***
В кабинете директора Хогвартса собралась небольшая толпа. Присутствовали почти все, кто был на предыдущем собрании восстановленного Ордена. Дамблдор хмуро буравил глазами расставленные на полках механизмы. Они уже давно перестали работать, но старый волшебник всем сердцем надеялся, что они снова смогут показывать ему состояние здоровья и местоположение Гарри Поттера. — Что нам известно? — нарушил молчание директор. — Дом Лавгудов сгорел, Ксенофилиус Лавгуд и его дочь Полумна Лавгуд живы и сильно не пострадали, — Снейп со спокойным лицом зачитывал строчки на пергаменте. — Есть неподтверждённые данные, что, возможно, пострадала находившаяся в тот момент у них в гостях мисс Грейнджер. Минерва Макгонагалл в ужасе ахнула. Люпин приобнял за плечо резко побледневшую женщину. Зельевар сдержал предательскую улыбку и продолжил зачитывать текст бесцветным голосом. Дамблдор отвлёкся от созерцания механизмов и посмотрел на Снейпа. После проведённого ритуала директор совершенно не представлял, что делать с изначальным планом. Большинство зацепок, полученных во время недавнего заседания, ни к чему не привели. Всё это сильно выводило из себя великого волшебника. Казалось, ещё чуть-чуть, и мальчик окончательно уйдёт из зоны влияния, и останется только молиться, чтобы в итоге злополучное пророчество сбылось. Директор всеми фибрами души ненавидел расплывчатый текст, знаменующий либо смерть ребёнка, либо тёмного мага. Но до этого предстояло найти и уничтожить осколки души Тома. Ведь если у него ещё останутся якоря души, то смерть мальчика будет напрасной трагедией. А если Гарри сможет победить, то из-за оставшихся якорей всё начнётся по новому кругу. Но мальчик в любом случае должен сразиться с Томом. По другому не может быть. На самом деле, даже сам Альбус Дамблдор не смог бы себе признаться, что готов очень многих обречь на смерть, лишь бы светлая сторона восторжествовала. Он бы искренне оплакивал погибших, но всё равно отправлял бы людей на бойню, покажись ему, что так будет нужно. Если бы его соратники знали, на что готов Великий Светлый Маг ради победы сил добра, они бы содрогнулись. — Ремус, — тяжело вздохнув, директор поднял ещё недавно сверкающие глаза на учителя ЗОТИ. — Нам необходимы твои связи в общинах оборотней. Мы все знаем, что обычные и не очень, — старик бросил короткий взгляд на Флетчера, который крутил что-то в руках, директор всё ещё помнил грандиозный провал попыток выследить Гарри с помощью почтовых сов, — методы поиска не работают. Вполне возможно, что мальчик в огромной опасности и, если удастся собрать хоть какую-то информацию от бедных, сбившихся с пути волшебников, это уже можно будет считать успехом. Даже погрязшие во Тьме могут послужить делу Света. Поэтому Римус, я на тебя очень сильно рассчитываю. Люпин кивнул и, ещё раз ободряюще сжав плечо Макгонагалл, покинул кабинет. Вдруг пламя в камине полыхнуло зелёным цветом и в кабинет ввалился Аластор Грюм. Чертыхаясь и отряхиваясь от золы, старый аврор проковылял через собравшихся волшебников и шлёпнул на стол директора увесистую папку. — Пусто, абсолютно никаких зацепок! — прогаркал Грюм. — След от Аппарации ведёт куда-то на континент. А такое попросту невозможно, ты сам знаешь. Эти блохастые шавки ничего толком не знают. Кто-то пришёл, заплатил им авансом и всё. Ни имён, ни явок, ни паролей. Готовились к делу как малые дети, чес слово. — Аластор, они должны были видеть нанимателя. Можно же взять их воспоминания и набросать примерный образ человека, что их нанял. Даже если лицо было скрыто, то при правильном угле обзора можно было бы запечатлеть хоть какой-то силуэт. Собравшиеся согласно закивали. Фламель, со скучающим видом рассматривающий портреты старых директоров, закатил глаза. — Альбус, ты меня будешь учить? — рыкнул Грюм. — Те идиоты, что остались в живых, сидели в своих выгребных ямах, пока лидер группы был на встрече. И раз я сейчас не болтаю перед тобой склянкой с его воспоминаниями, ты понимаешь, что их лидер, так сказать, не в состоянии дать показания? — Прискорбно слышать. Я всегда считал Ксенофилиуса разумным человеком, — директор проигнорировал смешок со стороны зельевара. — Жаль, что ему пришлось забрать чужую жизнь. То, что осталось от губ Аластора Грюма, искривилось в хищной улыбке. — А кто сказал, что их прихлопнул Лавгуд? Дамблдор резко побледнел, догадка, которая пришла ему на ум, попросту не могла быть верной. — Ты же не хочешь сказать… — Поттер! Малец точно прихлопнул одного нападавшего в лесу, и вероятнее всего, обезглавленный волчок возле пепелища — тоже его рук дело. И похоже, что Поттер его пытал! — огонь воспоминаний старых боёв блеснул в глазах старого аврора. Директор Хогвартса уронил лицо в ладони. Окружающие испуганно переглянулись, а портреты директоров шумно зашептались. Дамблдор был в растерянности. Итак, искалеченная душа ребёнка теперь ещё и окутана тьмой. Учитывая всё это, мальчик не сможет пережить последней встречи с Томом, точнее, не должен. Символ света не должен быть убийцей. Альбус с болью в сердце решился на крайние меры в финальной части разваливающегося на глазах плана. Фламель с лёгким интересом смотрел на театр одного актёра. Он поражался, как можно быть настолько слепым к своим действиям. Благодаря воспоминаниям зельевара, и зная буквально крупицу из того, какими планами баловался директор, алхимик ни на каплю не поверил, что старика волнует этот ребёнок. Николас бы сильно удивился, узнав, что директор и правда сожалеет, что Гарри встал на путь убийства, и какая судьба теперь ему уготована. Хоть Фламель и сам не отличался особым человеколюбием, но подобные личности не вызывали у него хоть сколько-нибудь добрых чувств. Как ни странно, но рыдающей рядом с ним Макгонагалл он полностью верил. Старая ведьма, поддавшись эмоциям, даже не держала ментальных барьеров. И поверхностный осмотр ясно показывал, как она переживает за детей. Остальные так же были поражены услышанным. Только Снейп, казалось, сохранял безразличную маску на лице. — Альбус, я могу помочь с поисками? — поинтересовался Фламель, когда прошёл ещё час, наполненный пустыми разговорами и обсуждениями нападения. — Благодарю, но ваша помощь не понадобится. Боюсь, что даже поиск по крови ничего не даст, — покачал головой директор. — Альбус! — воскликнула немного пришедшая в себя Макгонагалл. — Минерва, прости, но когда дело касается Гарри, мы должны прикладывать все силы. — Мальчик мой, давай я всё-таки попробую? — Фламель с прищуром и доброжелательной улыбкой наблюдал, как директор слегка дёрнулся от своего любимого обращения, сказанного другим человеком. — Как давно был взят образец? Директор взмахом палочки заставил подлететь к себе небольшой флакончик из тёмного стекла. С лёгкой печалью взглянув на него, он вложил образец крови в ладонь Фламеля. — В начале первого курса Гарри, после одного неприятного инцидента, — Дамблдор на секунду замолчал, явно раздумывая над чем-то важным. Ещё несколько пасов палочкой, и на стол перед директором мягко приземлились ещё два тёмных флакона. — Возможно, если мы узнаем, где мисс Грейнджер, это поможет нам найти Гарри? — вопросительно посмотрев в глаза своему старому наставнику, произнёс Дамблдор. Макгонагалл, поняв, что содержат оставшиеся два флакона, не смогла сдержаться: — Альбус! Ты посмел взять кровь у мисс Грейнджер? — А также и у Рональда Уизли, — подтвердил директор. — Минерва, прошу, пойми меня, я сделал это из лучших побуждений. Я опасался, что их дружба с Гарри может привести к каким-нибудь трагичным последствиям. И как видишь, я был прав. Теперь мы можем использовать кровь девочки во благо. Нам необходимо её найти. А раз мастер Фламель готов провести соответствующий ритуал, я не могу упустить такую возможность, — с этими словами директор откинулся на спинку кресла и устремил печальный взгляд на портреты предыдущих директоров. Минерва Макгонагалл просто задыхалась от возмущения. Она, конечно, понимала, что теперь у них есть шанс на успех в поисках Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер, но, как волшебница презирающая любые мало-мальски темные ритуалы, она была в ужасе от поступка директора. — Альбус, то есть ты хочешь сказать, что уже раньше использовал поиск по крови? — дрожащим голосом спросила декан Гриффиндора. Повисшее молчание стало ей предельно ясным ответом. — Я проводил подобный ритуал, когда мальчишка пропал прошлым летом, — нарушил тишину зельевар. Он бросил короткий взгляд на Фламеля, который просто впился глазами в склянки на столе. Снейп посчитал, что мастер алхимии просто в предвкушении будущих ритуалов и, позволив себе короткую улыбку, произнес: — Смею надеяться, что сэр Николас проведёт более успешный ритуал, чем я. — Юноша, ты мне льстишь, но спасибо за твою веру, — пробормотал Фламель, осторожно забирая со стола флаконы. Алхимик еле удержал торжественную улыбку. Он и не надеялся, что вызов на скучное совещание обернётся получением столь ценного материала. — Если будут результаты, я тебе сообщу, — Николас мягко улыбнулся Дамблдору и, развернувшись на каблуках, подошёл к камину, после чего молча шагнул в него и исчез в изумрудной вспышке пламени. — Всегда поражался, как он может без словесной команды пользоваться летучим порохом? — в лёгком изумлении пробормотал директор. Снейп восхищённо смотрел в след своему кумиру.***
Гарри сидел в глубоком кресле и хмуро смотрел на хрустальный бокал, стоящий на миниатюрном серванте возле него. Причина его хмурости была в том, что бокал был наполнен какой-то алой жидкостью, к которой не хотелось даже и приближаться. Сейчас Поттер располагался в какой-то большой комнате, размерами чуть уступающей Большому Залу. В центре высокого потолка располагалась огромная люстра, мягко освещающая всё помещение. Гарри так и не смог разглядеть, что именно даёт свет: свечи или магический огонь. Большую часть свободного пространства занимали стеллажи с книгами и множеством свернутых в рулоны пергаментов. Так же присутствовали прозрачные шкафы с неизвестными Гарри инструментами, по всей видимости, используемыми в алхимии или высшем зельеварении. Видимо, хозяин комнаты не имел строго определённого рабочего места, так как то тут, то там стояли широкие столы, заваленные раскрытыми книгами, связками пергаментов, различными мензурками и колбами, разнообразными письменными принадлежностями. Был также металлический стол с закреплённым на нём неким механизмом. Он смутно напомнил Гарри огромную линейку с карандашом на конце, и Поттер понятия не имел, что это и как оно работает. Кстати, хозяин этого, по всей видимости, рабочего кабинета, сейчас стоял спиной к юноше и не сводил глаз с исписанной формулами и странными рисунками доски. Казалось, что мужчина забыл, что с ним в комнате находится кто-то ещё и время от времени вносил какие-то правки в непонятную писанину на доске. Прохаживаясь возле стены, волшебник то и дело что-то бормотал себе под нос, сверялся с книгами, делал записи в листах пергамента и стирал что-нибудь с доски. Гарри с неприязнью взглянул на Фламеля. Юный маг не знал, чего ждать от этого странного и явно опасного волшебника. О том, что он был похищен никем иным, как Николасом Фламелем, бессмертным алхимиком, Гарри догадался ещё во время первого пробуждения. Мало какой человек будет рассуждать о бессмертном теле и его изъянах. Окончательно догадку юноши подтвердил сам хозяин дома, когда Поттер очнулся во второй раз. Разговор и тогда оказался довольно коротким, но Гарри успел создать направленный выброс магии. Правда что-то опять пошло не так и вместо ударной волны получился огненный вихрь, который, похоже, устроил немалые разрушения в комнате, так как очнувшись в третий раз, Гарри обнаружил, что окружающая обстановка поменялась. Стены и потолок были из чего-то, напоминающего металл, не было окон, а единственная дверь, казалось, была взята из самого Гринготтса. И в этот раз Фламель сидел очень близко к юному разрушителю, направив на того кончик волшебной палочки. — Спасибо, конечно, за весьма интересные данные и статистику, но мебель в той комнате была мне весьма дорога, — чуть хмурясь, сказал Фламель. — Я только начал, — рыкнул Поттер. Теперь нужно было немного потянуть времени и собрать сил для нового удара. — Ну, тут хотя бы нечего уничтожать, — пожал плечами алхимик. — Дитя, пойми, я тебе не враг. И похоже, что ты считаешь меня таковым из-за моих неосторожных слов, сказанных в предыдущие наши встречи. — Ах, так это всё недоразумение! — Конечно! — хлопнул в ладоши Фламель. Он и мечтать не мог, что достучаться до мальчика получится так быстро. — Рад, что мы поняли друг друга. — Ох, ну ещё бы. Осталось только сообщить об этом Луне, потерявшей родной дом, мистеру Лавгуду, который чуть не умер, и Гермионе, которую практически похитили чокнутые оборотни! — со злостью прошипел Гарри, устремляя опасно блестящие изумрудные глаза на волшебника. Улыбка сошла с лица Фламеля так же быстро, как и появилась. Он подозревал, что нанёс некоторый урон окружению мальчика своим желанием встретиться с ним. Но по мнению алхимика, ничего непоправимого не произошло. Не для оборотней, конечно же, но это было не в счёт. — Дитя, мне действительно жаль, что так вышло, — Фламель почти не кривил душой, когда говорил это. — Прекрати меня так звать! — крикнул Гарри. Он уже не лежал, а сидел на кровати и с вызовом смотрел в глаза своему похитителю. — Стоит проявлять хоть чуточку уважения к старшим, — заметил мужчина, лениво почёсывая подбородок. — Обойдёшься, — отрезал Поттер. Пока шла перепалка, Гарри успел заметить, что боль в руках и ногах стала гораздо терпимее, и он может более-менее нормально ими двигать. — Я узнал ответ на свой первый вопрос. Теперь скажи, что тебе от меня нужно? Фламель чуть улыбнулся, почувствовав, что мальчик готов к конструктивному диалогу и решил не тянуть с сутью их встречи. — Как именно ты смог защитить ту девочку? Свою подругу… Гермиону? — чуть подавшись вперёд, сверкнул глазами Фламель. Но он тут же понял, что опять поторопился. Воздух в комнате опять начал сгущаться и искриться, Николас был не прочь сделать ещё пару замеров фона, но сейчас он, к сожалению, немного спешил. — Ступефай, — быстро произнёс Фламель, и Поттер рухнул в постель. — Я скоро вернусь и надеюсь, что ты будешь готов спокойно поговорить. — Алхимик короткими взмахами оставил на стене небольшую записку, адресованную своему гостю, и отправился на срочное собрание, устроенное Дамблдором. Хоть он и подозревал, что именно побудило его старого ученика устроить внеочередное собрание Ордена, Фламелю было интересно, что именно предпринимают официальные и не очень власти в связи с последними событиями. Очнувшись, Гарри понял ещё кое-что: бежать он не может. Это подтвердила тупая боль в ногах, когда он после пробуждения вскочил на пол и попытался добраться до двери. Так же полную невозможность побега косвенно подтверждало внезапно наступившее головокружение и быстрая встреча лица с полом. Собственно, алхимик так и нашёл неугомонного юнца, лежащего на полу и отчаянно пытающегося уцепиться за кровать, чтобы снова позорно не упасть в упрямой попытке встать. Гарри был перенесён в этот огромный рабочий кабинет, и к своему удивлению, получил магическую клятву, правда её формулировка была немного странной: — Клянусь, что не преследую цели нанести несовместимый с жизнью вред твоему здоровью и здоровью тех, кого ты считаешь друзьями и близкими тебе людьми, — быстро произнёс клятву алхимик, когда Поттер попытался предпринять очередную попытку побега, закончившуюся весьма закономерным падением. И теперь Гарри испытывал великолепную гамму чувств: стыд за бесполезные попытки к бегству, злость на алхимика из-за похищения и, как ни странно, растерянность от полного непонимания, что именно движет этим странным волшебником. Первоначальная теория юноши пока никак не подтверждалась. Гарри думал, что это всё связанно с тем, что происходило на первом году его обучения. Бросив очередной подозрительный взгляд на странную жидкость в бокале, Гарри решил всё-таки начать разговор, который сам же не раз обрывал: — Мистер Фламель… — О, так теперь я уже мистер? — не отворачиваясь от доски, удивился Николас. Дальше последовало два взмаха палочкой, и в руки мужчины прилетела связка записей, в которые он стал внимательно вчитываться. Гарри ругнулся про себя. Он бы с огромным удовольствием продолжил «тыкать» в разговоре с этим магом. Но, почему-то, ему было не по себе, когда приходилось обращаться к старшим на «ты» (Снейп и Дамблдор не в счёт, к ним особое отношение). Теперь основная волна агрессии с его стороны сошла на нет, а обращаться к похитителю как-то нужно. Подавив накатившее раздражение, Гарри решил попытаться ещё раз. В любом случае, он сейчас не в том положении, чтобы показывать свой гонор. Гарри уже наглядно понял, что у него это получается не слишком хорошо. — Мистер Фламель, простите, что я неуважительно к вам обращался. Занесённая над доской рука остановилась, и алхимик облегчённо вздохнул. Приманив к себе палочкой небольшой столик, Фламель положил мелок и бумаги на него и обернулся к Поттеру. Перед юношей появилось кресло, которое спустя мгновение занял алхимик. — Дитя, я рад, что теперь наш разговор может пойти в нормальных тонах. И я нисколько не обижаюсь на твои слова. Ты всё-таки ребёнок, — мужчина скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на гриффиндорца. Заметив, как тот слегка поморщился от сравнения с ребёнком, Николас мысленно ухмыльнулся. — Ты, наверно, думаешь, что сейчас тебе ничего не остаётся, кроме как подчиниться и делать, как я скажу. В целом ты прав, — Николас тут же предостерегающе вскинул руку, как только Гарри напрягся и чуть подался вперёд. — СТОЙ! Мои слова опять прозвучали в весьма… мрачных тонах. Я имел в виду, что, по сути, мне просто нужно с тобой поговорить и кое-что проверить, а потом ты будешь волен идти, куда захочешь. Да, твоё нынешнее положение можно назвать насильственным удерживанием. Но всегда есть «но», — по губам мужчины скользнула лёгкая улыбка, а тёмные с синевой глаза хитро прищурились. — Ты нуждаешься в лечении, и прежде чем мы углубимся в обсуждение основного вопроса, просто замечу, что эссенция жизни работает с тобой не совсем так, как нужно. Гарри чуть нахмурился. Мелькающий в глазах волшебника радостный огонёк и его слова слабо увязывались друг с другом. — Что вы имеете ввиду? — Что это просто невероятно, — широкая улыбка озарила лицо Фламеля. Он явно был рад поделиться своими наблюдениями. — Смотри, обычно при использовании эссенции происходит практически мгновенное заживление как внешних, так и внутренних повреждений. Да, иногда, бывает, требуется кристалл чуть большего размера, — в качестве примера мужчина протянул перед собой ладонь, на которой лежало два небольших красноватых кристаллика, один немногим меньше фаланги пальца, второй же примерно вдвое больше. — Но в твоём случае, как ты видишь, мгновенной регенерации не происходит! И дело не в том, что, возможно, на тебя наложили проклятие или что-то в этом роде. Эссенция лечит всё, кроме, скажем так, ментальных травм разума и души. Николас взмахнул палочкой, и к ним подлетел столик с бумагами. На пергаменте было множество цифр и графиков с разнообразными шкалами. Быстро проведя по бумагам пальцем, Фламель кивнул и протянул Поттеру листок. Гарри честно попытался понять, что именно значат графики и множество заметок мелким аккуратным почерком. Единственное, что он понял, так это довольную крупную надпись, которая к тому же была дважды обведена в круг: «Двадцать два малых камня и три больших. Результат: частичное заживление кожного покрова и удаление последствий Слёз Морганы. Негативный эффект Слёз убирался дважды». Под надписью была ещё одна приписка мелким шрифтом: «Стараться без меры не злить ребёнка. Хоть результат забавен и информативен». Гриффиндорец поднял полный недоумения взгляд на алхимика. Если он правильно понял, то его дела плохи. А последняя приписка поднимала новую волну раздражения. — Вижу, до тебя дошло, — довольно пробормотал Фламель, роясь во внутреннем кармане. — А, вот они. На столик высыпалась горка из алых кристалликов разных размеров. Сокровище, за которое большинство магов не только Англии, но и всего мира, готовы были отдать свою левую руку, а также все руки в радиусе мили от себя, было свалено кучкой, как что-то дешёвое и повсеместно встречающееся. Фламель небрежно кинул на стол ещё два кристалла, достав их из другого кармана. — По моим подсчётам, этого хватит на твоё полное лечение. Магический резерв, конечно, придётся восстанавливать самостоятельно, но это поможет восполнить частичный запас. Гарри не мог понять, зачем этот волшебник сначала похищает его, а потом тратит такие ресурсы на лечение. Тем более, если у него, возможно, есть зуб на Гарри. — Зачем вы это делаете? Нет, я слышал ваш вопрос. Просто я думал, что вы будете менее доброжелательно настроены ко мне из-за того, что по моей вине было решено уничтожить философский камень. — Эм, прости, что? — удивился алхимик. — Ну, на моём первом курсе ваш камень хранился в Хогвартсе. Не буду пересказывать всё, что тогда произошло. Но в результате Дамблдор сказал, что камень решили уничтожить. И, если честно, то я думал, что вы хотите просто отомстить мне за то, что я обрёк вас и вашу жену на смерть. Николас уставился на Поттера с совершенно нечитаемым выражением на лице. Он даже не моргал, а просто смотрел прямо в глаза юноше. Гарри было испугался, что действительно разозлил старого алхимика, и теперь тот решится на какие-нибудь серьёзные действия. — Мальчик… — чуть хрипловатый голос Фламеля в первый раз за весь разговор выражал какую-то озабоченность. — Гарри, скажи мне, что тебе вообще известно о философском камне? Гарри поёрзал в кресле, ощущая, что затронул весьма и весьма плохую тему. — Мистер Фламель, если вы действительно хотите как-то мне отомстить за уничтожение камня, прошу, не причиняйте вреда моим друзьям. Ни Гермиона, ни тем более Луна и её отец никак к этому не причастны. А, ладно, один рыжий придурок тоже ни при чём. — Дитя, ты меня неправильно понял. Что тебе наговорил Альбус, когда закончилось это, так называемое, приключение в конце твоего первого курса? Гарри удивился вопросу, но решил, что таить что-либо нет смысла и пересказал его разговор с директором, когда он очнулся в больничном крыле после боя с Квиреллом. Гриффиндорец действительно переживал, что стал причиной скорой смерти знаменитого алхимика и его жены. И понадобилось почти три года, чтобы он перестал чрезмерно винить себя в этом. Он смог принять свою вину и двигаться дальше. Но теперь, сидя перед Николасом Фламелем, чувство вины вновь стало просыпаться. Алхимик, дослушав его рассказ, покачал головой и встал из кресла. — Гарри, ты вроде бы не глупый ребёнок. Безумно упёртый, что, если честно, не может не вызывать восхищения. Но думать головой всё-таки умеешь. Твоя предусмотрительность в виде кольца той маленькой ведьмы и домовик на подстраховке по крайне мере говорят именно об этом. И, даже увидев гору кристаллов с эссенцией жизни и прочитав записи о том, сколько их было потрачено, ты всё ещё думаешь, что камень был уничтожен? Поттер смутился от этих слов. Ведь действительно, если бы камня не было, то откуда могли бы взяться все эти алые кристаллы? Да и сам Фламель не выглядит дряхлым стариком, готовящимся отойти в мир иной. Николас молча подошёл к одному из стеллажей и, проведя рукой по корешкам некоторых книг, сделал два шага назад. С едва слышным скрипом стеллаж отъехал от стены, открывая вид на пещеру, которая на первый взгляд превосходила размеры комнаты в десятки раз. Множество факелов, расставленных по стенам пещеры, помогали хотя бы примерно оценить её масштабы. Даже сидя на расстоянии от открывшегося прохода, Гарри содрогнулся от страха провалиться внутрь. Казалось, что внутри пещеры может поместиться весь Хогвартс. Но не это было самым поразительным. Почти половину открывшегося вида занимала вершина громадного камня насыщенного красного цвета. Он был живым и текучим, как вода, и его оболочка то и дело ходила рябью. — Философский камень просто физически не мог храниться в Хогвартсе, — спокойно сказал Фламель. — Невероятно… — прошептал Гарри. Он всё же переборол себя и, поднявшись из кресла, двинулся к алхимику, слегка пошатываясь. Подойдя к краю прохода и крепко ухватившись за него рукой, Гарри заглянул в проём. У него просто перехватило дыхание. Первое впечатление было обманчиво. Это была не просто пещера: вниз уходила настоящая бездна. — Так что выброси из головы мысль о том, что ты виноват в моей возможной смерти, — произнёс алхимик, и стеллаж с книгами встал на место, перекрывая вход к величайшему сокровищу мира. — Это… радует… — ошарашено прошептал Гарри и, облокотившись о полку, растерянно уставился в пространство. — Значит, у вас с вашей женой всё хорошо, никто из-за меня не умер, и получается, что вы просто хотите узнать, как я защитил Гермиону? — Ну, в целом, да, — неопределённо повёл плечами Фламель. — В смысле? — не понял юноша. — И где ваша жена? Не думаю, что она будет спокойно сидеть на кухне, пока вы с пленником разговариваете. Фламель чуть заметно поморщился от этих слов. — Я думал, мы решили вопрос с похищением. — Но от этого оно не перестало им быть, — отметил Гарри, придя в себя от увиденного. Теперь ему при первой возможности было необходимо узнать, почему великий светлый волшебник решил возложить на одиннадцатилетнего ребёнка ответственность за смерть нескольких людей. Но этот вопрос пока можно отложить. — Так где ваша жена? — Она ушла от меня, — коротко ответил Николас, возвращаясь к исписанной доске. — Но я работаю над тем, как её вернуть. «Ничего удивительного. Пусть ты и великий алхимик, но псих тот ещё», — подумал Поттер. — Итак, вернёмся к основной теме. Что-то в тебе пожирает практически девяносто процентов от эффекта эссенции. Таким образом, твоё ускоренное лечение пусть и возможно, но весьма трудоёмко и занимает немного больше времени, чем обычно. У меня есть предположения, что именно в этом виновато, но вернёмся к этому позже. Для начала выпей тот бокал. Собственно, от этого и зависит, как именно пойдёт наше дальнейшее сотрудничество. Гарри доковылял до серванта у своего кресла и поднял бокал с жидкостью на уровень глаз. Поняв, что ему не вменяют какую-либо вину, он немного расслабился. Но недоверие к странному алхимику всё ещё было довольно велико. — Клянусь, что это не яд или что-то в этом роде, — послышался усталый голос Фламеля из-за спины. Гарри вздрогнул и, обернувшись, увидел золотистую вспышку. Теперь он понял, что чувствовали профессора, когда он сам дал магическую клятву. Ещё раз подозрительно взглянув на бокал, Гарри понюхал жидкость, но запах был едва уловим и казался знакомым. Переборов непонятно откуда взявшееся желание сначала макнуть палец в бокал, Гарри глубоко вздохнул и поднёс его к губам. Сделав буквально полглотка, как оказалось, вязкой жидкости, юноша недовольно поморщился. Вкуса у странной субстанции тоже не было, но из-за противного ощущения во рту Гарри, потеряв всякое желание продолжать пить, взглянул на алхимика. Тот, широко раскрыв глаза, пялился на раскрытый перед собой пергамент. Можно было сказать, что величайший алхимик из когда-либо живших сейчас выглядел как маленький ребёнок, впервые увидевший подарок под новогодней ёлкой. — Это триумфально! — воскликнул мужчина. Гарри, вытерев губы рукавом рубашки, с удивлением смотрел на заметно перевозбудившегося алхимика. Фламель за всё это время был либо расслабленным, либо задумчивым; пару раз казалось, что он откровенно скучал. Да, у него проскакивали какие-то эмоции, но сейчас его поведение разительно отличалось от прежнего состояния. — Полная совместимость, а слияние активного и остаточного магического фона прошло моментально! Внешнее вмешательство, ограничившее вкус и запах, попросту игнорируется и усвоение происходит без каких-либо проблем! Гарри поставил ставшую ещё более подозрительной жидкость обратно на сервант и подошёл к Фламелю. Как отметил гриффиндорец, ноги уже практически не болели. По всей видимости, под бинтами располагались те самые алые кристаллы. Похоже, в данный момент лечение проходило в активной стадии. — Мистер Фламель, а что я, собственно, выпил? — А, ничего особенно, просто кровь твоей подруги с парой моих добавок, — отмахнулся алхимик и с невероятным энтузиазмом стал что-то писать на доске, постоянно сверяясь с пергаментом. Ноги гриффиндорца подкосились, когда он понял, почему запах жидкости показался ему знакомым. Тошнота резко подошла к его горлу и, не имея сил сдерживаться, юноша согнулся пополам. Алхимик обернулся на странный звук и задумчиво посмотрел на открывшуюся ему картину. — Видимо, возможно непринятие биологического материала обратно, — пробормотал маг и вернулся обратно к доске. Упираясь обеими руками в пол и тяжело дыша, Гарри смотрел на бурую лужу рвоты. Страх и злость смешались воедино. Он не мог поверить в то, что действительно посчитал, что этому сумасшедшему алхимику можно доверять хоть на секунду. Воздух вокруг юноши заискрился и покрылся мелкими искажениями. В этот момент Гарри не контролировал своих сил, кровь стучала в висках, а в голове была только одна мысль: «Сделать ублюдку как можно больнее». Фламель почувствовал изменившуюся атмосферу и, оглянувшись, увидел, как само пространство вокруг Поттера словно потемнело и наполнилось маленькими искрящимися молниями. Буквально на мгновение на лице волшебника мелькнула паника. Он не мог позволить этому помещению пострадать от выброса магии такой силы. Внезапное озарение пришло в его голову. — СТОЙ! Я не то имел в виду! — воскликнул Николас, выставив руки ладонями вперёд. — Это была кровь, но не совсем твоей подруги, точнее, совсем не её! Напряжение и искажения в воздухе не пропали, но про крайней мере не стали разрастаться ещё больше. Поняв, что он на верном пути, Фламель подошёл к юноше и, не обращая внимания, что встал в бурую лужу, наклонился и аккуратно приложил два кристалла к вискам Гриффиндорца. Не хватало ещё, чтобы мальчик опять отключился от истощения. — Дай мне объяснить, это очень важно и никак не повредит той девочке. Я вижу, насколько она важна для тебя и мне жаль, что мои необдуманные слова так влияют на тебя. Напряжение вокруг постепенно сошло на нет, и Поттер, отстранившись от алхимика, привалился к книжному шкафу. Тяжело дыша, молодой маг сердито смотрел на Фламеля. Николас посмотрел на крошки, оставшиеся от кристаллов, что он держал в ладонях. Алхимик чуть улыбнулся, дав себе обещание записать это наблюдение позже, когда будет возможность. Позже он одним взмахом палочки убрал лужу на полу, а вторым наколдовал стакан воды, который передал Поттеру. Тот, внимательно осмотрев стакан и несколько раз принюхавшись к нему, жадно выпил всю воду. — Говори, — прохрипел Гарри, чуть не подавившись водой. Неудобство при обращении на «ты» как рукой сняло. — Ладно, спишу это на последствия аффекта, — пробормотал маг и, повернув доску так, чтобы её было видно Гарри, начал говорить: — Прошу дослушать до конца. При нашей первой встрече на поляне у леса, когда я схватил твою подругу за плечо, я незаметно взял у неё образец крови. Профессиональная привычка, если можно так назвать, — Николас взмахнул рукой, увидев недобрый взгляд юноши. — Тихо, только спокойнее! Когда мы переместились ко мне домой, я взял образец и у тебя. И знаешь что? Образец, взятый на поляне и тот, что я получил уже дома, полностью идентичны. Магический фон, а также состав полностью совпадают. Попытка определить, кому принадлежит биологический материал, показывает, что оба образца взяты у человеческой особи мужского пола. Ты понимаешь, куда я клоню? Гарри осторожно кивнул головой. В принципе, он знал об этой особенности. Но ему совершенно не хотелось посвящать безумного алхимика в тонкости работы клейма. — Там, на поляне я брал кровь не у твоей подруги, а у тебя! Хотя я совершенно точно помню, что моя рука касалась именно её плеча! — алхимик стал ходить маленькими кругами, изредка поглядывая на доску. Гарри с изумлением обнаружил пару знакомых символов. Они совпадали с теми, что рисовала в библиотеке Луна. — Сегодня я получил ещё три образца крови: твой, твоей подруги и некоего Рональда. Скажу сразу, мне их предоставил Альбус, так что все вопросы к нему, — махнул рукой Фламель, доставая новые листы с записями. Видимо, алхимик уже вошёл в раж и особо не задумывался над тем, что говорит. — Так вот, образец девочки совершенно обычен. Я сразу определил место, где она находится, и совершенно не собираюсь что-либо по этому поводу предпринимать! — с нажимом произнёс Фламель, заметив, как напрягся Поттер. — Я лишь определил, что она где-то в районе Лондона или около того. Защита у места, куда ты её отправил, весьма достойна, поздравляю. — Когда Гарри кивнул головой, подтверждая, что услышал заверения Алхимика, тот продолжил: — Также я подтвердил, что эта кровь взята у особи женского пола. Кстати, поздравляю, она не подвержена каким-либо наследственным болезням, а её магический фон весьма ровный, — Фламель на секунду поднял голову от записей. Увидев, что слушатель никак не отреагировал на сказанное, а лишь опасно прищурил глаза, он пожал плечами и продолжил говорить: — Я советую позже уничтожить этот образец, потому что он представляет собой активный реагент, то есть с помощью него всё ещё можно наложить неприятные проклятия и всякое разное по мелочи. Хотя, если ты не против, я бы оставил его себе, во избежание всякого… Гарри хмуро слушал волшебника. Ему не нравилось то, что он так много узнал. Фламель продолжал возбуждённо вещать о своих открытиях при работе с «образцами». И, в принципе, для гриффиндорца информация несла не самый важный характер, так как большинство терминов, что потом употребил маг, были ему мало понятны: Многофакторная проверка магического фона, наследственное сжигание ядра с помощью обволакивающего проклятия и другое. Но тут слух Гарри зацепился за одно кое-что знакомое: — Таким образом, над девочкой образовалась идеальная защита. Гарри не смог сдержать торжествующей улыбки. Собственно, ради этого всё и затевалось. — Но с огромным минусом, — веско произнёс Фламель, задумчиво почёсывая подбородок. — Ты в курсе, что она теперь идеальная мишень для пыток? Глаза Поттера в ужасе распахнулись. Он это прекрасно знал, и его давно сжирал страх, что если Гермиону схватят, то, даже не убив, могут непоправимо навредить её разуму. Но то, что это знает кто-то ещё, кроме него, было совершенно неприемлемым. Фламель заметил, как юноша резко изменился в лице. — Как вижу, ты знал. Ты создал идеальную защиту, но только в виде стеклянного замка. — Что? — Как бы тебе объяснить. Представь, что твоя подруга укрылась от непогоды в неком строении, построенном полностью из стекла. Оно прекрасно защитит от ветра, дождя и снега, даже, допустим, от града. Но один брошенный камень, и замок разрушится. Понимаешь? Один правильный удар по тебе, и кое-кто останется беззащитной. Я подозреваю, что если малышке проткнут сердце, то ты мгновенно умрёшь. А ещё спустя секунду и она. Или если ей начнут пускать кровь, ты попросту умрёшь от кровотечения, которого у тебя физически не будет. Или будет? Не хмурься так, я вижу, что ты и без меня об этом думал очень много. Поэтому у тебя столько подстраховок. Внезапно Фламель резко наклонился и схватив Поттера за плечи заглянул ему в глаза. — Всё, что мне от тебя нужно, так это узнать, как можно наложить подобную защиту. Это всё, что мне нужно. При всём своём несовершенстве она просто великолепна! Где ты узнал правильную последовательность рун? Где ты узнал текст принесения жертвы? Откуда у тебя такие познания? Это ритуал жертвы, ведь так? — Зачем вам это? — спросил Гарри, растерявшись от неожиданного напора. — У меня свои причины, не имеющие какого-либо значения для тебя или кого-либо ещё, — резко ответил алхимик и отстранился. — Я сейчас вернусь, у меня есть записи о парочке ритуалов из восточной Пруссии и регионов, хочу, чтобы ты взглянул. Фламель вышел из помещения, оставив растерянного Поттера в одиночестве. Гарри поднялся на ноги и огляделся: вокруг были книги. При желании, наверно, можно было и потеряться среди них. Юноша не желал рассказывать, как именно он наложил защиту на подругу. Но также пока он не мог и сбежать. Подойдя к креслу, Гарри уселся в него и, поочерёдно развязывая бинты на руках и ногах, вкладывал в повязки новые кристаллы, оставленные на столике. — Не думай о нём слишком плохо, — за спиной у Поттера раздался приятный женский голос. От неожиданности парень выронил несколько кристаллов. Резко обернувшись, гриффиндорец увидел сплошную стену, обитую деревянными панелями, и длинный книжный шкаф. — Что за, — пробормотал Гарри, и быстро замотав последний бинт, встал из кресла и подошёл к стене. — Чуть левее, — опять произнёс женский голос, и Гарри, инстинктивно дёрнувшись, взмахнул рукой, которая прошла сквозь стеллаж. Поняв, что перед ним иллюзия, Гарри встал прямо перед преградой и напряг зрение, пытаясь прогнать наваждение. Спустя минуту иллюзия пошла рябью и постепенно пропала. Перед Гарри появилася большая, в человеческий рост, картина. На ней была изображена женщина в красивом, в меру пышном, платье изумрудного цвета с элегантными алыми кружевными полосками. Гарри подумал, что Гермиона назвала бы его «платьем в классическом викторианском стиле». Женщина с мягкими чертами лица, тёмными волосами, уложенными в сложную, ломающую воображение гриффиндорца, причёску, смотрела на юношу большими карими глазами, а её губы были сложены в доброжелательную улыбку. — Здравствуй, дитя, я тебя не напугала? — произнёс портрет. — Здравствуйте, — неуверенно поздоровался Гарри. Вдруг он заметил, что за край юбки женщины держится маленькая ладошка. Женщина на портрете заметила, куда смотрит Гарри, и, тепло улыбнувшись, произнесла: — Жозефин, не нужно стесняться. Поздоровайся с… Гарри, верно? — чуть наклонив голову, спросила женщина. Не успел Гриффиндорец кивнуть, как из-за юбки платья показалась головка маленькой девочки, обрамлённая длинными прямыми волосами цвета пшеницы. Маленькие цепкие глазки карего цвета внимательно смотрели на юношу. — Bonjour, Harry, — пролепетала девочка и вновь скрылась за юбкой женщины. Та, не скрывая улыбки, чуть повернулась спиной и что-то тихо зашептала, по всей видимости, обращаясь к ребёнку. Спустя пару секунд женщина вновь развернулась к оторопевшему Поттеру, который боялся произнести хоть слово. — Она ещё так мала, вот и стесняется, — улыбнулась женщина. — Ох, где же мои манеры, — женщина на портрете сделала лёгкий реверанс и, лучезарно улыбнувшись, произнесла: — Лилиан Фламель, супруга Николаса. Приятно познакомиться. Гарри почувствовал, как его сердце пропустило удар.