***
Гарри стоял рядом с Сириусом возле лестницы, ведущей в подвал их дома. Сорок минут назад они вернулись из Министерства Магии, и теперь у них оставалась последняя задача на сегодня. И она была не менее значимой официального признания Сириуса Блэка невиновным. Обычный человек, узнав, что именно собирались сделать эти двое, ужаснулся бы. Вероятнее всего, их поступок не осудили бы только пара человек из ста. Но многие бы мысленно поддержали их. Кивнув друг другу, волшебники стали спускаться вниз. Первым шёл Сириус, и с каждым его шагом перед ним на стене загорался магический светильник. Путь по лестнице занял пару минут, всё это время они хранили молчание. Во время долгого спуска в специально углублённый подвал они прошли сквозь десяток сторожевых чар. В итоге перед ними предстала небольшая, слабо освещённая площадка, в центре которой располагался один единственный дверной косяк с массивной дубовой дверью. Дверь на вид была весьма обычна: ни магических надписей, ни древних рун. Не было даже никаких магических амулетов. Даже ручка была выполнена в виде обычного крючка. Вся магия была внутри. Эта дверь была одним сплошным артефактом, наподобие сундука с магическим расширением внутри. Любой, кто попытался бы открыть её, легко бы это сделал, но увидел бы только другую часть площадки. А если дверь открывал Гарри или Сириус, то они попадали в небольшое помещение, с чугунной клеткой внутри. Примечательно то, что обратная сторона двери не имела ручки, зато на ней было множество высохших кровавых отпечатков ладоней. Как можно догадаться, покинуть помещение могли только Гарри и Сириус, и то при условии, что рассекают свою ладонь и добровольно отдают кровь для открытия запирающей печати. Размером клетка была небольшой, практически по плечо Поттеру, а в ширину она составляла около метра. На прутьях были нанесены разнообразные руны изредка мерцавшие бронзовым цветом. В клетке располагались только небольшая циновка и деревянный горшок, зачарованный на самоочищение. Помещение освещали два волшебных факела, и в свете их огня был виден человек, съёжившийся на подобии лежанки. Исхудавший, мелко трясущийся мужчина боялся поднять глаза на своих посетителей. В этом грязном, трясущемся комке, довольно трудно было узнать Питера Петтигрю. Неестественно бледное лицо, кожа словно была натянута на кости, и бегающие туда-сюда глубоко впалые глаза. Обе руки Петтигрю испещрены затягивающимися шрамами в виде различных вариаций меток, в чём-то напоминающих ту, что была на ладони у Поттера. Гарри с отвращением смотрел на человека, сгубившего его родителей. Он не испытывал и толики жалости к этому ничтожному предателю. Нельзя было сказать, что он наслаждался его страданиями. Но Поттер считал, что Петтигрю это заслужил, и не более. Он не имел намерения пытать его, то, как сейчас выглядел Питер, было целиком и полностью виной постоянного стресса, недостатка сна и солнечного света. Конечно, приходилось использовать некоторые заклинания, когда Гарри и Сириус тестировали работу клейма, а точнее, пытались воспроизвести его эффект, но всё было в пустую. Не помогали зелья: от слабейшего приворотного на доброжелательность до сложнейшего и ограниченного в использовании зелья принуждения. Уговоры и различные увещевания так же не работали: Питер либо был слишком напуган, либо подсознательно не хотел помогать своим тюремщикам. Даже заклинания не исправили проблемы. Сириус даже опробовал Империо, но всё было тщетно. Блэк упёрся плечом о стенку и мрачно смотрел на бывшего товарища. Воспоминание, увиденное сегодня в министерстве, сильно подпортило его настроение, и лишь титаническими усилиями он держал себя в узде, ведь первым желанием при взгляде на Петтигрю было бросить в клетку Бомбарду и запереть дверь вне зависимости от того, переживёт ли пленник заклинание или нет. — Меня оправдали, Хвост, — глухо произнёс Блэк. — А тебя объявили в розыск. — С-сириус, д-друг мой… — запинаясь пропищал Питер. — З-значит, вы п-передадите м-меня ав-врорам? Блэк хищно улыбнулся и покачал головой. Но эта улыбка скрывала клокотавшее в нём пламя лютого гнева. — Не называй меня другом, чёртов предатель, — прорычал Сириус. Нарочито медленно достав палочку, он покрутил её в руках, словно задумываясь о чём-то. — Но знаешь, ты действительно скоро покинешь эту клетку. — Ч-что ты им-меешь в виду? — Питер испуганно вжался спиной в прутья клетки. — Я долгие годы мечтал отомстить тебе за смерть Джеймса и Лили. За то, что меня упекли за решётку. Моргана, да даже те маглы, которых ты сгубил взрывом, заслуживают отмщения! И сегодня этот день наступил. Гарри молча следил за этим диалогом. Лёгкое волнение зародилось у него в груди, но, вспомнив, как долго они с Сириусом шли к этому дню, Поттер отбросил любые сомнения по поводу того, что скоро произойдёт. Этот человек виновен в том, что Гарри рос без любящих родителей, и сегодня он заплатит за это. — Что?! Вы собираетесь хладнокровно убить меня?! — возопил Петтигрю. От его заикания не осталось и следа. Этот никчёмный волшебник, даже находясь в заключении, пытался давить на жалость и всячески притворялся. — Гарри! Милый, маленький Гарри! Ты так похож на своего отца, ты же не хочешь стать жестоким убийцей?! — срывающимся голосом захныкал Петтигрю. Он, рывком переместившись к передней части клетки, уцепился в неё костлявыми пальцами. Гарри дёрнулся как от пощёчины, услышав эти слова. Но совершенно по другой причине, нежели бы он действительно задумался о гуманизме. — Да как ты смеешь? — Поттер неосознанно перешёл на парселтанг от такой наглости. Петтигрю, услышав змеиный язык, боязливо дёрнулся, но прутьев клетки не отпустил. — Гарри, всё в порядке, не принимай слова этого ничтожества близко к сердцу, он цепляется за любую соломинку, лишь бы спасти свою шкуру, — сквозь зубы процедил Блэк. Оторвавшись от стены, он положил руку на плечо юноши и крепко сжал его. Сириус не стал говорить, что сам еле сдерживается после таких слов. — Ты прав, Сириус, прости, — глубоко вздохнув, произнёс юноша. Кивнув своему крёстному, он поднял руку с палочкой и посмотрел на неё. Гарри напрягся всем телом. Он старался изо всех сил настроить себя на выполнение плана, о котором они договорились с Сириусом, но что-то внутри него неприятно сжалось. Блэк мельком взглянул на крестника и заметил, что тот сильно волнуется. Несмотря на всё произошедшее, Сириус не мог позволить себе забыть, что Гарри всего лишь подросток, и нельзя требовать от него чего-то сверх меры. — Всё в порядке, Гарри, — Сириус нашёл в себе силы на улыбку. Ещё раз сжав плечо парня, он произнёс: — Ты можешь выйти, пока я тут не закончу. Гарри покачал головой и опустил палочку. — Нет, Сириус, дело не в том, что я не могу этого сделать… Я знаю, что с ним, — он быстро кивнул в сторону Хвоста, — нужно поступить именно так, и никак иначе. И у меня есть ещё пара человек, к которым я не намерен испытывать и капли сострадания. Юноша замолчал, рассматривая свою палочку. Изумрудные глаза чуть прикрылись и, вздохнув, Гарри выдал, что именно его беспокоило: — Понимаешь, я действительно боюсь, что стану таким человеком, который все проблемы будет решать убийством. А я действительно собираюсь решить несколько проблем именно так. Не знаю, как это правильно объяснить. Я уже столько натворил, и знаю, что в принципе поступал правильно. Но меня пугает то, кем я становлюсь. Но я найду в себе силы и выполню то, о чём мы договорились, — Гарри вновь поднял палочку и нацелил её в сторону Петтигрю. Зелёные глаза юноши были наполнены холодной решимостью, а на лице отразилась вселенская усталость. Гарри скосил глаза на крестного и криво усмехнулся. — Похоже, я просто ужасный человек. Сириус понял, что беспокоило его крестника. И в который раз ужаснулся тому, сколько же пришлось пережить этому ребёнку. Мужчина ругал себя последними словами, но не понимал, как он вообще согласился, чтобы его крестник участвовал в расправе над Петтигрю. В споре, должен ли он принимать в этом участие, Гарри был упёрт, как баран. Каждый раз он забывал, что перед ним не Джеймс, а всего навсего ребёнок. — Я всё понимаю, — произнёс Сириус и, чуть склонившись, взял Гарри за запястье и мягко опустил его руку с палочкой. — Пожалуй, сегодня я сделаю всё сам, хорошо? Гарри взглянул в глаза крёстного и не увидел в них ни капли разочарования. Наоборот, они словно излучали тепло и поддержку. «Я рад, что ты не очерствел внутри, Сохатик*», — подумал Блэк и перевёл свой взгляд на Петтигрю. Гарри не стал отходить от крёстного, а остался стоять рядом с ним. Тяжёлым взглядом он в последний раз смотрел на предателя своих родителей. Петтигрю, поняв, что ему не спастись, заметался по своей маленькой клетке. Воздух наполнил визг вперемешку с рыданиями. Сириус, стоявший плечом к плечу с крестником, направил свою палочку на мечущегося Хвоста, а второй рукой махнул в сторону двери, которая со скрипом закрылась, отделив помещение от любых следящих чар министерства. Комната была наполнена истошной мольбой о прощении, которую заглушил сочащийся ненавистью голос Сириуса Блэка, произнёсшего два страшных слова. Помещение озарила зеленая вспышка и всё стихло. Питер Петтигрю больше никого не сможет предать, и тем более не сможет помочь в возрождении Воландеморта. Справедливость, какой бы она ни казалась со стороны, наконец восторжествовала.***
Дамблдор разглядывал свою коллекцию воспоминаний. Его взгляд, несмотря на поблёскивающие очки, был весьма затуманен. Множество сосудов, наполненные молочно белыми, чуть сверкающими воспоминаниями, полностью завладели вниманием старого волшебника. Каждый флакончик нёс в себе какое-то важное событие или решение из жизни Альбуса Дамблдора. А в некоторых из них хранились многочасовые размышления директора над той или иной темой. Для многих волшебников золото в личном хранилище было главной отрадой. Некоторые ценили собрания редких книг или артефактов. Кто-то дорожил своим домом и семьёй. Но Альбус Дамблдор больше всего на свете дорожил своей коллекцией воспоминаний. Бесценное, по его мнению, хранилище жизненного опыта сверкало в стеклянном шкафу и гипнотизировало престарелого директора Хогвартса. Даже некоторые портреты предыдущих директоров с оттенком лёгкой зависти смотрели на сосуды, наполненные молочной субстанцией. Сейчас директор с горечью вспоминал прошедший процесс над Блэком. Он жалел, что Сириуса оправдали. Нет, это хорошо, что невинный человек наконец-то обелил своё имя. Но директор был разочарован тем, что все годы заточения Сириуса прошли впустую. Получалось, что он зря принял тяжёлое решение отправить молодого Блэка за решётку. Теперь оставалось лишь гадать, как последний носитель фамилии Блэк повлияет на юного Гарри. Вспомнив мальчика, директор тяжко вздохнул. Ещё предстояло придумать внятное объяснение своим словам. Альбус не в первый раз задавался вопросом, зачем он тогда в Дырявом Котле сказал ему, что суд над Блэком уже был. Почему? Почему сейчас всё шло наперекосяк? И всё началось со странного пробуждения от оцепенения той маглорождённой студентки, подруги Поттера. Как это может быть связано с резким изменением в поведении Гарри? Ментальный блок обоих детей явно намекал на то, что их связывает какая-то необычайно сильная магия. Но какая и где они смогли её найти? Ответа на эти вопросы у директора не было. Осторожная проверка сознания ВСЕХ учеников факультета ничего не дала. Парочка Гриффиндорцев надёжно скрывала свои секреты. Молодой Уизли отпочковался от некогда Золотого Трио и теперь по сути был бесполезен. Следовало бы забрать ключ от хранилища Гарри у Молли, так как платить больше по сути не за что. Но директор не мог так поступить: семья Уизли и так прозябает в нищете, и он просто не мог позволить им пропасть. Правда, директора не волновало, что он делает это за чужой счёт, а точнее за счёт Поттера. Множество ритуалов привязки следящих чар ничего не дали. Мальчик продолжал оставаться вне зоны видимости старца. Аннулировать совершеннолетие Поттера также не удалось. Разочарованно вздохнув, Альбус провёл рукой над столом и, нащупав вазочку с лимонными дольками, отправил любимое лакомство в рот. Мгновение спустя на столе появилась чашка горячего чая. Домовики как всегда были пунктуальны. Старый волшебник, отпив горячий напиток с запахом ромашки, взглянул на своего феникса. Фоукс, устроившись на жёрдочке, грустно смотрел на директора. В глазах птицы читались непонятные волшебнику осуждение и печаль. — Ты же не будешь меня судить, старый друг? — пробормотал директор. — Я делаю всё, что в моих силах, чтобы силы Тьмы не одержали верх. А для этого приходится принимать сложные решения, — Дамблдор не боялся рассуждать вслух в своём кабинете. Множество чар делали невозможным любую попытку подслушать, а портреты предыдущих директоров подчинялись только ему. Фоукс словно понял, о чём говорил Дамблдор. Феникс, приподняв голову, медленно расправил крылья. Альбус счёл это своеобразным знаком одобрения. — Мой план испугать девочку некоторыми… жуткими особенностями Гарри провалился, — директор поморщился, вспомнив ритуал. — Более того, кажется, они стали ещё ближе. Может быть, стоит попросить совет у Северуса. Думаю, у мастера зельевара должно быть что-нибудь, способное отдалить людей друг от друга. Физически устранять её пока нет никакой нужды, ребёнок невинен и нет причин им жертвовать. Можно, конечно, повлиять на её родителей… Старик сплёл пальцы в замок и задумчиво прикрыл глаза. Эта идея была весьма неплоха: пара правильно подобранных слов, одно-два зелья и лёгкое ментальное воздействие. Заявления о переводе в другие школы никто не отменял. Да, они маглы, но если потребуется, Альбус сможет протолкнуть нужную поправку в законах. — Похоже, Северус и тут сможет пригодиться. Фоукс издал возмущённую трель на эти слова директора. Было бы большой ошибкой считать фениксов просто красивыми птицами. Эти магические создания были невероятно умны. — Ты же не хочешь, чтобы я снова подписывал ребёнку смертный приговор? Я ненавижу этого делать! — расцепив руки, воскликнул директор. — Но пойми, мой друг, только оказавшись снова в полном одиночестве, Гарри вновь начнёт прислушиваться ко мне. И только я — ты слышишь? — только я смогу достучаться до него и направить его на верный путь! На пару минут в кабинете директора повисла тяжелая тишина. Множество взглядов было направлено на старого мага, и лишь в некоторых не было ни презрения, ни осуждения. Только директора из самых старых эпох смотрели на печального старика с оттенком понимания. Немного успокоившись, Альбус обвёл взглядом свой кабинет. Переставшие работать серебристые приборы всё ещё висели на своих местах. — Тем более, возможно, мальчик теперь не обязан погибнуть, и он может быть спасён, даже несмотря на то, что он ступил на весьма тёмную и опасную дорожку. Я искренне рад этому, — в глазах волшебника зажёгся фанатичный огонёк. — Но он в любом случае должен пройти нужный путь и в итоге сразиться с Томом. А потом… посмотрим, во что он превратится. Директор сжал в руке волшебную палочку. Если потребуется, то ради торжества света он пойдёт на любые меры. — Пророчество не допустит иного исхода. Но пока он находится под влиянием мисс Грейнджер, он плохо подвержен действительно правильным указаниям. И с этим нужно что-то делать, — продолжил рассуждения Дамблдор. — Эльфы отказались подлить мои зелья в бокалы. Может, Северус более сведущ в том, как можно заставить принять зелье… Ведь вполне может подойти более простой метод. Зачем стараться убрать девочку в дальний ящик? Возможно, стоит помочь мисс Грейнджер взглянуть на других мальчиков. А что? Иногда самый простой путь и является правильным. Как думаешь… Директор не договорил. Фоукс исчез в огненной вспышке. Дамблдор задумчиво уставился на пустую жёрдочку. — Когда-нибудь ты поймёшь меня, старый друг, — пробормотал директор. Дамблдор неспешно допил свой чай, после чего он поднялся и направился к выходу из своего кабинета. Ему нужно было заглянуть к Снейпу. Можно было просто отправиться к нему с помощью камина, но сегодня директор решил прогуляться. К тому же, волшебника сильно волновал тот факт, что он длительное время не может связаться со своим старым наставником, Николасом Фламелем. От Боунс не удалось добиться хоть какой-то информации касательно личности похитителя Гарри, так может, бессмертный алхимик смог что-либо обнаружить? Но от того не было никаких вестей.***
Зельевар тем временем убирался в своём кабинете. Резкими взмахами палочки он уничтожал осколки стекла на полу и чинил изломанные шкафы. Уже не в первый раз он впадал в ярость. Ужин у Малфоев во время праздников закончился принесением Непреложного Обета во всём помогать Драко. А это значило, что в конечном итоге Снейп должен будет помочь устранить Поттера. Новая волна ярости поднялась в груди мужчины. Всё этот чёртов мальчишка! Каждый раз новые неприятности случаются именно из-за него. Сначала из-за этого мальца убивают Лили, потом он зачем-то клянётся себе защищать Поттеровское отродье, и всё из-за глаз. Столь родных и любимых зелёных глаз. Как бы он ни ненавидел этого сопляка, он не мог позволить потускнеть этим зелёным отражениям старой любви и покрыться белёсой дымкой. И теперь опять из-за этого мальчишки Северусу пришлось принять по сути рабский Обет. Снейп мысленно порадовался, что его клятва защищать этого выродка была обращена к самому себе, а не к магии, иначе принятие Обета убило бы его. Он проклинал себя за то, что позволил себе расслабится и напиться. Где была его хвалёная осторожность? Но теперь пути назад не было. По словам Люциуса, первые шаги к мести они предпримут этим летом. — Возможно, стоит сообщить Дамблдору, — зло процедил зельевар, делая последний взмах палочкой. Теперь кабинет выглядел так же, как и до приступа бешенства у зельевара. Правда, количество склянок и заспиртованных образцов на полках опять поубавилось. Было непонятно, как теперь продолжать перевод ритуала защиты. Но раз мысль о работе над ритуалом не вызывала дискомфорта, значит, приказания директора не шли в разрез с Обетом? Или всё дело как раз таки в том, что Северус является работником школы, а значит, магически обязан выполнять поручения директора? Зельевар долго раздумывал над странностями магических клятв. Из размышлений его вырвал стук в дверь. Не успел мужчина по привычке зло крикнуть: «Войдите», как дверь отворилась и показалась голова директора. — Северус, мальчик мой, мне нужна твоя консультация, как мастера своего дела. Мы можем сейчас поговорить? — Конечно, директор, — чуть скривившись, кивнул Снейп.***
Тринадцатого февраля произошло очень важное событие. А именно, был отпразднован день рождения Луны Лавгуд. Гарри корил себя за то, что в прошлой жизни они как-то скомкано (из-за подготовки ко второму испытанию Турнира) отпраздновали день рождения подруги. Но в этот раз он твёрдо вознамерился исправить ситуацию. Как бы юноша ни хотел показать молодой Рейвенкловке Тайную Комнату, он не мог рисковать раскрытием секрета, где он проводит свободное время с Гермионой. А требовать клятв от девочки в день её рождения у него просто язык не повернулся бы. На выручку пришла Гермиона с идеей устроить маленький пикник вечером на Астрономической башне. Проблему с холодом решили устранять уже на месте. Возможно, им хватит простых согревающих чар. Добби, которого уже выписали из Мунго, с удовольствием согласился помочь украсить открытую площадку башни к маленькому празднику. Трудолюбивый домовик догадался самостоятельно поставить небольшой тент, за которым можно будет укрыться от холодного ветра, а также установил складные столики и несколько раскладных стульев с тёплыми пледами. Гарри от всей души поблагодарил услужливого эльфа. Огромная улыбка, появившаяся на лице домовика и стальные объятия, когда тот обхватил ногу Поттера, наглядно показывали, как он рад такой похвале. Когда ребята привели подругу вечером на башню, она не смогла сдержать слёз радости, увидев как красиво была украшена башня. Особенно ей понравились бумажные фонарики, красиво смотрящиеся на фоне ночного неба, и зачарованные бумажные птички, кружившие вокруг них. Маленькая Рейвенкловка весь вечер сияла ярче солнца. Она не могла и мечтать о том, что отпразднует день рождения со своими друзьями. Ребята пили горячее какао, заедали его разными сладостями и весело болтали весь вечер. В итоге, когда Луна задула свечки на праздничном торте, Гарри и Гермиона обрадовали её своими подарками. Гермиона решила подарить подруге миниатюрные симпатичные серёжки, которые были сделаны в виде странного существа, похожего на одуванчик, к которому приделали крылышки**. Луна с радостным криком: «Мозгошмыги!» бросилась обнимать довольно улыбающуюся Гриффиндорку. Гарри удивлённо смотрел на Гермиону. Во-первых, он не представлял, откуда она узнала, как выглядят эти самые Мозгошмыги. Во-вторых, как бы он ни хотел обижать Гермиону, он думал, что она подарит подруге книгу. Гермиона, заметив взгляд Поттера, густо покраснела и, смущённо закусив губу, выудила из пакетика под столиком книжечку в красивой расписной обложке. «Тайны и хитрости Нумерологии» — гласила обложка. — Я просто вспомнила рисунки, которые ты показывала нам у себя дома. А книга очень интересная и полезная… — запинаясь, стала объяснять Гриффиндорка. И, метнув в сторону ухмыляющегося Поттера быстрый взгляд, с улыбкой на губах буркнула: — Помолчи. Гарри тоже помнил о множестве рисунков своей подруги, но, к своему стыду, почти ничего не запомнил из того, что на них было изображено. Однако, вспомнив то, что она говорила ему на кухне, он решил подарить, как ему казалось, весьма полезную вещь. Юноша достал деревянную коробочку длиной около тридцати сантиметров и шириной около пятнадцати. Похоже, Луна поняла, что это такое и дрожащими руками приняла подарок. — Это набор волшебных красок, — подтвердил догадки подруги Поттер. — Любой твой рисунок сможет двигаться, если ты захочешь. Ты очень хорошо рисуешь Луна, и я знаю, что тебе это очень нравится. Так что теперь ты сможешь легко сделать новые рисунки, взамен старых. А если захочешь, мы с Гермионой тебе с удовольствием поможем. Глаза Рейвенкловки вновь заблестели от наполнившей их влаги. Шмыгнув носом, она кивнула головой и крепко обняла парня. — С Днём Рождения, Луна, — произнёс Гарри, отвечая на объятия. — Спасибо, Гарри, — тихо прошептала Луна. Друзья ещё некоторое время провели, весело смеясь и разговаривая на разнообразные темы. Празднование никем не было потревожено даже когда пробил комендантский час. За пару дней до этого Гарри попытался договорится с Филчем. Как выяснилось, старый завхоз оказался весьма принципиальным человеком, и ни в какую не соглашался закрыть глаза на возможное нарушение комендантского часа. Гарри пришлось сыграть перед Филчем, будто он отказался от своей затеи вечерней прогулки. Но, зная подозрительный характер завхоза, пришлось просить помощи у близнецов. Те, искренне желая помочь Поттеру, а также насолить завхозу, согласились погонять старика по замку после отбоя. Закончив праздновать, Гарри и Гермиона отправились провожать Луну до гостиной Рейвенкло. Не опасаясь, что из ниоткуда вдруг выпрыгнет Филч или миссис Норрис, ребята спокойно дошли до места назначения. А так как и приведения с Пивзом обходили их десятой дорогой, то весь путь до гостиной Рейвенкло прошёл без каких-либо неожиданностей. Остановившись напротив двери из сплошного дерева, Гарри потянул руку к дверному молоточку в виде орла. Он знал, каким образом студенты Рейвенкло попадают в свою обитель. — Привет, Эдгар! — воскликнула Луна, запрокинув голову. Девочка с теплотой в глазах смотрела куда-то под потолок. Гарри выпустил из рук дверной молоток и проследил за взглядом подруги. Над дверью был установлен бюст, изображавший красивую женщину. Ходили слухи, что это была сама Ровена Рейвенкло. И на голове предположительно одной из четырёх Основателей устроился чёрный как смоль ворон. Ворон словно излучал необъяснимую смесь наглости и собственного превосходства над всеми, кто смотрел на него. Гарри поначалу подумал, что птица живая, но, приглядевшись, понял, что это просто изумительно сделанная статуэтка, к тому же отлично выкрашенная и выполненная в натуральную величину. Издалека создавалось впечатление, что птица и правда живая. Ворон, не двигаясь, гордо выпрямив голову, смотрел куда-то в пустоту. Гриффиндорцы переглянулись и пожали плечами. Они уже привыкли к некоторым закидонам подруги. Если она хочет разговаривать со статуэткой, то почему бы и нет. — Как у тебя сегодня дела? — Рейвенкловка продолжала с улыбкой смотреть на птицу. — А я вот с друзьями праздновала день рождения, потому и вернулась так поздно. Но ты же простишь меня, да? Смотри, что мне подарили! — она подняла над головой набор красок. Серёжки, подаренные Гермионой, уже красовались на её ушках. — Если захочешь, я как-нибудь тебя нарисую. Гарри и Гермиона с лёгким скепсисом смотрели на то, как их подруга хвалится перед статуэткой ворона. — Эм, Луна, я понимаю что мой вопрос прозвучит странно, — начал Гарри. — Но ты понимаешь, что говоришь с ненастоящим вороном? Тон голоса Поттера был такой, будто он сам уже не был уверен в том, что птица не живая. Гермиона же с не меньшим подозрением косилась на птицу. Моргнув, она чуть наклонила голову. Она могла поклясться, что только что статуэтка чуть повернула голову. Нахмурив брови, Гермиона продолжила разглядывать гордо восседавшего на голове женщины ворона и что-то пробормотала себе под нос, едва заметно шевеля губами. — Ой, забыла представить! — округлив глазки, воскликнула Луна. — Эдгар, это мои друзья Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер! — рейвенкловка хитро прищурилась и, прикрыв рот ладошкой, зашептала в сторону птицы: — Гарри тоже отпугивает мозгошмыгов, как и ты, — повернувшись к друзьям, Луна состроила серьёзное лицо и сделала пас рукой в воздухе. — Ребята, это Эдгар, мы с ним очень ладим. Он всегда открывал мне дверь, когда я после отбоя возвращалась в гостиную, а отгадывать загадки не было сил. — Очень приятно, — Гарри подозрительно зыркнул на неподвижную птицу. Вдруг он резко повернул голову к подруге. — Стой, а что ты делала вне гостиной после отбоя? — Нарглы, — коротко ответила девочка. К счастью, Гарри не заметил печали на лице девочки. Видимо, она уже практически отошла от старых притеснений других рейвенкловцев. Но сердце юноши всё равно неприятно защемило. — Понятно, — протянул он. — Спасибо, что помогал Луне, Эдгар. — Да, он хороший, правда, иногда любит ворчать, — просияла девочка. — Ну так как, пропустишь меня сегодня? — Луна, я не думаю что… — начала было Гермиона, но остановилась, когда деревянная дверь медленно отворилась, пропуская ребят. — Понятненько, — сдавленным голосом пробормотала девушка. — Спасибо, Эдгар! Спасибо за чудесный праздник Гарри, Гермиона. Я ещё никогда не была так счастлива! Спокойной ночи! — помахав рукой, девочка скрылась в проходе, а дверь за ней закрылась. — Я её, конечно, люблю, но даже для неё это было немного странно, — улыбнувшись, заметил Гарри. — Пойдём? Гермиона кивнула и медленно пошла по коридору, ведущему к лестнице. На лице девушки была написана глубокая задумчивость. — Ты чего? — полюбопытствовал Гарри. — Да просто кое-что показалось немного знакомым… Вдруг по коридору разнесся звук, словно кто-то постукивал по камню. Гриффиндорцы остановились, и Гарри вопросительно посмотрел на округлившую глаза подругу. — NEVERMORE! *** По коридору разнёсся скрипучий голос. Гермиона резко обернулась, Гарри последовал её примеру. Он всматривался в пустой коридор, в то время как девушка смотрела в одну точку. — Ладно, это же Луна, можно было ожидать чего-то подобного, — медленно произнесла Гермиона и, схватив ничего не понимающего Поттера за рукав, потянула его обратно к лестнице. — Это что было? — Я тебе потом объясню, Гарри, — протараторила Гермиона. — Просто Луна настоящая мастерица заводить странные знакомства. Вслед быстро удаляющимся Гриффиндорцам был устремлён взгляд чёрного глаза-бусинки. Ворон, чуть наклонив голову, внимательно смотрел, как удаляются друзья молодой рейвенкловки.***
Прошедший день святого Валентина запомнился Гарри и Гермионе как самый странный в их жизни. Постоянно пребывая вместе, они даже не подумали, как должны вести себя в день, когда вся школа погрузилась в атмосферу любви и романтики. Ребятам повезло, что праздник выпал на понедельник, и из него не стали устраивать чего-то грандиозного. Так что атмосферу Дня Всех Влюблённых составляли появляющиеся в воздухе то тут, то там маленькие фонтанчики из миниатюрных сердечек и ходящие группками влюблённые парочки. Гарри, не мудрствуя лукаво, устроил небольшой пикник в Тайной Комнате. Подземелье, окутанное многовековой тайной, уже давно приобрело несвойственные для себя атрибуты комфортной личной комнаты для занятий ребят. Так что пронести туда продукты и пару бутылочек сливочного пива не составило труда. Гарри подарил Гермионе небольшой кулон в виде янтарной слезы. Клятвенно заверив, что в него не встроен портал, Поттер всё-таки получил разрешение застегнуть свой подарок на шее любимой. Юноша уже получил приличную головомойку за портал в кольце. Правда, девушка его так и не сняла, что немало его порадовало. Однако Гарри умолчал, что кулон тоже до краёв напитан магией, и в случае опасности сможет высвободить её в виде щита. Но раз Гермиона не говорила ничего против магических накопителей, то всё честно? Гермиона же подарила Поттеру, красивую перьевую ручку и маленький аккуратный справочник по редким диагностирующим заклинаниям. Она сильно смущалась из-за своего подарка, так как некоторые девушки продолжали злословить про неё и обзывать зубрилой. Но, увидев сияющее, довольное лицо Поттера, гриффиндорка просто обомлела, а из её головы мигом вылетели любые сомнения по поводу правильности своего подарка.***
Остаток третьего курса вышел для Гарри Поттера весьма неоднозначным. Монотонные учебные будни скрашивались обществом Гермионы и Луны. Но профессора с превеликим энтузиазмом сводили любой мало-мальски позитивный настрой учеников на нет. Флитвик грузил учеников самыми разнообразными чарами. К тому же маленький профессор не забывал гонять своего особого ученика во время дополнительных занятий. Гриффиндорец всё же решил умолчать о том, что он умудрился таки перегрузить себя на каникулах и чуть было не поплатился за это. Люпин решил, что стоит удвоить усилия по изучению зловредных магических созданий. Иногда оборотень странно поглядывал на Гарри. Попытка выяснить, что случилось, ни к чему не привела. Каждый раз, когда Гарри пытался поговорить с Люпином о чём-либо, кроме учёбы, профессор просил отложить разговор на потом. Желательно вообще до окончания учебного года. Профессора остальных магических дисциплин не сильно от них отставали в желании вложить побольше знаний в головы студентов. Но особенно выделялись два вечных соперника. Макгонагалл лютовала на своих лекциях, и даже пару раз пригрозила паре нерадивых учеников превращением в деревянных солдатиков, объясняя это тем, что если сейчас постучать их по голове, то раздастся весьма характерный стук. На уроках трансфигурации баллы выдавались так же часто, как и отнимались, пощады не знал никто. Снейп решил не отставать от своего извечного соперника на поприще межфакультетских соревнований и устраивал своим ученикам настоящие экскурсии в ад, наполненные мучительной зубрёжкой, утомительным приготовлением зелий и постоянным выслушиванием едких замечаний об уровне развития тупоголовых студентов, коими он считал всех без исключения. Ну ладно, за исключением Драко Малфоя и ещё пары Слизеринцев. Доставалось даже Гермионе, хотя она не совершила ни одной ошибки за время всех проверочных работ, которыми Снейп заваливал учеников. Стоит отдать Гарри должное: он развязал настоящую тихую войну против ужасающего профессора зельеварения. Началось всё с того, что Ужас Подземелий, по всей видимости, пребывал в хорошем настроении, и поэтому с удвоенным старанием решил смешать Поттера с грязью. — Мистер Поттер, вы меня искренне поразили сегодня, — Зельевар, прохаживаясь между рядами парт, цедил слова голосом, в котором яда хватило бы на всю армию Александра Македонского. — Зелье из рассыпчатой злоромашки. Когда, по-вашему, нужно добавить стружку из когтя гриндилоу? Просветите нас, мистер Поттер. Гарри поднялся со своего места и тоскливо взглянул на медленно закипающее зелье тошнотворно жёлтого цвета. — Через пятнадцать минут после добавления семян боярышника. Предварительно нужно перемешать зелье три раза против часовой стрелки, сэр. Снейп с отвращением заглянул в котёл Нэвилла, и кривая ухмылка появилась на его лице. — А когда вы его добавили, мистер Поттер? — поинтересовался Снейп и отвесил подзатыльник Рону, который что-то шептал Симусу. — Через пятнадцать минут, сэр, — бесцветным голосом ответил Гарри. Зелье, словно не соглашаясь с ним, надуло на своей поверхности большой пузырь и смачно булькнуло, когда он лопнул. Малфой противно захихикал, но быстро замолчал под тяжёлым взглядом зельевара. Профессор молча обошёл кабинет по широкому кругу, одаривая каждого ученика уничтожающим взглядом. Нельзя сказать, что это было совсем незаслуженно, ведь по классу то и дело проносилась перекличка булькающих котлов, тогда как правильно приготовленное зелье должно было иметь совершенно ровную поверхность и не кипеть даже на сильном огне. Такое зелье было у Гермионы, Дина Томаса и нескольких студентов со Слизерина, включая Дафну, которая на миг взглянула на Гарри с едва заметным сочувствием. Гарри также должен был идеально приготовить это зелье, но, как показалось Гермионе, что-то пошло не так. — Мистер Поттер, получается, что вы не только не можете приготовить простейшее зелье, но и ещё не умеете пользоваться часами? — с издёвкой в голосе спросил Зельевар, склонившись над котлом Гриффиндорца. Гермиона возмущённо засопела, так как незаметно для Гарри следила за его зельем. К огромному удовлетворению гриффиндорки, её парень готовил зелье совершенно верно, и было совершенно непонятно, почему у него вышел промах. А теперь профессор зельеварения разбрасывается несправедливыми обвинениями! — Я ещё не видел настолько нерадивого студента, Поттер, — выплёвывал слова Зельевар, совершенно позабыв про официоз. — Отвратные манеры, полное отсутствие знаний и желания учиться, весь в своего паршивого папаш… Зельевар не успел договорить. Котёл, над которым он всё так же нависал, заходил ходуном и взорвался, выплёскивая своё содержимое в потолок. По великой случайности на пути к потолку у жёлтой жижи оказалось лицо профессора. В тот день Гриффиндор потерял семьдесят пять очков, а Гарри получил месяц отработок. Снейпу повезло, что зелье, которым он умылся, оказалось безвредным, но он не собирался спускать это происшествие на тормозах. Тогда и началось великое противостояние «Поттер против Снейпа». Каждый урок зельевар мучил Гриффиндорцев, но Гарри неизменно каждую неделю взрывал новое зелье. Непостижимым образом он умудрялся портить почти готовые зелья в самом конце их приготовления. Гриффиндорец лишь разводил руками, а Гермиона тем временем задумчиво вчитывалась в рецепт и сверяла его с остатками в котле Поттера. Почему остатками? Потому, что всё остальное обычно оседало на профессоре зельеварения. Магическим образом взрыв происходил только тогда, когда зельевар оказывался поблизости. Ужас Подземелий не был бы этим Ужасом, если бы прятался от Поттера на занятиях. Но любая попытка укрыться от надвигающегося варева нелюбимого ученика за этим самым учеником всегда оканчивалась полным провалом. Поттер не щадил даже себя. Пару раз попало и на Гермиону с Невиллом, что сидели рядом, но Гарри всегда извинялся за свои кривые руки и вручал пострадавшим вкусное пирожное. Невилл был не против презента, а Гермиона только закатывала глаза и напоминала своему парню, что сахар вреден для зубов, и взамен получала горячую кружку чая, который Гарри носил с собой в термосе. Противостояние продолжалось вплоть до середины апреля, когда котлы Гарри внезапно перестали взрываться. Гриффиндор безбожно отставал в межфакультетском соревновании, а отметка испорченных котлов приблизилась к цифре тринадцать. Невинными жертвами этой войны также стали четыре рабочих парты (а кто сказал, что котлы не могут плавиться?), шесть рабочих мантий Снейпа, на которых остались несмываемые едкие пятна и три мантии Поттера с теми же следами поражения токсичным варевом. В дополнение было сломано два шкафа с ингредиентами, но тут постарался Невилл, который во время очередного взрыва пытался достать коробочку с ингредиентами с верхней полки, и от неожиданности упал в шкаф. То, что это произошло аж дважды, только подтверждало невероятные способности Лонгботтома в непреднамеренной порче имущества. Северус Снейп с облегчением вздохнул, когда опасность миновала, и в честь окончания военных действий влепил Поттеру три недели отработки и дополнительное эссе по индивидуальным противоядиям. Зельевар не показывал, но что-то во всех этих «случайных взрывах» сильно его беспокоило. И неприятные подозрения у него зародились, когда четыре последних выплеска творчества Поттера произошли практически в одно и тоже время. Снейп корил себя, что не придал этому особого значения, когда всё только началось. Шальная мысль, что паршивец решил его отравить, была принята со смехом. Но всё-таки Северус потратил несколько дней на проверку своего организма. Результат был нулевой. Незаметная проверка презентов, что вручал Поттер пострадавшим друзьям также ничего не дала. На всякий случай мужчина прошёл полный курс очищения. Вроде бы всё было в порядке, но зельевара не покидало странное гнетущее чувство.***
— Закройся. Шипение растворилось в огромной зале Тайной Комнаты. Гарри поднялся с колен и отряхнул брюки. Удовлетворённо кивнув, он направился к выходу из Комнаты. Как Фламель и сказал, первой порции «Ангельских Капель» хватило с точностью до последней капли. Следующий курс необходимо будет начать в конце сентября. Гарри поморщился от мысли, что пару раз зацепило и Гермиону с Невиллом. Правда, быстро принятые нейтрализаторы свели на нет негативный эффект этих капель. «Ровно две капли в любую жидкость. Одна для активации, вторая для начала эффекта выплеска». Слова алхимика эхом пронеслись в голове Поттера. Гарри вышел из Тайной Комнаты и, не оборачиваясь, прошипел: — Закройся. Медленно бредя по туннелю, Поттер заклинанием убирал остатки скелетиков мелких грызунов, что остались после первой генеральной уборки. Юноша задавался вопросом, почему он так спокойно травил своего учителя, а на Хвосте он заколебался. Да, он испугался, что действительно станет поехавшим убийцей, но Сириус потом немного успокоил его. А вот сейчас он поступает как самый настоящий убийца. Неужели то, что он видел, как Снейп убивал Гермиону, так сильно повлияло на его решимость в этом деле? Воспоминание о том дне заставило Гарри болезненно скривиться. Сделав ещё пару шагов по тоннелю, Гарри остановился и с силой тряхнул головой. Как бы он ни храбрился, но с самим собой всё же стоит быть честным. Каждый день, когда он травил Снейпа, он чувствовал как его сердце сковывает ужас от содеянного. Но по крайней мере он перестал просыпаться в холодном поту от кошмаров, что раньше посещали его каждую ночь. И пусть во сне к нему и приходили смутные беспокойные образы, но спать Гарри стал гораздо спокойней. В основном спокойней. Можно было бы предположить, что это чувство вины так давило на него. Но нет, это не так. Даже сквозь пелену страха от невидимой глазу крови на его руках, Гарри был полностью уверен, что зельевар заслужил подобную участь. Знание того, что его поступок сложно как-либо оправдать в чужих глазах, нисколько не радовало гриффиндорца. Но Гарри дал себе обещание стать сильнее. И пусть он не скоро смирится с уже сделанным и с тем, что ему только предстоит совершить, но он справится. Он должен найти в себе силы идти дальше несмотря ни на что. — Во что я превращаюсь? — Поттер задал в пустоту, как ему показалось, риторический вопрос. Через какое-то время, дойдя до конца прямого туннеля, Гарри запрыгнул на метлу и стал подниматься вверх. Ему ещё предстояло идти на отработку к «любимому» профессору.***
Ещё одной проблемой для гриффиндорца стала неожиданно начавшаяся компания по его травле. Кто-то подумал, что было бы неплохо распустить слухи, что Поттер — больной психопат, раз убил нападавших оборотней. Ведь никто не мешал ему обезвредить их оглушающими заклятиями! Это может показаться невероятным, но довольно много учеников согласились с такими доводами, и теперь ежедневно Гарри терпел на себе множество взглядов, начиная с полных презрения и заканчивая откровенно испуганными. Кто-то даже находил в себе смелости крикнуть что-нибудь упрекающее в ему в спину. Первокурсники так вообще стали шарахаться от него, как от огня. Даже некоторые из его однокурсников теперь смотрели на него с лёгкой опаской. Ну, а что? Вдруг, если его разозлить, то он начнёт кидаться и на учеников школы? Гарри всё это поначалу было совершенно безразлично. Потом это стало его немного раздражать, а в итоге и вовсе злить. Гермиона и Луна выказывали ему всяческую поддержку, но тут было видно и невооружённым взглядом, что вся эта ситуация сильно давит на нервы юноши. Также к подругам присоединилась Джинни Уизли. Девочка, чуть запинаясь, сообщила Гарри, что не верит, будто он полоумный убийца, и вообще он поступил правильно. С широко распахнутыми от удивления глазами Гарри смотрел, как младшая Уизли на еле гнущихся ногах возвращается к группе своих однокурсников. — А я говорила, что она хорошая, — с улыбкой произнесла тогда Луна. Гарри был вынужден с ней согласится. Он не ожидал, что в этот раз Джинни открыто займёт какую-либо позицию, а уж тем более поддержит его. Совершенно внезапно Гарри открыто поддержали Дафна Гринграсс и Феликс Тейт. И если эти Слизеринцы уже давно понемногу проявляли симпатию к Поттеру, то откровенных заявлений во всеуслышание о том, что они ни в коем случае его не осуждают, а тем более согласны с его действиями, Гарри совершенно от них не ожидал. В тот же день, когда парень и девушка заявили своим товарищам о взглядах на это дело, Дафна оттащила Гарри в пустой класс, вытолкав при этом возмущённую Гермиону. — Не беспокойся, Грейнджер, я его не съем, — отрезала Слизеринка, захлопнув дверь перед носом раскрасневшейся от негодования Гермионы. Гарри уселся на край пыльной парты и вопросительно смотрел на девушку. — Дафна, прости, конечно, но что тебе нужно? Что-то случилось? — Я много думала над твоими словами, Гарри, — Гринграсс, сбросив холодную маску с лица, испытующе посмотрела на Поттера. — Ты действительно считаешь, что мы могли бы подружиться? Юноша чуть нахмурился, припоминая, когда он это сказал. Вспомнив, Поттер широко улыбнулся. — Да, я действительно так считаю. Значит, у тебя что-то случилось? Девушка фыркнула и с насмешкой посмотрела на Поттера. Юноше было непривычно видеть такие эмоции на лице прохладной ко всем окружающим Слизеринки. — Не думай, что я беспомощна, просто… — задумчивость проступила на симпатичном личике девушки. — Хорошие знакомства никогда не повредят, да и человек ты весьма неплохой. Гарри не стал вслух интересоваться, когда это Слизеринка успела узнать, насколько он хороший человек. Видимо, у девушек для подобных вычислений есть свои особые методы недоступные для понимания простых смертных. — Мне это рассматривать как предложение дружбы? — усмехнулся Гарри и, чуть накренив голову набок, взглянул на собеседницу. — Да, и в качестве подтверждения благих намерений я хочу, чтобы ты знал: всю эту травлю затеял Малфой. Пока не ясно, в чем его выгода от подобных действий. Он даже не принимал в ней активного участия. У Феликса есть догадки, но он их не хочет озвучивать, пока не разберётся сам. Хотя, если подумать, что… Гарри молча смотрел на рассуждающую девушку, пытаясь понять, какие мысли сейчас крутятся в её симпатичной головке. Не придя к каким-либо конкретным выводам, он с улыбкой вздохнул и пошёл в сторону выхода из кабинета. По пути он легонько похлопал растерявшуюся Слизеринку по плечу. — Запомни: для того, чтобы зародилась дружба, не обязательно делать какие-либо подарки или как-то пытаться мне услужить, — дойдя до двери, Гарри оглянулся. Дафна, замолкнув, так и стояла к нему спиной, не двигаясь. Решив, что стоит немного облегчить ситуацию для восприятия истинной Слизеринки, Гарри весело произнёс: — Я рад, что у меня появился новый друг, увидимся на зельях. Гринграсс не оборачивалась, пока за Поттером не закрылась дверь. На губах девушки играла едва заметная улыбка. Всё-таки она не ошиблась, когда решила попытаться войти в круг друзей гриффиндорца. Мало кто знал, но он и его поступки были глубоко симпатичны Дафне. Пусть она Слизеринка до мозга костей, но кто сказал, что ей чужды доброта и благородство? Место Грейнджер она занимать, конечно, не собиралась, да и не сможет составить хоть какую-то конкуренцию. То, как Поттер смотрел на свою девушку, ясно давало понять, что позиция второй половинки Героя Магического Мира занята основательно и обсуждению не подлежит.***
— Гарри, можно я задам тебе один вопрос? Только прошу, не обижайся на меня, — осторожно спросила Гермиона. Юноша отвлёкся от чтения учебника по защитным чарам и внимательно посмотрел на подругу. Его удивила подобная просьба, так как он слабо представлял, чем Гермиона может его обидеть. — Из всех сил буду стараться не обижаться, — улыбнулся подруге Поттер. Гермиона нервно поёрзала на диванчике и огляделась. Не то чтобы она боялась быть подслушанной. Шанс того, что кто-то из студентов Хогвартса может оказаться в Тайной Комнате, стремился к нулю. Девушка сомневалась, что в школе есть ещё змееусты. Чуть прикусив нижнюю губу, девушка заглянула в глаза Гарри. — Я хочу узнать, куда делся Петтигрю, — на выдохе выпалила она. Гриффиндорка сразу отметила, как на мгновение дрогнули губы её друга. Хоть он и не изменился в лице, было заметно, что это далось ему с трудом. Вероятно он долго тренировался, чтобы выглядеть спокойным при данном вопросе. — Гарри, прости, но ты обещал мне, что вы с Сириусом передадите его в руки правосудия, — Гермиона всматривалась в глаза Гарри. Уже прошло достаточно времени после объявления Петтигрю в розыск, но он так и не был схвачен аврорами. А поскольку анимага схватил Гарри, то у девушки начинали появляться вопросы, с чем связана такая задержка передачи преступника властям. Поттер на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул. Девушка сразу догадалась, о чем сейчас услышит. — Гермиона, Петтигрю настигло правосудие, — тихо ответил Гарри. Он так и не раскрыл глаза. Он хотел как можно дольше оттягивать тот момент, когда он увидит в глазах любимой разочарование или чего похуже. — Мы не могли сдать его аврорам. Пусть даже он скорее всего получил бы в итоге поцелуй дементора. Но был шанс, что он отправится в Азкабан на пожизненное заключение. В любом случае, Сириус заслужил право отомстить предателю. Отомстить человеку, сгубившему его друзей, сгубившему его жизнь. Гермиона опустила голову на грудь Поттера. Она слышала, как бешено бьётся его сердце. — У меча, вершащего месть, рукоятка также полна острых шипов, Гарри… — Но иногда она — единственный выход, — ответил юноша. — И у меня уже есть две цели для мести. — Знаю, — тихо произнесла Гермиона. Она не питала призрачных надежд убедить друга не трогать Снейпа и Дамблдора. Слишком явственная ненависть читалась в глазах Поттера при упоминании кого-либо из них. И Гермиона не могла позволить себе проявлять лицемерия, зная, что пережил Гарри. — Прости меня, что солгал тебе, — руки Поттера приобняли девушку за плечи. — Главное, что сейчас ты сказал правду.***
Неделя за неделей, месяц за месяцем, приближались экзамены. Предэкзаменационная лихорадка набирала свои обороты с небывалой скоростью. Даже Гермиона в последние дни перед экзаменами выглядела особо накрученной и раздражённой. Гарри поначалу тоже волновался по этому поводу, но уже на экзамене по ЗОТИ все его сомнения исчезли. Полоса препятствий была пройдена моментально, и только на Боггарте Гарри опять застопорился. Когда Гермиона, потерявшая терпение от беспокойства, наплевав на слова профессора Люпина, который просил никого не мешать чужим испытаниям, бросилась к месту последнего испытания, она вновь увидела самый страшный кошмар Гарри. Поттер, бледный как мел, смотрел на чуть более взрослую версию своей подруги. Она тянула окровавленные руки и смотрела на него с неимоверным страхом на обескровленном лице. Грейнджер только хотела броситься на помощь к Гарри, как услышала его твёрдый голос, в котором сквозила невероятная решимость: — Я не допущу, чтобы это повторилось, сгинь! — рявкнул Гарри и сделал резкий взмах палочкой. — Люмос Солем! Гермиона пулей вылетела с места испытания и затерялась в толпе учеников. В её висках бешено стучала кровь, а сердце безумно колотилось в груди. Слова Гарри многотонным молотом стучали в сознании девушки. Гермиона осела на землю позади всех учеников и уронила лицо в ладони. — Видимо, её обожаемый Поттер провалился, — послышался чей-то ехидный голос. Но Гермиона не обратила на него внимания. Она уже привыкла к тому, как многие реагируют на их пару. Пусть девушка и знала тайну Гарри, увиденное всё равно сильно потрясло её. Немного успокоившись, она рывком поднялась на ноги и пошла на голос профессора Люпина, который громко отчитывал Гарри за уничтожение экзаменационного инвентаря. Как оказалось, его Люмос сжёг духа паразита. Девушка чувствовала, что сейчас должна быть рядом с Поттером.***
К удивлению Гарри, после разговора в библиотеке Луна так ни разу больше и не подняла тему о его внезапно проснувшемся академическом таланте. Точнее, она не стала выпытывать у него, что да как. Он был благодарен миниатюрной блондинке за то, что она проявила сдержанность в этом вопросе. Правда, частота, с которой Луна стала обращаться к Гарри за помощью в решении каких-либо задачек, возросла. Лавгуд, мечтательно улыбаясь, мурлыкала себе под нос о том, что Гарри просто обязан делиться знаниями с теми, кто в них нуждается. А Поттер просто не мог противиться своей подруге. Гермиона же только потешалась над ним и лукаво улыбалась. Остальные экзамены пролетели вообще незаметно. Молниеносно отгремел праздничный банкет в честь окончания учебного года. В соревновании между факультетами Гриффиндор занял последнее место. Как верно заметил с кислой миной Рональд, это всё благодаря стараниям чокнутого Поттера. Довольно много учеников за Гриффиндорским столом с ним согласились. Слизерин, занявший первое место, с гоготом, картинно поблагодарил Поттера за вклад в победу истинно лучшего факультета. Зато кубок по квиддичу смог завоевать Рейвенкло, и тут опять посыпались обвинения в сторону ловца львов за то, что он вылетел из команды. Но юноше было откровенно плевать на это. Ему было не до этого, так сказать. Единственное, что теперь заботило Гарри, так это предстоящий Чемпионат по квиддичу. Одна его часть яро желала держаться от него подальше, но другая не могла допустить того, чтобы кучка Пожирателей смерти устроила безумную вакханалию на этом празднике. Гарри понимал, что Амелия Боунс, скорее всего, серьёзно отнесётся к его предостережению. Поэтому он решил всё-таки отправиться на Чемпионат, чтобы убедиться в том, что никто из его друзей не пострадает. Он пообещал себе, что ни при каких условиях не будет впутываться в неприятности, а уж тем более участвовать в боевых действиях, если такие всё-таки произойдут.