Все, что необходимо, это любовь

Pov Кристин -Эти декорации туда. А светильник на самый верх, — мы с Мишелем стояли на сцене, раздавая указания рабочим. К сегодняшнему выступлению требуются новые декорации, которые сейчас устанавливали. Эрик ушел ненадолго по делам, поэтому заботу о подготовке сцены пришлось взять на себя. Густав был здесь же, бегая вокруг нас. -Миссис Дестлер, две женщины пришли по поводу работы, — сказала мне одна из девушек-костюмерш с длинной рыжей косой через плечо и серыми глазами в обрамлении удивительно длинных пышных ресниц. -Проводи их в кабинет мистера Y, я скоро подойду, — девушка ушла, а я обратилась к Мишелю, — Где Эрик? Неужели мне разбираться с новыми артистами? -Я знаю не больше тебя. Он сказал — «скоро вернусь». -В понимании Эрика «скоро» — это может быть и через час, и через пять часов, — вздохнула я. Мне нравилась «Фантазма», но все эти организаторские вопросы были такими нудными и скучными: это повесь туда, это — сюда, выключи освещение, включи освещение… Как Эрик все это терпит? А теперь еще и новые номера, для которых нужны новые артисты.       Я прошла по запутанным коридорам театра, где в первое время терялась и без помощи могла очень долго плутать в этих лабиринтах. Сразу вспоминаешь, кто был архитектором и строителем.       В просторном кабинете стоял массивный дубовый стол, на котором было подобие порядка. Кресло, чем-то напоминающее трон, широкое окно за ним, открывающее вид на всю «Фантазму», на все многообразие цветов и форм. Кресла для посетителей были скромнее, не такие удобные, как у хозяина кабинета. Весь пол был устлан мягким ковром с высоким ворсом, на стенах висели несколько пейзажей и натюрмортов и пара чертежей Леонардо да Винчи (не знаю, где Эрик умудрился их достать).       В креслах для посетителей сидели две женщины. Одна — взрослая, скорее всего мать, с темно-каштановыми волосами, собранными в аккуратную скромную прическу. Вторая много моложе, но уже не ребенок, с мягкими легкими светло-золотистыми волосами. Я не сразу их узнала, потому что не могла даже представить, что увижу здесь. -Мадам Жири? Мэг? — да, это действительно были они — балетмейстер оперы и моя подруга. -Кристин? — Мэг поднялась на ноги, не веря смотря на меня, будто увидела приведение, — Неужели это правда ты? — мы обнялись, едва не плача, смеясь и перебивая друг друга. Мадам Жири с полуулыбкой наблюдала за нашим восторгом. -Сколько же лет прошло? — радостно рассмеялась я, немного отстраняясь от сияющей Мэг, чтобы получше ее рассмотреть. -Уже больше 6 лет. Ах, Кристин, как отрадно увидеть тебя вновь, — Мэг тоже разглядывала меня, — Ты выглядишь прекрасно, словно королева. Но что ты здесь делаешь? Я думала, что ты во Франции… — голос Мэг понижался и скорость речи уменьшалась. -Да, Кристин, — вступила в разговор мадам Жири, — Мы думали, что ты во Франции, живешь где-то за городом вместе с Раулем, а вы, оказывается, здесь… -Рауль не против твоей работы в «Фантазме»?       Неужели они не видели газет, не слышали сплетен, которыми был полон Париж? Тогда ведь на каждой улице, в каждом магазине можно было услышать разговоры, которые обычно были тихими и произносились шепотом, о том, что невеста Виконта де Шаньи сбежала с убийцей и маньяком. Хотя, если они были не в городе, вполне возможно их неведение.       В тот момент дверь открылась, и в кабинет вошел Эрик. Немая сцена… Мэг и мадам Жири замерли, потрясенные внезапным появлением Призрака Оперы и нашим с ним удивительным соседством. Если они не знали о моем побеге от Рауля, то для них присутствие Эрика в моей жизни было еще более удивительно и невероятно. -Призрак Оперы?! -Эрик?! — одновременно воскликнули Мэг и мадам Жири. Они обе смотрели на нас, переводя взгляд с меня на Эрика, который тем временем подошел ко мне и приобнял за талию, рассматривая, в свою очередь, наших гостий: -Мадам Жири, — поклонился он женщине, — рад видеть Вас и Вашу дочь в добром здравии. -Благодарю, — медленно проговорила мадам Жири, все еще ошеломленная его появлением здесь и сейчас, — Так, значит, «Фантазма» принадлежит тебе? — продолжение фразы витало в воздухе, давя своей недосказанностью: «И Кристин теперь — тоже?»       Эрик без вопросов принял их на работу. Мадам Жири получила привычную для нее должность балетмейстера, Мэг — хористки и танцовщицы. Мы пригласили их к себе, решив развеять мрачное настроение из-за появления Рауля чем-то хорошим из прошлого, чем-то добрым.       Наши гостьи вели себя по-разному. Мадам Жири, коротко восхитившись обстановкой и обустройством дома, тут же переключилась на разговоры со мной, Эриком, Мишелем и Густавом. С детьми она разговаривала, как заботливая бабушка, восторженно слушая их милые глупости. В то время как Мэг осматривала комнату, будто прицениваясь. С самого начала мне показалось, что с ней что-то не так, что Мэг другая. Сейчас я поняла, что именно она не была больше той милой девочкой-танцовщицей с мечтой стать ведущей балериной, мечтой выйти замуж за любимого человека, человека, который искренне полюбит ее, которую я знала. Нет, это была совершенно незнакомая мне женщина с почти забытыми родными чертами, с другими ценностями и идеалами, завистливая и жадная, что грустно было сознавать.       Эрик заметил мои частые взгляды на Мэг и без труда понял мои ощущения. Я уже много раз пожалела, что позвала ее, не разобравшись сначала, что меня в ней так настораживает и вызывает неприязнь. Мишель и Густав тоже поняли и ощутили то же самое.       Я была рада, когда пришло время прощаться. Его несколько приблизили наши сыновья, изобразившие сильнейшую усталость. Заметив, как они почти засыпают, мадам Жири проявила известную тактичность, отметив, что время позднее, и им уже пора домой. Я надеялась, что она не заметила некоторой натянутости — мне не хотелось обижать ее, в конце концов, она осталась прежней. Эрик, несмотря на возражения мадам Жири, приказал подготовить экипаж, который довез их до небольшого арендованного дома.       Как только за гостьями закрылась дверь, Мишель и Густав приободрились, начали просить позволить им посидеть еще немного перед сном. Этому объединенному натиску невозможно было противиться — разрешение было дано. Однако день был длинный и сложный, и скоро мальчики по-настоящему начали засыпать.       Они умылись и переоделись, устроившись в кровати Мишеля, чтобы послушать сказку, которую я читала им обоим. Эрик сидел в кресле - ему не меньше, чем сыновьям нравилось слушать сказки.       Когда дети заснули, Эрик отнес Густава в его комнату и, уложил сына в кровать, накрыл его одеялом и поцеловал в лоб. Я стояла на пороге комнаты и невольно начала улыбаться. -Спокойной ночи, малыш, — прошептал Эрик. -Я не малыш, — сквозь сон проворчал Густав, — Я уже взрослый. -Конечно, — усмехнулся Эрик, приглаживая его волосы.       Эрик протянул мне руку, подходя ближе. Я вложила свою ладонь в его, позволяя увести себя в нашу спальню. Я шла, смотря только на него, не смотря ни под ноги, ни по сторонам. Он заставил меня опуститься в кресло в нашей комнате, а сам, заглянув на мгновение под кровать, достал оттуда длинный твердый сверток. Эрик часто делал мне подарки. Совершенно без повода. Я спрашивала его, зачем, ответ был простым: -Просто хочу порадовать тебя, — отвечал он и совсем не слушал мои возражения.       Эрик опустился передо мной на колени и протянул сверток мне. Я приняла подарок и с замиранием сердца сняла упаковку.       Эрик никогда не скупился на подарки, чего только стоили украшения, платья и книги, но сейчас он превзошел сам себя… Это была длинная трость из темного дерева, покрытого лаком, набалдашник был выполнен из серебра в виде головы какой-то хищной птицы — то ли ястреба, то ли коршуна, с маленькими глазами-алмазами. -Эрик, — я замялась, не зная, обижаться или не стоит, — Зачем мне трость? Я пока еще нормально хожу. И… тебе не кажется, что это слишком…? -О, - до Эрика только сейчас дошло, как я могла оценить его подарок, и он поспешил оправдаться, — Эта трость не потому, что ты плохо ходишь. Эта трость вообще нужна в последнюю очередь для помощи в передвижении. Это оружие. -Оружие? -Да, в этой трости скрыт острый клинок, а набалдашник прекрасно подойдет, чтобы отбиться от нападающего. То, что происходит сейчас, подсказывает мне, что виконт, как прежде, настроен решительно и скоро появится на сцене собственной персоной. Я не знаю, что он еще может придумать, поэтому эта трость может помочь тебе защитить себя, Мишеля и Густава в случае, если меня не окажется рядом. А такое вполне может случиться, хоть я надеюсь, что этого не произойдет… -Боже, Эрик, — я обняла его, отложив трость в сторону. Но после, отстранившись от него, посмотрела ему в глаза, — Прошу, пообещай мне сейчас, здесь, что ты будешь предельно осторожен. Пообещай, что будешь сдерживать свою злость, думая, прежде, чем сделать что-то, не будешь слепо бросаться на мою защиту. -Кристин, извини, но не могу. Даже если бы пообещал, то не исполнил бы этого. Я обещаю, что сдержу свои порывы, но… я не могу не защищать тебя. Вы — самое дорогое, что есть у меня. Я не могу потерять тебя. -И я не могу потерять тебя! — выкрикнула я. Неужели он не может понять — Рауль не убьет меня, я нужна ему живой, а вот Эрик… Эрика он мечтает убить, отомстить ему за мой выбор.       Эрик поцеловал меня, не давая мне продолжить спор.