что не стоит недооценивать нюх анимагов. Дверь открылась с лёгким скрипом, и в комнату вошёл Фламель. Расположившись в деревянном кресле, прямо напротив кровати своего гостя, Николас по привычке потёр подбородок. — Я, наверно, никогда не узнаю, как люди умудряются спать лицом в подушку и не задыхаться, — пробормотал волшебник, наблюдая за сопящим юношей. Его небольшой план по приглашению Гарри Поттера к себе в гости прошёл практически идеально. Разрушенный дом Лавгудов, его мало волновал. Никто из хозяев не погиб, а остальное было не важным. О том, что были убиты несколько оборотней, Фламель забыл практически сразу, как сообщил об этом юной ведьме, подруге мальчика. Предусмотрительность Поттера в виде портала-кольца приятно удивила алхимика. Довольно хитро: замаскировать магический фон портала под аурой волшебного накопителя. А накопитель-то фонил очень сильно. Кое-кто, не жалея сил, напитывал его не меньше полугода. Когда девочка исчезла, бессмертный алхимик даже на секунду растерялся, и только остаточный след портала навёл его на мысль, что его просто провели. После его первого собрания во вновь созванном Ордене Феникса, Фламель знатно покопался в мозгах юного мастера зельеварения. Конечно, алхимику пришлось долго и упорно напиваться. Точнее, делать вид, что он напивается, ведь вшитые под кожу кристаллы с эссенцией жизни практически моментально выводили алкоголь из его организма. Северус Снейп был настолько рад, что ему выпала честь пить с живой легендой алхимии, что буквально через два часа, пребывая в знатном подпитии, профессор зельеварения перестал проверять свой бокал на предмет подлитых зелий и заклинаний. Алхимик отдал должное зельевару. Даже будучи в стельку пьяным, он достаточно долго продолжал следить за своей безопасностью. Но, как говорится, — ничто не вечно. Фламелю же воспользоваться такой лазейкой не позволило древнее, вбитое ещё его отцом, чувство чести: «Разделивший с тобой вино, открывает перед тобой также душу и сердце. Отплати уважением чужой щедрости». А потом чуть тише добавлял: «Что бы ты ни задумал, терпи, пока вино не кончится». Терпеть Фламелю пришлось долго. В один момент он даже испугался, что зельевар упьётся вусмерть. А некромантия так и не поддалась уму пытливого алхимика. Но ему повезло, и Северус Снейп, видимо решив, что синяя смерть уже машет ему ручкой, выглядывая из-за угла, шатаясь из стороны в сторону, добрёл до стеклянного шкафчика, полного разноцветных склянок, и достал два небольших флакончика. Протянув один Фламелю, он выдавил из себя: — Пхмельное… — второй флакон он поставил на тумбу возле камина и, рухнув в кресло, захрапел. Фламель положил флакончик с анти-похмельным зельем во внутренний карман, достал палочку и направил на зельевара. — Легилименс! — довольно улыбнувшись, произнёс Фламель и погрузился в пучину воспоминаний зельевара. Поверхностные мысли маг мог считать и без помощи заклинаний, но его целью было перелопатить, так сказать, архивы этого молодого мага. Многие считают, что алкоголь может помешать нормально воспринимать мысли и воспоминания пьяного человека. Но у Фламеля были целые века для того, чтобы убедиться, что это ошибочное утверждение. Результат превзошёл все его ожидания. Как он и подозревал, ритуал проверки души мальчика нёс в себе скрытый смысл. Пусть зельевар тоже лишь догадывался об этом из-за недомолвок директора, но это уже было хоть что-то по сравнению с теми безумными догадками, что строил алхимик во время совещания. Фрагмент воспоминания, где мальчик бросился на барьер в надежде защитить подругу, заставил дрогнуть сердце алхимика. Это напомнило ему то, как он когда-то давно защищал свою Лилиан. Домовик, забравший Гермиону, удивил мужчину. Неужто Поттер ожидал нападения? И только благодаря этому знанию Фламель не растерялся и вывел из строя маленького помощника Поттера, появившегося на поляне перед лесом, но вот портал он не учёл. Реакция мальчика на суть ритуала позабавила волшебника. Похоже, тот действительно ждал чего-то другого. Дальнейшие воспоминания не слишком интересовали алхимика, и поэтому он решил посмотреть, что было перед самим ритуалом. Защита разума! Да такая, которую не удалось сломить ни зельевару, ни директору! Фламель был поражён. Откуда она может быть у детей? После этого волшебник не удержался и просмотрел ещё несколько воспоминаний, но они никак не были связаны с ритуалом над Гарри Поттером. Зельевар долго и упорно переводил некий трактат, чей смысл пока не ясен. Более старые образы в целом подтверждали то, что уже знал алхимик. Альбус как малое дитя баловался с вверенным ему осколком эссенции жизни, устроив странное приключение для детишек, в котором зачем-то участвовал одержимый преподаватель. Жаль потраченный зря алхимический артефакт, но это уже дела Альбуса. Тот факт, что профессор ЗОТИ был одержим Воландемортом, вообще никак не задел Фламеля. Юнец, переигравший с тёмной магией, мало чем угрожал его бессмертию. После этого Николас Фламель решил встретиться с Гарри Поттером и его подругой. Плюс, ему необходимо было проверить несколько появившихся догадок о том, каким образом у обоих детей появилась одинаковая защита разума. Дальше дело было за малым: он через старые связи нашёл группу оборотней, промышляющих мелким заработком. Оплатив обнаружение, а после и доставку Поттера, либо его подруги, Фламель стал ждать. Получив оповещение, что удалось схватить девчонку, алхимик стал готовиться к встрече. То, что он, фактически, организовал похищение, его не особо волновало. Научный интерес к необычным способностям детей слегка размывал границы разумного в голове у Николаса. Увиденные трупы оборотней и разрушенный дом подсказали алхимику, что он, возможно, ошибся в выборе исполнителей. Однако на его памяти оборотни хоть и жили отдельно от магов, но всегда славились исполнительностью, неужто за века всё так переменилось? Переместившись к месту встречи, Фламель чуть не сошёл с ума от увиденного. Израненные оборотни, едва живой Гарри Поттер и девочка, совершенно невредимая подруга мальчика. Алхимик боялся поверить своим глазам, но последняя проверка заставила сердце алхимика биться с бешеной скоростью. Реакция девочки на новость, что её друг убийца, нечеловеческое превозмогание Поттера, над болью, чтобы спасти подругу, полное отсутствие повреждений у неё, и в завершение всего одинаковая ментальная защита, которую успел проверить сам Фламель. Было слишком много совпадений, и Николас понял, что нашёл то, что давно искал. Теперь ему нужно было лишь одно — узнать у этого мальчика всю правду. Вынырнув из своих мыслей, Фламель с тронувшей его губы улыбкой на лице, покачал головой. — Знаешь, что бессмертное тело не значит отсутствие боли? Боюсь, ты даже не представляешь, какое разочарование может постигнуть учёного, когда он узнаёт, что даже такое тело имеет предел прочности? — хриплый голос алхимика нарушил тишину комнаты. — Я с помощью своей жены долгие столетия искал способ, как можно избавиться от чувства боли. Но мы каждый раз заходили в тупик. Отсутствие боли, почему-то, де-юре означало потерю чувствительности. Тактильной чувствительности, конечно же. А мы не могли согласиться на такой недостаток. Фламель замолчал, он следил за тем, как мерное сопение Поттера ни на каплю не изменилось. Усмехнувшись, мужчина привычно провёл пальцем по подбородку и продолжил: — Если, тебе так удобнее слушать, то как тебе будет угодно, — после этих слов Гарри чуть дрогнул. Медленно повернув голову на бок, юноша вперился полным ненависти взглядом в Фламеля. — Спасибо за проявленное внимание, — чуть качнул головой алхимик. — Кто ты и что тебе нужно? — едва слышно прохрипел Поттер. — Дитя, успокойся. Я не причиню тебе вреда. Да, с оборотнями вышло не очень красиво… Но в итоге я могу поговорить с тобой, так что я доволен результатом, — ухмыльнулся Фламель, и, чуть покачнувшись в кресле, накренил голову набок. В его глазах читался живой интерес к объекту наблюдения. От такого взгляда у Гарри пробежали мурашки по спине. — Конечно, жаль, что твоя подруга не смогла присоединиться к нам, — печально развёл руками волшебник. — С ней было бы гораздо проще проверить мою теорию и твои слова. — Убью… — прохрипел Поттер и сделал безуспешную попытку подняться с постели. К сожалению, израненные руки отказывались слушаться юного волшебника и моментально подогнулись, когда Гарри попытался на них опереться. Поняв, что сейчас он в физическом плане не опаснее попавшего в силки кролика, Гарри попытался использовать магию, чтобы хоть как-то навредить сидящему перед ним волшебнику. Благодаря тренировкам с деканом Рейвенкло Поттер достиг некоторых успехов в контроле своей силы и возросшего магического потенциала. Но одного Гарри не учёл. Всего пару часов назад он был на грани смерти и обливался кровавыми слезами. Фламель с интересом следил за тем, как вокруг его гостя сгущается воздух. Острый взгляд алхимика приметил, как в некоторых местах пространство словно искажается и искрится, и память услужливо подбросила ему сценку, подсмотренную у Снейпа, где этот мальчик избивал однокурсника, а вокруг него творилась похожая чертовщина. Восхитившись поистине бесконечному упорству этого ребёнка, Фламель с печально улыбкой ждал закономерного результата подобного выброса магии. Пару секунд Гарри пытался собрать вокруг себя магию, чтобы в итоге послать её в алхимика, который, чуть прищурив глаза, смотрел на него. Но вдруг в голове гриффиндорца что-то щёлкнуло, и Гарри почувствовал на лице какую-то влагу. Последнее, что увидел Поттер перед тем, как мир вокруг него погрузился во тьму, это печально покачавшего головой алхимика, который встал с кресла и направился к нему. Фламель, задумчиво поджав губы, крошил большим и указательным пальцами небольшой алый кристалл. Пыль, образующаяся под пальцами алхимика, медленно оседала на юноше, который от перегрузки опять заработал Слёзы Морганы. — Знаю это звучит странно, но тебе повезло, что похитил тебя именно я, — бормотал Алхимик, водя рукой с уменьшающимся кристаллом над телом юноши. Фламель знал, что если бы не кристаллизованная эссенция жизни, то Герой магического мира умер бы ещё несколько часов назад. Такая нагрузка на развивающийся организм и магическое ядро попросту летальна для обычного ребёнка, владеющего магией. И это не считая израненного тела и почти отнявшихся рук и ног. Только лишь упорное нежелание Поттера умирать позволило алхимику успеть перенести его в свой дом и провести реанимационные процедуры. Николас тогда с усмешкой подумал, что очень сильно ошибся, назвав этого ребёнка слабым. Теперь Фламель размышлял, как при следующем разговоре ему убедить настолько упёртого и целеустремлённого пациента, что не стоит пытаться устроить магический катаклизм в этой комнате. В глубине души волшебник понимал, что, похоже, использовал не совсем верные слова, когда разговаривал с ним. Но что поделать? Его мысли были мыслями учёного, экспериментатора и большинство слушателей обычно вгоняли в ужас. По крайне мере тогда, когда Фламели ещё были активными членами магического общества. Однако Николас сомневался, что даже сейчас обычно чопорные волшебники, которым чуть-ли не насильно приходилось всучивать нововведения, будут с улыбкой слушать его рассуждения о возможных тестах человеческих возможностей. А уж Гарри Поттер точно не обрадуется, услышав, какие тесты были заготовлены для его подруги. Алхимик устало закатил глаза. Для него всё это было слишком сложно, обычно с людьми общалась Лилиан. Стряхнув с пальцев остатки драгоценного целебного артефакта, Фламель пошёл в сторону кухни. Ему требовался кофе, он всегда помогал собраться с мыслями. Было бы нежелательно при следующем разговоре ляпнуть что-то не то и опять убирать последствия перегрузки магического ядра. Хоть алхимику и было интересно понаблюдать за пределами прочности тела этого ребёнка, но что-то в глубине его мозга подсказывало, что сейчас не самое лучшее время для экспериментов. Но если его гость продолжит с упёртостью барана пытаться устроить магический выброс, то Фламель не сильно будет против.