Быть человеком?

Когда все это началось, я был прыщавым подростком с большим количеством претензий к себе и миру. Но период «Независимости» (время ускоренного развития знаний, в результате которых человечество стало независимо от смерти) всего за один год выбил из меня всю эту подростковую ерунду. Вообще, апокалипсис — великолепный психолог. Все началось с заявления группы учёных о том, что они создали лекарство от всех болезней, всех недугов, которые мучили человека на протяжении веков. Оно стоило безумно дорого, но оно работало. Все телеканалы пестрели передачами, рассказывающими о чудо-лекарствах и их последствиях. Но проблема в том, что в то время меня это совсем не волновало. Мои мозги были заняты тем как бы по изощрений испортить жизнь шерифа. Этот мужик доставал меня своими вечными нравоучениями после задержания и жалобами на меня родне. А когда он сошёлся с моей мамой и переехал к нам домой, то мои мучения удвоились в дважды. Я терпеть его не мог, особенно когда он с утра готовил для мамы яичницу и говорил голосом героя из мультиков всякую смазливую чушь. Как ни странно, но маме это нравилось. Я, наблюдая за этим ванильным раем из кухни, давал свободу своей фантазии и представлял, куда можно засунуть ему эту яичницу. Но мама злилась, когда я стебался над ним или делал подлянки. В последнее время мы ругались чаще. Именно в те последние месяцы нашей с ней совместной жизни. Она узнавала обо всех моих умышленных проступках и все чаще приплетала к этому отца. Сваливала на него все мои недостатки, а этот дебил по имени Ник молча кивал головой в знак согласия. А я смотря, на него не мог понять, что в нем нашла мама. Сорокалетний мужик с замашками из прошлого, лысеющей головой и пивным животом, да в добавок еще и шериф. Но одна ссора была переломной в наших с ней отношениях — Райан, твоя дерзость и твои вечные пакости, которые уже доходят до преступлений, убивают во мне все силы. Ты должен измениться, иначе… — она отвела глаза, а потом на тон ниже продолжила. — Иначе я буду вынуждена отправить тебя в лагерь для детей, у которых проблемы с дисциплиной. Я стоял, прислонившись к стене, и молча смотрел на неё. Я прекрасно понимал, как ей было тяжело со мной, но не представлял жизнь без своих шалостей и чувств, которые они вызывал. Я даже не сомневался, чьей была идея с лагерем, но единственный способ сделать маму счастливой — это оставить её с этим смазливым шерифом. Я так думал, но я ошибался. — Я выбираю «иначе». Поднимаясь в свою комнату, я предчувствовал, что больше с ней не увижусь, но все свои мысли я засунул куда подальше. Больше я не допущу таких ошибок. На следующий же день меня отправили в лагерь. Мама не разговаривала со мной все утро. Она подошла, только когда пришло время прощаться. — Что, попросишь меня быть пай-мальчиком? Она помолчала несколько секунд, не сводя с меня взгляда, и, тяжело вздохнув, проговорила: — Райан, я люблю тебя, несмотря на все твои выходки. Я приеду в выходные, тебе привезти что-нибудь? — Мам, ты ведь не думаешь, что меня вытерпят тут целую неделю? Она ответила мне вялой улыбкой и ушла. Просто ушла. Это был последний раз, когда я её видел. Разве мог я подумать, что это прощание — последнее? Все это кажется смазливым, предсказуемым, но просто представьте, что это произошло с вами. Хотя бы на долю секунду представьте, что это была ваша мама. И это был последний раз, когда вы ее видите.