***
Десять утра, за окном ливень, Кумадзиро и Тони спокойно наблюдают за тем, как Америка пытается отцепить брата от перил лестницы, чтобы запереть в комнате. Ведь Канада, несмотря на запрет Америки (а тот имел на это право — сказал «желаю»), явно хотел отправиться на это собрание. Вот надо было Франции заикнуться об этом! — Пусти меня! Просто узнаю, что нужно Пруссии, и уйду, правда! — Что ему нужно, я тебе потом скажу, — нахмурился Америка, крепче сжимая талию Канады, но тот перила не отпустил, крепче стискивая их пальцами. — Ты будешь делать то, что я скажу, забыл? — Это не честно! Я имею право на личную жизнь! — возмущался Канада, держась из последних сил: он устал, но уступать не хотелось. Однако стоило Америке с новой силой потянуть брата на себя, пальцы Канады разжались сами собой. Альфред усмехнулся, тут же потащив брата наверх. Мэттью попытался вырваться, но не смог, а вскоре оказался заперт в спальне. Всё, он попался. Но ведь так нельзя! Выглянув из окна, Мэттью подумал, что вылезать таким путём он не станет — жалко руки и ноги ломать. Но что тогда делать? — Немедленно вернись и выпусти меня! — прокричал Канада, открыв окно, но Америка лишь рукой помахал, садясь в машину. Вот опять. Ну нельзя так с родным братом обращаться! Канада сел на кровать, раздумывая, что теперь делать. Дверь закрыта, а Альфред не настолько дурак, чтобы не забрать ключ с собой. Можно попросить Кумадзиро поискать что-то вроде скрепки (во многих фильмах так главные герои освобождались из плена… Почему бы нет?), но вряд ли медведь будет искать это в самом деле. Иногда он был ленивым. Оставался только один способ… Уильямс взглянул на открытое окно. — Иного выхода у меня нет, — Мэтт пожал плечами, возвращаясь к окошку и залезая на подоконник. Как принцесса, сбегающая из башни, честное слово! Канадец посмеялся бы, если б всё это было фильмом, который он смотрел, но нет. Всё это реально: холодный подоконник, в который Мэттью в отчаянии вцепился, мокрая черепица, по которой скользят ноги… Канада чуть не вскрикнул, но его пальцы всё ещё сжимали подоконник и ни за что не хотели его отпускать. Со второго этажа прыгать не так страшно, как с самолёта, но всё же «раз на раз не приходится», как говорит Россия. Однако надо прыгать. Не останавливаться же на полпути, так? Кое-как заставив себя отпустить подоконник, Канада осторожно развернулся, сгруппировался и прыгнул, рассчитывая на мягкое приземление. Однако мягко не получилось — он скорее приземлился как кошка. Чуть поморщившись от боли в ладонях, Мэттью поднялся, отряхнувшись, и захромал в сторону места проведения очередного собрания.***
— Таким образом заявляю, что я — Герой и всех спасу, но не за просто так!.. — Вот если бы все стали едины с Россией… — Замолчите! — Вее?.. Как обычно, в общем-то: редко какое собрание проходило спокойно. Канаде надоело стоять за дверью и подслушивать, поэтому он резко открыл дверь, ища взглядом Америку. Нашёлся тот быстро: снова стоял у доски с какими-то диаграммами, попутно жуя. В свою очередь Альфред, заметив брата, от удивления даже не донёс гамбургер до рта. — Как?! — только и спросил Джонс. Лишь после этого остальные страны обратили внимания на мокрого, сердитого Канаду. С него ручьями стекала вода, а мокрые следы цепочкой тянулись от самого входа в здание. — Ты… — прошипел Уильямс, тыча пальцем в сторону брата. — Это всё ты… После пары секунд тишины поднялся шум. Франция ругал Англию, Англия — Америку, причём Альфред отбивался от обоих, как мог. Германия зря пытался всех успокоить — никто и слушать его не хотел. Один Россия подошёл к канадцу, улыбаясь: — Раздевайся. Растерянно хлопая глазами, Канада уставился на Россию. Что он только сказал? Ему не показалось?! — Чего? — еле выговорил Мэттью, стараясь показать, что его не напугало это внезапное заявление. — Если не снять мокрые вещи, то можно простудиться, да. Пойдём, отсидишься в соседней комнате, пока они не успокоятся, — Иван положил руку Мэтту на плечо, словно говоря, что лучше бы канадцу послушаться. — Идём, Матвей? Оглядев спорщиков, Канада кивнул, позволяя России увести себя в другую комнату — следом из зала выскользнул и Пруссия, прикрыв за собой дверь. …Мэттью сидел на диване, укутанный в пальто России как в плед, и пил горячий чай, не так давно принесённый какой-то миловидной девушкой. Пруссия и Россия сидели рядом, причём второй клялся, что одежда быстро высохнет у камина, а первый обрабатывал царапины на ладонях Мэттью. Из-за такого внимания канадец чувствовал себя неудобно. В последний раз ему обрабатывал царапины лишь Англия бог знает сколько лет назад, и то лишь потому, что его обеспокоило, почему «малыш Мэтти десять минут не вылезает из ванной». — Спасибо, — Канада улыбнулся Пруссии, чуть морщась от неприятных ощущений. Гилберт лишь рукой махнул. — А, как-то видел раны и похуже. — У Венгрии, да? — усмехнулся Брагинский, поправив шарф. Гилберт тут же перестал улыбаться, сжав руки в кулаки. — Я тебе ведь по секрету ска… — Разве ж я выболтал? Дверь резко распахнулась, и в комнату шагнул Америка, за спиной которого маячили любопытные лица Японии и Китая. Где-то на фоне слышалась ругань Франции и Англии, которые выясняли отношения уже между собой — вот кого сейчас лучше не трогать. — Ты меня ослушался! — начал было Америка, но Канада прервал толком не начавшийся монолог брата: — Ты поступаешь грубо, Америка! Я обычно выполнял всё, что ты мне говорил, но это уже слишком, знаешь ли. Не заигрался ли ты часом? — А не слишком ли ты дерзок часом? — спросил Альфред, когда справился с удивлением — надо же, тихоня-брат сумел дать отпор и в этот раз. — В самый раз, — почти в один голос ответили Россия с Пруссией. Америку, который и так был раздражён, это только больше распаляло. — Никто вас не спрашивал, рабочий и колхозница! — Джонс резко шагнул к Мэттью, вырвав чашку с чаем у него из рук, после чего ухватился за края пальто России. — Снимай это и пошли домой. Быстро. — Я смотрю, ты давно не получал, янки. Не думай, что я без трубы не смогу тебя ударить… Казалось, у Америки вот-вот пар из ушей пойдёт от злости. Канада стушевался. Долго сердиться на брата он не мог, да и теперь создал конфликтную ситуацию: Иван и Альфред чуть ли не метали молнии в друг друга. Что же делать? — А-Альфред… Я не могу это снять, — чуть смутившись, произнёс Мэтт. Он и правда не мог — стыдно же. — Это ещё почему?! — не понял Джонс. Умнее оказался Китай, указав на сохнущую одежду канадца: — Может потому, что он без одежды, ару? — поинтересовался Ван. Альфреда это заявление немного успокоило — он перестал дёргать пальто Ивана на себя, даже отряхнув ладони. — Ну… Тогда ладно. Вернёмся к собранию? — он обернулся к остальным, замечая согласные кивки. — Хорошо. Но я всё равно поговорю с тобой, Мэтт. Дома. Закатив глаза, Мэттью вздохнул: за что ему все эти мучения? А ведь и много времени-то не прошло, всё только впереди. Но уже страшно думать о том, что Альфред придумает… — Здорово, что ты пришёл. Я как раз хотел поговорить с тобой. Оказывается, ушли не все: остался Пруссия, который до сих пор сидел рядом и улыбался. Из-за этой паузы Мэтт подумал, что он должен что-то сказать, но в голову, словно назло, ничего не приходило. — Да… Франция говорил мне. — Это правда очень важно, так что постарайся меня выслушать, хорошо? — Гилберт не сводил ярко-красных глаз с лица Мэттью, немного наклонившись вперёд. Прубёрд перелетел с плеча хозяина на спинку дивана. — Так вот, я… это… Verdammt! Почему это так сложно? Канада отвернулся, пряча нижнюю половину лица в тёплом пальто России. Он не знал, о чём точно хотел сказать Байльшмидт, хотя догадывался. В конце концов, похожий сценарий был во многих американских фильмах про любовь и всё такое; Канада пару раз смотрел нечто подобное. Поэтому Пруссию он не торопил. Да и вдруг он всё же не это имел в виду? — Ich liebe dich. Или всё же это. Пруссия ожидал ответа, однако Канада не знал, что сказать. В голове крутилась непонятная смесь из недавно сказанных слов, недовольного лица Альфреда и почему-то Прубёрда. — Тебе совсем не нужно отвечать мне так быстро! — усмехнулся Пруссия, потрепав Канаду по светлым волосам. — Великий Я может и подождать. Но обязательно подумай об этом, ладно? — дождавшись кивка, Пруссия поднялся, коротко целуя Канаду в лоб. — Gut! До встречи. Прубёрд вылетел следом за хозяином, и Уильямс остался один. Гилберт оставил дверь открытой, так что слышался громкий голос Америки, к которому иногда прибавлялись протесты Англии… Но все мысли Мэтта занимало другое — что сказать Гилберту? Согласиться? Ведь он чаще всего замечает Канаду, ему нравится кленовый сироп, да и с Кумадзиро он иногда играет. Гилберт умеет быть серьёзным, заботливым и даже милым, он не такой громкоголосый, как Альфред. Да и вообще… Стоп. А зачем Мэттью вообще сравнивает этих двоих?..***
— Что ты там печатаешь? — когда очередной рекламный ролик о хлопьях надоел Америке, он подсел ближе к брату, заглядывая к нему в ноутбук. Мэттью терпеливо вздохнул. — Доклад. Даже если я живу у тебя и выполняю твои просьбы, это не избавляет меня от обязанностей… — За-ну-да, — хмыкнул Альфред, пробегаясь взглядом по строчкам. — Кстати, о чём вы беседовали с Пруссией? В голосе Америки слышалось не только раздражение, но и явная ревность. Канада даже взглянул на брата, не понимая, что не так. Нет, вообще «Альфред» и «не так» были в каком-то смысле синонимами, так что удивляться было нечему. Иначе зачем Америке отбирать ноутбук у брата, а после, приобняв брата за талию, так медленно приближаться к нему? Всё же братья так не делают, тем более, похожие друг на друга внешне. Как-то неправильно. Так нельзя. — Да ничего такого… Глупости всякие обсуждали, — Мэттью попытался улыбнуться, мол, всё хорошо, он говорит правду. Однако Америку это не убедило: живя столько лет рядом с братом, он с гордостью мог сказать, что знает о нём очень многое. — Мэтти, ты же совсем не умеешь врать, — Джонс нахмурился, глядя в светло-фиолетовые глаза Канады. — Давай, скажи мне правду, какой бы она не была. — Правда, Ал, ни о чём серьёзном мы не говорили! Да и Пруссия больше говорил мне о том, как… ужасно ему живётся у России… — Только не упоминай этого коммуниста в моём доме, окей? — улыбнувшись, Америка коротко поцеловал Канаду, поднимаясь с дивана. — Ладно, считай, я тебе поверил. Пойдём спать, а то за день я слишком устал… Проводив Альфреда взглядом, Мэттью посмотрел на ноутбук. Гилберт уже начал интересоваться ответом; Канада не могу решить столь сложный вопрос быстро, но и отказывать не хотелось. Пруссия симпатичный и может быть заботливым, а в Альфреде это качество просыпалось крайней редко. Если ещё просыпалось, а не бормотало сквозь сон… Мэттью даже ночью думал об этом, пока Альфред обнимал его во сне и шумно дышал в шею. Но, так и не решив, Канада закрыл глаза, утомлённый мозговым штурмом. И снилось ему, что сидит он в тёмной башне, охраняемой драконом-Америкой, с которым сражался прискакавший на белом коне Пруссия.