Быть человеком?

Мы встаем, чуть солнце появляется на горизонте. И из-за того, что я спал от силы пару часов, а ел только вчера утром, я уже не в силах поднять свое тело, но у Аарона это не прокатит. Здоровяку не стоит никаких усилий вытащить меня из пещеры головой вниз. Признаться честно, я уже молюсь, чтобы они меня бросили, но только потому, что я — выживший, Аарон этого не сделает. Когда солнце достигает зенита, мы подходим к подножью гор. Нам осталось преодолеть небольшой кусочек пути, и оттуда уже мы выйдем к ущелью, в котором, по словам Аарона, и поселились выжившие. Я смотрю на горы и не чувствую того, что должен: радости, облегчения, надежды на продолжение нашего вида, всего этого, только не прекращающуюся тревогу, которую даже не могу объяснить. — Лис, помоги мне перетащить бревно, пора устроить привал. Майлз, а ты… — Опять привал?! Нужно продолжить путь, сейчас каждая секунда дорога. — Почему? — я пристально смотрю на него, дабы не упустить ни одну эмоцию на его лице. — Почему, Майлз, каждая секунда дорога? Объясни. Он молчит и, так же как и я, не отводит от меня глаз. Через несколько секунд после моего детального изучения он смотрит куда-то вдаль (так делают роботы, когда сканируют местность) и говорит что-то невнятное. И тут меня осеняет, «как робот». У него писклявый (не настроенный) голос, он не устает по дороге, при нас не пил и не ел, часто вовремя привалов уходил на час или на два в лес. Майлз уже поворачивается к Аарону, чтобы спросить, что ему делать, и уйти от разговора. Но теперь я от него не отстану. — Майлз, не хочешь попить? Он замирает на мгновение, но затем с фальшивой расслабленностью произносит: — Нет, спасибо, Райан. Его отказ только подтверждает мою гипотезу, и теперь я могу действовать решительно. Медленно откручиваю пробку от бутылки и, не переставая на него смотреть, произношу непринужденно: — Да брось, Майлз, солнце так жарит, давай хоть полью тебе на голову, а то вдруг солнечный удар подхватишь. Он резко оборачивается, но на его лице так же нет ни малейшего намека на эмоции, одного взгляда в его глазах хватает. Как же я раньше не понимал, кто он? Почему закрывал на него глаза? Он не наткнулся на нас, он был послан к нам. Получается, роботы знали, что есть выжившие, знали, что мы собираемся в группы, и тогда нас легко будет убить всех разом. Я ведь знал об этом, и все ровно не предавал этому внимание. А Майлзу повезло просто охренительно, он вот-вот выйдет на целую группу людей, которых при желании можно убить одной хлопушкой, как сборище мух. Резким движением сбрасываю крышку с бутылки и плескаю струей в Майлза. Как и ожидалось, он отпрыгивает в сторону, подальше от воды. Теперь я точно уверен в его сущности, меня распирают гнев и ненависть. — Да, Райан, из всех Homo sapiens ты — самый сообразительный, хотя не стоит себя хвалить. Вы могли разоблачить меня уже очень давно, я уже не раз оступался. Но не переживай, я уже отправил координаты нашего местонахождения, и скоро здесь будут группы людей с усовершенствованным разумом, они прочешут местность и найдут всех выживших. Мы вылечим планету. — Вы — не люди, и никогда ими не станете, — слова вырываются у меня сквозь зубы. Я вижу боковым зрением, как Ребекка заводит Дэниела за спину, и пытается отойти подальше от нас. За спиной Майлза здоровяк берет свой заострённый посох, скорее похожий на копье, и готовится к удару. — Наконец-то я могу улыбнуться, вы все время такие грустные и сердитые, вы еще не устали? Его мерзкая улыбка растягивается на все лицо. Нет, не лицо, сравнивать эту мерзость с лицом — глупо. — Я обязательно задам этот вопрос, после того как вылечу планету от «людей с усовершенствованным разумом», — эти слова соскальзывают с моих губ с особым удовольствием. — Я тебе обещаю, Майлз. После этого копье Аарона пронизывает насквозь тело робота, а я выливаю на него оставшуюся воду.